Я шёл вслед за дедом Антипом по Медвежьему Бору. Всё это казалось очень странным. Меня мучило несколько вопросов. И самый первый звучал так: это — Эрта или не Эрта? Если Эрта, то, судя по родным берёзкам, дубам-великанам и многочисленным соснам, здесь должен быть Гиперборей. Тогда почему тут лето, если три часа назад стояла осень? И почему дед говорит не на вестландском?
У меня возникла версия, что старик говорит на древнем нордическом языке — исконном языке гиперборейцев и масхонцев. Это лишь с обращением в камриэльство гиперборейцы приняли вестландский язык из Ариады[1] и Келонии. А в некоторых деревнях, отрезанных от всего мира, мог сохраниться и исторически родной язык.
А если это не Эрта? Тогда почему тут живут люди? Почему тут синее небо и жёлтое солнце? Почему тут родной воздух — и родные ёлки с осинами и берёзами?
А может, это всё-таки Эрта? Может, за те пару часов, что прошли для меня в Межреальности, в мире миновало несколько веков — и вместо гиперборейцев тут теперь другой народ? Тогда ясно, почему наступило лето. Надо спросить у деда, что это за место — и какой год. Нет! Может принять за психа! Надо спросить по-другому.
— Скажи мне, отец. А в каких богов ты веришь?
— В Сварога — повелителя богов, Перуна-громовержца, сына его — и в Мару, забирающую жизнь.
Я призадумался. Сварог — одно из имён Свидрира, языческого бога гиперборейцев. Мара — тоже гиперборейская богиня, как и Перун — наш древний бог-громовержец… Может, я попал в прошлое?
— А какой же сейчас год? — я решил всё-таки задать этот вопрос.
— Три тысячи восемнадцатый от битвы на Светлом поле, по-нашенски, — совершенно не удивившись, произнёс дед. Похоже, глядя на меня, он ничему не удивлялся. — Или же, по-ихнему, тысяча сто тридцать пятый от воплощения Искупителя.
— Кого?
— Искупителя. Вера в этого ложного бога, шо воплотился на Востоке, находит всё более почитателей среди людей.
— Искупитель, воплотившийся на Востоке? Ты имеешь в виду Камриэля?
— Нет. Имя его — Азариэль.
— Азариэль? Что это вообще за страна?!
— Древгородское княжество. Одно из княжеств некогда великого царства Мойрения.
— Никогда о таком не слышал. И сколько княжеств было в этом царстве?
— Девять. Если не считать земли Гэнни-Джун на востоке, где живут желторожие степняки.
— Желторожие? К какой расе они принадлежат?
— К людям. Только проклятые богами за свои грехи — вот и мучаются постоянно с кошмарами.
— Интересно! Очень интересно! Как вообще называется этот мир?! Что за народы тут живут?
— Всё-таки ты — чужак, колдун! Мир зовётся Эламом. Наш материк зовётся Дейлосом.
На западе от нас — страна Акния. Там живут люди, такие же, как мы с тобой. Южнее Акнии — Илуния, также, как и Мойрения, состоящая из нескольких княжеств. К юго-востоку от нас проживают смуглые кедмийцы. За океаном находится Новый Свет, материк Айрос. На нём расположена одноимённая империя. Ими правят чёрные маги, наши враги.
А из нелюди в нашем мире есть уруки сиречь орки, а также были альвы сиречь эльфы — но они вымерли.
Неужели во всех мирах эльфы вымирают? — подумал я, а вслух произнёс:
— Больше никакой нелюди?
— А я почём знаю? Говорят, в Новом Свете до беса нелюди. Коренные обитатели. И в Глухом Уручище её немало. Я слыхал, в академии в Солнцеграде есть даже факультет, изучающий нелюдь и нечисть.
Похоже, дед с бабкой оказались рады моему нежданному визиту. Но мне не терпелось посмотреть мир. Я немало узнал даже от малограмотной пожилой пары — и поэтому был уверен, что как только смогу выбиться в город, в абсолютно любой, так и узнаю об этом мире и стране гораздо больше. А может, и сумею вернуться домой, в Гиперборей. И узнаю, чем кончилась мировая война — и битва Ларратоса с Хаммоном.
Мне очень сильно повезло, что лесничий вообще умел читать — и обучил меня местному письму. Правда, поначалу я буду писать с ошибками, но это со временем пройдёт, — подумал я. — Как только начну общаться с более образованными людьми. Антип оказался на редкость эрудирован для сельского жителя Мойрении — он закончил пять классов в школе при храме Сварога. Конечно, лесничий не знал, что его родной мир шарообразен, а не плосок — но основные знания географии имел.
Я решил не распространяться о своём мире: кто знает, может быть, тут, в Эламе, охотятся за иномирянами. И вообще о себе почти ничего не рассказывал. Поэтому дед с бабкой, разговаривая между собой обо мне, называли меня то шпионом из Айроса, то посланником загадочных «Сумеречных Клинков». Поэтому я понял, что без знания местного языка даже с лингвофоном я буду вызывать серьёзные подозрения.
И я начал учиться у деда с бабкой мойренскому языку. Старики удивились: я показался им на редкость талантливым учеником. Конечно, для меня, выросшего в просвещённом Стейнгарде, старый лесник и его жена были весьма посредственными учителями, но я слушал произносимые ими фразы со включённым лингвофоном[2] — и старался их запомнить, уже зная значение. После этого я старался выделить в словах корни и осознать структуру языка.
Я и сам сильно удивился — не своим талантам, а тому, как этот язык похож на вестландский по лексике и грамматической структуре. Это же языки различных миров! Мизрахийский язык, который я знал весьма поверхностно, был гораздо меньше похож на вестландский, чем мойренский!
Похоже, боги обладают чувством юмора, раз создали в разных мирах похожие языки, — подумал я. — А что если… Боги создали людей не в каком-то конкретном мире, а в Межреальности. И люди говорили на нескольких языках. А потом боги расселили их по мирам — и родственный язык можно встретить очень далеко от родины. Может, и некоторые боги странствуют между мирами?! Перун и Мара, как и Камриэль, тоже могут не принадлежать отдельным мирам и править Вселенной из какого-нибудь замка в Межреальности…
В полдень я возвращался с рыбалки с полным ведром окуней. В этот день рыба ловилась на удивление быстро. Я бесшумно прокрался ко входной двери Антипа — эта привычка сохранилась у меня ещё с воровских времён — и услышал в доме ругань. Притаившись под окном, я прислушался.
— Всё-таки странный ентот парень! — крикнула бабка Оксана деду Антипу, — какого лешего ты, старый пень, привёл в наш дом?!
— Чужестранец он. И колдун — вот магия и позволяет ему понимать наш язык. А зачем ему за нами шпионить? Пущай за князем и дворянами шпионит.
— А то, дед! Выучит он наш язык тут, а потом пойдёт шпионить за князем. И за дворянами. На выходца с Востока не похож, неотличим от нашего! Не раскусишь его. А енти его манеры? Моется в озере каждый день. И не молится никаким богам!
— Думаю, шо он южанин. У них это принято. Позову его, когда придёт.
— А вот он! Уже пришёл! Где-то у двери. Вот его ведро с рыбой стоит.
Я незаметно прокрался к входной двери.
— Эй! Апион! — позвал Антип.
— Шо такое? — спросил я.
— Ты шо моешься каждый день?! И не молишься никаких богам?
— Дык если не буду мыться, и захворать немудрено, — Научившись у Антипа мойренскому языку, я поначалу говорил на том же деревенском диалекте, что и сами дед с бабкой. — Причина всех болезней — енто микробы. Не будешь мыться — размножатся они. Это открыл ещё Айвас Гартман пятьсот лет назад. Богатые не болели, потому шо часто мылись. Похоже, ваш народ сильно отстал от нашего.
— Шо?! Шо за народ у вас? Колдуны?
— Обычный народ, очень на ваш похож. Гиперборейцами зовётся.
— А где ваш народ живёт?
— Очень далеко отсюда. Но наш народ за последние века сильно разочаровался в религии. Поэтому большинство наших, если и верит в богов, никаких обрядов не соблюдает, считая их устаревшими.
Через две недели я покинул гостеприимных — но в то же время подозрительных стариков — и направился на запад, к Древгороду. Я шёл пешком, поэтому по пути надо было зайти в село Большие Яблони и приобрести там коня. Самый короткий путь лежал через Медвежий Бор, однако, я не боялся медведей, волков и остальных тварей, которые могли там обитать. Я смело пошёл через бор. На первый взгляд он казался вполне обычным сосновым лесом, таким же, как в Гиперборее, только уж больно дремучим. Меня окружали знакомые с детства сосны, на весь лес разносилось пение птиц. По ветвям прыгали белки, у корней деревьев ползали ежи, беспрерывно таскающие в свои норки наколотые на иголки грибы.
В воздухе Медвежьего бора ощущалась особенно мощная природная магия, и я подумал, что тут настоящий рай для друидов. Я шёл по вытоптанной редкими путниками тропинке, избегавшими особо глухих чащоб. Но и на тропинку заходили волки и медведи, до того глупые, что пытались на меня напасть. Но они вскоре сами в страхе разбегались, увидев в моих руках пылающий синим пламенем меч.
На мне был одет старый крестьянский кафтан, доставшийся от Антипа (кафтан принадлежал его выросшему и уехавшему в город сыну). Экзотическая одежда паладина из мира Эрты могла, мягко говоря, вызвать подозрения. Я и не заметил, как лес расступился, и впереди показалась быстрая река, на другом берегу которой располагалось малое село. При входе в него висела табличка «село Большие Яблони».
В селе я увидел конюшню, и поэтому у меня появилась возможность увести коня — но светлая аура даже не дала такой мысли укорениться в моей голове, потому что я стал паладином.
Само село Большие Яблони мало отличалось от гиперборейских сёл — те же бревенчатые избы, те же колодцы, те же хлева, те же языческие обереги над крыльцами. Не ощущалось только присутствия мощных магических артефактов. Прогресс только начал пробуждаться в мире Элам — и до сельской местности его блага вообще не успели дойти.
И тут у меня мелькнула мысль, что до города я тоже доберусь лишь пешком, поскольку коня купить не смогу. В моём рюкзаке лежало много денег — ариадских, масхонских, гиперборейских и других. Но эти монеты не просто иностранные. Инопланетные. Их не могут принимать здесь.
Хотя… Почему нет?! Могут! И должны! Ведь Элам отстал от Эрты минимум веков на пять-шесть. Где-то с одиннадцатого-двенадцатого века в мире Эрты начался период, названный Эпохой Просвещения. А ту дремучую эпоху, что была ранее, поэтично называли Эпохой Мрака. И не особо поэтично — Эпохой Грязи. Ещё в начале двенадцатого века в Гиперборее ходили не только местные монеты, но и масхонские, перефирийские и даже ариадские с мизрахийскими. Главным был вес серебряной монеты — а страна, где она была изготовлена, не имела значения. Коня можно купить! К тому же, если проводить параллели с историей Эрты, несколько веков назад покупательная способность серебра была гораздо выше.
Вся деревня уставилась на меня с любопытством. Я готов был поклясться, что из всех людей, присутствующих в деревне, был самым высоким. В родном мире мой рост превышал средний — но назвать его высоким можно было лишь с натяжкой. А тут — самый длинный из селян не доставал до меня пары сантиметров. Я как-то читал, что в Эпоху Мрака люди были пониже. А когда уровень жизни улучшился, развилась медицина и народ стал лучше питаться, законы эволюции за несколько веков увеличили рост людей. Это явление, насколько я помнил школу, называлось акселерацией.
Ларратос был бы тут настоящим богатырём, — пронеслась в моей голове мысль. — Интересно, сумел ли он справиться с Хаммоном?
— Шо привело тебя в нашу деревню, паря? — спросил какой-то дед, очевидно деревенский староста.
— Хочу купить конягу.
— Коняга двадцать серебряников стоит, — сказал владелец конюшни.
— У меня только пятнадцать, — соврал я. Захотелось сэкономить. Если получится — поторговаться.
— Могу продать кобылку за четырнадцать.
— Пёс с ней. Давай кобылку, — мне не было особой разницы, какого пола будет лошадь. Лишь бы доехать до Древгорода.
Я продолжил свой путь на запад, к Древгороду, столице княжества — и самому крупному городу на севере. По пути встретилось множество девственных лесов, совершенно не тронутых прогрессом — в отличие от Эрты, где большинство лесов вырубили. Нередко на моём пути попадались и поля, покрытые золотыми колосьями ржи и луга, пахнущие свежескошенной травой. Как хорошо, что я попал в мир людей, очень похожий на Эрту, а не в океанический мир разумных головоногих моллюсков! Хотя кто знает, может в морях Элама есть и такие существа?
Через шесть часов показался и город. Впрочем, с точки зрения человека, выросшего в Стейнгарде, это был лишь посёлок городского типа, от силы — городок: намётанный глаз говорил, что тут проживает тысяч двадцать человек, не больше.
Диаметр поселения занимал около двух-трёх вёрст. Город окружало кольцо из белого кирпича — крепостная стена. Внутри стены располагались дома старого типа, совсем как в Эпоху Мрака в Гиперборее — каменные и деревянные. Над домами возвышались шпили соборов с остроконечными крестами. Город был единой крепостью-замком, лишь в северной части находился, судя по висящему флагу с родовым гербом — развесистым деревом на щите — замок княжеской семьи. А в четырёх белокаменных башнях над вратами сидели стражи — лучники в кольчугах. Похоже, в этом мире уже изобрели арбалет — но не зачарованный, а простой, сильно уступающий луку в скорострельности, поэтому он пока не пользовался популярностью. Также во вратах стояли двое мечников.
Очевидно, Искупитель, про которого рассказывал дед Антип, и есть Камриэль, основатель одной из религий Эрты, — подумал я. — Уж очень много общего в биографии — оба родились в землях востока и проповедовали по своей стране. Оба создали секту, из которой выросла новая религия, распространившаяся в землях Запада — но на их родине она не была в особом почёте. Оба заявили, что пришли в мир, дабы искупить грехи человечества. И обоих повесили на кресте, после чего крест стал символом новой религии. Похоже, Искупитель странствовал по мирам — как теперь и я сам — и сеял разумное, доброе, вечное…
Впрочем, помимо храмов Азариэля — так в этом мире звался Искупитель (его имя переводилось с кедмийского как «Божья Помощь», уж не родственен ли этот язык мизрахийскому?) — в городе находились и храмы исконных богов Мойрении — Перуна, Сварога, Хорса, Велеса и Мары. Все эти боги когда-то покровительствовали и Гиперборею — только некоторые под другими именами. У меня возникла версия, что и они странствуют между мирами. А может, боги сидят где-то в Межреальности, не вмешиваясь в дела смертных, как велит Абсолютный Закон?
— Ты кто?! Зачем пришёл в наш город? — спросил меня один из стражей, стоящих во вратах.
— Апионом меня звать, — ответил я, слезая с кобылы. — Я прибыл в город шобы найти работу.
— Всегда узнаю по говору деревенщину! — спесиво ответил стражник, хотя сам явно не происходил из дворян. — И ты, вижу не из рыбаков с Северного Моря, а из обычных землепашцев.
— Да, — мне пришлось соврать, — я из села Большие Яблони, — очень не хотелось рассказывать, что я — иномирянин, проживший у деда Антипа.
— Надеюсь, в вашем селе не все пьяницы, — продолжал свою речь стражник. — Я не люблю, когда сельские бездари вместо того, чтобы работать, сидят на лавочках, пьянствуют и лапают городских девок. Мне, друг мой, не верится, что ты — порядочный человек.
— И мне тоже, — вставил своё слово второй стражник, молчавший до этого. — И боюсь, в городе тебе делать нечего.
— Шо же, у меня есть доказательства, — хитро улыбнулся я, кинув каждому из солдат несколько медных монет.
— Выходит, в деревне тоже встречаются хорошие люди! — первый стражник радостно потёр руки, предвкушая вечером грандиозное застолье. — Извини, что ошибались в тебе друг. Проходи. И добро пожаловать в Древгород! — двое стражей расступились, приглашая меня жестами, и я прошёл внутрь города. Точнее, городка. Столицы княжества…
— Эй, стража, а где я могу оставить кобылку? — спросил я.
— Справа от ворот есть конюшня, — ответил разговорчивый стражник.
Я дошёл до конюшни, на которой висела дощечка с изображением лошади и надписью «Хрустальная лошадь. Конюшня Бравлина.» Я постучал в дверь. Она открылась, и оттуда вышел белобрысый парень где-то моего возраста.
— Здравствуй, странник. Я — Бравлин, а это — моя конюшня «Хрустальная лошадь». Сдача лошади на сутки стоит пять медяков.
— Держи, Бравлин, — я кинул конюху монетку, отпустил лошадь и пошёл в город.
В городе мне в глаза бросилась грязь, а в нос — ужасный запах, царивший на улицах. Похоже, тут никогда не убирали. Более того, прямо под окнами валялись нечистоты. Да и от людей шёл ужасный запах — похоже, мылись они не чаще, чем дед Антип — от силы раз в месяц. Истинно Эпоха Грязи!
На улицах брехали собаки и ржали кони. Только не хватало услышать здесь хрюканья свиней, — подумал я. И услышал! На рынке всю скотину, предназначенную на убой, продавали живьём. Хорошо хоть, не убивали на глазах покупателя.
— Прошу прощения! — подошёл я к городскому стражнику.
— За что? — ответил тот и загоготал. Похоже, жители этого мира ещё не научились элементарному этикету.
— Где я могу в этом городе найти баню?
— Найти что? — недоуменно ответил стражник.
— Место, где можно помыться.
— Не моемся мы. Мы не какие-нибудь там илунцы, чтобы мыться! Из жителей Мойрении только южные княжества берут пример с Илунии — и ходят в места мытья. Это у них такое культурное общение. А мы люди простые, нам незачем тратить время на всякие пустяки. У нас моются лишь маги. Ты ведь не маг?
— Да нет вроде, — неуверенно ответил я. — Но я бы хотел пообщаться с кем-нибудь из них. А шо они моются, если на севере не принято?
— Они обучались на юге, в академии Солнцеграда. Там и вбили им эту дурь…
В магии я разбирался плохо. Но всё-таки следовало найти какого-нибудь волшебника. Антип рассказывал, что в этом мире колдуны падают с неба. Значит, мир не такой закрытый, как Эрта, и маги могут легко входить в его пределы. Вполне возможно, местные чародеи научились покидать Элам. А значит, смогут доставить меня домой.
Если и не удастся — всё равно надо бежать из этого ужасного места. Хотя бы на юг, где люди, похоже, более культурные.
— И где мне найти квартал магов?
— Пройди полверсты на северо-восток, — сказал городской стражник, — там он и будет.
Я прошёл полверсты — и увидел квартал, отгороженный фиолетовой стеной от остального города. Величественные фиолетовые башни с теми же символами, что и на храмах языческих богов, не видные за высокой общей крепостной стеной, вздымались над кварталом магов. И там ощущалась Сила, могущественная и великая. Внутренним оком я ощущал в магах, прогуливающихся по кварталу, энергии Абсолюта. Абсолют и есть Первозданная Магия — и поскольку Элам более открытый мир, чем Эрта, местные маги черпают свои силы именно в нём. Космические энергии Абсолюта свободно проникают в самую сущность этого мира.
Вообще я ощущал, что магия Элама в плане навыков, умений и накопленного знания будет попримитивнее, чем магия Эрты. Но сама сила Абсолюта, на которую она опиралась, делала магию Элама очень сильной, несмотря на её примитивность. То же самое, если сравнить бронзу и железо — магические потоки Эрты подобны бронзе, а потоки Элама — железу, более крепкому металлу. Если сравнить магов с кузнецами, маги Элама выковали из железа простую палку, а маги Эрты — элегантный обоюдоострый меч из бронзы. Ещё неизвестно, кто выйдет в бою победителем. Правда, если рассматривать воинов, то один солдат Эрты с автоматическим арбалетом мог играючи одолеть десяток городских стражей Элама.
Несмотря на то, что в местных магах ощущались абсолютные энергии, это всё-таки были волшебники, а не паладины — единение с Абсолютом никак не увеличивало их физические силы и реакцию[3]. Я подошёл к воротам. Никаких стражников не стояло, но внутренним оком я ощутил в них сгусток магической энергии.
Над аркой врат красовалась надпись, переливающаяся всеми цветами радуги: «Служителям Искупителя проход воспрещён!». Очевидно, энергия во вратах не пропускала священников Азариэля. Я зашёл сквозь арку — и ничего со мной не случилось: всех остальных барьер не трогал. Помимо башен там находилось множество магазинов и лавок, в которых продавали магические камни, свитки, алхимические реагенты, волшебных животных сиречь нечисть и артефакты вроде амулетов, посохов и зачарованных мечей. Также я увидел и обильно располагающиеся дома магов, сделанные из красного дерева — они сильно походили на жилища зажиточных граждан Ариады. От группы магов, стоящей на площади, отделился молодой черноволосый бородатый волшебник в зелёной мантии — и направился ко мне.
— Зачем ты пришёл сюда, парень? — спросил он. — Ты — маг? Я ощущаю в тебе Силу. Могущественную Силу. Но она дика и необузданна.
— Ну, меня можно считать магом. Я только начал постижение путей Первозданной Магии.
— У тебя странная аура цвета индиго. Сдаётся мне, ты не из этого мира.
— Да. И я хочу вернуться домой. Маги Элама ведь могут прорывать барьеры между мирами, не так ли?
— Могут. Но здесь, в Древгородском княжестве, это очень сложно. Существуют Центры Силы, где велики потоки магических энергий — там легко открыть барьер между мирами. В районе одного из Центров Силы, в городе Солнцеград находится магическая академия. Если ты туда прибудешь, маги академии наверняка смогут отправить тебя домой.
Пусть будет так, — подумал я. — Если я и не смогу вернуться домой, хоть осяду в более тёплом и культурном городе.
— А чем занимаешься ты, маг? — спросил я.
— Я — торговец, содержу магазин. Продаю магические свитки, книги…
— А карта страны у тебя есть?
— У меня есть зачарованная карта мира. Даже не надо идти за ней в лавку, она у меня с собой. Стоит всего один серебряник, — маг достал из-за пазухи свиток и развернул его. Это оказалась карта, на которой в районе Древгорода виднелась красная точка.
Один серебряник! Дороговато для карты, если на двадцать можно купить коня!
— В чём же выражается зачарованность карты?
— Красная точка, которую ты видишь, показывает местоположение владельца.
— Хорошо, беру, — ответил я, протянув магу серебряную монету. Взяв карту, я убедился, что больше делать в квартале магов нечего и направился к выходу из города.
Я ехал на юг на своей лихой кобыле. По пути встречались разбойники — но куда мне их бояться! Похоже, сила и ловкость паладина делали меня очень хорошим бойцом по меркам этого мира. Если не самым лучшим. Магическая открытость Элама резко увеличивала мощь энергий Абсолюта, какими я мог управлять. И я обнаружил, что несмотря на синюю ауру, могу пускать молнии, которым меня научил Ларратос.
Пускай молнии и опирались ранее на силу Хаоса. Но у меня они теперь переливались лилово-синими цветами. И чувствовалось, что они гораздо мощнее, чем в Эрте.
До Солнцеграда предстоял долгий путь — около двух тысяч вёрст. И дорога обещала затянуться на две недели…
Я скакал на новой кобыле по дорогам Мойрении. Выехав из Древгородского княжества, я попал в княжество Небограда. Чем дальше к югу проходил мой путь, тем больше встречалось деревьев и кустарников. В Небоградье вся эта растительность была обильно увита хмелём и плющом. Мне встретилось несколько спокойных равнинных рек, шелест чьих вод нарушал тишину вечерней Мойрении.
По ночам я смотрел на небо. Оно оказалось таким же, как и в мире Эрты — одна луна, иссиня-черный цвет по ночам и множество звёзд. Но в то же время звёзды были совершенно другими. Они выглядели так же, как и в Эрте, но складывались в абсолютно другие созвездия. Правда, среди них попадались и знакомые, например, созвездия Полярного Тигра и Дракона. Только их контуры оказались сильно искажены контурами — и как будто перевёрнуты. Значит, на небесах этого мира можно заметить часть звёзд, видных с Эрты. А может, можно увидеть среди звёзд и саму Эрту — точнее, её солнце.
Я вспомнил юность, а точнее, тюремную школу, в которой отлично учился, в то время, как многие другие малолетние преступники пропускали все уроки мимо ушей. Мне вспомнился урок астрологии.
— И запомните, ученики, наше солнце является звездой! — декламировал учитель.
— Господин учитель… — поднял руку я.
— Чего тебе, Апион Бейн?[4] — спросил учитель.
— А в каком созвездии находится наше солнце?
— Всякий раз в текущем зодиакальном.
— Выходит, Солнце — кочевая звезда?
— Нет, солнце неподвижно. Это нам с Земли кажется, что оно мигрирует.
— А к какому созвездию принадлежит Солнце? Не может быть, чтобы звезда существовала сама по себе!
— Нда, ну ты и вопросы задаёшь, Апион Бейн! Я посмотрю в энциклопедиях и на следующем уроке расскажу.
Но на следующем уроке учитель не рассказал классу, к какому созвездию принадлежит Солнце и даже сделал вид, что забыл про своё обещание.
И сейчас, разъезжая на кобыле по дорогам Мойрении, вспомнив расположение созвездий в родном мире, я, похоже, увидел то созвездие, где находилось наше Солнце — и мир Эрты. Созвездие Пегаса, неведомое в Эрте — поскольку Эрта сама находится в его пределах. По дорогам проезжали стражники на конях, одетые в пластинчатые доспехи.
Если Древоградье и Небоградье встретили меня равнинными ландшафтами, то Златоградское княжество — наоборот, неровным рельефом. Дорога вполне заметно шла вверх, хотя уклон был всё-таки невелик. По пути попадались глубокие овраги, небольшие кручи и странные, выложенные камнями тропинки. Однажды я решил свернуть с основной дороги — и посмотреть, куда же приведёт необычная тропа. А завела эта тропа в каменное ущелье: она оказалась высохшим руслом горной реки.
Следующим пунктом на пути к Академии лежало Луноградское княжество. Граница между княжествами проходила по горной реке шириной в почти в версту. Я сверился с картой: это оказалась Бажена, главная река Мойрении и всего континента Дейлос. Она истекала из гор на востоке Илунии, проходила через всю Мойрению и впадала в море Спокойствия. Через реку проходил длинный и широкий деревянный мост, согласно той же карте, называемый Лунными Вратами. Я пришпорил кобылу, и она поскакала по мосту, проложенному в горах в высоте доброй сотни метров над рекой. Мост, огороженный высочайшими перилами, стоял на гигантских столбах, на каждый из которых был расписан полумесяцами и звёздами. Топот копыт отдавался троекратным эхом, но лошадь и не думала бояться. Похоже, мост был зачарован природной магией, которая успокаивала животных. Дойдя до конца моста, я оказался в Луноградье.
Луноградское княжество входило в число южных регионов Мойрении — солнце здесь жарило куда сильнее, чем на севере. Растительность пышно цвела в Луноградье — до такого скопления деревьев северным борам было очень далеко. Княжество могло похвастаться своими многочисленными озёрами, от которых веяло ночной прохладой. Возле озёр в больших количествах встречались колючие и вьющиеся растения.
Так вот почему город, построенный здесь назвали Луноградом! Несмотря на жару, стоящую вокруг, возле воды ощущается истинная лунная прохлада.
Как ни странно, здешние леса казались вполне проходимыми — заросли колючек и вьющихся растений располагались только вдоль побережья озёр. Под кронами величественных деревьев, как и возле воды, чувствовалась прохлада.
Подлесок состоял из высоких кустарников, чьи листья очень сильно напоминали хвою — но на верхушке располагался цветок, похожий на розу — и обладающий таким же прекрасным запахом. В Эрте, моём родном мире, насколько помнились школьные уроки биологии, цветущее хвойное растение можно было встретить не чаще, чем летающую корову — то есть никогда.
Также среди кустарников попадался папоротник, увенчанный фиолетовым цветком, напоминающим тюльпан.
В лесу слышалось шуршание веток деревьев, качающихся под свежим озёрным ветром, свист каких-то незнакомых птиц и мягкий шелест земли под ногами. Земля здесь была влажной, комковатой, черноземистой и чуть пружинистой: её покрывал тёмный слой перепревших прошлогодних листьев. Дорога, напротив, оказалась утоптанной и каменистой. Несмотря на жару, пахло сыростью, палой листвой и грибами. Кстати, грибов здесь было немало — правда, лишь в глубине леса. Зато самых разных, в том числе и неизвестных — хотя когда-то я был заядлым грибником.
Дорога из Луноградья наконец-то вышла в Солнцеградское княжество. Путь занял двенадцать дней. Люди, жившие на юге, действительно оказались гораздо чистоплотнее, чем представители Древгородского княжества. По мере движения по этому княжеству флора и фауна продолжали меняться. Но не сильно — юг Мойрении по климату более походил на южную полосу Масхона, чем, например, на Ариаду.
Здесь, в Солнцеградье, встречались те же цветущие папоротники и хвойные, но — никаких тропических деревьев вроде пальм или оливок. Только редкие эвкалипты и кипарисы. Берёзы попадались очень редко, зато сосны встречались так же часто, как и на севере.
Почти доехав до Солнцеграда, я внезапно ощутил опасность. Метрах в двухстах к югу ощущалось присутствие хаотических энергий, и их носители явно покушались на законопослушных жителей. Я пришпорил кобылу и поскакал по направлению к источнику опасности, выхватывая на ходу из ножен паладинский меч и зажигая его синим пламенем. Подскакав к носителям Хаоса, я увидел, что отряд из троих конных воинов в чёрных робах охраняет какого-то аристократа от бандитов в чёрных же мантиях, от которых и тянуло опасностью. Аристократу было около пятидесяти лет, он был одет в соболиную мантию. Один из его охранников оказался блондином лет двадцати пяти, второй — брюнетом лет тридцати, скорее всего, начальником охраны, а третий, низкорослый, принадлежал к неизвестной расе, но явно был человеком, хотя в Эрте я не видел узкоглазых людей. На его лбу красовалась татуировка в виде солнечного диска с восемью треугольными лучами. Трое стражей не носили никакой брони, на их шеях висели изумрудные амулеты, а их клинки были изогнуты подобно бровям. Противники воинов также не носили брони, а их вооружение составляли простые кинжалы. Но я ощутил в них Хаос. Хаотическую магию.
Противников было шестеро. Они выстроились в шеренгу, выхватили магические посохи и произнесли заклинание, после чего по направлению к аристократу полетел каскад огненных стрел. Трое стражей в чёрных костюмах взялись за руки, и их амулеты создали непроницаемый для магических атак шарообразный щит. Я не видел его глазами, но ощущал внутренним оком. Огненные стрелы, столкнувшись со щитом, полетели обратно. Аристократ отскочил на пару метров, и стражи набросились на колдунов Хаоса. Те прошипели заклинания, и покрылись красными контурами — очевидно, щитами Хаоса. Я присоединился к стражам и поскакал на колдунов.
Воины, защищавшие аристократа, не могли пробить алые щиты. Я выхватил из ножен свой пылающий небесным пламенем меч — и нанёс удар по одному из хаотических магов. Щит Хаоса не пропустил даже меч из Небесной Стали. Но я не растерялся. Войдя в стиль Льва, я обрушил на противника каскад ударов — и вскоре от защиты супостата ничего не осталось. Затем я отрубил одному из врагов руку вместе с посохом — будучи паладином, я старался не убивать врагов. Охранники аристократа прибегли к энергии амулетов — и их изогнутые клинки покрылись зелёным сиянием, сильно напоминающим горение меча из Небесной Стали, но более спокойным. Через некоторое время эти мечи пробили щиты оставшихся колдунов Хаоса. Всё-таки, это были колдуны, а не шеддиты — их сила и ловкость оказались значительно меньше, чем у этих хаотических воинов мира Эрты[5]. С чем же это связано? Похоже, такова особенность меча из Небесной Стали — создавать во владельце не только способности к использованию энергий Абсолюта, но и огромный потенциал силы и ловкости.
Через три минуты все колдуны Хаоса были побеждены. Брюнет, судя по всему, начальник охраны подошёл ко мне.
— Парень, ты сражался не хуже нас, изжарь меня огонь Хорса!
— Енто был мой долг — защищать невинных.
— Странный у тебя говор, друг. Похож на деревенский. Но твоё лицо не может обмануть, — произнёс мужчина. — Я вижу, что ты самый настоящий горожанин. Причём не в первом поколении. Откуда ты?
— С Севера я. — Я надеялся, что до стража не дойдёт, что я изучил деревенский говор — а значит, сам являюсь чужаком. И также надеялся, что этот страж незнаком с северным городским диалектом — а не то поймёт, что я говорю не на нём.
— А из какого города будешь? — подозрительно посмотрел страж в мои глаза.
— Древгород, — Я решил не врать.
— Бывал я на Севере — в Орлоградском княжестве. Там говор совсем другой, изжарь меня огонь Хорса! По крайней мере, в городе. А вот в Древгороде не бывал. Не думал, что тамошний говор такой странный.
Я поклялся себе, что выучу местный диалект, как только окажусь в городе. С моими способностями к языкам будет невозможно догадаться, что это — не моё родное наречие.
— Как звать-то тебя, парень? — спросил страж.
— Апионом. А вас как?
— Вас? Почему ты обращаешься ко мне, как к нескольким людям?
— Неважно, — я вспомнил, что в Эпоху Мрака не было уважительного обращения на «вы».
— Как тебя зовут, воин?
— Арданис. Я — капитан стражи ордена Сумеречных Клинков.
Я разинул рот от изумления.
— Сумеречных Клинков? Разве они не на Севере?
— Сумеречные Клинки — межкняжеская организация шпионов, существовавшая ещё при царях. Мы были элитной стражей царя, а теперь охраняем князей.
Вновь вспомнилась тюремная школа, а точнее — уроки истории. Мы проходили явление феодальной раздробленности. Похоже, оно коснулось и шпионской организации.
— Выходит, енто… — я показал рукой в направлении аристократа.
— Да, — ответил Арданис, поправив кольцо с изображением дракона, надетое на безымянный палец левой руки. — Князь Драгомир, правитель Солнцеграда и прилегающих земель. Мы охраняем князя и его дочь, пресветлую княжну.
— О вашем ордене ходят слухи как о таинственной организации, с которой тяжело столкнуться…
— Да, Апион. Но ты столкнулся с нами лицом к лицу. И поэтому нам придётся тебя убить, чтобы сохранить свою тайну.
Поначалу на моём лице проступил секундный страх, а потом — злость, но её тут же подавили тренировки паладина. С моими боевыми навыками нечего бояться троих. Демон знает, что можно ожидать от этих людей Эпохи Мрака.
— Да не бойся, — засмеялся Арданис. — Пошутил я. Я никогда не видел человека, который сражался бы так хорошо. И так быстро. К тому же, ты спас жизнь нашему князю, будучи чужеземцем. Похоже, твоя лояльность Солнцеграду не меньше, чем у наших Сумеречных Клинков. И поэтому у нас есть к тебе предложение — вступить в наш орден.
Как-то подозрительно — незнакомому человеку с ходу предлагают вступить в шпионский орден. Странный какой-то этот Арданис. Может, они хотят следить и за мной самим, догадавшись, что я иномирянин. А может, княжество просто находится в отчаянном положении.
— Вижу, в вашем княжестве не хватает агентов?
— Поначалу хватало, но в последнее время оживились культисты, и нас становится с каждым днём всё меньше. Поэтому мы рады любой помощи.
— Те люди, шо на вас напали — енто и есть те самые культисты?
— Да, это они. Поклоняются Зорану, богу, правящему империей Айрос.
— Империей правит бог?!!!
— Апион, что-то мне не верится, что ты вырос не в лесу. Зоран — бог, но когда-то он был человеком.
— Разве человек может стать богом?
— Зоран был очень сильным магом. И в ходе манипуляций с сердцем титана Гашмана, древнего бога-демона он приобрёл божественное могущество.
— Так шо же я должен делать?
— Ступай в монастырь на вершине горы Анур. Там ты встретишь Даромира, одного из магистров нашего ордена. Передай ему вот это, — Арданис протянул запечатанный конверт. Похоже, дальше мне придётся делать всё самому.
Я скакал по направлению к горе Анур. За пазухой у меня лежал конверт, данный Арданисом. Конверт был закрыт магическими печатями. Конечно же, мои способности позволяли вскрыть их — но в таком случае об этом узнал бы адресат, Даромир. Вскоре на горизонте показалась и гора.
Она возвышалась на четыре версты. Моя кобыла, нехотя ступив на довольно крутой склон, пошла вверх. Когда я прошёл половину пути в гору, её пейзажи уже напоминала виды северной Мойрении — и Гиперборея. А уже на вершине царила настоящая зима.
Но там, на вершине горы Анур я не заметил никакого монастыря. Тогда до меня и дошло, что сам поиск храма Сумеречных Клинков может быть частью испытания. И поэтому я закрыл глаза и включил внутреннее зрение. Предчувствия не обманули меня — в скале находилась замаскированная и закрытая магией дверь, простым взглядом не отличимая от поверхности скалы. Подойдя к двери, я взмахнул рукой и применил к ней одну из немногих известных мне способностей паладина, рассеивание магии. Массивная каменная дверь приобрела свой естественный вид. Я провёл рукой вдоль двери — и она открылась, после чего я вошёл в храм.
За дверью последовала винтовая лестница, направленная вниз. Стоило ли так долго лезть в гору, чтобы потом опять спускаться? Но делать ничего не оставалось. Пришлось лезть вниз. По бокам красных кирпичных стен тускло светили факелы, чьи ручки были выполнены в виде изогнутых клинков. Но я как будто родился вором: помимо необыкновенной ловкости, я с детства ощущал себя ночным существом — и в темноте видел почти так же хорошо, как и на свету.
За лестницей последовал коридор длиной метров в сто. В его конце я увидел огромное человекоподобное существо, судя по всему, сделанное из белой глины. Примитивный голем, — догадался я.
— Стой, чужак! — раздался загробный бас голема, когда я приблизился к нему на расстояние броска копья, — назови пароль!
— Я не знаю пароля, — признался я. — Я здесь первый раз. Меня прислал Арданис — и просил передать Даромиру этот конверт.
— Правило есть правило, чужак, — прогудел голем. — Говори пароль. Если не знаешь пароля, то попробуй меня обойти.
Я сразу понял, что это — тоже часть испытания. Сперва в голову пришла мысль атаковать голема — но потом я осознал, что уничтожение собственности шпионской организации может принести лишние проблемы. Поэтому я перешёл в Тень Абсолюта — и незаметно прокрался мимо глиняного стража. Туповатый истукан не понял, что я могу быть рядом. И я неспешно открыл дверь, находившуюся за спиной голема, а затем, проскочив в проём, тут же закрыл её.
Затем я вышел в огромный зал, от которого расходились небольшие коридорчики. Передо мной стояло пятеро человек с синей аурой. У самого высокого из них аура имела наиболее яркий оттенок. Я покинул Тень Абсолюта и перешёл с внутреннего зрения на обычное. Все пятеро присутствующих носили черные робы Сумеречных Клинков и ятаганы.
— Кто ты таков, чужак? — строго спросил высокий человек, которому на вид я бы дал лет сорок пять. К тому же, он был худощавым, так что я мысленно окрестил его Прутиком, — Как ты прошёл в наш храм и миновал охранного голема?
— Я пришёл от Арданиса. — И ищу Даромира.
— Даромир — это я, — ответил Прутик. — Я — глава местных Сумеречных Клинков. Зачем Арданис прислал тебя?
— У меня есть для тебя конверт.
— Покажи.
Я передал запечатанный конверт Даромиру. Тот хмыкнул, прошептал какое-то заклинание, и печати упали с конверта. Достав письмо, агент зачитал:
— Настоящим сообщаю, что человек, доставивший сие послание, есть шпион империи Айрос, и подлежит немедленной казни.
— Наверное, Арданис перепутал конверт, — растерянно пробормотал я. Но четверо Сумеречных Клинков, сопровождающих Даромира, загоготали, а через некоторое время, отсмеявшись, обнажили свои мечи.
— Стойте! — выкрикнул Даромир. — Уберите оружие. Ратмир! — при этих словах из строя вышел рыжеволосый плечистый молодец лет двадцати восьми, — я приказываю тебе лично прикончить лазутчика!
У меня не было времени соображать, в чём же заключалась афера, и не был ли Арданис на самом деле сам шпионом Айроса, и зачем посылать на смерть незнакомого человека. Я выхватил из ножен клинок и приготовился к бою. Ратмир же бросился в наступление.
Но врождённая реакция и обучение у Ларратоса сделали своё дело. Я с кошачьей ловкостью увернулся от трёх ударов, четвёртый же отбил. Ратмир бросился в бой с удвоенной силой, но я, парировав ещё один выпад Сумеречного Клинка, с такой мощью нанёс ответный удар, что враг отлетел на пять метров.
Все стоящие зааплодировали.
— Браво, чужак! Ты прошёл испытания! — искренне поклонился Даромир.
— Как прошёл? — изумился я, — разве меня не приняли за вражеского агента?
— Конечно же, нет. Сам прочитай письмо и убедись в этом, — Даромир протянул мне письмо Арданиса. Там значилось:
«Друг мой Даромир!
Если ты получишь это письмо, то знай, что я нашёл нужного человека для особых заданий. Тот, кто принесёт этот конверт, и будет кандидатом на звание нового агента. Ибо к тому моменту, как он получит конверт, я сам буду убеждён, что он хороший воин.
Но тебе желательно самому испытать его. Обвини моего курьера в шпионаже на врага.
По выражению его лица будет ясно, действительно ли он является вражеским агентом или же лоялен нашему князю. Если прочитаешь по лицу, что он шпион Айроса, прикажи всем своим воинам убить курьера. Если же он покажет себя лояльным
Драгомиру, то направь против него лишь одного воина. Настоящий Сумеречный Клинок должен быстро реагировать в любой ситуации, и если курьер не сумеет отразить удар, значит, он не может стать одним из нас.
Если же присланный человек выстоит против лучшего воина, это значит, что он достоин вступления в наши ряды. А если победит — тогда знай: мы нашли исполнителя для особо важных заданий.
Арданис».
— Арданис уже признал тебя, чужак. Но теперь и я, командующий Сумеречных Клинков, официально принимаю тебя в нашу организацию. Назови своё имя.
— Апион Грант.
— Добро пожаловать, брат Апион! По говору вижу, что ты прибыл с Севера. Твои волосы светлы, твой рост велик, и ты очень ловок, чем напоминаешь мне снежного барса. Отныне твоё кодовое гильдийское имя — Барс. Оно же является паролем, по которому тебя будет пропускать охранный голем. Но не вздумай сообщать своё тайное имя никому за пределами Сумеречных Клинков. Если не считать самого князя Драгомира.
В течение двух недель я жил в храме Сумеречных Клинков. Ракета Хаоса лежала в моём личном сундуке — в каморке, что выделил мне Даромир. Я постигал шпионские и боевые навыки Клинков. Но новые боевые умения не особо помогали мне, поскольку я и так дрался лучше всех в монастыре.
Приблизился конец июня. Пока я неспешно упражнялся в стрельбе из лука, ко мне подошёл Даромир и торжественно произнёс:
— Итак, брат Барс, тебя избрали для выполнения особых заданий. У меня есть одно для тебя. Ты должен дойти до городка Холмск и принять у агента Паука одну девушку, которую надо довезти до магической академии Солнцеграда (ага, подумал я, по пути и академию посещу). Вот тебе карта города. Ты, Барс, парень толковый — и в городе не заблудишься.
— А что за девушка? — я уже усвоил солнцеградский диалект мойренского языка.
— Её зовут Снежаной. Волосы светлые, возраст двадцать лет. Она — дочь влиятельного купца, и собирается поступать в академию.
— Но мы — правительственные агенты, а не ходячая благотворительность. С какой стати мы должны выполнять поручения купцов?
— Сумеречные клинки — наёмники, способные исполнить любой заказ, если он не противоречит нашему закону или непосредственно воле князя. И вообще, помни устав, агент Барс. Сумеречный Клинок не должен задавать лишних вопросов — и должен безоговорочно слушаться старшего по званию.
— Будет сделано, — я покорно поклонился, — я доведу Снежану до академии!
Я прибыл в Холмск. Даромир назвал его городком, однако, с точки зрения человека, выросшего в миллионном Стейнгарде, это был самый обычный посёлок. Несмотря на это, выглядел он гораздо богаче, чем большинство городов Мойрении. Сразу ощущалось, что в Холмске обитают зажиточные купцы и аристократия. Городок Холмск смотрелся значительно красивее, чем Древгород — в столице северного княжества только квартал магов выглядел цивилизованно. Здесь же всё было чисто и красиво. Каменные здания напоминали особняки Ариады, а изящные деревянные были выполнены из лакированного дерева.
Я сверился с картой и прошёл к самому крупному зданию, на центральной улице, носившей название Славы Сварога. У ворот дома стоял человек в чёрной робе с ятаганом, а рядом с ним находилась женская фигура в белых одеяниях с капюшоном, почти полностью закрывающим лицо.
Я подошёл к человеку в чёрном и продемонстрировал ему приветственный жест-пароль Сумеречных Клинков — соединил вместе указательный палец правой руки со средним, а мизинец — с безымянным, при этом дотронувшись до носа большим пальцем. Тот ответил жестом-отзывом — выставил указательный, безымянный и средний пальцы левой руки и дотронулся ими до области сердца.
— Рад видеть тебя, брат Барс, — шёпотом произнёс Сумеречный Клинок.
— И я рад, брат Паук, — поклонился в ответ я.
— Отойдём на пару минут? — прошептал Паук.
— Конечно.
— Это — Снежана, — сообщил Паук. — Именно её ты должен доставить в академию Солнцеграда. Но будь осторожен. Возле деревни Кабаны, которая лежит на пути из Холмска в Солнцеград, поселился дикий орк. Вроде бы до Глухого Урочища, где они живут, более ста вёрст, однако, этот детина держит в страхе всех селян. Он постоянно крадёт у жителей деревни скот. Сельское ополчение пыталось справиться с ним, однако, силы у него — как у десятерых орков. Приходили солдаты — но чудовище пряталось в лесах. Пытались даже вызвать специалиста по связям с нелюдью из академии, но, как выяснилось, этот злобный урук говорит на странном диалекте, совершенно непохожем на орчий язык, изученный магами. Поэтому, Барс, мы и послали именно тебя: тебя по праву считают лучшим воином Сумеречных Клинков, и в случае нападения бестии твои шансы выжить велики.
— Поведай мне, Паук, если орк так страшен, почему же меня отправили эскортировать Снежану одного, без подкрепления?
— Я не знаю, таков приказ Даромира. Если бы я знал — всё равно не сказал бы, потому что приказы не обсуждаются.
— Хорошо, Паук. Поверь мне, я смогу объясниться с носителем любого языка.
Я ехал на кобыле в направлении Солнцеграда, через пустующую деревню Кабаны — это оказалась единственная дорога, по которой могла пройти лошадь. Деревня выглядела странно: людей не было, однако её, похоже, забросили совсем недавно — поля были засеяны, и в хлеву мирно паслись козы и овцы. Правда, их было гораздо меньше, чем обычно должно быть мелкого скота — возможно, люди увели с собой часть поголовья. Но оставшиеся овцы и козы выглядели сильно обеспокоенными. Они предчувствовали беду. Как и я.
На мне не было робы Сумеречных Клинков — вместо неё красовалась одежда обычного горожанина. Сзади сидела Снежана. Я молчал, поскольку Сумеречным Клинкам не особо рекомендовалось разговаривать с эскортируемыми людьми. Но Снежана сама вступила в диалог:
— Скажи, Сумеречный Клинок, могу ли узнать твоё имя?
— Грант. Апион Грант.
— А есть ли у тебя гильдийское имя?
— А своё гильдийское имя я не скажу и под пытками, — несмотря на разговор с девушкой, я внимательно следил за дорогой и за деревней — я имел врождённый талант делать сразу несколько дел.
— А кто твои родители, Апион? — кокетливо произнесла девушка.
— Мой отец был странствующим волшебником…
— Боевым магом?
— Не совсем. Скандально известным магом-бродягой, и я не знаю, куда занесла его судьба. А вот мать моя была женщиной весьма лёгкого поведения. Я не хочу вспоминать свою семью…
— Была? Что стало с твоей матерью? — изумилась Снежана.
— Она спилась. Она умерла от пьянства, когда я вернулся из… — и тут я осёкся.
Мне не хотелось, чтобы дочь богатого купца, которая, похоже, неравнодушна ко мне, помимо моего происхождения из низов общества знала и об отсидке в тюрьме.
— Вернулся откуда?
— Из армии.
— Скажи, Апион, — улыбнувшись, произнесла Снежана, — а у тебя есть девушка? Она ждала тебя из армии?
— Сейчас у меня нет девушки. Я вообще оставил свой родной город, и все связи с ним у меня оборваны…
И тут наш разговор со Снежаной внезапно оборвался. Как гром среди ясного неба в самом центре деревни промелькнула вспышка, похожая на молнию. И из центра этой вспышки поползло облако странно пахнущего зеленого газа, охватившее всю деревню.
Я почувствовал опасность — и задержал дыхание. А паладины могут не дышать часами.
Я оценил ситуацию: вывести девушку за пределы этого облака сейчас не получится — она всё равно схватит ужасного зелёного газа. К счастью, я понял, что опасность, исходящая от этого облака не смертельна — похоже, газ лишь усыпляет человека. Но затем ощутилась более серьёзная опасность, на этот раз смертельная — от фигуры, которая эффектно появилась в самом центре облака.
Когда сгусток зелёного газа рассеялся, я увидел, что фигура принадлежит огромному орку с соответствующего размера дубиной. Вот почему в деревне не было людей — увидев злобного орка в очередной раз, все люди сбежали.
— Держись, Снежана! — выкрикнул я и слез с кобылы, — я разберусь с этим орком!
— Слышала я, ты странный орк, — обратилась Снежана к разбойнику. — И твой язык отличается от обычного орчьего. Может, попробуем уладить всё миром? Я не хочу, чтобы мой охранитель тебя покалечил, ты не представляешь с кем имеешь де… — и тут девушка отрубилась. Зелёный газ делал своё дело.
В ответ орк поднял свою дубину и испустил боевой крик. Я резко выхватил с пояса меч из Небесной Стали. Жалко, что я не успел достать лингвофон — и поговорить с орком. Придётся драться.
Орк рубанул воздух своей здоровенной дубиной, но я успел пригнуться. Супостат нанёс следующий удар — сверху вниз, и я отскочил. Было бы очень тяжело парировать такой удар мечом, даже если ты паладин. Следующий удар орк нанёс снизу вверх, а я пригнулся. Затем я подпрыгнул, занеся ногу для удара по врагу. Но я не ожидал, что он тоже силён и ловок — и орк, увернувшись от моего удара, ударил меня дубиной в грудь — и я отлетел на десяток метров в направлении ближайшего дома. Повезло, что дубина даже не проломила рёбра: я отделался парой ран, которые, естественно, вылечу после боя. Если выживу. Действительно, сил у этого орка и впрямь оказалось на порядок больше, чем у обычного.
Но и у меня была припасена пара козырей за рукавом. Провернув своё тело в полёте, чтобы не удариться головой о стену дома, я оттолкнулся от стены ногами и полетел обратно к супостату. Он тут же кинул в меня меч из Небесной Стали на уровне головы. Орк отбил клинок своей дубиной по эфесу. Я только этого и ждал. Я в полёте выставил вперёд правую руку, и с неё на врага слетела лилово-синяя молния, порядочно шарахнув орка.
— Проклятие! Опять эти молнии! Как у Хаммона! Ненавижу их! — выругался орк на чистом вестландском языке.
— Ты говоришь по вестландски? — изумился я, приземлившись на ноги в двух шагах от орка.
— Конечно, говорю, — орк опустил булаву, но в его интонации по прежнему слышался гнев. — Это — мой родной язык! Постой, парень, кажется, я тебя знаю. Точно! Ты же вор! Ты был в отряде Элиддина и Ларратоса! Как же тебя звать? Арион, что ли?
— Апион, — поправил его я, — тогда кто же ты? Я где-то видел и твоё лицо, орк! Ты… Ты — Баал Ирвэн!
— Ты прав, Апион. Но не до конца. Я — Ирвэн, но титулом Баал ты меня называть не можешь. Я не могу быть владыкой шеддитов — потому что шеддитов больше не существует[6]. С их диктатурой было покончено. Ларратос убил Хаммона — и я теперь бывший шеддит.
— Значит, Ларратос всё-таки победил?! Я так и знал! — обрадовано выкрикнул я. — Только как же ты, Ирвэн, добрался до этого мира?
— Энергии Абсолюта и Хаоса в день битвы твоего друга с Тёмным Лордом так активно взаимодействовали и смешивались, что они временно исказили ткань реальности Эрты — и выдавили меня из неё. Оказавшись вне нашего мира, я пошёл по золотой дороге — и она вывела меня к какому-то городу — здесь, недалеко…
— Думаю, ты имеешь в виду Солнцеград…
— Да демон его знает! Не знаком я с местными названиями!
— Почему же ты нападаешь на деревню и похищаешь скот, как простой разбойник, бывший владыка шеддитов и великий алхимик?
— Пойми меня, Апион, я не смог никак устроиться в городе — меня сразу прогнали лишь из-за того, что я орк. Некоторые люди хотели меня убить. Какие-то маги. Очевидно, охотились за мной с целью поимки. Также меня полностью выбивает из колеи незнание местного языка — и невозможность его выучить в связи с происхождением. Я нашёл на востоке лес, полный орков — но и среди них по причине незнания языка я не смог нормально жить. К тому же, я никогда особо не любил эту расу.
Поэтому я и стал отшельником. А питаться чем-то надо. Вот я и краду скот потихоньку.
— А где все люди?
— Едва завидев моё появление, они покидают деревню, потому что поняли, что бороться со мной бесполезно.
— Я помогу тебе, Ирвэн, — обещал я. — Если обещаешь, что оставишь в покое деревню, я каждую неделю буду покупать и приводить тебе столько скота, сколько захочешь. Также я могу обучить тебя местному языку — и думаю, что со своими способностями ты не пропадёшь в этом мире.
— Буду благодарен, Апион. Скажи, а кто эта девушка в белых нарядах, сидящая сзади тебя на лошади? Твоя невеста?
— Нет, Ирвэн! Это Снежана, дочь влиятельного купца, которую я, агент Сумеречных Клинков — местной спецслужбы — должен эскортировать в магическую академию — и охранять от всяких подозрительных типов вроде тебя.
— Со смеху умереть можно! — загоготал Ирвэн, — бывший заключённый в спецслужбе! Только ты мог провернуть такое!
— Ладно уж, бывай, старый пройдоха, — улыбнулся я. И повёз спящую Снежану к академии.
Я ехал с девушкой дальше.
— Ты справился с этим чудовищем пока я спала? — изумилась Снежана.
— У меня свои методы, — с гордой улыбкой ответил я.
Лошадь привезла нас к вратам академии, выполненным из светящегося фиолетового камня. Наверное, особенно красиво врата светятся ночью, — подумал я. Врата открылись — и кобыла прошла внутрь.
Зрелище, которое открылось перед нашими глазами, не было похоже ни на что, виденное ранее. Башни академии оказались выполнены из потрясающе красивого камня, похожего на мрамор — только фиолетового цвета. От Даромира я как-то слышал, что главную башню академии называют Фиолетовой Цитаделью — но не знал, что она представляет собой такое красивое зрелище. Наверху главной башни красовался восьмиугольник, символизирующий солнце. Во дворе академии царила удивительная чистота — зачарованные мётлы под присмотром магов, подметали улицу.
Возле зданий росла трава, на которой всеми цветами радуги переливалась роса. Среди деревьев, росших во дворе академии, я увидел и тропические банановые пальмы. Очевидно, их зачаровали, приспособив к климату южной Мойрении. А на вполне обычных мойренских деревьях, вместо привычных яблок и груш произрастали бананы и ананасы. Растительная магия — великая сила!
— А вот и Даромир! — обрадовано произнёс я.
Возле врат их действительно начальник Сумеречных Клинков. Снежана изящным движением руки сняла свой капюшон.
— Мир тебе, государыня, — поклонился Снежане Даромир. — И поздравляю тебя, агент, с успешно выполненным заданием. Вот твоё жалование.
— Государыня?! — изумился я.
— Я — княжна, дочь правителя Солнцеграда Драгомира, — сказала Снежана. — Для этого я и надела капюшон — чтобы никто меня не узнал…
— Поэтому мы и поручили охрану княжны Снежаны именно тебе, агент, — сказал Драгомир. Во-первых, ты лучший воин Сумеречных Клинков. Во-вторых, ты — новичок, и никто тебя не знает, поэтому встречные не догадались бы, что ты везёшь такую важную особу.
— Да я и сам не знал, — промолвил я.
— Теперь знаешь, агент. Отныне ты назначаешься личным охранником княжны Снежаны.
Я не мог поверить своему счастью! Я, рождённый женщиной лёгкого поведения от бродячего мага, стал личным охранителем дочери местного феодального правителя! Вероятно, судьба обладает чувством юмора: некогда лучший вор стал лучшим стражником Сумеречных Клинков, таинственной организации, защищающей закон и порядок! Дочь правителя не отталкивало моё происхождение. Княжна не знала, что я прибыл из иного мира, но я ощущал по её ауре, что она восхищается мной — и чисто интуитивно видит во мне более культурного человека, чем в этих грубых стражниках.
Только казалось странно, что дочь первого человека в княжестве поступает в магическую академию только в двадцать лет. Во всей Эрте средний возраст абитуриента составлял от шестнадцати до восемнадцати лет. Мне почему-то не поверилось, что в отсталом Эламе, где в школе проводят дай бог лет пять, только с двадцати лет берут студентов в академию. И тем более не верилось, что князь не смог отдать свою дочь в академию в более молодом возрасте. Ничего, будет ещё время подумать об этом, — сказал я сам себе.
— Снежана, архимаг Балиор ждёт тебя, — обратился к княжне Даромир. — Здесь ты будешь в безопасности, и отец тебя не найдёт.
— Я не понимаю, государыня, — изумился я, — Почему ты скрываешься от отца?
— Когда мне исполнилось шесть лет, мой отец по договору с Тиверлеем, правителем Луноградского княжества, крестился, то есть принял веру в Искупителя, Азариэля. Тиверлей за этот поступок подарил нашей стране город Блисфоль со всеми прилегающими землями. Естественно, отец крестил и меня. А я не люблю азариэльство! Будь я тогда постарше, я бы ни за что не согласилась принять чуждую нашему народу религию. Но тогда я была слишком маленькой, чтобы что-либо соображать — и сопротивляться.
— Почему же ты так не любишь новую религию?
— За три года до этого, во время войны с северной Илунией их воины — воины азариэльцев захватили в плен мою мать! А их правитель, Торден убил её! И отец после этого посмел принять эту мерзкую религию!
— Мне жаль твою мать, — я нахмурил брови. — Но её убил Торден, а не Тиверлей! Один правитель не может отвечать за действия другого лишь потому, что они единоверцы.
— Я понимаю эту разумом, Апион. Но сердцем я никак не смогу принять этого! Они не просто убили мою мать! Меня саму обратили в эту религию! В детстве, когда у меня не было выбора…
— Выбор есть всегда, — наставительным тоном произнёс я. Уроки, которые мне преподали Элиддин и Ларратос, не могли остаться без следа. — Ты могла оставить азариэльство, когда выросла.
— Я не особо соблюдала азариэльские обряды. Но вот отец подкинул мне новых неприятностей: он захотел насильно выдать меня замуж.
— За кого же?
— Ты так и не догадался? За Тиверлея, из-за которого наша страна и сменила веру! Он надоумил моего отца предать веру предков! К тому же он сам ровесник моего отца! Я ни за что не пойду за него.
— Но ты же не пойдёшь против воли отца? — Я знал, что в Эпоху Мрака противоречить родителям было самоубийством.
— Если бы я не пошла, то что мне здесь делать?
— Я тебя не понимаю.
— Апион, тебе что, как маленькому, объяснять очевидные вещи? Ты с Луны свалился?
— Ты даже не представляешь себе, как близка к истине, — ответил я. — Просвети меня, что ты имеешь в виду.
— Мой отец — правоверный азариэлец. По крайней мере, активно им притворяется. И поэтому сильно ущемляет права тем, кто исповедует веру предков. А тем более — жрецов нашей исконной религии.
— И что?
— А то, что маги — это и есть служители нашей веры! Неужели у вас на Севере не так?! А священники Азариэля предают их анафеме. Маги же помалкивают — иначе выступи они открыто против азариэльцев — против новой государственной церкви — их в лучшем случае изгонят из княжества, в худшем — всех перебьют и разрушат академию и языческие храмы. Магов терпят, пока они не совершают никаких поступков против Церкви. А Сумеречные Клинки придерживаются нейтралитета в конфликте между Церковью и магами.
Я переваривал услышанное. Похоже, местные язычники сильно напоминают эльфов Эрты — в качестве жрецов у них выступают маги. В отличие от светских людей Вестланда, у которых маг может быть как верным последователем Искупителя, так и неверующим.
Хотя любой жрец в той или иной степени маг.
— Значит, Академия, в которой мы сейчас находимся — главный оплот язычества?
— Именно! Поэтому мой отец вряд ли додумается искать меня здесь — в самом логове главных врагов государственной веры! Поэтому я могу спастись от его неустанного ока недалеко от его дворца. Тяжело себе представить ситуацию, когда беглец прячется недалеко. Пускай ищет меня в лесах, городах и деревнях! Всё равно не найдёт!
— Неужели ты не думаешь, что у твоего отца не найдётся в академии осведомителей и соглядатаев?
— Все осведомители моего отца — Сумеречные Клинки. А ваша организация в конфликте занимает мою сторону. И меня почти никто не видел: большую часть своей жизни я сидела в башне. Если кто из лояльных отцу людей меня увидит, то вряд ли узнает: отец и не догадывается, что я сбежала сама.
— Государыня! — выкрикнул Даромир, — Тебя ждёт архимаг! Потом поговоришь с агентом!
— Ладно, Апион, я пошла, — произнесла девушка и направилась к башне.
— Выходит, мы спасаем княжну от родного отца?! — недоумённо спросил я у Даромира, когда Снежана оказалась вне поля нашего зрения. — Разве Сумеречные Клинки не верны князю и только ему?!
— Успокойся, Барс. Сумеречные Клинки верны не конкретному князю — а его династии. Конфликты среди аристократии всегда имели место — в том числе и в пределах одного рода. И Сумеречные Клинки всегда принимают сторону младшего поколения — ибо будущее за ним. Мы помогали и самому Драгомиру в политической борьбе против его отца. Я тогда был молодым агентом, твоим ровесником…
— Мне казалось, мы не должны применять насилия к действующему правителю.
— Правильно казалось. Только дурак может подумать, что мы нападём на князя — ибо мы не должны трогать НИКОГО из княжеской династии. Но мы защищаем Снежану. Князь об этом не узнает — одного охранителя, такого, как ты, достаточно для выполнения миссии.
Снежане предоставили вполне обычную комнату в башне академии — согласно договору между Сумеречными Клинками и ректоратом академии (который был в курсе конфликтов между князем и его дочерью), она не должна была привлекать к себе особого внимания, чтобы никто не догадался, кто она такая на самом деле. Поэтому она выдавала себя по-прежнему за дочь богатого купца. Архимаг Балиор обсудил с девушкой дату вступительных испытаний.
Я тоже получил комнату — небольшую каморку стражника в той же башне, рядом с комнатой княжны.
Шла ночь. Я, вместо того, чтобы спать, упражнялся в своей каморке с мечом — на то я и Сумеречный Клинок. Несмотря на то, что Даромир выдал мне новенький свежезаточенный ятаган, я не пожелал расставаться со своим старым добрым клинком из Небесной Стали.
Внезапно сзади послышались шаги. Даже не послышались — отметились в сознании. Оглянувшись, я заметил Снежану.
— У тебя хороший слух, — произнесла Снежана.
— Иначе я не был бы Сумеречным Клинком, — ответил я.
— Ты уверен, что я тут в безопасности? Думаю, отец рано или поздно найдёт меня — и выдаст замуж за Тиверлея.
— Сколько же лет этому Тиверлею?
— Пятьдесят три.
— Неужели он в своём возрасте до сих пор не женат? Я не верю.
— У Тиверлея была жена. Но недавно её убили культисты в чёрных робах с вышитыми скорпионами.
— В чёрных робах со скорпионами! Они же поклоняются Зорану!
— Тиверлей, узнав о пропаже жены, выслал своих Сумеречных Клинков. Они нашли подземное святилище — но в тот самый момент, когда командир отряда выбил дверь, культист воткнул жене Тиверлея кинжал в сердце и произнёс:
— Ты пожалеешь, что некогда связалась с Ястребом, женщина! Все враги нашего бога — хоть завтра — хоть через сто лет — получат своё воздаяние! Никому из расы магов Ситтари не справиться с нами!
Сумеречные клинки перебили культистов. Но остаётся неясным, что за раса Ситтари, и кто такой Ястреб?
— Может быть, Сумеречный Клинок? Наших воинов нарекают кодовыми именами, полученными от животных.
— Возможно. Мне не известны гильдийские имена Сумеречных Клинков. Может быть, Даромир знает, или его коллега из Лунограда.
— И из-за убиения культистами жены Тиверлея твой отец хочет выдать за него тебя?
— Да! Но мне претит мысль стать женой человека, старше меня на тридцать с лишним лет! И делить с ним супружеское ложе.
— Я понимаю твою обиду, Снежана.
— Мой мужчина должен быть молодым. Пускай постарше меня, но ненамного, — правая рука Снежаны провела по моей щеке, — Ему необязательно иметь благородное происхождение, но он должен быть сильным и ловким воином, способным защитить меня, — левая рука девушки обняла меня за талию.
— Послушай, ты уверена, что хочешь этого? — спросил я, слегка отодвинув руку Снежаны. Всё-таки я хорошо знал историю и был знаком с нравами Эпохи Мрака, — Я не хочу, чтобы твой муж устроил скандал, если ты лишишься невинности. И это наложит позор на твой род. Княжеский род!
— Я не хочу больше видеть отца и того, кого он мне приготовил в мужья. Всё будет хорошо…
Я проснулся. Помимо того, что произошло этой ночью между мной и своевольной дочерью местного правителя, меня беспокоила ещё одна мысль — как вернуться домой. Если верить магам Древгорода, ответ лежит перед носом. В академии Солнцеграда, находящейся недалеко от Центра Силы, должны быть люди, знакомые с принципом путешествия между мирами.
Жалко, конечно, покидать Сумеречных Клинков — но не под этим небом я вырос, каким бы родным оно ни казалось. Жалко было оставлять Снежану, но такая активная и волевая девушка наверняка могла бы и сама о себе позаботиться.
А что, если? В моей голове мелькнула крамольная мысль: а что если взять княжну с собой, в Эрту. Там её точно не достанут отец и Тиверлей. Правда, сможет ли она овладеть манерами жительницы Эрты, а тем более, столичного города вроде Стейнгарда? Рискованное дело.
Но нельзя делить шкуру неубитого медведя. Для начала надо вообще убедиться, что местные маги действительно научились путешествовать между мирами.
Я вышел из своей каморки и заглянул в комнату Снежаны. Девушка спала. Вражеских лазутчиков рядом не было. Спустившись по лестнице, я вышел во двор и двинулся к главной башне. У входа Фиолетовой Цитадели стояло двое магов-охранников в красных робах — один широкоплечий рыжий детина лет двадцати, другой, его ровесник — худощавый и высокий брюнет.
— Что тебе нужно, парень? — полюбопытствовал рыжий маг-охранник.
— Подскажи, где я могу найти мага, специализирующегося на путешествиях между мирами.
— Тебе надо поговорить с Артемием, архимагом сиречь профессором, заведующим кафедрой надмировых структур и деканом факультета Общей Магии. Кафедра находится на третьем этаже.
Я бегом ринулся вверх по винтовой лестнице. Стены оказались кирпичными, на них тихонько полыхали факелы. Я поднялся на третий этаж и ворвался на кафедру. Перед моим взором предстал высокий седовласый маг — даже повыше меня самого. В его лице читалось аристократическое происхождение. Возможно, он состоял даже в родстве с Драгомиром.
— Приветствую тебя, маг, — поклонился я.
— И тебя приветствую! — возбуждённо ответил чародей. — Как же я рад тебя видеть!
— Мы знакомы? — удивлённо промолвил я.
— Нет! Но я ощущаю по твоей необычной ауре, что ты прибыл из другого мира! Гости из-за пределов большая редкость в Эламе. Но они встречаются. Ты должен остаться — дабы я мог тебя исследовать! Я много заплачу тебе! — маг добавил эту фразу через пять секунд, столкнувшись взглядом с равнодушным выражением моего лица.
— Нет, не стоит. На недостаток денег я не жалуюсь, — ответил я. — Я хочу покинуть этот мир. И посему ищу твоей помощи в этом деле, маг.
— Значит, ты не можешь самостоятельно вернуться домой, иномирянин? — возбуждение мага спало, и он нацепил свою обычную маску важности. — Как же ты попал в Элам?
— Я происхожу из магически закрытого мира. Я овладел некоторыми техниками Первозданной Магии — и, опасаясь преследования со стороны врагов моей родины, я перешёл на глубокий уровень плана бытия, называемого Тенью Абсолюта — и выдавил себя из реальности своего мира. Затем я прошёлся по золотой тропе — и вынырнул на севере Элама.
— Ты хочешь сказать, что заблудился, путешественник? Поведай, как тебя звать?
— Меня зовут Апион. Да, я заблудился. Мой родной мир называется Эрта. Ты поможешь мне вернуться туда?
— Я не уверен. К югу от Солнцеграда находится Центр Силы, где пересекаются мировые потоки энергий клатхи. После проведения трёхчасового ритуала открываются врата в Межреальность.
— Значит, выход из Элама есть?! — возбуждённо выкрикнул я, не обратив внимания на незнакомое слово «клатха».
— Выход существует, правда есть одно «но».
— Есть вероятность заблудиться в Межреальности?
— Скорее очень мала вероятность, что ты сможешь не заблудиться. За последние два века пятьдесят один маг проделывал ритуал перехода — дабы исследовать иные миры.
— И что?
— Вернулось лишь трое. Что случилось с остальными — неизвестно, хотя можно догадаться.
— Думаю, некоторые из магов погибли в иных мирах, непригодных для жизни людей. Остальные могли выжить — но не сумели выбраться за пределы того мира, в который попались. Оставшиеся могли заблудиться — рыская по мирам, искать дорогу домой — и не вернуться.
— Ты прав, Апион. Путешествие между мирами — процесс непредсказуемый и неуправляемый. И поэтому ОЧЕНЬ рискованный.
— Ты хочешь сказать, что этот процесс напоминает игру в рулетку или кости?
— Именно так. Путешествуя между мирами, никак не знаешь, какой будет следующий. Один из вернувшихся магов сказал, что перед возвращением в Элам он посетил три мира — и принёс нам их описание. Второй посетил пять миров. А последний возвращенец вообще побывал в восьми. Возможно, некоторые из наших магов до сих пор странствуют за пределами Элама. А возможно, кое-какие из этих чародеев сознательно остались в иных мирах, которые понравились им больше, чем родина.
— Я, кажется, понял, архимаг Артемий: если надо будет, ты поможешь мне покинуть Элам, но не гарантируешь моего возвращения домой.
— Это я и имел в виду, — аристократично кивнул головой Артемий. — Я не гарантирую не только твоего возвращения, но и твоего выживания в случае перемещения между мирами. Поэтому мой тебе совет: оставайся здесь, в Эламе. Тут относительно спокойно, и ты вряд ли встретишь серьёзные опасности. По крайней мере, поверхность мира не занимает вечно бушующее море, и тебе не приходится бороться за существование с гигантскими комарами. Да, в таких мирах наши маги-возвращенцы успели побывать, и еле унесли оттуда ноги.
— А всё-таки, может ли существовать способ контролировать путешествие между мирами?
— На кафедре надмировых структур мы как раз и занимаемся поиском такого способа. Легенды гласят, что древние расы были способны путешествовать между мирами, как мы между городами. Существуют истории про эльфийских магов, покидавших пределы Элама, а потом как ни в чём не бывало возвращавшихся. Правда, большинство эльфов вымерло, а те, единицы, что остались, почти не владеют древней магией.
Ещё до становления эльфов великой силой нашим миром правил куда более могущественный и древний народ — народ Перворождённых. Слышал когда-нибудь о них?
— Конечно, — ответил я. — Нашим миром они тоже правили. И по всей Эрте можно найти руины их колониальных правительств[7].
— В нашем мире тоже находятся руины этой древней расы. Колониальные големы[8] поведали нашим магам, что раса Перворождённых умела совершать межмировые путешествия. Но этот секрет исчез вместе с самой расой.
— Эрта, мой родной мир — также и родина Перворождённых. Может быть, это поможет вычислить её координаты в Межреальности?
— Увы, ничем помочь не могу, — ответил Артемий. — Мы не можем совершать никаких направленных межмировых путешествий.
— А не было ли иных рас, способных совершать переходы между мирами?
— Из древних летописей до нас дошли сведения про волшебника, сообщившего, что он — Аситтар, Звёздный Странник, представитель могущественной бессмертной расы магов.
— Как же он выглядел?
— Как человек. Но в плане ловкости и остроты чувств мог дать сто очков вперёд любому эльфу.
— Что это за раса такая — Аситтары?
— Аситтар, множественное число «Ситтари» — раса, проживающая на магических островах, расположенных прямо в Межреальности. Если брать наших магов, то подавляющее большинство оных не умеет толком держать меч или лук. Если не считать, конечно, боевого мага Громобоя, одинаково хорошего как в колдовстве, так и в ближнем бою.
Ситтари же, — произнёс Артемий наставительным тоном, будто читая лекцию, — раса, рождённая на пересечении космических потоков колдовской энергии, называемой клатхой. Представители этой расы обладают нечеловеческой силой и ловкостью. Согласно опытам, проведённым тогда магами Мойрении, этот самый Аситтар, заявивший, что он, по меркам своей родины, вполне посредственно владеет мечом и луком, оказался очень способным воителем: он победил в тренировочном бою на деревянных мечах два десятка противников. И всех эльфов на состязании по стрельбе из лука. А что касается наших магов, Аситтар играючи одолел тридцать!
— Прямо какие-то сверхчеловеки!
— Именно так. Помимо огромной силы, ловкости и магической мощи, все Ситтари очень харизматичны, и они, если верить рассказам того странника, становятся отличными лидерами. К тому же, они обладают колоссальной способностью к обучению, прекрасной памятью, и феноменальной способностью ориентироваться в пространстве.
— И они могли свободно путешествовать между мирами?
— Естественно! Для них, не принадлежащих конкретным мирам, нет границ: все миры для них открыты, и Звёздные Странники путешествуют совершенно свободно. Только последние пять веков про их расу абсолютно ничего не слышно.
— Выходит, мой единственный шанс вернуться домой — это найти Аситтара и уговорить его доставить меня в Эрту?
— Других шансов я не вижу.
— Если бы в нашем мире и находились Звёздные Странники, они разве не маскировались бы под простых людей? Мне кажется, теперь они стали осторожнее и предпочитают не привлекать к себе внимания.
— От магов не скроешься, — улыбнулся Артемий.
Я вспомнил ночной разговор со Снежаной. Девушка упоминала людей из культа Зорана, зарезавших княгиню Лунограда. Они что-то знали про представителей расы Ситтари, судя по всему, врагов Зорана. И про человека по имени Ястреб. Если мои догадки (которые пока лучше держать при себе) верны, то один из Ситтаров служил в Сумеречных Клинках — и на него можно выйти через Даромира. Ну а пока можно и у Артемия узнать, чем тот может помочь в поисках Звёздных Странников.
— Артемий, есть ли в Академии какие-либо книги, рассказывающие о расе Ситтари?
— Есть. Но они находятся в закрытых разделах. Туда пускают только магов, — надменно произнёс Артемий. — Так что тебе там делать нечего.
— Я начал изучение Первозданной Магии в родном мире, — парировал я.
— Магами, — напыщенно ответил Артемий, — мы считаем только студентов и выпускников нашей академии.
— Тогда не мог бы ты вынести мне книги из закрытого раздела?
— Ну уж нет! Я отвечаю за эти книги — и не буду отдавать их постороннему человеку.
Что же, подумал я. — Как учил Ларратос, хочешь пройти в академию шеддитов — становись учеником шеддита. Хочешь попасть в академию магов — становись магом.
— Академия собирает учеников, не так ли? — полувопросительно-полуутвердительным тоном произнёс я. — Так вот, я хочу поступить в Академию и стать магом.
Я сидел в своей коморке в башне и ожидал Даромира, который обещал, что придёт вечером. У меня имелось несколько вопросов к предводителю Сумеречных Клинков.
И Даромир не замедлил явиться в мою комнатку:
— Приветствую тебя, агент Барс, — произнёс он. — Как ты и просил, я принёс тебе твой рюкзак. Как идёт работа?
— Отлично, агент Куница. При охране княжны инцидентов не произошло, — отрапортовался я, поклонившись начальнику. Правда, произнеся эту фразу, я слегка соврал, но Даромиру было совершенно необязательно знать, что произошло между нами со Снежаной прошлой ночью, — в данной момент жизни и здоровью её высочества ничто не угрожает.
— Ясно, агент Барс. Отныне я буду заглядывать к тебе раз в три дня. В случае чрезвычайного происшествия пошли мне почтового голубя со словами «Всё в порядке». Тогда я прибуду для выяснения обстоятельств.
— У меня к тебе есть вопрос, брат Куница, — произнёс я. — Известен ли тебе наш агент с кодовым именем Ястреб?
— Лично с ним я не знаком, однако, мне доводилось слышать об этом опытном агенте. А откуда это имя известно тебе?
— От княжны. Она сказала, что культисты Зорана убили жену Тиверлея за то, что она связалась с Ястребом. Где же о нём слышал ты?
— На собрании руководства Сумеречных Клинков различных княжеств. Ястреб служил нам около двадцати лет назад — он работал на Тиверлея, князя Лунограда. Этот агент действовал около года — а потом покинул нашу страну.
— И чем он был примечателен?
— Ты с нами чуть больше месяца, Барс, и уже сыскал славу самого ловкого воина Сумеречных Клинков. Однако, могу тебя слегка разочаровать: ты не являешься лучшим Сумеречным Клинком всех времён. Двадцать лет назад в Луноградском княжестве действовал не менее ловкий агент.
— И это был Ястреб? — моя догадка о том, что Ястреб оказался представителям расы Аситтаров, начала обретать почву под ногами.
— Да. Парень предотвратил заговор, грозивший постепенным превращением наших княжеств в новую провинцию Айроса. От перебежчиков из Айроса идут слухи, что через несколько лет человек, похожий на этого агента, возглавил диверсионный отряд, посланный непосредственно в столицу империи Зорана. А потом бесследно исчез.
Вышел за пределы Элама, — догадался я.
— Агент Куница, у меня есть ещё одно важное дело. Я хочу поступить в Академию.
— Зачем же?
— Думаю, как маг, я буду меньше бросаться в глаза студентам, чем как вооружённый головорез в чёрной мантии нашего ордена. К тому же, если я не буду магом, меня могут не пустить в некоторые закрытые районы академии, куда пустят княжну.
— Разрешение получено, агент. Но не вздумай оставлять Снежану надолго — а тем более покидать территорию Академии.
— Понял, Даромир, — я покорно поклонился. В моих глазах начальник мог бы прочитать согласие, однако, даже он, Даромир, хорошо разбирающийся в людях, не заметил в моём лице неискренности. Я знал наверняка, что в поисках Ястреба — или других магов расы Ситтари придётся покинуть стены Академии. И не раз. А что касается охраны княжны, чтобы не оставалась без присмотра, придётся брать её с собой.
Снежана привела меня к кабинету ректора академии Балиора. Он располагался в Фиолетовой Цитадели, как и кабинет архимага Артемия. Мы поднялись по винтовой башенной лестнице. Перед двухаршинной дубовой дверью, расписанной изображениями солнца, луны и звёзд, стояла статуя нетопыря в человеческий рост. Я взялся за ручку двери — и тут статуя словно ожила.
— Кто ты? — спросило изваяние замогильным голосом.
— Я — Апион Грант, — произнёс я. Похоже, статуя считывала мою ауру.
— Зачем ты пришёл?
— Я хочу стать магом.
— Проходи, — прогудела статуя нетопыря, и дверь сама открылась. Я зашёл в неё. Ректор оказался пожилым мужчиной с огромной седой бородой до груди. Он носил величавую синюю мантию и синий же остроконечный колпак, уписанный звёздами. Однако, несмотря на то, что ректор явно разменял не одну сотню лет, его глаза выглядели очень живыми.
— Приветствую тебя, господин ректор, — поклонился я. — Меня зовут Апион Грант и я хочу стать магом, студентом академии.
— Приветствую, Апион. Ты должен пройти вступительное испытание. Общее испытание всех кандидатов в маги состоится через три дня, в пятницу в полдень. Я ощущаю в тебе магическое начало. Оно очень мощное — но и очень странное. В любом случае, я допускаю тебя до испытания, Апион Грант.
— В чём же будет заключаться это самое испытание?
— Этого я пока не могу сказать тебе. Узнаешь, когда оно настанет.
В пятницу в полдень ректор Балиор собрал на главной площади академии будущих студентов. Подавляющее большинство поступающих составляли молодые люди до двадцати лет. Моих ровесников собралось очень мало, а людей среднего возраста — старше тридцати пяти лет — не было вообще. Среди собравшихся на площади попадались не только бледнолицые жители Мойрении, но и несколько желтолицых узкоглазых степняков из страны Гэнни-Джун. Только странно было, что все они имели на лбу татуировку, изображающую солнце. А может, это и не татуировка, а родимое пятно, свойственное этой расе? Напрямую спросить это у гэнни-джунцев я не решился: вдруг такой вопрос их оскорбит.
Ректор выступил с речью:
— Итак, господа абитуриенты! Вы прибыли в нашу академию, чтобы стать магами! Учтите, несмотря на то, что Церковь и официальная власть отрицательно относится к нам, чародеям, те из вас, что пройдут испытания, обретут уважение со стороны простого народа! Пятнадцать лет великой новой религии, — эти слова ректор произнёс с нескрываемым сарказмом, — не смогли вытравить из нашего народа истинную веру.
Новая религия не принимает в свои ряды инородцев. Маги же не имеют происхождения. Где бы вы ни родились, какой бы расе вы не принадлежали, из какого сословия не происходили бы — вас всё равно рады видеть в стенах Академии, даже если вы не пройдёте Испытания.
Те из вас, кто будет верно служить Солнцеграду, смогут получить рыцарское звание от самого Драгомира. Если вы отличитесь перед княжеством, он закроет глаза на то, что вы — жрецы враждебной религии.
Испытание же будет состоять в следующем: каждый из вас выберет себе специализацию — и продемонстрирует Совету Архимагов хотя бы самые примитивные и изначальные навыки владения своими силами. Каждый, кто сможет проделать это, поступит.
После того, как ректор закончил свою речь, абитуриенты двинулись к башне совета архимагов. Балиор отошёл от других архимагов и двинулся непосредственно к нам со Снежаной.
— Апион Грант! Я сильно заинтересовался твоей крепкой и странной аурой — и Артемий сообщил мне, что ты — иномирянин. Это правда?
— Да, я — иномирянин. И мне нечего скрывать, — сказал я, поймав на себе удивлённый взгляд Снежаны. — Но я не понимаю, господин ректор, какое это имеет значение?
— Я интересуюсь, хочешь ли ты изучать общую магию? Или же собираешься стать жрецом какого-либо конкретного бога?
— Я ещё не решил.
— Решай быстрее. Я рекомендую тебе поступать на факультет общей магии. А точнее — к Артемию. На кафедру надмировых структур, если тебя так интересует возможность выхода за пределы Элама.
Мне лучше всего было поступить на тот факультет, куда и Снежана — дабы не оставлять её без охраны.
— А ты куда собираешься поступать, Снежана? — спросил я.
— Скорее, я стану жрицей какого-либо конкретного бога. Общая магия меня не интересует.
— Я тоже хочу стать жрецом кого-нибудь из конкретных богов, — ответил я.
— Чьим же? — спросил ректор.
— Я хочу стать стихийным магом! Жрецом одного из богов, повелевающих стихиями.
— Да будет так! — торжественно произнёс ректор. — Скажи, какой стихией ты хочешь научиться повелевать лучше всего?
— Сложный вопрос… — задумался я. — Конечно, меня привлекала огненная магия. Но и возможность повелевать воздухом и водой тоже кажется мне великой перспективой. Не отказался бы я и от возможности управлять и земными энергиями. Жалко, что нельзя стать стихийным магом, одинаково владеющим всеми элементами! И поэтому я хочу немного подумать.
— Возможность стать магом Воздуха даёт Перун, бог-громовержец. Если ты пойдёшь путём Хорса, бога Солнца, то станешь магом огня. От бога Дана ты получишь власть над стихией воды. Велес — бог природы и плодородия. Его слушаются звери и чудовища. Став служителем Велеса, волхвом сиречь друидом, ты сможешь повелевать силами природы.
— Какими же?
— Теми же элементами в первую очередь, стихией земли. Но остальными силами ты овладеешь гораздо слабее, чем прочие стихийные маги. Конёк друида — подчинение животных и растений, а также магия трав. Некоторые друиды могут освоить анимагию — способность самому превращаться в животное.
Остаётся ещё одна богиня, но о ней лучше не говорить…
— Почему же?
— Это — Мара.
— Мара?
— Лучше не поминай всуе это имя. Она — богиня Зимы и Смерти. От неё маг получает власть над воздухом и водой — точнее льдом, снегом и вьюгой. И, — ректор перешёл на шёпот, — над силами смерти. Он становится некромантом.
— Академия выпускает некромантов?! — изумился я.
— Нет, конечно! Эта часть знаний Мары находится под запретом! Иначе служитель Мары-некромант рискует после смерти превратиться в морозного лича. Несмотря на то, что некромантическая часть учения Мары находится под запретом, рассказывают, что некоторые из её служителей потихоньку практикуют некромантию. Однако, помни, Апион, что магия Мары не пользуется популярностью, и последние несколько веков на кафедре служителей Мары обучалось не больше пяти-шести человек.
— Господин ректор! Мне так тяжело выбрать, каким конкретно стихийным магом стать! Все стихии для меня привлекательны!
— Хм! Есть одна альтернатива! — воскликнул ректор. — Ты станешь служителем Перуна. Особым служителем — грозовым магом!
— Чем же особенны эти грозовые маги? — недоумённо спросил я.
— А тем, что они фактически являются универсальными стихийными магами. Грозовому магу подвластны силы ветра, которые дарит Перун каждому своему последователю. Подвластны ему и молнии — небесный огонь. Вызывая дождь, грозовой маг подчиняет себе стихию воды. При ударе грома происходит небольшой толчок земли, землетрясение — грозовой маг может подчинить и земляные силы. Грозовые маги всегда показывали себя либо выдающимися боевыми магами, либо магами-погодниками — или же мастерами по созданию элементалей.
— Да! Это мой выбор! Я хочу стать грозовым магом! — твёрдо сказал ректору я. Следующий вопрос я обратил к княжне: Снежана, а ты кем хочешь стать?
— Я пойду туда же, куда и ты, — ответила девушка. — Господин ректор, я тоже собираюсь стать грозовым магом.
— Итак, Апион и Снежана, перед вами стоит простейшее испытание, — торжественно произнёс ректор. — Вы должны продемонстрировать использование любых, пусть даже самых простых чар своего круга.
— Я никогда не использовала магию, — призналась девушка. — И не знаю, как это делать. Поэтому я не уверена, что у меня получится.
— У тебя же есть врождённые магические способности, — сказал я. — Твой род, как я знаю, был основан вполне могущественным магом. Не правда ли, она может использовать Силу, ректор? — Я взял девушку за руку — и пока ректор задумался, передал ей часть своей силы — как и Ларратос передавал новобранцам ордена Утренней Звезды.
— Да, я уверен, что вы оба пройдёте испытание, — произнёс Балиор.
Я поднял руку вверх, и, воззвав к силам Абсолюта, спустил с неё сине-лиловую молнию.
— Великолепно! — произнёс ректор. — Мощная молния. Без палочки! Невербальное заклятие! Это не уровень абитуриента! И даже не первый курс, а как минимум второй! Ты принят в грозовые маги, Апион Грант! А теперь ты, Снежана.
Княжна также подняла вверх руку, и также попробовала призвать молнию. Но у неё ничего не вышло.
— В нашем мире вызов молнии обычно опирается на Хаос, тёмное начало, присутствующее в каждом человеке, — шёпотом сообщил я девушке. — Постарайся выпустить наружу свой гнев. Вспомни кого-нибудь, принесшего тебе страдания. Например, Тиверлея, за которого тебя должны были отдать замуж.
Судя по ауре, Снежана действительно разгневалась. Но этот факт никак не помог ей в создании молнии.
Тогда я вспомнил ещё один способ призвать молнию, не прибегая к силам Абсолюта или Хаоса. Прибегая к силам традиционной магии Эрты, опиравшейся на ману. Для этого надо было знать заклинание.
И я его вспомнил. Некогда я был приспешником одного из самых могущественных чёрных магов Эрты — некроманта и стихийного мага Азиза Шакира. Я помнил все заклинания, которые Шакир произносил при мне. Одно из них как раз призывало молнию.
— Скажи «шелшеллет баррак», — прошептал я девушке. Снежана повторила заклинание, и с её руки слетела слабая молнийка, через три секунды растворившись в воздухе.
— Не так мощно, как у твоего друга Апиона, но для абитуриента достаточно, — удовлетворённо произнёс ректор. — Итак, вы оба прошли испытание. И каждый из вас становится студентом академии. И скоро вы получите гордое звание грозового мага или грозовика. А на языке Илунии это звание звучит как «аргомант». Но для этого вы должны принести клятву Грозового Мага. Сначала ты, Апион.
Хм, — подумал я, — в этом мире даже не додумались до того, что девушкам надо уступать место.
— Но я не знаю слов, — справедливо возразил я.
— Тогда повторяй за мной, — наставительно произнёс ректор. — Я клянусь божественной властью.
— Я клянусь божественной властью.
— И силой Небесного Огня, — произнёс ректор, а я повторил его фразу.
— Что с этого дня мои знания и дела будут навеки едины с небесами, — вновь произнёс я вслед за ректором.
— Пока моя душа не прибудет в царство Мары, и пока не угаснет искра моей жизни.
— Поздравляю, Апион, Грозовой Маг.
После того, как испытание завершилось (его прошло около половины абитуриентов) ректор выступил вновь:
— Поздравляю вас, дорогие абитуриенты! А точнее, дорогие студенты! Те, кто не прошёл испытание, не расстраивайтесь! Вы можете прийти на следующий год.
А теперь, уважаемые первокурсники, занятия у вас начинаются с первого августа. До этого дня можете быть свободными. С первого августа у вас будут следующие предметы: алхимия, нечистология, специальность, история магии. На старших курсах у вас появятся трансмогрификация и теория множественности миров. А теперь — посвящение в маги! Вы получите мантии магов и волшебные палочки!
— Поздравляю со вступлением в светлые маги, Апион Грант, — произнёс ректор Балиор, протянув мне свёрток, перевязанный фиолетовыми ленточками, на котором сверху лежала волшебная палочка из лакированного дуба. — Держи. Ты заслужил её, аргомант, служитель Перуна!
— Спасибо, господин ректор!
— И ты держи, Снежана. — Балиор протянул свёрток и девушке. — Я уважаю аргомантию, и мне жаль, что в этом году лишь двое желающих приобщиться к служению Перуну, прошли испытание.
Я развязал ленточки и осмотрел свёрток. Мантию сделали из серебристо-синей ткани. А спереди красовались две вышитые на груди золотистые молнии — знак объединения стихий. На поясе имелся небольшой кармашек специально для волшебной палочки. Я натянул новую робу, а ректор пошёл к другим студентам — раздавать мантии им.
— Я пошёл в библиотеку, — сообщил я Снежане.
— А кто же будет охранять меня?
— Возьми это кольцо Сумеречных Клинков. Если почувствуешь, что тебе грозит опасность, потри его большим пальцем, и я, увидев мигание собственного кольца, пойму что ты меня зовешь, и примчусь на помощь, — я зашёл в библиотечную башню и поднялся наверх.
Библиотекаршей служила рыжеволосая и зеленоглазая девушка примерно одного со мной возраста. На её шее красовался медальон.
— Здравствуй, красавчик! — игриво произнесла девушка, покрутив пальцами свой медальон. Ты здесь новенький?
— Да. Здесь я очень новенький.
— Вижу, ты — аргомант.
— Да, а что?
— Я ведь тоже — аргомант, — библиотекарша показала свой медальон. На нём были изображены две молнии. — Я закончила академию в этом году. Буквально месяц назад.
— И не смогла устроиться на лучшую должность, чем библиотекарь?
— Увы. В армию боевыми магами девушек берут не очень охотно.
— А преподавателем ты устроиться не смогла?
— В Академии уже есть преподаватель грозовой магии. Очень энергичный человек, работает за троих. А места для нового преподавателя нет. Вот и устроилась пока здесь. Может, найду своё место под солнцем.
— Думаю, у тебя получится.
— А как тебя зовут, аргомант?
— Апион.
— А меня — Алисия.
— Очень приятно.
— Может, навестишь меня после закрытия библиотеки? — произнесла Алисия, строя мне глазки.
— С радостью, — ответил я. Уж чего, а недостатка внимания со стороны женщин я никогда не знал.
Правда, Снежана может устроить скандал, если узнает обо всём этом, — подумал я. Но ничего страшного. Она же мне не жена.
— Встретимся в семь вечера в моей комнате наверху башни, красавчик!
— Конечно! — радостно ответил я. — А сейчас мне нужны книги, связанные с расой Ситтари.
— Книг в нашем фонде только две: «Происхождение расы Ситтари» и «Избранный народ».
— Что же, мне этого вполне достаточно. Давай книги.
Алисия протянула мне два фолианта. Усевшись за стол, я открыл первую из них, «Происхождение Ситтари». В книге говорилось:
«Записано со слов Глариндила, мага расы Ситтари. Две тысячи пятьсот восемнадцатый год от битвы на Светлом Поле (около пятисот лет назад — сделал вывод я).
В мире под названием Аббер на континенте Агаретия жили люди, искушённые в чародействе. Но некоторые маги поддались искушениям Хаоса — тёмной магии, которую предлагали демоны, жители империи Укбуфур. Самые могущественные из хаотических магов создали на юге континента барьер тёмных энергий, который должен был оградить их от северной части, где проживали светлые маги. Но при контакте мощных сгустков светлых и тёмных энергий клатхи (ага! Значит, клатха — это энергия Абсолюта, — догадался я) произошёл мощный взрыв, разорвавший на части планету.
Так как этот взрыв был не простым, а магическим, некоторые части мира Аббер, а точнее — континента Агаретия — уцелели — и были выдавлены в Межреальность. Невероятно, но факт: самые могущественные маги Аббера выжили. Некогда единый континент превратился в группу островов, дрейфующих в Междумирье, слишком маленьких, чтобы стабильно находиться на одном месте.
Согласно законам гравитации внутреннего космоса, острова переместились в один из эпицентров Силы — где пересекались могучие потоки энергий клатхи. На разрозненных островах Аббера вновь разгорелась война между тёмными и светлыми магами.
К счастью для последних, к ним присоединился передовой отряд расы Перворождённых, сражавшийся против империи Укбуфур и её прислужников. Объединёнными силами они справились с тёмными магами. Перворождённые оставили на островах Аббера свой гарнизон, ибо мир, расположенный на пересечении потоков магических энергий, всегда является важной стратегической точкой. Вскоре две расы ассимилировались, породив новую расу магов — Аситтаров (на их языке это слово означает «звёздные странники»). Аситтары или Ситтари построили «мосты над бездной» — стальные балки длиной в две-три версты, соединяющие в Межреальности разрозненные части некогда единого материка Агаретия. Воссоединённый материк получил новое название Ситтарас («Звёздный Путь») по имени расы своих жителей.
Ситтари стали сателлитом Перворождённых в их борьбе против зловещей империи
Укбуфур. Часть Аситтаров путешествовала между мирами в качестве боевых магов-наёмников или же в поиске могущественных чародеев, способных присоединиться к их расе.
Конечно, даже самые могущественные из магов простых миров были гораздо слабее, чем Аситтары (или Истинные Маги, как они себя называли), но уже их дети, рождённые на пересечении мощных потоков клатхи, были не просто более могущественными магами, чем их родители, но и обладали невероятной силой, ловкостью и остротой чувств».
Просидев над книгой ещё несколько часов, я принялся за следующую. Она называлась «Избранный народ». На одной из страниц книги было написано следующее:
«Записано со слов Глариндила, мага расы Ситтари. Две тысячи пятьсот восемнадцатый год от битвы на Светлом Поле.
Народ Ситтари, или же народ Истинных Магов, способных отрядом в несколько десятков человек справиться с немаленьким войском, считает себя народом, избранным Абсолютом и богами. Бессмертные Аситтары, в чьих жилах течёт кровь Перворождённых (почитаемых в мирах людей, как низшие боги), относятся презрительно к расе обычных людей, и даже к эльфам, считая их всех низшими созданиями и простолюдинами — и воспринимая лишь себя, как носителей идеалов аристократии и чести.
Но избранность воспринимается Аситтарами не только как привилегия — но и как великая ответственность. Вместе со своими старшими братьями Перворождёнными, Ситтари несут миссию охранителей миров».
Да уж, — подумал я, пролистав книги. — Нигде чётко не сказано, где можно найти Аситтаров. Но если кто-нибудь из них сам найдёт меня, думаю, я его узнаю.
Что же касается Ястреба, думаю, он мог быть и Глариндилом. Глариндил был в Эламе пятьсот лет назад, а Ястреб — двадцать, но Ситтари бессмертны.
На следующий день я, как стало традицией в последние дни, проснулся в одной постели со Снежаной. Правда, я помнил, что часть вечера провёл и в постели с Алисией.
— Что же ты собираешься делать сегодня? — спросила Снежана, так и не догадавшись, что я провёл не весь вечер в библиотеке.
— Мы направляемся в Луноград в поисках Ястреба. Я уверен, тамошние Сумеречные Клинки располагают некоторыми сведениями о нём.
— Но дорога туда и обратно занимает около недели, — ответила девушка. — Если, конечно мы не доберёмся туда на драконе. А Даромир должен посетить нас послезавтра. Если он не обнаружит нас в башне академии, у нас могут быть неприятности. Особенно у тебя.
— Денег у меня много, но не уверен, что на них можно купить дракона. Думаю, есть ещё один способ переместиться на север побыстрее. И нам поможет один мой старый знакомый Ирвэн.
— Ирвэн? Это ещё кто?
— Алхимик из нашего мира. А по происхождению он орк.
— Орк?!!!
— Да! Тот самый орк, с которым мы имели дело в Кабанах.
— Так ты не убил орка?!
— Зачем убивать того, с кем можно договориться? Я обещал ему доставлять скот, купленный на мои собственные деньги — а он — не трогать людские деревни.
— А как твой знакомый попал в наш мир?
— Это долгая история. В общем, он попал в Элам примерно тем же путём, что и я. Во время войны между Альянсом, в который входила моя родина и хаотической диктатуры Масхон, сражения шли не только на уровне армий, но и на уровне вселенских сущностей. На арене нашего мира столкнулось множество тёмных и светлых энергий, создав энергетические взрывы, способные выдавить самых могущественных носителей за пределы мира.
Ирвэн был не просто великим алхимиком — а одним из тёмных владык. Правда, с поражением тёмного лорда Хаммона, Ирвэн потерял свой статус. Он переместился в Элам, чужой мир — и оказался в сердцевине страны людей — абсолютно не зная местного языка, безо всех своих алхимических прибамбасов — и без булавы из Небесной Стали. Это металл, из которого выкован и мой меч, — прокомментировал я изумлённый взгляд девушки.
— И как же твой орк нам поможет?
— Сейчас Ирвэн не может нормально заниматься алхимией — ему доступны лишь простые ингридиенты, вроде тех, что произрастают в поле и в лесу. После того, как я восстановлю его лабораторию, он провернёт что-нибудь эдакое.
Одевшись, мы вышли из башни академии. Мы подошли к лавке алхимика, стоявшей недалеко от башни архимагов.
— Что тебе надо, аргомант? — спросил продавец.
— Мне нужны самые редкие и дорогие компоненты. И побольше, — произнёс я, показав мешок серебряных монет.
У торговца округлились глаза, но он, выполнив мою просьбу, собрал целый мешок реагентов и протянул его мне.
Мы со Снежаной прискакали на кобыле к селу Кабаны. Село на этот раз выглядело спокойно. На полях трудились крестьяне, весело кричал скот — село наслаждалось жизнью. Ирвэн сдержал своё обещание — и оставил селян в покое. Несмотря на то, что бывший шеддит презирал любые кодексы, своё слово он ставил высоко.
— И где же твой зелёный дружок? — спросила Снежана.
— Сейчас сосредоточусь, — ответил я. — Хаос ощущается на юго-западе. Едем туда! — я пришпорил кобылу, и мы поскакали в лес.
— Ирвэн!!! — громогласно выкрикнул я в лесу.
— Здравствуй, Апион! — раздался неизвестно откуда не менее громогласный голос Ирвэна. Бывший шеддит любил запутывать и запугивать людей.
— Где же ты?! — крикнул я.
— Кто-то сзади, — произнесла Снежана, не понимающая вестландский язык.
Я обернулся. Сзади стояла высокая фигура в золотой маске. Вместо недавней дубины на поясе фигуры висел железный топор. Похоже, положение Ирвэна в чужом мире постепенно улучшалось.
— Ну, здравствуй, дружище Апион! — проголосил орк.
— Привет, Ирвэн! — ответил я. — Как у тебя дела? Откуда взял этот топор?
— Топор я одолжил у одного из селян, дровосека. Ночью, когда вся деревня спала. Уж получше, чем та старая дубина. Но я его использую не только в бою с дикими зверьми — но и для постройки дома в лесу. Там я размещу новую лабораторию.
— А как с местным наречием? Овладел хоть чуть-чуть?
— Я научился на нём материться, — не без гордости ответил Ирвэн. — И теперь знаю матерные выражения местных селян.
— Откуда же ты знаешь, что это именно мат?
— А что же им ещё было кричать при моём появлении, кроме слова «урук» которое явно значит орк?
— Заучить пару выражений — это не то. Надо ещё знать как они переводятся.
— А я по интонации понял, что означают эти. Впрочем, после встречи с тобой, я деревню не трогаю. Случай с топором не в счёт. А как у тебя дела?
— Я поступил в магическую академию и стал аргомантом, грозовым магом. У меня есть для тебя подарок, Ирвэн, — сказал я. — Даже два. Во-первых, держи тетрадь. Тут у меня записаны слова и правила грамматики языка Мойрении.
— Спасибо, друг. Но разве тебе самому тетрадь больше не нужна?
— Я свободно овладел местным языком.
— За несколько недель?! Да, Апион, ты действительно, способный ученик!
— Спасибо, за комплимент, друг. У меня к тебе есть ещё один подарок. Держи, — я протянул Ирвэну мешок с реагентами.
— Что же там? — спросил бывший шеддит, заглядывая в мешок. — Ого! Редкие компоненты для моих зелий! — красные глаза Ирвэна загорелись, — как полагаю, ты хочешь от меня кое-что взамен, не так ли? Иначе я плохо знаю людей. И тебя в частности.
— Я хочу, чтобы ты оказал мне одну услугу. Нам надо поскорее добраться до Лунограда. Это на севере в трёх днях отсюда.
— Я могу изготовить камень телепортации, но эта процедура займёт пять дней. Надо подумать. А как насчёт того, чтобы добраться в Луноград по воздуху?
— И как ты предлагаешь это сделать? Дракона-то у нас нет!
— Можно искусственно сделать подобие дракона из другого существа! А в качестве основы подойдёт твоя лошадь.
— Я не слышал о таком колдовстве!
— Друг мой, значит, тебе предстоит ещё многое узнать о мире магии! Зайдём-ка ко мне домой!
Мы с Ирвэном зашли в его избу, находящуюся в лесу. Снежана, которая не понимала вестландского языка, осталась у входа — присматривать за кобылой.
— Не ахти какое оборудование, но для начала сойдёт, — произнёс Ирвэн, показав на котёл и собрание склянок на своём столе. — Тоже одолжил в деревне.
— И что мы будем делать теперь?
— Зелье летучей трансмогрификации.
— Что-что?
— Превращения в летающее существо. Подай-ка четыре когтя дракона, — сказал орк, и я дал ему названный ингредиент. — А теперь два крыла нетопыря. Шесть пучков кровавой травы. Склянку муравьиной кислоты. Аквамарин. Язык ящерицы. Морскую соль. Теперь греем котёл и аккуратно размешиваем против часовой стрелки. А теперь следи за варевом.
Закипевшее варево почернело, потом стало фиолетовым, а затем — красным. Ирвэн потушил огонь и зачерпнул две бутылочки снадобья:
— Готово.
Я взял бутылочки.
— Только не вздумай пить эту дрянь сам, — наставительно произнёс Ирвэн. Хотя и сможешь летать, люди, которые столкнуться с этим зрелищем, примут тебя за демона. И будут недалеки от истины, учитывая, что кровавая трава, входящая в состав зелья, произрастает либо в адских мирах, либо в местах, где сильна энергия Хаоса.
— Спасибо, Ирвэн, — улыбнувшись, сказал я и направился к выходу. — Ещё увидимся.
— Подожди, друг! — окрикнул его бывший шеддит, — возьми ещё несколько бутылочек. Из моих любимых.
— Ну и что же тут?
— А вот слушай…
Я принял у орка несколько бутылочек и вышел из избы.
— Ну как? — спросила Снежана.
— Смотри и фигей, — сказал я, влив в глотку кобылы бутылочку.
— Причём тут фиги и прочие заморские плоды? — изумлённо произнесла княжна, не понимающе глядя на меня. Я не стал отвечать, лишь кивнув в сторону лошади, которая только что хлебнула зелья.
Кобыла замотала головой, удивлённо заржала, забила копытами — помутневшими, словно расплывающимися бесформенной массой, превращающейся в когтистые пальцы. Глаза животного отчаянно заморгали, разгораясь алым огнём. Обиженно фыркнув, кобыла уставилась на меня, и в её красных глазах без труда можно было прочесть: «Ну и какого хрена?».
Между тем, шкура животного стремительно меняла окраску, становясь более тёмной, почти чёрной. Нельзя сказать, что изменения эти кобыле понравились больше, чем когтистые лапы вместо копыт. Снежана, прикрыв рот ладошкой, захихикала, наблюдая за тем, как кобыла топчется на месте, крутясь вокруг и пытаясь разглядеть увеличившийся, покрывшийся чешуёй хвост. Поняв, наконец, что такими темпами многого не увидишь, лошадь плюхнулась на зад, стыдливо пряча своё новое приобретение.
— Смотри дальше, — я, улыбаясь, подмигнул княжне. Заметив это, кобыла как-то напряглась, предчувствуя неладное, попыталась заржать но, вместо этого, рыкнула так, что волосы на голове девушки взметнулись вверх. И сразу же со звонким «чпок» за спиной лошади появились перепончатые крылья. Кобыла, подскочив будто ошпаренная, замахала крылышками, похожими на крылья летучей мыши, попыталась взлететь. Но, несмотря на то, что с каждой секундой крылья становились всё больше, её это не особо удавалось.
— Это я и называю словом «офигеть», — торжественно произнёс я, подойдя к кобыле и ухватившись за гриву, — Давай поторапливаться, если ты не хочешь, чтобы наша пташка улетела без нас.
Мы с княжной на спине демонического ящероконя летели на север, по направлению к Лунограду.
— Расскажи мне о своей жизни, Апион, — сказала девушка, слегка придя в себя после шока.
— Ладно, я связан с тобой клятвой Сумеречных Клинков, и думаю, ты можешь узнать о моём прошлом. Особенно учитывая, что я с ним завязал.
— Ты был преступником? — удивилась Снежана.
— Да. Вынужден тебя признаться: я не служил в армии. Я сидел в тюрьме. С шестнадцати до девятнадцати лет. И несколько раз с девятнадцати до двадцати трёх. Я был вором.
— Ты состоял в какой-то банде? Был прислужником главного вора города?
— Нет, ни в каких бандах я не состоял. Я работал сам по себе. Можешь не поверить мне, но в сущности я сам был главным вором города.
— Сколько же тебе сейчас лет, Апион?
— Двадцать три. Я завязал с воровством около полугода назад.
— Я думала, что главным вором должен быть матёрый преступник, которому за сорок лет, а то и за пятьдесят.
— Я был самым талантливым вором на Севере, благодаря прирождённой ловкости и удаче. К тому же, я постоянно совершенствовал свои методы.
— И когда же ты стал лучшим вором?
— В двадцать лет. Вообще, я с детства был вором. Всему виной неблагополучная семья.
— И как ты завязал?
— Первый раз я пытался завязать в девятнадцать лет, когда вышел из тюрьмы.
Несмотря на своё прошлое, я в глубине души ощущал, что моё предназначение — не в том, чтобы стать вором. Хотя я и был воспитан в плохой среде, выросши, я осознал, что человек сам ответственен за свою судьбу — и пойти наперекор своему воспитанию.
После выхода из тюрьмы, я случайно встретился на улице с ректором нашей магической академии. Он ощутил во мне магическое начало, и сообщил, что я являюсь прирождённым магом — причём весьма неслабым. И я сделал вывод, что моим отцом был ни кто иной, как Иллиндил Грант, скандально известный бродячий маг — до этого я вообще не знал, кто мой отец. Я сменил фамилию матери Бейн на фамилию отца Грант. Я не мог поступить в нашу магическую академию, потому что обучение в ней стоит немалых денег. И пошёл в ученики к одному магу, параллельно устроившись на работу в пекарню — после завершения учёбы я хотел стать боевым магом, но надо было ещё на что-то жить во время учёбы.
— Почему же ты вернулся на тропу воровства?
— Моего учителя убили. Единственным подозреваемым был я — ибо уже имел судимость. Но я был вором, а не убийцей. Хотя суд это совершенно не волновало. Меня посадили за преступление, которого я никогда не совершал. Я сбежал из тюрьмы — и оказался вне закона. Чтобы выжить, пришлось опять воровать.
— Разве ты не мог уйти из страны?
— Не мог. Гиперборей был отрезан от других свободных стран Стальным Занавесом диктатуры Масхона — а туда идти я не хотел — масхонцы поклонялись демонам и были лишены простых свобод.
— Как же ты завязал окончательно?
— Я устроился наёмником к чёрному магу Азизу Шакиру. Он хотел привести в наш мир демона Карерона. Я увидел вещий сон, предупредивший, что если Карерон оживёт, то наступит конец света. И отказался от своего преступного прошлого. Я понял, что лучше вернуться в тюрьму, чем быть приспешником одного из опаснейших злодеев. И пришёл сдаваться паладину Элиддину, по совместительству офицеру полиции.
— Что такое полиция?
— Так в нашем мире называется городская стража. Так вот, Элиддин сказал мне, что если я раскаялся, то достоин прощения. Вскоре мне объявили амнистию. Я начал странствовать по миру вместе с Элиддином и его учеником Ларратосом. Ларратос, неожиданно быстро справившись с обучением, получил статус адепта — и взял в ученики меня самого.
Мы прибыли в столицу диктатуры Масхон — и Ларратос вступил в бой с Тёмным Лордом Баалом Хаммоном. Я же почувствовал, что моей родине угрожает опасность — и в последнюю секунду успел украсть смертоносную ракету. Однако, шеддиты — это такие слегка демонические парни — почувствовали присутствие кого-то постороннего — и я вышел на второй уровень Тени Абсолюта — и выдавил себя из реальности родного мира — в Межреальность. А оттуда я вышел в Элам.
— Апион, ты упомянул скандальную известность своего отца. Ну и в какие скандалы он вляпался?
— Мой отец, Иллиндил Грант, был бродячим магом неизвестного происхождения. Весь Стейнгард, мой родной город, подозрительно к нему относился. Отец вступил в одну из банд, называющую себя Благородными Разбойниками.
— Они грабили богатых и раздавали их деньги бедным?
— Да. Они грабили не простых богачей, а тех, кто нажил своё состояние нечестными способами. Также Благородные Разбойники сражались с Полярными Тиграми, бандой, распространявшей в Стейгарде наркотики.
— Что-что?
— Одурманивающие вещества. Вроде алкоголя, но гораздо страшнее. Так вот, Полярные Тигры держали в своих руках весь город. Полиция предпочитала не вмешиваться в дела банды взамен на скромное вознаграждение. Но мой безбашенный отец осмелился бросить вызов Полярным Тиграм, и их лидеру, Орфину. Орфин со своим ближайшим окружением отправился на разборку — но не со всеми Благородными Разбойниками, а с одним Иллиндилом.
— А что такое разборка?
— Выяснение отношений между бандами. Мой отец в одиночку справился с верхушкой банды, державшей в страхе весь город. Мать рассказывала, что в бою он вообще не пострадал. Но было очевидно, что он не будет жить долго — Полярные Тигры не прощают нанесённых им ударов. Несмотря на всё, отец держался на удивление уверенно, и, смеясь, сказал моей матери: «Похрабревшие мыши идут бить морду коту».
— Я удивляюсь бесшабашности твоего отца.
— Вскоре началась война банд. Большинство Полярных Тигров и Благородных Разбойников погибло. Полиция вскоре арестовала их остатки. Но мой отец бесследно пропал. Похоже, бандиты из Тигров поймали его, зверски убили, а потом уничтожили труп.
— Мне очень жаль твоего отца, Апион. Похоже, несмотря на непонятное происхождение, он был хорошим человеком.
Крылатая хаотическая лошадь подлетела к оранжевым городским стенам Лунограда. Дозорные на башнях открыли огонь по чудовищному созданию. Я выставил руку, и стрелы попадали, сталкиваясь с невидимым щитом Абсолюта.
— Да, не учли мы того, что нас могут встретить без хлеба-соли! — крикнул я. — Снижаемся!
Крылатая кобыла ринулась вниз.
— Нас убьют внизу! — завизжала Снежана.
— Спокойно, — ответил я. — Стража заметила крылатого коня, но нас пока не успела.
Похоже, пригодится кое-что из припасов старика Ирвэна. — Я достал из внутреннего кармана мантии бутылочку и открыл её, бросив вниз. Тотчас же весь квартал покрылся зелёным дымом, — Ирвэн объяснил мне действие оборотного зелья. После приземления лошадь должна принять свой привычный облик. Поэтому он и дал мне две бутылочки.
Крылатая лошадь приземлилась. И тут же начался процесс обратной трансмогрификации. Крылья отвалились, когти обернулись копытами, хвост стал нормальным, лошадиным, красный огонь потух в глазах, чёрный цвет кобылы сменился серым. Я воспользовался своим любимым приёмом ещё с воровских времён и неспешным шагом повёл лошадь к дворцу: если тебе грозит преследование, постарайся слиться с толпой и спокойно идти, как будто не имеешь к случившемуся никакого отношения.
Город выглядел очень похожим на Солнцеград, здания располагались точно так же — очевидно, их строил один и тот же архитектор. Единственным отличием были бульвары, засаженные ёлками и соснами вместо кипарисов — и цветущими кустарниками папоротника. Да и у городских стражников на доспехах вместо солнца на груди красовалось изображение луны. Лошадь неторопливо дошла до княжеского замка, и мы с девушкой спешились.
— Что вам, языческие жрецы, нужно в замке пресветлого Тиверлея, да хранит его Искупитель? — спросил привратник.
— У нас официальное дело к элитным стражам князя, — поклонившись, ответил я.
— Надеюсь, оно не связано с убийством князя или стражей, маг? — улыбнулся привратник. — Сдай оружие.
Я протянул стражнику меч из Небесной Стали, и тот пропустил нас во дворец.
— Надеюсь, Тиверлей не узнает меня, свою невесту, — произнесла Снежана, — он видел меня только в детстве.
— Всё будет хорошо, — ответил я.
Мы прошли сквозь ковровую дорожку, в тронный зал. По бокам трона стояли кадки с цветами, похожими на золотистые розы. На самом троне восседал князь Тиверлей. Он был высок и жилист, его волосы поседели, но в глазах ещё не угасла искра бодрости. По бокам правителя стояли два охранника в чёрных робах, вооружённые ятаганами. Первый был худощавым блондином слегка за тридцать лет, второй — высоким крепышом около пятидесяти. Я подошёл к старшему стражнику и показал ему кодовый знак Сумеречных Клинков — указательный палец правой руки со средним, мизинец — с безымянным, затем дотронулся до носа большим пальцем. Тот в ответ сделал жест-отзыв Сумеречных Клинков: дотронулся указательным, средним и безымянным пальцами до сердца.
— Приветствую, твоё сиятельство, — я поклонился князю.
— Добрый день, агент, — ответил правитель.
— Твоё сиятельство, могу ли я поговорить с охраной?
— Не возражаю, — ответил князь Тиверлей. — У тебя симпатичная спутница. В Солнцеградье меня ждёт невеста, которая, думаю, очень похожа на неё.
Отлично! Он не узнал Снежану!
— Я — брат Барс, — поклонился я старшему стражнику, — я мог свободно называть своё гильдийское имя, потому что в зале не было никого, кроме Сумеречных Клинков и князя.
— А я — брат Медведь, — поклонился в ответ Сумеречный Клинок. — Я возглавляю агентов Лунограда. Тебя я не знаю. Откуда ты?
— Я из Солцеграда. Ты, как я понял, давно служишь князю Тиверлею.
— Двадцать пять лет.
— А слыхал ли ты об агенте по имени Ястреб?
— Я был лично знаком с ним, Барс. Готов поставить сто серебряников, что он был лучшим воином Сумеречных Клинков. Но Ястреб был скрытным человеком, что, в общем, хорошее качество для агента. Я не знаю, откуда он происходит, но, похоже, он далеко не тот, за кого себя выдавал: Ястреб сказал, что он — крестьянский сын, хотя в нём чувствовалась аристократичность, пускай и хорошо скрываемая. Я знаю всех дворян Лунограда, и Ястреб не может быть из их числа. Но он говорил с чистым луноградским произношением.
— А каково было настоящее имя Ястреба?
— Никому неизвестно. Этот агент скрывал своё настоящее имя.
— Как долго Ястреб служил в Клинках?
— Два месяца. Потом он бесследно исчез. Правда, перед исчезновением Ястреб отдал мне свой браслет.
— И чем же он мотивировал этот поступок?
— Ястреб сказал, что если его тётя увидит то, что запечатлел браслет, она его убьёт. Похоже, браслет является магическим артефактом. Я показывал его магам, но они ничего определённого не могли сказать. До сих пор эта безделушка пылится в моей комнате.
— Значит, тебе браслет не нужен?
— Нет.
— Продай мне его.
— Десять серебряников.
— Не слишком ли много за браслет?
— Ладно, восемь, — сказал Медведь. Пойдём за мной. Велимир! — крикнул Медведь наверх, — постой на моём посту, пока я отойду с нашим собратом.
Сверху спустился ещё один Сумеречный Клинок. Мы со Снежаной пошли за Медведем в комнату. Посредине стоял сундук. Медведь открыл его. Помимо браслета в сундуке лежала куча старой ненужной одежды. Медведь протянул мне браслет с синим камнем, а я — восемь серебряных монет.
— Держи, парень. Ну, я пошёл. За сохранность тряпок не боюсь, — всё равно они древние, как битва на Светлом Поле.
— Значит, браслет мог что-то запечатлеть, — задумчиво произнёс я, когда Медведь ушёл. — Похоже, он напоминает фотокамеру — есть в нашем мире такое устройство для запечатления картинок.
Я надел браслет на левую руку, и тот захлопнулся на моём запястье. Из браслета выползло небольшое жало и больно укололо меня, а затем всосало каплю моей крови. После чего синий камень ярко загорелся.
— Странно! — промолвил я, — опытные маги не могли его активировать, но браслет загорелся сам, вкусив только каплю моей крови.
Кристалл на браслете горел всё ярче и ярче, и вскоре в его свете появились две фигуры — мужская и женская. Фигуры всё росли и росли, обретали чёткость, пока не стали ростом с половину человека. Мужская фигура была видна очень чётко, но женская казалась полупрозрачной. И стояли фигуры в уменьшенной копии той самой комнаты, где и находились я и княжна.
Мужчине было около двадцати пяти лет. Он носил чёрную робу Сумеречных Клинков, а его кожаном поясе в вычурных ножнах, на которых были выгравированы драконы, висели два длинных клинка. Молодой человек оказался высоким и худым, у него были длинные серые волосы, острый нос и яркие синие глаза. Полупрозрачная женщина стояла в блестящем серебристом платье, у неё были зелёные глаза и кудрявые рыжие волосы.
Женская фигура произнесла непонятную фразу. Я рефлекторно включил лингвофон.
— Ну, здравствуй, тётя Ная, — произнёс молодой человек на языке Мойрении.
— Что же ты так долго не выходил со мной на голографическую связь, малыш Илли?
— Тётя Ная, прошу тебя, не называй меня малышом! Мне уже двадцать пять лет!
— Действительно взрослый человек не обижается на детские прозвища. Несмотря на те годы, что прошли от твоего рождения, в душе тебе лет пятнадцать-шестнадцать, не более!
— Тётя Ная, когда же ты оставишь меня в покое?
— Никогда! До тех пор, пока не начнёшь нормальную жизнь зрелого Аситтара. Когда ты либо женишься и заведёшь детей, или пойдёшь в аспирантуру, или же хотя бы найдёшь нормальную работу, достойную тебя.
— Тётя Ная, работа может и подождать. Отцовского наследства нам с лихвой хватит на пятнадцать лет.
— Илли, твои родители погибли в бою против Братьев Укбуфура не для того, чтобы ты вёл такой раздолбаистый образ жизни! Раздолбай ты, Илли! Ветреный человек!
— Ещё бы, тётя Ная. Я же маг Воздуха.
— Твой отец наверняка в могиле переворачивается, видя твои злоключения с этими Сумеречными Клинками. Что у тебя за кличка такая — Ястреб?! Эти Сумеречные Клинки — отребье, на два порядка уступающее тебя как по интеллекту, так и по культуре!
— Служба Тиверлею меня устраивает.
— Тебя, наследника древнего рода Ситтари, происходящего непосредственно от Перворождённых! При твоих способностях к учёбе ты мог бы быстренько закончить аспирантуру и когда-нибудь войти в Совет Двенадцати и стать архимагом!
— Тётя Ная, я не против такой перспективы. Только учёба может подождать. Против князя Тиверлея готовится заговор, и я поклялся, что буду его защищать.
— Когда же ты перестанешь искать приключения на свою… голову, неугомонный ты наш?!
— Похоже, ты плохо разбираешься в мужчинах, Тётя Ная. Неудивительно, что ты до сих пор не замужем, — Ястреб позволил себе иронию.
— Не дерзите, молодой человек! — строго сказала тётя.
— Настоящий мужчина не может жить без приключений. Какие могут быть острые впечатления у нас, в Ситтарасе островке спокойствия? А здесь, во Внешних Мирах, я могу открывать неизведанные города и леса, сражаться с бандитами, убивать драконов и спасать принцесс!
— Простых принцесс, принадлежащих к расе смертных. Когда ты прекратишь преклоняться перед этими людишками, Аситтар?! Меня не волнуют твои амурные дела со смертными принцессами, не говоря уже о шлюхах, которые всегда крутились вокруг тебя, Илли. Когда же ты женишься на нормальной девушке из Ситтараса? Когда же у тебя появятся дети?
— А может, у меня уже есть дети, — иронично хмыкнул Ястреб.
— Снова дерзишь, Илли. Побочные дети, рождённые во Внешних Мирах, меня не интересуют. Ты просто мальчишка, не наигравшийся в детстве, Илли! Никакой ответственности — одни приключения и амуры без обязательств! Твой отец выступал против Братьев Укбуфура не ради острых впечатлений, а ради долга.
— Мне только двадцать пять лет. Когда я родился, отцу было за двести.
— Возвращайся домой, Илли. Брось ты этого Тиверлея. По праву рождения ты стоишь гораздо выше, чем он.
— Аситтар никогда не нарушает данного им слова.
— Как только ты вернёшься, я тебя перевоспитаю, малыш Илли! Чтобы ты не давал своё слово кому попало!
— Обещаю тебе, что вернусь домой, Тётя Ная. Только сначала разберусь с заговором против Тиверлея.
— Я буду ждать тебя, Звёздный Странник.
Обе фигуры исчезли. Как я не стучал по кристаллу, новое изображение не появлялось.
Мы вышли из дворца.
— Я так и не понял, как активировать этот браслет, — сказал я.
— Подумаем об этом потом, — ответила Снежана.
— А пока выедем из города. Лучше использовать на моей кобыле зелье Ирвэна за пределами стен Лунограда.
Лошадь отъехала по лесной дороге на версту от города, как вдруг синий кристалл на браслете опять сильно засветился. Появилось изображение уже знакомого нам Ястреба, спрятавшегося за деревом. В двадцати шагах от него находилась девушка, ровесница Снежаны. Девушка носила синюю робу с капюшоном. Ястреб всматривался в лес.
Я воскликнул:
— Лес, который показывает нам браслет — это же тот самый лес, где мы находимся сейчас! Похоже браслет — артефакт вроде магического дневника. И он активируется в тех самых местах, где состоялась запись!
Девушка шла по направлению к городу. Внезапно из сосновых лесов выскочили трое магов в чёрных робах.
— Стой, Витана! — крикнул один из них. — Мы знаем, кто ты! Решила попутешествовать инкогнито, юная княгиня! Знай же, у нас есть свои люди в городе! Пойдём с нами!
Девушка побежала к городу, но дорогу ей преградил десяток молодцов с копьями и щитами. Княгиня повернула обратно, но с обратной стороны вышел десяток лучников.
— Пойдём же, — сказал самый рослый из копейщиков.
— Я не хочу идти! — заревела княгиня.
Тут же из засады выскочил Ястреб:
— Господа! Если дама говорит, что не хочет с вами идти, наиболее мудрым решением будет оставить её в покое.
— А если парень в одиночку дерзит двадцати солдатам и троим магам Хаоса, наиболее мудрым решением для него будет извиниться и уйти отсюда, — Рявкнул один из лучников.
— Я — агент Сумеречных Клинков. Я поклялся защищать князя и его родню, приспешники Зорана! Уходите!
— Похоже, ты тугодум, — крикнул лучник. — Лови стрелу!
Лучник выстрелил. Ястреб молниеносно вознёс руку вверх — и троица магов и солдаты увидели, что в руке он держит стрелу.
— Поймал я стрелу, — иронически хмыкнул Ястреб. — Чем же вы ещё удивите меня, салаги?
— Паря, ты это, не мудри, — слегка испуганно сказал рослый копейщик. — Вижу, ты ловок. Но тебе не пробить наши щиты.
— Щиты?! — притворно удивился Ястреб, щёлкнул пальцами, и щиты копейщиков рассыпались в прах. — Какие щиты? А, вот эти!
Ряды вражеских солдат начали паниковать.
— Вижу, вы не поняли, с кем имеете дело, — сказал Ястреб. — Как всегда, со мной связались идиоты. — При этих словах Сумеречный Клинок подошёл к здоровенному камню и молниеносно выхватил один из своих длинных и тонких мечей, судя по тому, как они блеснули под лучами луны, явно зачарованных. Более всего он напоминал катану (так назывались длинные и лёгкие мечи, которыми дрались кочевники страны Гэнни-Джун). Агент Ястреб рубанул мечом по камню, и тот разлетелся щебень.
— Что же вы уставились, козлы! — крикнул главный из магов. — Атакуйте его!
Маги швырнули в Ястреба гигантские огненные шары, но тот выставил перед собой руку, и они погасли в воздухе, не пролетев и половину расстояния. Лучники осыпали Сумеречного Клинка градом стрел, но тот от одной половины стрел увернулся, другую разрубил в полёте своими мечами, похожими на катаны. Но стрелки не прекращали огонь. Тогда Ястреб выставил руку, и стрелы попадали в воздухе. Затем он поднял вверх руку, и неведомая сила подняла в воздух главного копейщика и стукнула о дерево. Солдаты испуганно побросали оружие.
— Можете быть свободны, — произнёс Ястреб. — Все, кроме главного мага.
Воины и маги побежали, но Ястреб щёлкнул пальцами, и ноги главного мага встали как вкопанные. Поверженные враги не решились потащить за собой предводителя.
— Так-так, — произнёс Ястреб главному магу. Он достал из-за пазухи серебряный браслет, странно блеснувший под лучами луны. Ястреб схватил мага Хаоса за руку, нацепил на неё браслет, и тот резко защёлкнулся. — Сейчас ты пойдёшь к Тиверлею и всё расскажешь, а я побуду здесь.
— Ты дурак?! Кто же добровольно пойдёт сдаваться врагу?
— Это — Браслет Смерти, маг. Ты не сможешь снять его, пока на то не будет моей воли. Благодаря нему я всегда буду ощущать, где ты находишься. Попробуешь свалить из города — или же снять браслет, пытаясь отрубить себе руку, я почувствую это — и ты мучительно умрёшь. Иди же!
— Я знаю кто ты, Аситтар!
— Хоть один умный враг попался! Иди же, иначе я убью тебя прямо сейчас! А у меня другие дела.
Маг направился к городу, предварительно крикнув:
— Ты пожалеешь, княгиня, что связалась с Ситтари!
Ястреб подошёл к Витане, которая от шока была вся в слезах.
— Успокойся, — мягким голосом сказал Ястреб и провёл рукой перед лицом девушки. Та перестала плакать.
— Я тебя много раз видела. Ты — агент из охраны моего мужа? — спросила Витана.
— Да. Я знаю, что ты любишь гулять одна инкогнито. И я выполнял приказ Тиверлея следить за тобой.
— Откуда у тебя такие силы?
— Я — прирождённый маг. Не из этого мира.
— Наверное, наш мир — не самое хорошее место?
— В нашем мире мы живём побогаче. Но из-за этого жизнь там очень скучна. А от жизни без приключений повеситься можно, каким бы богатым ты ни был.
— Значит, ты тут лишь проездом? Ты — обычный искатель приключений?
— Ну, если послушать мою тётю, то я — не только авантюрист, но и страшный бабник и выпивоха, чья нога ступала на земли Универсума, и вообще, полный раздолбай.
— А как зовут моего спасителя?
— Зови меня Илли.
— Илли, а ты покажешь мне свой мир? Если бы мне там понравилось, думаю, я могла бы там поселиться.
— Да, я могу показать тебе Ситтарас. Но думаю, моя тётя меня убьёт.
— За что же?
— Она ждёт, когда же я приведу домой, приличную девушку. Но она считает всех людей без дара магии низшими существами, будь они хоть королями. К тому же, ты уже замужем за Тиверлеем.
— Тиверлей — плохой муж, — произнесла Витана и обняла Ястреба. — Меня насильно выдали за него замуж, хотя меня всегда привлекали маги.
— Интересно, — произнёс я, наблюдая за всем этим действом, — что же за мужик этот Тиверлей, если его настоящие и будущие жёны постоянно вешаются на Сумеречных Клинков? Эй, я же пошутил! — сказал я, получив пощёчину от Снежаны.
— Думаю, дальнейшее записывать не надо, — произнёс Ястреб, три раза стукнув костяшкой среднего по синему кристаллу на своём браслете. И изображение погасло.
— Теперь я знаю, как эта штука работает, — гордо произнёс я.
Мы со Снежаной прибыли обратно в академию на крылатой кобыле. Маги оказались не так пугливы, как городская стража Лунограда, поэтому они не обратили никакого внимания на прибытие и последующее приземление странного существа и его превращение в обычную лошадь.
— Опять судьба смеётся надо мной, — сказал я, спешившись. — Я нашёл артефакт, принадлежащий Аситтару, но не знаю, как мне на этого Аситтара выйти. Он покинул Элам и вернулся домой. А я выйти за пределы Элама совершенно не могу. Точнее могу, глубоко погрузившись в тень, но не знаю, куда меня приведут тропы Межреальности.
— Может быть, судьба и сведёт тебя с Ястребом.
— Хорошо, если будет так. Но я не уверен, что он жив. Похоже, Ситтари, несмотря на бессмертие, народ рисковый. Их жизнь полна опасностей. Ястреб мог и не вернуться с одной из межмировых прогулок.
Шли дни. По утрам я практиковался с мечом. А вечерами засиживался в библиотеке академии в поисках любой информации о расе Ситтари, Звёздных Странников. А остаток вечера обычно проводил со Снежаной. С Алисией я решил расстаться.
Интересующие меня сведения попадались даже в самых неожиданных книгах, например, в «мифах и легендах Мойрении».
В главе «происхождение магов» как раз упоминалась раса Звёздных Странников:
«Под небом Элама встречаются два типа магов: прирождённые маги, обращённые маги и Истинные Маги. Первые два типа — плоть от плоти Элама, Истинные Маги же — Звёздные Странники, бессмертная раса, представители которой время от времени прибывали в Элам из глубин Универсума, с таинственного континента Ситтарас. Прирождённые маги — люди с врождёнными магическими способностями, унаследованными от предков-магов. Изредка маги рождаются в семье, где оба родителя лишены магического начала, но такой случай — один на несколько сотен. Истинный маг способен обратить в мага любого простого человека. Он может инициировать смертного в свои ученики, мгновенно передав ему часть своей космической энергии клатхи, запас которой восстанавливается. Среди великих воителей и магов древности встречались ученики Истинных Магов. Маги же расы людей не могут инициировать простых смертных. Разница между Истинными Магами и Прирождёнными магами примерно такая же, как между Прирождёнными магами и обычными людьми.
Истинные маги — раса, появившаяся в результате союза сильнейших магов людей и божественных существ, называемых Перворождёнными, расы, в древности правящей Эламом. Последствия таких союзов со сверхъестественными существами затем проявляются во многих поколениях потомков. Несмотря на то, что Истинным Магом может называться лишь тот, у кого среди предков были Ситтари или Перворождённые в пределах трёх поколений, всякий человек, у кого были Перворождённые даже среди очень далёких предков, всегда будет способен к магии.
Именно поэтому аристократия Мойрении чувствительна к магии. Согласно древней легенде, отцом первого царя Мойрении Велизара, от которого и происходит нынешний род князей, был небожитель.
Одна из основных особенностей некоторых артефактов Ситтари — невозможность использования смертными. Только кровь Перворождённых может заставить эти артефакты работать. Именно поэтому, согласно легенде, Велизар смог достать из камня артефактный меч, Тинардил, в то время, как самые могучие витязи Мойрении не смогли. Только в руках Велизара меч мог гореть синим огнём, который Ситтари окрестили Небесным Пламенем. В то же время представители династии Велизаровичей, его нынешние потомки, несмотря на то, что являются Прирождёнными магами, не могут силой воли зажечь Тинардил.
Более двух с половиной тысяч лет назад наш мир атаковали страхолюды,
посыпавшиеся с небес Солнцеградья. Современные маги отождествляют их с демонами. Но воины и маги людей под руководством Велизара, шагавшего впереди с пылающим мечом, дали отпор этим страхолюдам. На поле в десяти верстах к западу от
Солнцеграда, тогда ещё варварского городка, где жил вождь совсем небольшой тогда Мойрении, состоялась решающая битва между легионом демонов и мойренским воинством. Она завершилась сокрушительным поражением чужаков — и победой молодой страны Мойрении. И эта битва вошла в историю как битва на Светлом Поле, и мойренцы взяли летоисчисление от этой даты. Велизар сместил солнцеградского вождя, стал первым царём Мойрении, и его народ заселил пустующие земли к северу и востоку».
На улице стоял конец июля. Запечатанный эртийской магией рюкзак, о содержимом которого не знал никто кроме меня, спокойно лежал в моей коморке в башни академии[9].
С окончанием июля студенты начали неспешно подтягиваться в академию. Первого августа ректор Балиор собрал всех на площади и выступил с речью:
— Приветствую вас, господа студенты! Сегодня я буду краток.
С особенной радостью я приветствую первокурсников, которые ещё месяц назад были простыми абитуриентами. Добро пожаловать в нашу магическую семью! Вы не простые студенты — вы слуги исконных богов нашего народа!
Несмотря на протест властей Мойрении, народ уважает магов — и вас, магов, нельзя будет судить кроме как судом Академии и Дворянского Собора! После третьего курса вы все получите статус Младшего Мага и уже можете оставить академию и выйти в большой мир. А после пятого курса вы станете полноправными жрецами! Вливайтесь в нашу семью! Помните, в тех княжествах, где священники Искупителя ещё не прибрали дворян к своим лапам, любой конфликт, в который будет втянут наш выпускник, либо замнут, либо решат в пользу мага.
Ступайте в Башню Заката, первокурсники! Там у вас состоится первая лекция по нечистологии, науке о нечисти и магических животных — и о способах защиты от них. В добрый путь, господа первокурсники!
Студенты начали расходиться по аудиториям. Первокурсники, которых оказалось около двадцати человек, пошли по направлению к Башне Заката, где должна была начаться лекция по нечистологии.
Мы со Снежаной поднялись по винтовой лестнице и зашли в кабинет нечистологии. По бокам кабинета стояли скелеты неизвестных существ. В шкафах же находились скелеты похожих тварей, но только поменьше. В аквариуме на шкафу бултыхался труп существа, похожего на зелёную мартышку, только её голова сильно напоминала небольшого осьминога. Птичий клюв был увенчан пятью щупальцами, а сверху красовался гребень, напоминающий петушиный. На аквариуме висела табличка с надписью «Малёк эшхаргота океанического, царя морей». В одной из библиотечных книг я встречался с картинкой, на которой была нарисована подобная тварь,
схватившая щупальцами голову моряка — чтобы съесть его мозг. В книге красовалось пояснение: «Эшхарготы — морская гуманоидная полуразумная раса, происходящая от древнего титана, попавшего под влияние Хаоса. Они были превращены в морских чудовищ, доводящих моряков до безумия. Обитают преимущественно в море Кораллов, возле берегов Айроса, в Синем море, в затонувшем городе Хер'Льен, столице древней островной цивилизации Эквитании, погубленной небесными богами за гордыню и стремление превзойти этих богов. Владыка эшхарготов Авузл спит вечным сном на дне океана, пока не наступит конец мира. Авузл — древний локальный, эламский бог Хаоса и пьянства. Авузл не может контролировать всех людей, потому что ему мешает толща воды. Однако сквозь эту толщу он влияет на сознание алкоголиков — и является им в порыве белой горячки в виде говорящего зелёного осьминога.
Акнийский автор Фридрих-Генрих Крафтлав описал это явление в знаменитой книге по нечистологии «Зов Авузла». Безумный кедмийский монах Ахмед аль-Хазари написал книгу по нечистологии «Некрофиликон» и основал Культ Авузла. На сборищах культисты сильно напиваются вином, чей рецепт известен только им, и в экстазе произносят мантру: «На пороге своего дома в Хер'Льене мертвецки пьяный Авузл спит, ожидая своего часа!».
Также на шкафу стояла коробка, в которой переливались яркими цветами волшебные камни, служащие для успокоения, возбуждения или подчинения нечисти. Перед шкафом находился скелет странного существа, похожего на низкого человека — за тем исключением, что на его туловище красовались четыре руки, а на голове — антенны, как у муравья. Перед скелетом располагалась табличка с надписью: «Акбашан. Представитель расы аборигенов Айроса». Впрочем, скелетом в привычном понимании его назвать нельзя: это был экзоскелет, хитиновый панцирь, покрывающий тело сверху. Антрацитовый панцирь этого акбашана, блестевший в лучах солнца, если верить картинкам в книгах, раньше был оранжевым.
На стене висели плакаты с изображением различной нечисти. Слева красовался рисунок с коричневым крылатым чёртиком и надписью «бес полевой», в центре — конелюд, обозванный «кентавром обыкновенным», а слева — плакат с гигантским шерстатым существом, напоминающим помесь слона и носорога — если не считать крысиного хвоста. Нос у него не отличался от носорожьего, бивней тварь не имела — зато на голове красовались гигантские уши. На плакате виднелась надпись: «индрик-зверь, всем зверям отец».
На преподавательском же столе находились банки с небольшими заспиртованными зверушками. И, как показалось мне, одна из них зашевелилась. Судя по всему, Снежане причудилось то же самое, потому что она задумчиво произнесла:
— Похоже, учитель обладает садистскими наклонностями…
— Это ещё ничего, — сказал высокий по меркам Элама черноволосый парень лет двадцати, сидевший перед нами. Он был одет в красную мантию с изображением золотого солнца, — Архимаг Земидар, преподаватель нечистологии — высший служитель Мары.
— Ну и что? — как можно равнодушнее спросил я.
— Ты что, не знаешь?! Мара — богиня зимы и смерти! Магия зимы — вполне добротная стихийная сила. Но согласно Договору, заключённому между священниками Искупителя и нами, магами, магия смерти, сиречь некромантия запрещена в Солнцеградском княжестве.
— Таким образом, друг, ты хочешь сказать, что служители Мары теперь практикуют только магию ледяной стихии, но некромантию — никак?
— Официально это так. Но как говорит мой старший брат Ярополк, студент третьего курса, по всей академии ходят слухи, что Земидар исподтишка практикует некромантию.
— Я не верю слухам, — ответил я. — Неужели ты думаешь, друг, что если сей архимаг действительно подколдовывает во имя Смерти, то он кому-то рассказывает об этом? Или же ты думаешь, что кто-то из его приспешников пускает подобные рассказы о своём господине?
— Нет, — слегка пристыжено сказал парень. — Давай забудем об этих слухах… Кстати говоря, я — Красномир. Служитель Хорса, маг огня, пиромант.
— Да-да, я заметил, — я кивнул на красную мантию Красномира. — А меня зовут Апион. А это — моя подруга Снежана. Мы, как ты, думаю, догадался, аргоманты, служители Перуна.
— Как только ты увидишь архимага Земидара, сразу поймёшь, что я прав. Вылитый морозный лич. Рассказывают, что до крещения солнцеградского княжества он вполне в открытую практиковал некромантию. После запрета он пытался стать нечистологом, потому что нежить, которую он исследовал и подчинял — разновидность нечисти.
— И что, он сразу не стал нечистологом?
— Свободных мест не было, и Земидар стал алхимиком. Лишь через пять лет он добился места на факультете нечистологии — а ещё через пять стал его деканом.
Дверь распахнулась, и через неё бесшумно, словно нетопырь вошёл худощавый маг в белой мантии. Он и сам был слишком белым — бледным, как жители крайнего севера, коим в Эламе, насколько я выучил его географию, служили Тюленьи Острова, принадлежащие Древгородскому и Орлоградскому княжествам, где встречались немногочисленные деревеньки охотников и рыболовов.
Я не понял по цвету длинных волос преподавателя — то ли этот маг седой, то ли он простой альбинос или блондин с неестественно белыми волосами — судя по лицу, преподаватель недавно разменял пятый десяток, и редко кто в таком возрасте седеет. Хотя с другой стороны волшебник — профессия нервная, особенно учитывая конфликты с церковью.
Колдун выглядел очень высоким по меркам Элама — его рост оказался таким же, как и у меня. Глаза мага также оказались полностью белыми — как будто без зрачков, но тем не менее, в них явственно ощущался хищный взгляд.
— Добрый день, — прошипел колдун. Но в его исполнении это прозвучало так, будто он пожелал всем медленной и мучительной смерти. — Я — архимаг Земидар. Я буду преподавать у вас нечистологию.
— Я же говорил, он как морозный лич, — прошептал Красномир. — Вылитый Кощей-Чернобог. Вот что тёмные силы с человеком творят!
— Точно, — согласился я.
— Разговорчики! — рявкнул Земидар. Мы с Красномиром замолчали. — Встаньте!
Мы встали.
— Как вас зовут?! — выкрикнул архимаг.
— Я — Красномир Вячемирович.
— А я — Апион Грант.
— Грант?! — произнёс Земидар, сверля меня неморгающими глазами. Но после длительного общения с Шакиром меня уже не пугал взгляд подозрительных и откровенно тёмных колдунов. — Что-то у тебя не наша фамилия. Не мойренская.
— Моя семья происходит из Акнии, — ответил я заученной фразой.
— Знавал я одного мага с такой фамилией. Неприятнейший тип.
Не думаю, что он неприятнее тебя, — мысленно ответил я, но разумеется, промолчал.
— Тебе надо следить за своими мыслями, презренный. — Было очевидно, что архимаг не скрывает своего умения читать чужие мысли — и при случае любит насолить кому-нибудь из студентов. Надеюсь, тот маг — не твой родственник, а?!
Проклятие! Этот тип может читать мои мысли!
— Ну и кто сказал тебе эту чушь? — презрительно улыбаясь, ответил моим мыслям Земидар.
Я попытался успокоиться и произнёс, старясь не думать о своём иномировом происхождении:
— Он никак не может быть моим родственником. Я не из этого княжества.
— Знакомый мне Грант был весьма образованным магом, — продолжал Земидар, не моргая смотря на меня. — Может быть, и ты у нас всезнайка?
— Может и так, — ответил я, глядя прямо в глаза зловещему преподавателю, точно так же не моргая.
— Ты такой же дерзкий, как и он, Грант. Коли ты всё знаешь, может, скажешь классу, какой разноцветный камень даёт господство над нечистью?
— Асмудус, — уверенно ответил я. Кое-чему я научился и у Шакира. — Он подчиняет нечисть, является активным компонентом многих действенных противоядий, отражает дурные умыслы недруга, а также даёт возможность разъяснять сны и загадки.
— Ты тут что — самый умный? — с издёвкой спросил Земидар.
— Кто — я? — невозмутимо ответил я вопросом на вопрос.
— Ну не я же, — произнёс архимаг, не особо задумываясь о смысле своих слов.
И тут весь класс свалился со стульев от смеха.
— Грант! Ты останешься со мной после занятия!
После лекции по нечистологии Земидар оставил меня в аудитории для уборки. И я поклялся себе избегать конфликтов с этим мрачным архимагом. И молчать, если он не спрашивает.
Следующим занятием была теория и история магии. Её преподавал уже известный мне архимаг Артемий.
— Добрый день, ученики мои, — аристократично улыбнулся он. — Я — архимаг Артемий, заведующий кафедрой надмировых структур и декан факультета Общей Магии. Я вижу здесь одного студента, интересующегося моей основной специальностью.
Уверяю вас, господа, когда вы доживёте до четвёртого курса, я ознакомлю вас с теорией множественности миров и проблемой путешествия между ними, я подробно расскажу о теории закрытых и открытых миров. А пока — курс теории и истории магии.
Семь веков назад теоретики магии из нашей академии запрягли мировые потоки магических энергий, и, проследив траектории их завихрений, вычислили, что наш мир имеет шарообразную форму, а южное полушарие Элама занято сплошным Южным Океаном, и там нет никакой суши, если, конечно, не считать редких островков. Через век акниец Константин Картезский и мойренец Годимир Древгородский совершили кругосветное путешествие, вернувшись из которого, подтвердили выдвинутые нами теории. Наблюдая за потоками магии, можно постичь многое!
Итак, господа студенты, колдовская энергия, бывает двух видов. Каких же? Кто знает? Может ты, Апион?
— Клатха и мана, — ответил я.
— Абсолютно правильно. Мана — внутренняя энергия любого мага. Она расходуется во время наложения заклинаний низшего и среднего уровня. Израсходованная мана имеет свойство восстанавливаться.
Клатха же — внешняя, космическая энергия, которую используют маги. Иное её название — сила Абсолюта. Клатха пронизывает всю совокупность миров, называемую Универсумом. Все объекты во всех мирах пронизаны клатхой — только в разной степени. Особенно сильна концентрация клатхи в божественных артефактах.
Существуют Центры Силы, они же — центры Клатхи, где космическая энергия особенно сильна.
Согласно книгам о древней расе магов, в закрытых мирах потоки клатхи очень слабы — поэтому большинству магов она недоступна, и они довольствуются одной маной. Лишь избранники способны использовать клатху в закрытых мирах — и то лишь ту её часть, которая протекает сквозь их тела — и поэтому после использования Космической Магии быстро утомляются. Существует ещё два способа использовать клатху в закрытых мирах — черпать её из божественных артефактов или найти проводник, черпающий силы из-за пределов.
— А если эти миры закрыты, откуда известны законы магии, протекающей в них? — спросил я.
— Я подробно расскажу об этом на четвёртом курсе. Грубо говоря, название «закрытый мир» не корректно отражает сущность явления. В эти миры доступ ограничен, но в принципе возможен. Ты же знаешь, Апион, что если перед тобой стоит дверь, закрытая на замок, её можно открыть.
Я слегка занервничал — неужели Артемий, подобно Земидару мог прочитать мои мысли, в том числе и о воровском прошлом? И, стараясь не выдавать, что нервничаю, я кивнул головой.
— Кто знает, зачем существуют волшебные палочки? — спросил Артемий.
— Думаю, они усиливают мощь заклинаний, — ответила Снежана.
— Нет, — ответил архимаг. — Мощь заклятий никак не зависит от наличия или отсутствия палочки. Палочка нужна для фокусирования магических энергий, ибо чем сложнее заклятие, тем тяжелее сконцентрировать на нём свою волю. Низшие заклинания колдуются и без палочек.
— Также я расскажу о четырёх уровнях магии, — продолжил Артемий. — Вы же знаете, как происходит колдовство: маг делает необходимый жест или взмах палочкой и произносит заклинание. Это — лишь первый уровень магии. Маг второго уровня не нуждается в жестах для колдовства — только слова и мыслеобразы. Он может обойтись и без палочек, правда, заклятия, не подкреплённые фокусирующими артефактами, быстро изматывают.
— Таким образом, маг второго уровня может колдовать и со связанными руками? — спросил Красномир и по аудитории прошёлся небольшой смешок.
— Абсолютно правильно, — подтвердил Артемий. — А маг третьего уровня не лишён возможности колдовать даже с кляпом во рту — достаточно просто проговорить заклинание в голове. А маг четвёртого уровня обращается к подсознанию: заклинания выпускаются его астральной сущностью инстинктивно — точно так же, как мы все не задумываемся, как ходим.
При этих словах я осознал, что паладины Эрты как раз, используя свои способности, прибегали к четвёртому, инстинктивному уровню магии. Что же, при моих паладинских навыках будет несложно овладеть местной клатхической магией на высших уровнях.
Следующей лекцией по расписанию оказалась специальность. То есть у нас со Снежаной — аргомантия, сиречь грозовая магия. В то время, как остальные занятия проходили внутри академии, специальностью занимались во дворе. Из первокурсников мы оказались единственными аргомантами.
Похоже, этот участок двора был специально оборудован для занятий магией грозы: в центре участка стоял шпиль громоотвода, а перед изгородью — три мишени. Деревьев на тренировочной площадке аргомантов, естественно не было: никому из учителей не хотелось, чтобы студенты во время занятий случайно испепелили несчастную сосну или эвкалипт. В стороне от площадки стоял идол, изображающий Перуна в образе воина в латных доспехах и с огромным двуручным мечом, изогнутым в форме молнии. Само собой, он был защищён от магии.
Преподавателем оказался брюнет-здоровяк, настоящий богатырь — ростом на голову выше меня и гораздо шире в плечах. Возраст мага приближался к сорока годам. На его лице красовались огромная чёрная бородища с усами, а его всклокоченные волосы неспешно развевались по раннему осеннему ветру. По взгляду ощущалось, что это — очень харизматичный и импульсивный человек, одним словом, холерик. Аргомант был одет в расстёгнутую на первые две пуговицы кожаную броню, которая, как и моя мантия была увенчана двумя молниями, а на его волосатой груди виднелся медальон с изображением тех же молний. В его левом ухе висела серьга. На поясе преподавателя красовался здоровенный топор. Явно зачарованный, как ощутил я. Похоже, он происходил из рода военных. Я оценивающим взглядом осмотрел преподавателя: крепкий мужик. Из тех, кто любит крепко выругаться и крепко выпить — но при этом обладают добрым сердцем. Он мог стать и лидером банды благородных разбойников, и капитаном пиратов. Но выбрал путь магии.
— Приветствую вас, студенты, — громогласным басом произнёс он, шагая по двору. — Меня зовут Громобой, я — боевой маг.
Боевой маг, — отметил я про себя. — Он не назвал себя архимагом. Значит, его уровень образования пониже, чем у остальных преподов. Похоже, аспирантур он не кончал. Интересно, Громобой — это его прозвище или удачно данное настоящее имя?
— Я буду вашим учителем по магии грозы. Также у меня вы научитесь и общему стихийному чародейству. Каковы ваши имена?
— Апион.
— Снежана.
— Никак не ожидал я такого маленького пополнения в этом году. Ведь аргомантия, — Громобой возбуждённо поднял к небесам правую руку, — одна из сильнейших школ боевой магии! Кто из вас знает, почему?
— Потому что Перун, от которого берут свои силы грозовые маги, является сильнейшим из Средних Богов, — ответил я. Похоже, Громобой любил крепкие выражения, но при девушках их не использовал.
— Правильно, Апион! — радостно кивнул головой Громобой, — А ещё почему?
— Потому что нам подчиняются все четыре стихии.
— Воистину так! Клянусь, через пять лет ты сможешь не только пускать молнии и формировать из них оружие, но и управлять грозовыми облаками, не будь я боевым магом! Вы сможете создавать различных элементалей, — возбуждённо жестикулирую, произнёс Громобой. — А на пятом курсе достигнете вершины этого мастерства, — боевой маг благоговейно вознёс руки перед небом, — из-под ваших рук сможет выйти настоящий грозовой элементаль, клянусь Перуном!
На что же раньше опиралась аргомантия? На руны и громоздкие артефакты, такие, как посохи, хотя вражеские маги Хаоса до сих пор их используют! Но в наши дни предметная магия сильно развилась. За последний век, — в глазах аргоманта читалось возбуждение, — мы сменили посохи на палочки! Но никакого старья, вроде посохов или рун! Только палочки… Или жезлы, — Громобой продемонстрировал небольшой медный жезл с набалдашником в виде фиолетового шара. Похоже, такой здоровяк одними своими пальцами сломал бы палочку, поэтому он и использовал жезл. Странно, что в моём родном мире палочки не пользовались популярностью среди магов. Может, это объясняется слабостью потоков магических энергий?
— Молнии, которыми Перун одаривает аргоманта, бывают двух типов, — продолжил Громобой. — Кто из вас знает, каких же?!
Мы промолчали.
— Во-первых, лилово-синие — «мёртвые» молнии. Они наносят урон. А во-вторых — «живые» — золотые молнии, исцеляющие людей. Именно поэтому на одежде аргоманта вышиты две молнии!
А на что вы уже способны? Вы прошли испытания! Значит, у вас уже есть начальные навыки аргомантов! Пустите в направлении громоотвода молнию заклятием «игнис».
— Игнис! — выкрикнула Снежана, и с её палочки слетела небольшая молнийка и растворилась в воздухе.
— Игнис! — произнёс я, и с моей палочки слетела привычная сине-лиловая молния и долетела до громоотвода, поглотившись им.
— Отлично, Апион! А тебе, Снежана, надо практиковаться побольше! Запомните: нельзя недооценивать даже самое простое заклинание, применимое вовремя. Через три года я обучу вас техникам, усиливающим простые заклятия.
— Например, кидать по несколько огненных шаров подряд? — Я вспомнил одну из техник, наблюдаемых у Шакира.
— Именно так, Апион! Раз ты заговорил об огненных шарах, я продемонстрирую вам следующее заклятие — шаровой молнии. Игнис Орбис! — с жезла Громобоя слетел сине-лиловый электрический шар и ринулся в небеса.
— Игнис Орбис! — я повторил заклинание, и с моей палочки также слетела шаровая молния, последовав за молнией учителя.
— Невероятно! Ещё никому не удавалось запустить шаровую молнию с первого раза! — изумился Громобой.
Затем я молча направил палочку к громоотводу, и с неё слетел следующий электрический шарик.
— Болотные черти! — вытаращил глаза Громобой. — У тебя, Апион, великий талант к использованию невербальных заклятий! — Следующее заклятие — Щит Молний. Скутум Игнис!
— Скутум Игнис, — повторил я, взмахнув палочкой, и меня окружила непроницаемая сфера, состоящая из переливающихся синим и лиловым цветами молний, двигающихся с невероятной быстротой. Молнии, составляющие сферу, двигались так быстро, что сфера стала полупрозрачной, и в то же время очень плотной. Впервые увидев такую удивительную магию, я смотрел на свой щит как зачарованный.
— Человек, который видит щит молний в первый раз, может любоваться им часами. Но всё-таки, несмотря на красоту, это очень опасное заклятие! Оно наносит повреждение врагам в ближнем бою. Не стоит его недооценивать, мои студенты!
Следующим занятием была алхимия. Преподавателем оказалась волшебница в возрасте около тридцати пяти лет.
— Здравствуйте, студенты. Меня зовут Владана. Я буду преподавать у вас алхимию. За каждый эксперимент вы будете получать оценку по десятибалльной шкале. Все ваши оценки суммируются. Чтобы получить допуск к экзамену, который состоится этой зимой, надо будет иметь тысячу баллов.
Первым зельем, которое вы должны будете сварить, станет тинктура, известная как Противоядие Древних. Она снимает эффект множества ядов.
Возьмите высокогорный лютик, а также корень красного подмесника — иссушите и превратите в порошок. Затем возьмите сердце и печёнку гадюки, кальцинируете их и также обратите их в порошок. После этого бросайте оба порошка в пропорции один к одному в спиртовой раствор в колбу, поставьте на огонь и аккуратно помешивайте по часовой стрелке в течение минуты.
Через некоторое время Владана проверяла у студентов получившийся раствор.
— Какого цвета у тебя раствор, Снежана?
— Зелёного.
— Отлично. То самое Противоядие Древних. Десять баллов. А у тебя, Красномир?
— Лилового.
— Что же, неплохо. Хотя у тебя и не вышло Противоядие Древних, всё равно получился неплохой антидот. Семь баллов. А у тебя, Апион?
— Чёрного.
— Плохо! Очень плохо! Ноль баллов. Класс, ложись!
Мы со Снежаной подошёл к избе Ирвэна, стоящей в лесу. Она мало отличалась от большинства изб Мойрении — а также Гиперборея и Масхона. Над дверью висел коровий череп, как и над большинством входных дверей языческих домов. Только глазницы этого черепа горели зелёным огнём, как глазницы на навершиях некромантских посохов. Похоже, Ирвэн вложил в них фосфорный камень, намазанный зелёным краской.
Да уж, страсть к зрелищности у старика Ирвэна не отнять. И, будучи чужаком в этом мире, старик полюбил уединение. Хотя какой он старик? Только недавно перевалил за четвёртый десяток В том, что Ирвэн любил уединение, сомневаться не приходилось: на двери красовалась надпись на мойренском языке: «Всяк сюда входящий превратится в жабу». Правда, большинство селян не умело читать, поэтому к надписи прилагалась иллюстрация — череп с двумя костями, дрожащий человечек, стрелка в виде молнии, и жаба.
— Жди здесь, — сказал я Снежане и постучал в дверь.
— Ну кого там ещё демоны приволокли?! — раздражённо произнёс из-за двери голос Ирвэна на языке Мойрении, которым он уже овладел вполне сносно после штудирования тетрадей, которые я ему дал. — Если ты, крестьянская харя, не умеешь читать, смотри рисунок: войдёшь в мой дом — и превратишься в жабу!
— Открывай, Ирвэн, это я! — ответил я на вестландском языке.
Ирвэн отворил дверь и осмотрел меня:
— Апион! Почему ты обгорел? Почему твоя мантия так похожа на лохмотья? Дружище, у тебя что, в академии был пожар?
— Ты недалёк от истины! Мы проводили эксперименты по алхимии, и я, похоже, перегрел своё зелье — вот оно и бабахнуло. Похоже, я плохой алхимик. Не мог бы ты меня подтянуть?
— Помнишь, что я говорил в день битвы с Хаммоном?
— Ты сказал: «в тот день, когда я проиграю из-за алхимиков противника, можете смело отправлять меня обратно в ад!»
— Правильно! И клянусь! Боги, можете отправлять меня в ад, если я не сделаю из этого парня алхимика!
После одного из дополнительных занятий по алхимии с Ирвэном я вышел из его избы, держа за спиной руку. У входа ждала Снежана.
— Апион! Что с тобой?! Почему ты держишь руку за спиной.
— Да ничего особенного. Просто не хочу показывать.
— Почему?
— Ладно, смотри. Моя рука просто перевязана, — я показал девушке руку. — Когда доберёмся до академии, и я немного отдохну, то, думаю, что смогу подлечить её.
— А что всё-таки случилось?!
— Мы с Ирвэном проводили опыты, и мне на руку попала лимонная кислота!
— Но ведь лимонная кислота не оставляет ожогов.
— А я решил нейтрализовать её щёлочью. Вот и вышло как всегда.
Шли дни и недели. Мне выдали новую мантию взамен обгоревшей старой. Ирвэн серьёзно подтянул меня по алхимии. И мне даже удалось самостоятельно сварить зелье трансмогрификации, превращающее лошадь в крылатого полудемона.
После множества практик я стал самым лучшим студентом на своём потоке по всем дисциплинам, если не считать нечистологии, по которой, несмотря на отличные знания, архимаг Земидар не хотел ставить мне хороших оценок. Но я отвечал много, и Земидар волей-неволей ставил мне баллы, которых в сумме вполне хватало на допуск к зачёту.
Как и в тюремной школе, учёба давалась легко. Даже слишком легко — и оттого стала скучной. После лекций я часами просиживал в библиотеке академии — и читал дополнительные источники по теоретической и практической магии, в том числе и учебники старших курсов. По утрам, когда вся академия ещё спала, я практиковал аргомантию, и Громобой отмечал, что уровень моих заклятий приблизительно соответствует третьему курсу, а то и четвёртому. Я вообще не прибегал к словесным формулировкам при колдовстве.
Я постучал в дверь архимага Артемия:
— Можно войти, учитель?
— Проходи, Апион!
— Учитель, в одном из учебников третьего курса я нашёл методику, позволявшую закрывать своё сознание от посторонних наблюдателей. Не мог бы ты проконтроливать моё овладение этой методикой?
— Но, Апион! Эта методика преподаётся только на старших курсах! Если ей начнёт пользоваться новичок, он может нанести серьёзный урон своему разуму.
— Я боюсь Земидара, учитель! Боюсь, что, выпотрошив мой ум, он будет знать ненужные вещи, относящиеся к моему прошлому.
— Твой разум довольно легко читается, Апион. Я сам признаюсь, что знаю кое-что о твоём прошлом. Но даю слово архимага, что твои секреты останутся между нами. Что же касается обучения, то я предупреждаю, что не готов обучать первокурсника методикам, грозящим неподготовленному разуму полным коллапсом. Эта ответственность слишком велика для меня.
— Это — мой выбор, учитель! Я сам беру на себя ответственность за все последствия. И я уверен, что их не будет.
— Почему же?
— У меня уже есть опыт закрытия разума от внешнего вмешательства. Четыре года назад я уже обучался магии у частного учителя. И обрёл навык защиты разума от ментального внушения.
— Что же, тогда мне будет гораздо легче с тобой работать. Ты уже умеешь закрывать свой разум от записи извне — но чтобы закрыть его и от чтения извне, надо немного потрудиться.
Методика закрытия мыслей от прочтения оказалась очень лёгкой, по крайней мере, для меня. Общие принципы оказались теми же, что и у закрытия разума от внушений извне: создать вокруг своей сущности непроницаемый энергетический барьер, похожий на клетку. Только когда я делал свой разум стойким к внушениям, эта клетка навсегда приросла к нему, увеличив мою собственную волю, а тут придётся держать её самостоятельно каждый раз, когда надо. Но это легко. Сам Артемий во время тренировок на первых двух занятиях умудрялся прорваться сквозь прутья моего разума, и я, постоянно заставляя себя не думать о нежелательных для учителя событиях, вроде отсидки в тюрьме или интимной связи со Снежаной, именно об этих событиях и думал. Артемий делал вид, что ничего не заметил, но повторял, что моя защита хоть и хороша, но несовершенна. А на третий раз он уже не нашёл никакого изъяна. После трёх индивидуальных занятий с Артемием я уже совершенно не боялся Земидара — и мог давать свободу своим мыслям на занятиях этого мрачного мага.
Также я очень быстро овладел методикой, позволяющей пускать несколько шаровых молний подряд. И отныне любые выпускаемые мной молнии не просто летели вперёд по прямой, а подчинялись силе моей воли. Громобой остался доволен моим прогрессом.
Стоял конец ноября. Холмы южной Мойрении осыпал первый снег. Я стоял во дворе академии под тёмным небом зимнего утра и практиковался в аргомантии перед тремя мишенями, очень похожими на стандартные, на которых обычно тренировались лучники.
Только у этих мишеней имелась одна особенность: они были защищены от испепеления магией.
Я пускал одно из самых продвинутых заклятий аргомантии боевой магии на уровне студента третьего курса — цепь молний. Несколько переливающихся то синим то лиловым цветом сгустков электрической плазмы, попросту говоря, шаровых молний, один за другим летели в мишень, которую я указывал палочкой. А после этого шаровые молнии скакали с одной цели на другую.
— Едрить твою налево! — раздался сзади громовой бас учителя. — Лучшая цепь молний среди новичков, чтоб меня демоны забрали!
— Спасибо, учитель! — слегка смущённый таким комплиментом, ответил я.
— Ты превзошёл меня, каким я был в молодости, болотные черти! Ты достоин сдавать сессию не за первый семестр первого курса, а за третий курс!
— Ты уверен, учитель?
— Абсолютно! Продемонстрируй, что ещё умеешь, Апион!
— Заклятие разветвлённой молнии, — ответил я, взмахнув палочкой. И с неё слетела сине-лиловая молния. Но, пролетев полпути, она разветвилась на три части, каждая из которых попала прямиком в яблочко.
— Ещё! Продолжай! — кричал боевой маг, и его всклокоченные кудри развевались на ветру.
Я направил палочку на зачахшую от холода яблоню, и с неё слетела золотисто-оранжевая молния — природная энергия Перуна. Несмотря на морозец, яблоня мгновенно покрылась листьями, и вскоре на ней появились цветы.
— Едрить твою мать! — радостно воскликнул боевой маг Громобой. — Едрить мою мать! Если ты будешь продолжать в таком же темпе, то, клянусь Перуном, скоро ты превзойдёшь меня! Я буду ходатайствовать за тебя перед ректором, чтобы ты смог сдать экзамены экстерном, огнешар мне в задницу!
На улице стояло начало декабря. Холодам на юге Мойрении было очень далеко до тех ужасных морозов, что царили в Стейнгарде, на моей родине. Я дошёл до башни архимагов, поднялся по винтовой лестнице и зашёл в ректорат, где собрался правящий совет академии и поклонился присутствующим:
— Приветствую вас, господа архимаги!
— И тебя приветствую, Апион, — ответил ректор, — только почему же ты ходишь по ректорату, вместо того, чтобы готовиться к сессии?
— Господа архимаги, именно насчёт сессии я и пришёл. Я собираюсь сдавать экстерном экзамены за третий курс — и за право называться младшим магом.
— Ты ещё не готов, Грант, — прошипел Земидар, глядя на меня своим холодным взглядом. — Господа архимаги, я решительно выступаю против того, чтобы сей эээ… кандидат досрочно получил звание младшего мага.
— Апион получит звание младшего мага, если пройдёт экзамены, и я даю слово ректора, что допуск к экзаменам он получит, — заступился Балиор. — В течение последних лет мы никогда не сталкивались с таким способным учеником. И тебе это известно. Не знаю, почему ты недолюбливаешь Гранта, но выбирай — либо ты предоставляешь ему доступ к экзамену по нечистологии, либо вылетаешь с поста архимага. Выбор за тобой, Земидар.
— Ладно уж, Балиор, погорячился я, — похоже, Земидар умел проигрывать.
Проклятый ледяной упырь, — подумал я. После занятий с Артемием за сохранность своих мыслей я был спокоен, — чувствую, он доведёт меня до белого каления.
Я зашёл в кабинет архимага Артемия и протянул ему браслет Ястреба:
— Учитель, я нашёл артефакт, принадлежавший Ястребу, агенту Сумеречных Клинков.
— Я когда-то держал в руках этот браслет — и пытался надеть его, но он соскальзывал с моей руки. Так я и не узнал, как его использовать.
— Этот камень выполняет функции дневника. Как только я надел браслет, он захлопнулся на моей руке. И показал изображение Ястреба.
— Почему же он заработал не у архимага, а у тебя, новичка?
— Может быть, потому что я иномирянин?
— Возможно.
— Я хочу с помощью этого артефакта выйти на Ястреба. Возможно ли это?
— Ты можешь поймать его астральный след. Но не весь, а лишь ту его часть, которая проходит через наш мир. Покажи-ка, как он работает.
Я стукнул костяшкой среднего пальца по драгоценному камню на браслете, и в кабинете Артемия возникло одно из записанных мной изображений — я сам, варящий зелье в кабинете алхимии.
— Интересная штука. Теперь, когда мы заставили этот артефакт работать, мы можем выловить и запечатлённый на нём астральный след.
— Научи меня.
— Обычно поиску астральных следов обучают лишь на пятом курсе. Но ты же не обычный студент, не так ли? Смотри и учись.
— Что делать, учитель?
— Запомни, мой ученик, — улыбнулся Артемий, поглаживая бороду, — астральный след есть шлейф, тянущийся за душой человека, его астральным телом. Этот шлейф растворён в духовном плане бытия. Душа человека в астральном плане реальности подобна комете, озаряющей небеса. Астральное тело состоит из двух частей, между которыми не существует чёткой границы. Первая часть — астральный скелет, наиболее постоянная, определяет личность и характер, сущность носителя, а другая часть — астральная кровь, содержит духовную составляющую мыслей.
Я кивнул головой, сделав вид, что понял последние две фразы.
— Маг способен обнаружить астральный след по астральной крови нужного человека, — продолжал Артемий. И это не всегда след живого человека. Мы можем обнаружить и след мёртвого, если он сам был при жизни могущественным магом. Астральный след мёртвого человека подобен шлейфу погаснувшей кометы, которую найти очень тяжело. Поэтому, если человек не был магом при жизни, найти его астральный след после смерти практически невозможно. Но духовная звезда расы Истинных Магов совершенно не гаснет после гибели тела.
— Что же я должен делать, учитель? — поинтересовался я.
— Для начала — очерти пурпурной краской шестиконечную звезду вокруг себя, Апион. Это поможет тебе фокусировать энергии клатхи, сформировав из них сеть, и направить её в астрал с целью поиска следа.
— Зачем нужна эта звезда, господин архимаг?
— Затем же, зачем маги используют посохи, палочки, браслеты и кольца. Фокусировка энергий. Без неё твоя поисковая сеть рассыплется от столкновение с любой, даже самой слабой клатхической сущностью. Если ты конечно, не являешься самодостаточным источником чистой клатхи, — улыбнулся Артемий, — настолько сильным, чтобы создать крепкую сфокусированную астральную сеть.
Довольно заумное объяснение, но принцип я понял: без начертания звезды чары поиска растворятся в просторах астрала.
Мой учитель открыл шкафчик, достал оттуда баночку пурпурной краски, кисточку из гривы льва (рассказывают, что в лесах Солнцеградья водятся львы, но мне пока ни один не встретился), встал в центр комнаты и неспешно нарисовал вокруг себя аккуратную гексаграмму.
— А что делать дальше, учитель? Какое заклятие использовать?
— Очерти правой рукой пятиугольник в воздухе перед собой, сфокусируй своё внимание на гексаграмме, и произнеси заклятие «Реквесто! Вестигум! Астралум!». Гексаграмма замкнёт на тебе энергии из-за пределов и укрепит твою поисковую клатхическую сеть.
— А как моя сеть определит, кого именно предстоит искать?
— Найти человека можно по его астральной крови, духовной составляющей мыслей. Надо настроиться на его мысли, его личность. Чем больше ты знаешь, тем больше шанс найти нужного человека.
— Я боюсь, учитель, что я знаю слишком мало про агента Ястреба, мага, которого ищу.
— Апион, у нас есть его браслет. Астральной кровью пропитываются и предметы, которыми владел человек. Особенно, если это магический артефакт: многие из них подстраиваются под своих владельцев.
Артемий сжал левой рукой браслет агента Ястреба, очертил правой пятиугольник и выкрикнул: «Реквесто! Вестигум! Астралум!», после чего закрыл глаза, а секунд через десять открыл их. В них я прочитал искреннюю радость:
— Отлично! Найдено две астральные сущности носителей артефакта. Обе не принадлежат Эламу. Одна из них явно твоя: молодой человек возраста двадцати трёх лет, прибывший из-за пределов. Вторая астральная сущность старше твоей на двадцать два года.
— Это — Ястреб.
— Теперь ты можешь проецировать найденную астральную сущность обратно на браслет заклятием «проекто модум» — и просмотреть всё, что произошло с Ястребом во время пребывания в Эламе. В любое время, когда ты пожелаешь.
Я зашёл в комнату Снежаны в башне:
— Смотри, Снежана: Артемий научил меня искать астральный след и проецировать его на артефакты. Сейчас я могу спроецировать на браслет след Ястреба и посмотреть, был ли он ещё когда-нибудь в Эламе.
Я встал в центр комнаты, очертил вокруг себя гексаграмму взятой у Артемия краской, не обращая внимания на недовольный взгляд княжны. Я закрыл глаза, сосредоточивший на гексаграмме, взял в левую руку браслет, правой очертил в воздухе пятиугольник, мысленно воззвал к уже крепко осевшему в голове заклятию поиска и через некоторое время погрузился в транс, прощупывая астральный след Ястреба. Первый раз тот агент Сумеречных Клинков присутствовал в Эламе около двух месяцев.
Пока меня не сильно интересовали моменты биографии Ястреба, связанные со вступлением в Сумеречные Клинки, и я принялся прощупывать Астрал дальше. Внезапно в Астрале ощутились колебания: след Ястреба возобновился через несколько лет. Аситтар вернулся в Элам.
Я вышел из транса и спроецировал на браслет самый свежий из фрагментов следа, а затем налил себе стакан вина, чтобы слегка успокоиться: астральный поиск отнял слишком много сил.
Перед нашими взглядами появился небольшой отряд из четырёх магов, похоже, по одному от каждой стихии, стоящих на подступах к величественному городу, расположенному под красным ночным небом — явно ставшему таким под влиянием хаотических энергий. Все представители отряда, если верить их фиолетовым мантиям, были магами. А среди них выделялся Ястреб, потому что на нём красовалась очень дорогая, возможно, и по меркам Ситтараса, красная мантию с золотой подшивкой, на которой, похоже, портные Ситтараса вышили его родовой знак — полумесяц с завёрнутыми вверх рогами. Впрочем, Ястребом его назвать уже было нельзя, потому что на нём не было робы Сумеречных Клинков. Да и лицо стало гораздо серьёзнее: в нём ощущались ответственность и зрелость. Хотя чисто физиологически оно сделалось старше лишь на год-два. Но Ситтари стареют гораздо медленнее смертных.
Единственное, что осталось в маге в красной роскошной красной мантии от прежнего Ястреба — это клинки, висящие в вычурных ножнах на кожаном поясе. Остальной отряд занимали высокий худой брюнет, мускулистый рыжий маг и низенький блондин.
— Мессир архимаг, каковы ваши распоряжения? — спросил блондин, описывая в воздухе восьмёрки своим ятаганом.
— Пока никаких, — произнёс Ястреб. — Через час мы пойдём на штурм города, когда большинство его защитников будет спать. А местные маги не смогут противостоять мощности объединённых Ситтари, я уверен.
— Вы уже бывали в Эламе, мессир? — спросил блондин.
— Да, Нейвил, я навещал этот мир пять лет назад, — ответил Ястреб. — Тогда я был ещё не архимагом — а простым искателем приключений. Я вступил в спецслужбу Мойрении — Сумеречные Клинки — и помог раскрыть заговор против Солнцеграда, задуманный Айросом. Приспешники Бога Хаоса собирались убить жену князя, а затем под видом дворянки с севера выдать за него замуж хаотическую магичку, служащую Зорану. Она должна была подчинить князя своей воле и превратить в марионетку Айроса. Я спас княгиню, и после того, как главный маг Хаоса раскололся, мы усилили охрану княжеской семьи. Я дал слово своей тёте, что вернусь, и мне пришлось покинуть Элам.
По иронии судьбы, теперь я пришёл сюда же, в Элам — но не ради острых впечатлений, а ради того, чтобы выполнить свой долг боевого мага.
Именно мы, боевые маги Ситтараса, должны покончить с владычеством Братьев Укбуфура, к каким и относится Зоран.
— Мессир, я не знаю, кто такие Братья Укбуфура.
— Это локальные хаотические боги, зарождающиеся во Внешних Мирах после взаимодействия с демоническими артефактами. Они известны тайными или явными сношениями с демонической империей Укбуфур. Мои родители погибли в бою с одним из них. Помимо Зорана здесь в Эламе, к ним относятся Гирт Гуабэр в мире Анифар, Баал Хаммон в мире Эрта, и ещё два с половиной десятка хаотических богов.
Но лишь после вхождения в Совет Двенадцати, мне открылась истина: лишь я смогу победить Зорана. Я расспросил свою тётю, и она призналась, что всю мою жизнь скрывала кое-какие подробности из истории нашей семьи.
— Что вы хотите сказать, мессир?
— Зоран когда-то был Аситтаром.
— Ну и что?
— Он стал богом после ряда махинаций с сердцем титана Гашмана, одного из древних богов, поглощённых Хаосом. Победить Зорана можно лишь уничтожив сердце Гашмана.
— Но причём тут вы, мессир архимаг.
— Дабы гарантировать себе безопасность и непобедимость, Зоран зачаровал сердце Гашмана на свою кровь. Таким образом, никто не сможет уничтожить сердце Гашмана кроме самого Зорана. Или его родственников.
— Мессир, неужели вы хотите сказать, что состоите в родстве с этим чудовищем?
— Увы, Нейвил, это так. Зоран — мой двоюродный дедушка. Мой родной дед Глариндил прибыл пятьсот лет назад в Элам не один, а со своим братом Зораном. Зорану понравился этот мир — и он решил остаться.
Глариндил пошёл странствовать по мирам дальше, а Зоран, поддавшийся искушениям Хаоса, узурпировал сердце Гашмана и стал хаотическим богом. И лишь я, его последний его живой родственник, способен уничтожить сердце Гашмана и спасти Элам от диктатора.
Я же, с интересом наблюдая за боевыми магами Ситтараса, попивал вино.
Внезапно у Ястреба загорелось кольцо на безымянном пальце левой руки.
— Моя тётя хочет поговорить со мной, — пояснил он.
— Здравствуй, Илли, — произнесло голографическое изображение рыжеволосой женщины в серебристых одеяниях. Она, в отличие от Ястреба, за последние годы не изменилась вообще.
— Здравствуй, тётя Ная, — ответил Ястреб.
— Я так горжусь тобой, — сказала тётя Ная. — Ещё никому не удавалось пробиться в Совет Двенадцати в тридцать лет. Даже мой сводный брат — твой отец не стал архимагом. Но всё-таки, мессир архимаг, я жду, когда ты наконец-то женишься.
— Тётя Ная, неужели ты думаешь, что я сегодня погибну, и что наш род прервётся?
— Я так конечно, не думаю, но всё же, лишь твой род может справиться с Зораном, и было бы лучше, если бы ты обзавёлся детьми — и в немаленьком количестве.
— Я — архимаг, Тётя Ная, а не бык-производитель. Лучше поговорим на эту тему, когда я вернусь. Я говорю «когда», а не «если».
— Тогда удачи тебе, малыш Илли. Удачи, архимаг Иллиндил Грант.
Я от неожиданности выронил стакан с вином — и он разбился.
Я постепенно приходил в себя от шока. Мы со Снежаной наблюдали за штурмом высокогорного белокаменного города с остроконечными шпилями хаотических храмов. Этот штурм возглавлял архимаг Иллиндил, являющийся ни кем иным, как моим отцом. Иллиндил взмахнул рукой, и участок в середине городской стены разлетелся в щебень. В образовавшейся дыре показался бульвар, засаженный эвкалиптами и кипарисами: субтропический климат столицы Айроса напоминал солнцеградский. Под деревьями цвели папоротниковые и хвойные кустарники.
— Вперёд, за Ситтарас! — приказал Иллиндил. — Идём на штурм Эльтона!
Отряд боевых магов пробежал сквозь дыру в стене. Но там уже ждали пришельцев из Ситтараса. Никто не спал, вопреки предсказаниям архимага. На звук взрыва уже бежали отряды городской стражи. Похоже, кто-то из хаотических магов, увидев, какой урон нанёс вражеский отряд, через кристалл передал сообщение в штаб местных боевых магов, защитников столицы Айроса. И войска всё прибывали и прибывали. Мирные жители взволнованно бегали по улицам Эльтона. И среди них я заметил низкорослых четвероруких инсектоидов — аборигенов Нового Света, таких же, как и бедняга, на чей экзоскелет я обратил внимание в кабинете нечистологии. Их оранжевые пупырчатые панцири напоминали кожуру апельсина, огромные фиолетовые глаза со страхом уставились на пришельцев, а антенны на головах этих существ отчаянно дрожали. На руках аборигенов я заметил блестящие металлические браслеты. Похоже, это были рабы.
— Хо-хо! — произнёс рослый мечник в офицерском плаще, отделившись от ополчения Эльтона. — Со смеху помереть можно! Похоже, враги совсем отчаялись, раз послали в нашу столицу отряд из четырёх магов!
Задор офицера пропал, когда его взгляд столкнулся с невероятно строгими и серьёзными глазами Иллиндила.
— К вам прибудет подкрепление? — спросил мечник. Но архимаг отрицательно помотал головой.
— Внимайте мне, защитники Эльтона! — громогласно произнёс Иллиндил. Похоже, для усиления голоса ему даже не требовалось артефактов. — Я не хочу убивать вас! Мы ничего не имеем конкретно против вас. Мы пришли арестовать военного преступника Зорана — а в случае сопротивления убить его.
— Как ты посмел, богохульник?! — возмущенно выкрикнул офицер и достал из-за плеча клеймору. — Как вы, жалкие магики, можете справиться с Зораном?
— А вот как — это тебя не волнует. Но я вижу тебя насквозь, офицер. И твоих воинов тоже. Вы — не чудовища! Вы — люди, которым сверху навязали чудовищный приказ осуществлять античеловечную политику Зорана. Вы нормальные люди, такие же, как и все остальные в этом мире. Только вы стали пешками ненавистного вам самим режима. Взгляните внутрь своей души — и поймёте, что я прав. Вам самим или вашим родственникам не раз доставалось от Зорана и его режима.
Покиньте поле боя, и я даю слово архимага, что я не трону вас. Уйдите — и мы сами схватим Зорана. Я не хочу наносить вреда вам или вашему городу. Напротив — я хочу вас спасти. Поймите сами — как только мы покончим с Зораном, в вашей стране начнётся нормальная, свободная жизнь.
— Ты… прав, маг, — ответил офицер, убирая меч в ножны. — Воины, отставить огонь. Ответственность беру на себя.
— Не слушайте этого предателя! — рявкнул один из хаотических магов сиречь жрецов Зорана. — Он поддался на богохульные речи чужаков и бросает вызов нашему богу!
— Ты сам, предатель, маг Хаоса, — ответил офицер. — Ты предал наш народ, предал свою семью, когда пошёл в служение Зорану!
Маг Хаоса молча взмахнул рукой, и с неё слетел огненный шар, поразив голову офицера. Тело взлетело и, дёргаясь и извиваясь в воздухе, преодолело расстояние около пяти метров, а затем бездыханно упало.
— В атаку, кретины! — крикнул жрец Зорана. — Перебейте магиков! Всякого, кто бежит с поля боя, я лично зажарю огнешаром!
И защитники Эльтона бросились на отряд из четырёх магов. Никто не думал уходить с поля боя, поскольку задача убиения небольшого волшебнического отряда всем казалась детски простой.
Тотчас же на передовой отряд Ситтараса посыпался град стрел и куча враждебных магических снарядов. Маги, выставив руки, гасили магические снаряды, а Иллиндил в одиночку зажигал в полёте вражеские стрелы — и они мгновенно сгорали. После этого Иллиндил резко сжал руку, и хребет главного хаотического мага хрустнул — и его тело, подкосившись, упало на землю, словно сломанная кукла.
По направлению к Иллиндилу нёсся мечник в чёрной робе, на которой красовался вышитый золотыми нитками скорпион. Этот мечник оказался элитным гвардейцем Зорана. Тёмный воитель на ходу выхватил из ножен своё оружие. От одного взгляда архимага меч раскалился, и воин, выронив его, побежал обратно. Один из жрецов Зорана кинул в дезертира непонятным зелёным шаром магической энергии.
— Бейте магов Хаоса! — приказал Иллиндил, в это же время перехватывая заклятие, пущенное в мечника. — Они здесь главные!
Похоже, за доли секунды Иллиндил расщепил перехваченное им заклятие на составляющие части в своём разуме, а затем собрал его обратно, усилив собственными резервами клатхи, и применил методику цепи шаров, аналогичную цепи молний. Потому что на месте одного небольшого зелёного шара появилась пятёрка крупных, полетев в присутствовавших на поле брани магов Хаоса. Те, столкнувшись с ядовито-зелёными сферами чистой энергии, бездыханно попадали на землю. Войска без присмотра служителей Зорана начали разбегаться. Даже лучники повыскакивали из дозорных башен.
— Мессир архимаг! — крикнул Нейвил. — Башни оккупированы жрецами Зорана!
— Знаю, — спокойно ответил Иллиндил, вознося руки к небу в молитвенном жесте. — Я чувствую их. Сейчас они получат небесный подарочек!
И тотчас же и без того красное небо над столицей Айроса приобрело багровый оттенок, будто впитало кровь павших на поле брани магов Хаоса. Небеса содрогнулись — и как град с грозовых облаков, с багровых туч грянул метеоритный дождь. Здоровенные камни, каждый диаметром в сажень, попадали по башням и стенам, в то же время не трогая сам город. Через полминуты городская фортификация обратилась в руины.
И тут в воздухе материализовалась фигура высокого и крепкого бородатого черноволосого мужчины лет сорока на вид. Его глаза горели красным огнём. Чем-то он напоминал Громобоя, только вместо кожаной брони носил чёрную робу с красным плащом, на котором был вышит скорпион — и рядом с ним высокий Громобой не выглядел бы так внушительно. На шее красноглазого здоровяка висел золотой амулет с изображением того же скорпиона.
— Зоран! Именем Совета Двенадцати ты арестован за преступления против человечности! — Повелительно сказал Иллиндил. — Сдавайся правосудию Ситтараса, и мы проявим милосердие!
— Ну, здравствуй, внучок! Не знал, что ты попробуешь остановить меня. Кто вы такие, маги, чтобы угрожать богу?!
— Мы — защитники справедливости в Универсуме, Зоран, — хладнокровно произнёс Иллиндил, концентрируя вокруг себя мощный щит клатхи. Остальные маги последовали его примеру. — Иди с нами, во имя Совета Двенадцати! Покинь сторону Хаоса!
— Я никогда не покину Хаос, архимаг Иллиндил Грант! А вот твоему отряду самое место быть сейчас в недрах Хаоса — в аду! — Зоран вскинул вверх руки, и от него пошло мощное кольцо, состоящее полностью из красных молний. Кольцо столкнулось с магическими щитами отряда Иллиндила, и по поверхности клатхических полей с шипением прошлись ядовито-фиолетовые искры, активно разъедая щиты. Защитное поле Иллиндила оказалось самым крепким: архимага кольцо молний, пущенное Зораном, не потрепало. Зато клатхические щиты других боевых магов с треском лопнули, и их носители, сильно завибрировав от электрического удара, сдобренного зарядом Хаоса, замертво попадали на землю.
— Я — архимаг, член совета двенадцати! Я хранитель Небесного Света Ситтари! Ты не останешься здесь! — с пальцев Иллиндила слетели очередью небольшие, но очень плотные сгустки синей магической энергии.
Светлые шарики клатхи изрешетили Зорана, но через три секунды Бог Хаоса впитал в себя энергию из окружающего воздуха — и дыры в его теле обросли свежими порциями мяса.
— Ты не можешь убить бога, Иллиндил! — покровительственно произнёс Зоран.
— Даже народ эльфов убивал богов во время Восстания Демонов. У каждого бога есть уязвимое место, и ты — не исключение. Приготовься встретиться со своими сородичами в Преисподней. — Иллиндил выхватил из ножен два зачарованных клинка, похожие на катаны, и молнией ринулся к Зорану. — Сейчас мы проверим, какой ты бессмертный!
Бог Хаоса произвёл небрежный взмах рукой — и в ней материализовался фламберг, длинный антрацитово-чёрный клинок, рукоять которого оказалась выполненной в виде козлиной головы. Лезвие фламберга недобро блеснуло под багровыми небесами Эльтона.
Орудовал Зоран этим клинком на удивление быстро — я даже не успел разглядеть в кристалле браслета движения фламберга. Но и Иллиндил дрался с нечеловеческой быстротой. Бог Хаоса и архимаг не стояли на месте, а кружились в бешеном вихре битвы. Я уже не мог понять, где мой отец, а где — далёкий родственник, предавший свою родину ради власти. Никто из противников даже и не думал останавливаться: за обоими стояли великие силы.
Иллиндил орудовал двумя катанами, но фламберг Зорана, похоже, не давал архимагу подойти ближе, чем на метр. Внезапно Иллиндил воззвал к своим клатхическим силам чтобы ускориться — и обрушил левую катану в направлении головы Зорана. Бог Хаоса парировал удар левой катаны, а архимаг в это время вонзил в сердце врага правую.
— И какой же ты после этого бессмертный?! — насмешливо спросил он.
Но Бог Хаоса не упал замертво. Он отбросил фламберг, голой рукой перехватив в полёте левую катану Иллиндила — и та вспыхнула красным пламенем. Вскрикнув от боли, архимаг выронил катану. Зоран толкнул его правой рукой, и Иллиндил отлетел на двадцать метров. Бог Хаоса вырвал второй клинок Иллиндила из своей груди, бросив его на землю, и рана тотчас же заросла. Иллиндил ударился головой об остаток стены и потерял сознание. Бог Хаоса, подлетев по воздуху к своему врагу, взмахнул рукой, и породил толстенную огненную струю, которая поглотила архимага.
— Нет!!! — испуганно и возмущённо выкрикнул я.
За весь этот вечер я не проронил ни слова. Я переваривал увиденное. Столько впечатлений за один день — я узнал, что агент Ястреб был моим отцом. Я узнал, что отец не погиб в Стейнгарде. Но всё-таки погиб — в бою с хаотическим богом Зораном. Также у меня пока не укладывалось в голове, что выходит, я и сам являюсь представителем высокорождённой расы Ситтари. Поэтому я просто молчал.
Перед самым сном Снежане всё-таки удалось разговорить меня.
— Значит, ты являешься сыном одного из архимагов Ситтари? Ты — маг, в жилах которого течёт кровь Перворождённых?
— Выходит, что да. Ещё недавно я вообще не знал о существовании этой расы. Хотя, нет, я был знаком с архимагом Трейком Найгамом, который был наполовину Перворождённым. Но я бы никогда не додумался, что кровь этой расы течёт и во мне.
Забавно. Я раньше думал, что мой отец был бродячим магом, а он был странствующим магом! Казалось бы, похожие слова, но такой разный смысл в них вложен!
— Ты хочешь сказать, что по праву рождения стоишь выше меня?
— Если не считать того, что моя мать была шлюхой, потерявшей свою привлекательность в самом расцвете сил из-за алкоголя, то да.
— Но в тебе течёт кровь Перворождённых. Ты — Истинный Маг. А я всего лишь княжна в заштатном мирке, пускай и со врождёнными способностями к магии. И выходит, теперь, когда Иллиндил погиб, ты — последний живой представитель рода Грантов.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сейчас миссия по спасению Элама целиком лежит на тебе.
— На мне?! Ну уж нет! У меня уже есть опыт спасения мира. Моего родного мира, Эрты — и я не хочу спасать чужой мир. Всё, чего я хочу — это возвращения домой!
— Борьба с Братьями Укбуфура всегда была смыслом жизни твоего рода. Твой дед погиб в битве с ними. Твой отец поначалу не хотел участвовать в боях с этими узурпаторами, но потом, когда он стал взрослее, согласился принять своё предназначение.
— Я не хочу идти путём своего отца. У меня свой путь. И это — путь домой. Сын за отца никогда не отвечает. Особенно за такого отца, который сам никогда не отвечал за сына!
Я не хочу быть продолжателем дела отца, которого никогда не знал. Я думал, что он погиб незадолго до моего рождения в бандитских разборках, а он просто покинул мой родной мир. Такой живой отец хуже мёртвого!
— Да как ты смеешь так говорить?! О мёртвых — либо хорошо, либо ничего! А особенно о родителях! Да, мы не выбираем родителей. И мне с отцом, как ты знаешь, не очень повезло. Но так откровенно ненавидеть его я не могу.
— Он был живым, но никогда не помогал нашей семье!
— У него не было семьи, если не считать тёти.
— В этом-то и проблема. Моя мать была всего лишь одной из его многочисленных любовниц. Но, как говорится, муж может быть бывшим. А отец — нет. Денег у него, похоже, куры не клевали, в то время, как наша семья голодала. Ради острых ощущений Иллиндил путешествовал по мирам. Но не ради них я начал воровать. А ради того, чтобы выжить!
— Твой отец осознал своё предназначение и стал архимагом.
— Да! Пятнадцать лет назад мой отец стал архимагом. А я стал малолетним преступником, потому что мой богатый папаша-архимаг даже ни разу не пришёл на мой день рождения! Он ни разу даже не написал мне и матери письма или открытки. И даже не сообщил, что жив.
— У многих людей, даже великих, случаются ошибки молодости.
— Но мой отец не исправил эту ошибку и в зрелости! Я стал вором из-за того, что он не удосужился позаботиться о моём воспитании и материальном благополучии. Из-за этого я в общей сложности четыре года провёл в тюрьме! А тюрьма в нашей стране — сущий ад. Когда меня перевели из колонии для несовершеннолетних во взрослую тюрьму, трое матёрых зеков пытались меня изнасиловать. Я дал им отпор — и меня спасла моя врождённая ловкость. Конечно, меня сразу же зауважали, как хорошего бойца и талантливого вора, но когда я вспоминаю о том ужасном случае, мне становится тошно. Затем я пошёл в приспешники к тёмному магу. Сын архимага — наёмник чернокнижника — это нонсенс! Если бы мой отец был действительно отцом, а не раздолбаем, как правильно сказала его тётя, всего этого бы не было.
— Яблочко от яблони недалеко падает. Разве ты не раздолбай, Апион Грант?! Да, ты — раздолбай, трус и эгоист! Вместо того, чтобы исполнить своё предназначение и бросить вызов Зорану, ты трусливо бежишь. И тебе, моему защитнику, полностью безразлична судьба моего родного мира! Вспомни клятву, которую ты давал, когда вступил в Сумеречные Клинки! Ты поклялся защищать Солнцеградское княжество.
— Я поклялся защищать, но никак не нападать первым на врага. Я — не трус, но и не самоубийца. Зоран непобедим и неуязвим. Ты видела, как Иллиндил проткнул ему сердце и продырявил Зорана сгустками светлой энергии. Но он восстановился. Причём мой отец был архимагом, не один десяток лет обучавшимся в Ситтарасе. А я три месяца учился магии у частного учителя, два месяца был учеником паладина — это один из типов боевых магов в нашем мире — и полгода учусь в академии Солнцеграда. Как ты думаешь, у кого из нас больше шансов победить в бою? Я предпочту покинуть Элам и вернуться на родину.
— Покинув Элам, ты должен вернуться на историческую родину — в Ситтарас. И поступить в тамошнюю магическую академию. А затем — вернуться в Элам и сокрушить Зорана.
— Как говорили у нас в тюрьме, не учи меня жить. Лучше помоги материально. Я не подписывался спасать миры. Я хочу вернуться домой, где уже являюсь героем. Даже если бы я хотел спасти все миры, где правят Братья Укбуфура, то не смог бы сделать это. Поэтому я не буду спасать мир. Только не надо говорить об ответственности. Элам — не мой мир, поэтому я его спасать не буду.
— Значит, тебе безразличен мой мир! — в слезах крикнула Снежана и дала мне пощёчину. — А значит, я тебе тоже безразлична! Ублюдок! Тебе было нужно только моё тело!
— Нет, Элам мне небезразличен! Просто я не всемогущ…
— Убирайся отсюда! — княжна навесила мне вторую пощёчину. — Видеть тебя больше не могу, тупой самовлюблённый уголовник! Я больше с тобой не разговариваю!
В этот вечер мы с Красномиром сидели в кабаке «Весёлый Лось» и попивали светлое солнцеградское пиво. Кабак в тот день выглядел как обычно: та же засаленная питейная стойка, рассчитанная на пятерых человек, те же стулья с облезлым лаком и та же ухмыляющаяся голова чучела лося, торчащая напротив входа. Обычно в кабаке ошивался и мой преподаватель Громобой, но в этот вечер его уже не было. Очевидно, напился в одиночку и пошёл в свою комнату в Башне Грозы.
— На тебе лица нет, Апион! — произнёс Красномир, наблюдая, как я наливаю пятую кружку пива. — Чем ты так расстроен? Что случилось? Мне казалось, с такими успехами, как у тебя, нет повода печалиться!
— Снежана меня бросила, — ответил я, наливая себе ещё пива. — Она больше не хочет со мной разговаривать.
— Да уж, все проблемы из-за женщин, — подтвердил Красномир. — Из-за чего это случилось?
— Мы поссорились из-за возможной войны с империей Айрос. Снежана считает, что по окончании академии я должен отправиться в Эльтон и убить Зорана.
— Ты?! Убить Зорана?! — однокурсник удивлённо посмотрел на меня, будто я неудачно пошутил, а то и сошёл с ума.
— Помнишь, я активно интересовался расой Истинных Магов, называющих себя Звёздными Странниками?
— Конечно! Ты постоянно просил Артемия рассказать побольше об этой расе на лекциях.
— Я узнал, что сам происхожу из этой расы, а значит, смогу вступить в бой против Зорана, — я решил промолчать о том, что сам прихожусь Зорану родственником.
— Апион, если это — шутка, то она не смешная!
— Значит, не веришь? — вот смотри, — я постучал средним пальцем правой руки по кристаллу браслета. Над столом проявилось изображение Иллиндила в красной робе архимага, стоящего перед изображением Зорана.
— Мы — защитники справедливости в Универсуме, Зоран, — произнёс Иллиндил, и вокруг него сгустился очень плотный магический щит, состоящий из переливающихся всеми цветами радуги потоков клатхи. — Именем Совета Двенадцати ты арестован! Следуй с нами!
— Я никогда не покину Хаос, архимаг Иллиндил Грант! — ответил Зоран.
— Видал? — спросил я у Красномира. — Помнишь, я рассказывал тебе, что моего отца звали Иллиндилом?
— Невероятно! Ты — маг с божественными корнями! Я бы ни за что не догадался! Значит, Снежана хочет, чтобы ты сразился с Зораном?
— Да. А я хочу побыть в стороне от большой политики — и спокойно практиковать аргомантию.
— Ты боишься Зорана?
— А ты, Красномир? Я не считаю себя трусом, но не настолько смел, чтобы добровольно лезть в петлю. Зоран непобедим. Смотри, что будет дальше…
Естественно, я показал соученику сцену боя без диалога между Зораном и Иллиндилом — чтобы не упоминалось родство между ними.
— Значит, Зоран убил твоего отца? — спросил Красномир после просмотра сцены боя между архимагом и Богом Хаоса. — И ты, как понимаю, хочешь отомстить?
— Я не могу отомстить, как бы я этого не хотел, — ответил я. — А Снежана этого не понимает. Она хочет, чтобы Зоран пал от моей руки.
— Почему именно от твоей? Какая этой капризной девчонке разница, кто именно убьёт Зорана?
— Только я могу победить Зорана, потому что я… — я осёкся. — Потому что я являюсь единственным представителем расы Истинных Магов здесь, в Эламе. Но моих сил не хватит на то, чтобы справиться с Зораном. И поэтому я не буду на него нападать.
— Я тебя понимаю, Апион. Думаю, на твоём месте я бы тоже не стал идти в атаку на Эльтон.
— А Снежана разозлилась на меня, поскольку я не захотел спасать Элам.
— И теперь ты, наверное, обходишь эту фурию стороной?
— В общем, да. Но если на Снежану нападут, я не останусь в стороне, потому что я поклялся ей, что буду её защищать. — Я не рассказывал никому из студентов, что состою в Сумеречных Клинках.
Началась сессия. Студенты наконец-то забросили пьянки и гулянки и уселись за учебники — ибо, как я знал, во всём Универсуме большинство студентов учится не во время семестра, а в сессию. Большинство недавних прогульщиков бегало по библиотекам и за отличниками — в надежде одолжить конспект. Особо раздолбаистые индивиды и во время сессии не уделяли нужного внимания учёбе, надеясь на авось и помощь богов, жрецами которых они, собственно говоря, являлись.
Первокурсники побаивались первой сессии, второкурсники неторопясь подучивали экзаменационные материалы. Студенты третьего курса с волнением обсуждали будущую летнюю сессию, до которой оставалось полгода — именно тогда можно было получить звание Младшего Мага — и перешёптывались о странном аргоманте-первокурснике, который осмелился претендовать на звание Младшего Мага уже после первого семестра, то есть обо мне. Студенты четвёртого курса учили билеты не очень активно — ибо знали, что уже не отчислят. Отдельные пятикурсники зачастую подходили к стенду, и, обнаружив, что расписания уже нет, спрашивали подвыпившим голосом: «а что, сессия уже была»? Хотя этих умников за подобную политику отчисляли и на старших курсах.
Единственным студентом первого курса, которого совершенно не пугали экзамены, был я. Да уж, весело в академии магов — у служителей Искупителя в монастырских университетах сессия наверняка — скучное явление, безо всяких интересных мероприятий вроде сдачи экзаменов в пьяном виде.
Ректор Балиор собрал на площади студентов. Площадь была окружена стульями, как арена. На этих стульях и сидели студенты. Снежана сидела в заднем ряду. Сам ректор стоял в центре, рядом с ним находился алхимический стол, пять мишеней и зачахшая яблоня.
Ректор громогласно произнёс:
— Поздравляю вас с началом сессии, студенты! Для тех из вас, кто серьёзно занимался в течение семестра, сессия станет настоящими каникулами — эх, помню, как я сдавал экзамены — два дня поготовлюсь, на третий день сдаю, потом ещё три дня отдыхаю перед подготовкой. Так что не бойтесь, если вы занимались.
Прошу первокурсников обратить внимание: вы получаете за экзамен оценки по десятибалльной шкале. Проходной балл — шесть и выше. Всё как обычно.
А точнее, было бы, как обычно, если бы не неординарное событие, которое произошло в эту сессию: студент первого курса вызвался сдавать экзамены на звание Младшего Мага. — В ответ на эти слова по толпе студентов пронеслась волна охов и ахов: слухи о безумном первокурснике подтвердились — причём подтвердились самим ректором.
— Сего первокурсника зовут Апион Грант, — продолжил ректор. — И он вызвался сдавать все четыре экзамена в один день, а именно — сегодня — волна удивлённых криков, прошедших по зрительному залу, усилилась. Кто-то даже выкрикнул «сумасшедший», но после тюрьмы я привык относиться философски к подобным мелочам жизни.
— Прямо сейчас Апион Грант будет сдавать экзамены. Перед всеми присутствующими. Прошу вас, располагайтесь поудобнее.
Я сам не просил, чтобы из моих экзаменов устроили представление. Но особо и не возражал. Да уж, во всем Универсуме люди устроены одинаково, — подумал я. — Везде жаждут хлеба и зрелищ.
— Каждый экзамен у Апиона Гранта будут принимать два мага — преподаватель по данному предмету и ваш покорный слуга. Каждый из нас поставит Апиону по оценке — и на основании среднего арифметического будет выведен общий балл.
— Милости прошу, профессор Владана, — пригласил Балиор преподавательницу алхимии, — и тебя, Апион Грант.
— Апион Грант, — произнесла Владана, — подойди к алхимическому столу и свари эссенцию для смягчения металлов.
— Это — легко, — сказал я, начав химичить. — Отвешиваем три лота нашатыря, полтора лота очищенной селитры и шесть лотов винного камня.
Затем кипятим всё это в одном фунте воды, — произнёс я, поставив смесь на огонь.
— И постоянно помешиваем против часовой стрелки, пока не выветрится четверть раствора.
— Зелье готово! — продекламировал я и взял со стола стальной прутик, опустив его в раствор. — Всё. Теперь он размяк, — я продемонстрировал Владане и публике получившуюся стальную верёвку. — И можно делать с ним, что угодно, — я завязал верёвку бантиком, а затем опустил в обычную воду, и металлический бантик отвердел.
Зал жидко зааплодировал, если не считать Снежаны, которая молча, и стараясь выглядеть незаинтересованной, наблюдала за моими опытами, и архимага Земидара, который смотрел на меня с плохо скрываемой злостью. Впрочем, он вообще ни на кого не смотрел с нежностью.
— Отлично, Апион! — сказала Владана. — А теперь создай алхимическую модель вулкана.
— Берём несколько грамм бихромата аммония, кладём на железный лист и поджигаем, — торжественно произнёс я и проделал сию процедуру. Сгоревшее вещество разложилось, став похожим на кратер вулкана. — А теперь заливаем это всё эссенцией драконьего огня. И — смотрите!
Над алхимическим столом взмыл огненный столб высотой в три сажени — и зал зааплодировал стоя.
— Неплохо, — констатировал Балиор. — Владана, что же ещё задать нашему студенту?
— Апион, а продемонстрируй-ка нам сам самое эффектное из твоих зелий, — сказала Владана.
— Не уверен, что на алхимическом столе присутствуют все необходимые компоненты. Поскольку ингридиенты, необходимые мне, слишком дорогие и экзотические.
— Мы обеспечим тебя любыми необходимыми компонентами, — сказал Балиор. — Только скажи.
— Мне нужны четыре когтя дракона, два крыла нетопыря, шесть пучков кровавой травы, колба муравьиной кислоты, аквамарин, язык ящерицы и морская соль.
— Владана сейчас всё тебе принесёт, Апион, — сказал Балиор, и преподавательница алхимии пошла к своей башне.
— Грант, опять ты выпендриваешься, — раздался надменный голос Земидара. — Неужто ты захотел сварить зелье летучей трансмогрификации? Да при твоей криворукости выйдет только зелье для травления слизней.
— Пока что мне незачем травить таких как ты, архимаг Земидар, — спокойно произнёс я, глядя в немигающие белые глаза преподавателя.
После этой фразы некоторые из студентов ахнули, кто-то крикнул: «Браво, Апион!» и зааплодировал. Его примеру последовало ещё несколько студентов, и вскоре весь зал поддерживал меня — отважного первокурсника, решившегося высказать о ненавистном преподавателе всё, что о нём думал. На самом деле зал аплодировал собственным словам, сошедшим с моих уст. Земидар опустил глаза.
К алхимическому столу подошла Владана с набором ингредиентов. Она недоумённо осмотрела площадь:
— Что же здесь происходит?
— Архимаг Земидар слегка повздорил с Апионом, — невозмутимо произнёс ректор Балиор. — Но думаю, это никак не отразится на оценке по нечистологии, не так ли, Земидар? — ректор строго посмотрел в глаза нечистолога.
— Апион получит ту оценку, которую заслуживает, — прошипел Земидар.
— Итак, Грант, держи компоненты, — сказала Владана. — И продемонстрируй мощь алхимии.
— Кладём ингридиенты в котёл, — сказал я. — А теперь греем и размешиваем против часовой стрелки. — Зелье приобрело чёрный цвет, затем стало фиолетовым, а в конце — красным.
— А теперь мне нужна лошадь, — продолжил я, набрав две колбы варева. — И я продемонстрирую, что могут сделать мои зелья.
Балиор привёл белого коня. Я влил в пасть животному колбу своего зелья и взобрался на него. Началась трансмогрификация — конь почернел, по бокам у него выросли гигантские крылья нетопыря, когти, и хвост, как у рептилии. Глаза коня загорелись красным огнём, и он злобно зафыркал.
— Вверх! — приказал я, и конь взлетел. Проделав два круга над академией, он приземлился в центре площади по моей команде. Приземлившись, конь принял свой естественный облик. Зал вновь зааплодировал.
— Впечатляет, — сказал Балиор. — Владана, что ты ему поставишь?
— Десять баллов, — ответила преподавательница алхимии.
— Аналогичного мнения, — сказал ректор. — Апион Грант, ты сдал экзамен на десять баллов из десяти!
Зал взорвался овациями.
— Следующий экзамен — теоретическая магия, — объявил Балиор. — Архимаг Артемий, прошу тебя.
— Благодарю, архимаг Балиор, — поклонился Артемий. — Апион, скажи мне, какие виды магических энергий ты знаешь — и каково их возможное происхождение?
— Существует два вида колдовской энергии — клатха и мана. Клатха существовала всегда, до появления этого мира — и всего Универсума. Клатха является ментальным телом Абсолюта — мирового духа, первопричины всего сущего. Она пронизывает всех живых существ, но особенно сильно — магов.
Мана — вторичная колдовская энергия, к использованию которой маги обычно прибегают в случае ограниченного доступа к космическим источникам клатхи. Согласно легенде, в кедмийских землях находилось Озеро Маны, возле которого росли магические растения и плодилась нечисть. Люди, пившие из Озера Маны, становились магами. Но слишком много стало магов — и они поднимали восстания против своих правителей. И велик был гнев богов — и они иссушили Озеро Маны — и рассеяли ману над миром. И в мире начали рождаться маги. Энергии клатхи первыми из людей стала использовать нация эквитанцев, высокоразвитая цивилизация, погибшая около шести тысяч лет назад — от того же гнева богов, потопившего остров Эквитания в море Кораллов. Но незадолго до уничтожения Эквитания в ходе экспансии повлияла на ещё варварскую культуру Илунии — а Илуния, став развитой страной, оказала влияние на Акнию и Мойрению. Так что мы можем сказать, что мойренская культура имеет корни в затонувшей цивилизации Эквитании.
— Правильно, Апион. А каким образом боги делятся с магами своими силами?
— Боги, не смотря на то, что являются личностями — не организмы, а сущности. Конечно, боги могут принимать физические оболочки — так называемые аватары. Но ментальные сущности богов — высших богов, которые правят Универсумом — растворены в клатхических энергиях. Используя клатху, маг берёт силу у богов.
— Абсолютно верный ответ. Я считаю, что Апион заслужил оценку в десять баллов, — сказал Артемий. Как ты считаешь, архимаг Балиор?
— Согласен, — кивнул ректор. — А теперь, Апион, следующий экзамен — нечистология.
— Итак, Грант, — Земидар окинул меня презрительным взглядом. — Думаю, ты знаешь, что немало магических камней дают владельцу силу, которая помогает справиться с нежитью.
— Уж знаю, — ответил я.
— Ну так ответь мне, какой камень придаёт владельцу дополнительную силу против порождений некромантии, делает его приятным и положительным.
— Алекторин, — ответил я и временно отключил блокировку мыслей, подумав, глядя на Земидара: «тебе бы не помешал этот камень, нечистолог». — Это — белый камень вроде боба, добывается в желудке семилетнего петуха, выхолощенного в три года. Также он устанавливает согласие между супругами.
— Что же, правильно, ублюдок. — Последнее слово нечистолог произнёс шёпотом. — А теперь перечисли мне виды болотных чертей.
— Анчибал, анчутка, хухлик, кулешонок и ичетик.
— Правильно. А какая разница между берендеями и волкодлаками?
— Берендеи — оборотни, принимающие облик медведей, а волкодлаки — соответственно волков.
— А какое гигантское магическое животное обитает под землёй?
— Индрик, называемый «всем зверям отец». У самца два рога, у самки один. В северных княжествах его истинное имя табуировано — и вместо него используют эвфемизм — «Большая Земляная Мышь» — хотя от на мышь он похож только длинным червеобразным хвостом.
— Что же, Грант, теорию ты, как ни странно, знаешь. А теперь можно приступить и к практике. Хороший нечистолог должен уметь справиться с враждебными магическими существами. Суммоно дендрат! — после того, как служитель Мары произнёс заклинание, на площади материализовался агрессивно настроенный древень. На языке Мойрении их называли шишигами.
Зал ахнул от испуга. Даже Снежана, бросившая меня, закричала от ужаса — всё-таки, она не желала мне зла. Среди наблюдавших за экзаменом студентов прошлись фразы вроде «эта тварь убьёт первокурсника». Но сам я не растерялся. Сложив руки, я взмахнул ими в направлении древня, и с моих дланей слетела молния. Но она не испепелила шишигу: чудовище оказалось слишком влажным. По поверхности древня только прошёлся небольшой дымок. По счастью, призванная нечисть оказалась слишком медлительной.
— Едрить твою налево! — выругался я на вестландском. — У шишиги нет нервной системы, и молнии не могут убить её, погасив флюиды! — эту фразу я сказал на мойренском ехидно улыбающемуся Земидару. — И чтобы испепелить такую влажную тварь, придётся потратить час-другой!
— Ты же претендуешь на звание Младшего Мага, Грант! — ответил Земидар. — Так уничтожь древня!
Пришлось идти в ближний бой. Я достал свой меч из Небесной Стали, и он покрылся язычками синего пламени. Я прыгнул в направлении шишиги. Нечисть рубанула по тому месту, где стоял я, но мне удалось отпрыгнуть. Затем я успел со всей силы вмазать по ветке-руке древня, но Небесное Пламя, так же, как и молния, не желало испепелить супостата.
Шишига размахивала своими деревянными кулачищами в моём направлении, но я либо уворачивался, либо парировал удары врага мечом из Небесной Стали. Я с трудом выдерживал натиск. После десяти ударов мечом из Небесной Стали одна из рук-ветвей оказалась сломана. Вскоре та же судьба постигла и вторую руку.
После того, как с руками шишиги было покончено, я со всей силы рубанул мечом наискосок — наверх и направо. Половинки тела древня упали на землю под аплодисменты зала.
— Земидар, такое испытание обычно не проводят при сдаче экзамена на звание младшего мага. А ты вызвал существо, устойчивое против основной магии Апиона. Оно могло убить студента!
— Но ведь не убило, — огрызнулся Земидар. — К тому же, ты не допустил бы смерти своего лучшего ученика, а, господин ректор?
— Потом поговорим, — одёрнул нечистолога Балиор. — Оценка!
— Я ставлю Апиону четыре балла по десятибалльной шкале.
— Ты издеваешься, да? — в голосе ректора послышались грозные нотки.
— Отнюдь. Теорию Грант знает вполне сносно. Но для мага, особенно для боевого мага главное — практика. А с ней твой любимчик не справился.
— Что?! — хором произнесли мы с Балиором.
— Апион сумел справиться с призванным мной древнем. Но убил его не магией, а в ближнем бою. Он не сумел поразить магией вызванное существо. И я могу сделать вывод, что боевой маг из Апиона совершенно никакой.
— Может, проверим сейчас? — спросил я, глядя в глаза служителю Мары.
— Ах ты, нечистолог хренов! — крикнул присутствовавший на площади Громобой. В его глазах читалось бешенство. — Настоящий мужчина должен уметь драться, неважно, воин он, или маг! Может, мне следует преподать тебе урок, огнешар мне в за… В затылок, — Боевой маг осёкся, увидев смущённый взгляд ректора.
— Апион, Громобой, успокойтесь оба, — примиряющим тоном произнёс ректор. — А тебе, Земидар, рекомендую пересмотреть оценку.
— Господин ректор, ты не вправе изменять оценок, поставленных другими преподавателями. Таков устав академии, — прошипел Земидар.
— Да будет так, Земидар, — сказал Балиор. — Ты поставил Апиону оценку в четыре балла. Я ставлю десять. Среднее арифметическое — семь. Апион, оценка не самая хорошая, но ты благополучно сдал экзамен.
Земидар сплюнул на землю, зашипевшую после попадания его слюны и пошёл прочь с центральной площади.
— Последний экзамен, который предстоит Апиону Гранту перед получением статуса младшего мага — специальность.
На центральную площадь вышел Громобой и поклонился публике:
— Апион, именем Перуна, порази все пять мишеней серией несколькими шаровыми молниями!
— Будет сделано, учитель, — ответил я, взмахнув палочкой. С неё друг за другом слетели десять шаровых молний и поскакали по мишеням. Зал, как всегда, ликовал.
— Так держать, Апион! А теперь — разветвлённую молнию!
Я взмахнул палочкой, и с неё слетела сине-лиловая молния, разветвившись на пять частей, каждая из которых поразила мишень в самый центр.
— А теперь покажи Молнию Жизни!
Я повёл палочкой перед зачахшей яблоней, и с неё слетела оранжево-золотистая молния, после чего ствол деревца окреп и вырос, яблоня расцвела и покрылась листьями, несмотря на мороз.
— Покажи столб молний, Апион!
Я сделал пас палочкой над центром площади, и вверх ринулась гигантская колонна, полностью сплетённая из молний. Она поднялась выше самых величественных башен академии. Вновь зрители зааплодировали — стоя. Все, кроме Снежаны.
— Отлично! — удовлетворённо сказал Громобой. — Моя оценка — десять баллов! Ты — настоящий аргомант, Апион!
— Я тоже ставлю тебе десять баллов, Апион Грант, — сказал ректор Балиор. — И возьми это адамантитовое кольцо. Ты успешно сдал все экзамены, и отныне ты — Младший Маг!
Я прогуливался по сумеречному лесу; Снежана бросила меня, поэтому я ходил в одиночку. Кроны величественных деревьев дотягивали почти до небес. Невдалеке раздавался вой волков — может быть, простых, а может — волкодлаков, оборотней. Но я, будучи гордым обладателем кольца Младшего Мага, отныне не боялся ни диких зверей, ни чудовищ.
— Здравствуй, Апион Грант, светлый маг с тёмным прошлым! — окликнул меня сзади строгий голос на вестландском языке. Обернувшись, я увидел высокого мужчину, одетого в роскошную алую мантию, шитую золотыми нитками. У мужчины оказался строгий взгляд, острый нос и пепельного цвета волосы. На его спине висели закрепленные крест-накрест клинки, похожие на небольшие катаны. Судя по лицу, ему было около двадцати семи лет, но Истинные Маги, к которым, вне всякого сомнения, принадлежал ночной странник, стареют очень медленно.
— Иллиндил? Отец?! — сумел выдавить из себя я. Трудно передать словами чувства, которые я пережил, увидев отца. И обиду за уход от матери. И искреннюю сыновнюю радость от встречи с отцом, которого никогда не видел, и экстаз всепрощения, и обычное удивление от встречи с человеком, чью смерть я лицезрел собственными глазами.
— Да, сын мой. Мне давно хотелось пообщаться с тобой.
— Постой, ты разве не погиб?! Я своими глазами видел, как Зоран уничтожил твоё тело.
— Ты должен понять, Апион, что Истинные Маги, дети звёзд, бессмертны. Нам не грозит смерть не только от болезней или от старости, но и гибель в бою. Истинный Маг — не только человек. Это — дух, порождённый клатхой, астральная сущность, воплотившаяся в антропоморфном теле. С уничтожением тела наступает не смерть, а лишь новый этап в жизни Истинного Мага. Это не гибель — это развоплощение.
— Я думал, Истинные Маги тоже боятся смерти.
— Все, кроме архимагов, которым известно, что если ты не был поглощён Хаосом при жизни, ты будешь странствовать в астрале. В отличие от призраков смертных, которые являются не более, чем нежитью, лишённой своей личности — и большей части воспоминаний, мы после гибели тела полностью сохраняем свою память. Но не можем восстанавливать свои физические тела: мы хоть и сильны, но не всемогущи. Мы — маги, а не боги.
— Постой! — ответил я Иллиндилу, прикоснувшись к нему. — Ты не очень похож на бесплотный дух.
— Это потому, Апион, что ты сейчас спишь. Лишь во снах я могу являться в виде существа, наделённого плотью.
— Как ты меня нашёл?
— После того, как ты нащупал мой астральный след, я сразу же обнаружил тебя. Я немного наблюдал за тобой из астрала. Мне сильно хотелось с тобой поговорить.
— Мне тоже давно хотелось пообщаться с тобой, отец! Почему ты бросил меня и мою мать?! Из-за этого я в детстве стал вором, четыре года провёл в тюрьме и даже побывал в наёмниках у чёрного мага! Этого могло и не случиться, если бы мой папаша хоть немного помогал мне!
— Я не помогал тебе лишь по одной причине, Апион: я не знал о твоём существовании. Я догадывался, что во Внешних Мирах у меня могут быть дети, но мне было просто лень искать их. Прости меня, Апион, но в молодости у меня бывали промахи, о которых я до сих пор жалею. И мой тебе совет: никогда не связывайся с женщиной, если у вас нет ничего общего, кроме физического влечения. Я уже проходил такое. Да, ты Высокорождённый Маг, в тебе от рождения велика харизма, и благодаря твоим божественным корням, которые интуитивно чувствуют женщины, они будут стаями виться вокруг тебя, и сами будут пытаться затащить тебя в постель. Но нужна ли тебе такая популярность? За ней последуют скандалы, драки с ревнивыми мужьями и внебрачные дети.
Вот посмотри на княжну Снежану. Она чувствует в тебе хорошего друга, способного студента и сильного охранителя. Но она тебя не любит, по крайней мере, пока. Она просто испытывает к тебе физическое влечение, потому что Истинные Маги обладают врождённым магнетизмом, притягивающим противоположный пол. И вот ты показал себя нелояльным Эламу — и она бросила тебя. Любовь есть нечто большая, чем просто дружба с интимными отношениями. Любовь — это абсолютное доверие, понимание, уважение, готовность всегда быть рядом с человеком и, если надо, пожертвовать чем-то в его имя.
Я осознаю мои ошибки, Апион. И прошу, чтобы ты простил меня. Не обязательно прямо сейчас. Но и ты должен осознать свою ошибку — и согласиться спасать Элам.
— Я уже спасал свой родной мир, отец. А Элам — чуждый мне мир.
— Пойми, что Истинные Маги не принадлежат никакому из конкретных миров. Такова миссия нашего рода — бороться с Богами Хаоса. Я по молодости тоже хотел увильнуть от своего предназначения, но осознал, что это мой долг. И только мы способны справиться с Зораном. И должны сделать это. Отклонение от этого курса — предательство. Ты можешь считать меня предателем по отношению к себе за то, что я ушёл от твоей матери. Но если ты, последний из живых представитель рода Грантов, откажешься от своей миссии, то это будет предательством не только по отношению ко мне, но и по отношению ко всему нашему роду. И даже ко всему Ситтарасу. И к тем невинным людям, которые выросли под страшным диктатом Зорана, и к тем, кто ещё могут оказаться под его железной пятой.
— Я понимаю. Но я не могу выступить против неуязвимого бога, который убил даже тебя. Это самоубийство. Я не только не спасу Элам от ужасного тирана, но и погибну сам — совершенно нелепой и бессмысленной смертью.
— Зоран не такой уж непобедимый, каким он кажется, Апион. После манипуляций с сердцем Гашмана Зоран приобрёл божественную мощь. Чтобы никто не уничтожил сердце древнего титана, он, используя ситтарскую магию крови, зачаровал древний артефакт, сделав его неуничтожимым. Таким образом, Зоран решил, что сердце Гашмана может стать уязвимым лишь после того, как он вновь прибегнет к магии крови — и прольёт собственную кровь над сердцем. Но Зоран не учёл одного — помимо его самого, используя магию крови, снять неуязвимость с сердца могут и его родственники. Какими и являемся мы.
— Но я не владею магией крови.
— Я могу обучить тебя. Я могу передать тебе все знания по магии Ситтари, которыми владею сам. А знания архимага, входящего в Совет Двенадцати, ценятся в Универсуме очень высоко, поверь мне.
— Я буду благодарен тебе, если освою силу Истинных Магов.
— По первой специальности я — маг воздуха, хотя с отличием овладел и остальными стихиями. В аспирантуре я изучал теорию надмировых структур. Перед тем, как начать обучение, я хочу предупредить тебя: запомни, Апион: никогда не выступай против Зорана лицом к лицу, пока не уничтожишь сердце Гашмана.
— Но почему ты сам напал на Зорана в ближнем бою?
— Я не знал, где находится сердце Гашмана. К тому же в молодости кажется, что ты способен свернуть горы — и я ошибочно подумал, что смогу собственноручно убить Зорана.
Тебе придётся прорываться сквозь ряды вражеских воинов и магов — и тебе потребуется знание боевой магии Ситтари.
— Если ты обучишь меня, я выступлю против империи Айрос.
— И ещё: берегись архимага Земидара. Я лично был знаком с ним — ещё во время службы в Сумеречных Клинках. В прошлом Земидар был некромантом. После того, как Солнцеградское княжество приняло веру в Искупителя, и некромантия была запрещена, он переметнулся к хаотическим магам Зорана. Уже в молодости Земидар выглядел совершенно непривлекательным: в твоём возрасте он уже был седым, и в его побелевших глазах не читалось жизни. Наши осведомители из академии рассказывали, что он был слишком тихим и нелюдимым. В отличие от остальных студентов он не проводил время с девушками или даже с друзьями за кружкой пива. Но ты сам знаешь, кто водится в тихом омуте.
После того, как заговор служителей Зорана был подавлен — не без моего участия — Земидар вернулся в академию, сказав, что полностью раскаивается в содеянном — но лично я ему совершенно не верил. Он сказал, что оставил некромантию — и стал обычным стихийным магом, а затем устроился преподавать алхимию и нечистологию.
— Я тоже никогда не доверял этому типу.
— Нужно быть либо круглым идиотом, либо невероятным оптимистом, если ты веришь, что Земидар оставил свои занятия тёмными искусствами — и служение Зорану. Похоже, ректор Балиор принадлежит ко второму типу — ни за что бы не поверил, что он — идиот.
— Я всегда побаивался Земидара. И предчувствую, что мне придётся встретиться с ним в бою. Поэтому, я прошу тебя, отец: обучи меня магии народа Ситтари.
— Сила — не привилегия, Апион, а дар, необходимый для того, чтобы нести свет истины и справедливости. Я обучу тебя магии Ситтараса — но лишь при одном условии: ты должен обещать, что будешь сражаться против Зорана и его империи Айрос.
Я на некоторое время задумался. Полученная сила Истинного Мага может стать великим преимуществом, но в таком случае я буду должен сражаться против Зорана. Но если я хорошо ей овладею, то уничтожение Бога Хаоса станет вполне возможным. И Элам обретёт долгожданную свободу.
— Да! Я клянусь, что буду использовать Истинную Магию против Зорана и его приспешников!
— Отлично, Апион! Слово Истинного Мага нерушимо, и вскоре большинство волшебников Ситтараса — не говоря уже о магах Элама — будут завидовать твоим силам. Первым заклинанием, которое тебе предстоит изучить, является Свет Ситтари, называемый также Небесным Пламенем. Свет Ситтари наносит огромный урон нежити, демонам, и вообще всем хаотическим созданиям. Также эта способность исцеляет раненых служителей добра и снимает проклятия. Смотри и учись! — Над рукой Иллиндила возник шарик синего пламени размером с яблоко.
— Отец, я уже могу использовать Небесное Пламя, — сказал я, достав из ножен меч. Клинок покрылся слоем голубого огня. — Мой меч является проводником, черпающим светлые силы клатхи.
— Нет, Апион. Твой меч из Небесной Стали — всего лишь железяка. Использование артефактов — дурной тон для Истинного мага. Ты сам — проводник клатхических энергий. Зажги силой воли огонь своей души. Ты сам — хранитель света Ситтари! Просто сконцентрируйся — и неси свет Эламу и другим Внешним Мирам!
Я поднял вверх руки, и над каждой из них появился шарик, сияющий синим пламенем.
— Видишь, сын мой! Ты сам — Небесное Пламя. Ты порождён клатхическими энергиями. Следующее заклинание, завязанное на Свете Ситтари — Астральный Протектор. Твоя клатхическая энергия воплощается в аватаре, принимающем облик животного, наиболее близкого твоей сущности. Моё животное — ястреб, поэтому я и выбрал такой псевдоним в Сумеречных Клинках.
Пойдём же глубже в лес. Там мы должны встретить немало нечисти, — я последовал за отцом вглубь леса, а точнее, в глубины собственного подсознания, на тёмных задворках которого водились чудовища. За деревьями нас поджидало несколько прямоходящих волкодлаков с огромными когтями и зубами, светящимися зелёными глазами и капающей с пасти слюной.
— Здесь, в этом сюрреалистическом мире все чудища — ни что иное, как тёмные, иррациональные составляющие твоей собственной личности. Сон разума рождает чудовищ, таких, как сомнения, неуверенность, эгоизм, страх, гнев. Все они несут куда больше вреда, чем монстры из плоти и крови. Освободи свой разум — и научись бороться с реальными и ирреальными чудовищами. Акситус Протекторас! — выкрикнул Иллиндил, взмахнув руками над головой. И с его рук слетел огромный сгусток синий энергии в виде птицы отряда орлиных. Птица, следую ментальной указке мага, полетела прямо на оборотней. Она пролетела насквозь враждебных тварей, и те попадали на землю замертво. Но за дальними деревнями находилась нашему взгляду приоткрылась ещё пятёрка оборотней. Я совершенно не боялся их, потому что теперь осознавал, что всё происходит во сне, и я не просто учился магии, а освобождал свой разум, изгоняя из него иррациональные элементы.
— Акситус Протекторас! — выкрикнул я, и с моей палочки сорвался большой бесформенный сгусток клатхи и, пролетев пару метров, растворился в воздухе.
— С первого раза ни у кого не получается, — прокомментировал мою неудачу Иллиндил. — Даже у меня. Попробуй ещё раз!
— Акситус Протекторас! — уже увереннее произнёс я, и сгусток светлой энергии, соскочивший с моей палочки, принял форму гигантской кошки — и поскакал к одному из оборотней. Проскочив сквозь волкодлака и убив его, призрачный зверь растворился.
— Отлично, Апион! — произнёс Иллиндил. — Не останавливайся!
— Акситус Протекторас! — я вновь произнёс заклинание, и кошачья фигура, состоящая из светлой энергии, уверенно понеслась на стайку оставшихся оборотней. Волкодлаки в страхе ринулись дальше, вглубь леса, но призрачный кот излучал мощную энергетику, и нечисть замертво падала, столкнувшись с одним его облучением.
— Великолепно! После практики в вызове протектора ты сможешь использовать это заклинание невербально и даже без палочки. А теперь я научу тебя нескольким заклятиям Истинных Магов, относящимся к твоей основной специальности, чтобы ты стал могущественным аргомантом.
Что за грозовой маг, неспособный вызвать грозу? И что за аргомант расы Ситтари, неспособный ей управлять? Я научу тебя создавать грозовую тучу, которая пускает молнии, поражающие лишь врагов — и не трогающие союзников.
Отрешись от всего. Обрати свои мысли и чувства к небесам. Направь свой собственный поток клатхи в небесные потоки. Очерти палочкой над собой семиконечную звезду — и произнеси заклинание: «Акситус Темпестас». Разумеется, когда ты хорошо освоишь это заклятие, не потребуется очерчение семиконечной звезды — и вербальное произношение.
— Акситус Темпестас! — произнёс я, размахивая руками над головой. Над сумеречным небом начали сгущаться клубящиеся тучи.
— Как мне спустить молнии?
— Не останавливайся. Концентрируй на грозовой туче потоки клатхи. Представь, что туча — небесная проекция твоей сущности. И ты находишься на небесах — и пускаешь молнии. Попробуй!
Я сконцентрировал всю свою клатху на туче. И представил, будто пускаю молнию на землю. С тучи действительно сорвалась молния — и ударила рядом со мной и Иллиндилом. С серых небес хлынул дождь.
— Научись прицеливаться, Апион! Представь себе, что ты стреляешь из лука — и порази вон ту ёлку.
Я сделал очертил воздух палочкой — и молния ударила в указанную отцом ёлку, с треском сломав её надвое.
— Отлично! А теперь попрактикуемся, — Иллиндил взмахнул руками, и из-за каждого дерева выскочило небольшое существо, похожее на чёрта. — Это — сатиры. По одному и маленькими группами они не слишком опасны, но эти подлые твари любят нападать большой кучей. Не бойся, это лишь сон, тренировка. Подай грозе ментальную команду испепелить всех сатиров!
Нечисть помчалась на меня. И я телепатически приказал туче зажарить её. Молнии слетали по две или по три, но неисчислимое количество сатиров просто поражало мой дремлющий разум. Я ощущал себя недостаточно сильным для одновременного командования большим, чем три количеством молний.
— Не могу прикончить всех! — пожаловался я. — Их слишком много!
— Научись контролировать небесную силу, аргомант. Вызови в своём мозгу мыслеобраз сатира, и задай клатхическим энергиям установку: это — образ врага! И все существа, подходящие под этот мыслеобраз, должны быть уничтожены!
Я сосредоточился на туче и телепатически отправил к ней мыслеобраз сатира. Грозовое облако промолчало, словно переваривая полученную информацию, а через три секунды с него разом ударили десятки молний, испепелив на месте сразу всю нечисть.
— Поздравляю! Но, как ты знаешь, не все враги уязвимы к молниям — и вообще к стихийной магии. Ты сможешь создавать и големов-элементалей, которые помимо стихийного урона, неплохо сражаются врукопашную.
По твоему профилю пойдёт создание грозовых элементалей. На языке Ситтараса они называются Этронахами.
Найди камней, подходящих для формирования тела голема.
— Как они должны выглядеть?
— Камни нормальной круглой формы. Только большие. Самый крупный из них пойдёт на живот этронаха. Камень поменьше — для груди, ещё меньше — на голову. Самые маленькие камни пойдут для рук и ног.
Я силой мысли породил камни — всё-таки, это был мой сон.
— А теперь подними их в воздух клатхическими силами. Вот так! На самый верх подними головной камень, пониже — основу для груди, ещё ниже — для живота. А по бокам от туловища — ступни и кулаки. Между ними и туловищем выстрой камни под конечности голема. Хорошо! Теперь пусти в эту конструкцию обе молнии — мёртвую и живую. И произнеси заклинание «Креатио Этронахас»!
— Креатио Этронахас! — крикнул я, направив руки на висящие в воздухе камни. С моей правой руки слетела золотисто-оранжевая молния, а с левой — сине-лиловая.
Молнии, ударив в камни туловища, слились в единую фиолетовую электрическую дугу. Затем они пошли от туловища этронаха к его голове, и через камни рук и ног — к ступням и кулакам.
— Отпусти его, Апион, — сказал Иллиндил, и я освободил подвластные потоки клатхи. Этронах зашагал по лесу.
— Он слушается твоих ментальных команд, как и астральный протектор. А теперь я обучу тебя созданию и остальных элементалей, ибо без этих навыков ты никогда не сможешь называться стихийным магом. Также тебе не повредит ещё парочка заклятий Ситтари. Я научу тебя подчинять своей воле людей и магических существ.
Пять часов Иллиндил обучал меня магии Ситтараса.
— Постой, отец, я чувствую опасность! — внезапно крикнул я. — Реальную, смертельную опасность!
— Я тоже. Она исходит из внешнего мира. Ты должен проснуться, Апион! Угроза нависла над твоей жизнью!
Но вместо того, чтобы проснуться и выйти из мира сновидений, я, находясь в нём, потерял сознание.
— Проснись! Эй, Апион, проснись! — услышал я над головой голос Красномира. Я попытался встать, но тело почему-то не особо слушалось. — Слава богам, ты жив, дружище!
— Что происходит? — спросил я, воспалёнными глазами обводя комнату. Рядом с кроватью помимо Красномира стояла Владана.
— Пока ты спал, кто-то подсунул тебе под нос платок с непонятным веществом. Как определила Владана, это — очень сильнодействующий яд, мгновенно убивающий человека. Но ты, похоже, здоров, как бык, потому что яд не убил тебя, а лишь усилил твой сон — и неслабо загрязнил твоё тело.
С трудом преодолев тяжесть в ногах, я присел.
— Я приготовила тебе это противоядие, Апион, — произнесла Владана, протянув мне колбу с зелёным раствором. — Пей.
Я, борясь с судорогой в руке, наклонил колбу и сделал пару глотков:
— Такое чувство, будто я вчера выпил двадцать литров в пивном эквиваленте, — попытался пошутить я.
— Если ты шутишь, это — хороший знак, но тебе повезло, что ты вообще выжил, — наставительным тоном сказала Владана. — До вечера такое мощное тело, как у тебя, должно восстановиться.
— Но зачем кому-то надо было меня убивать? — недоуменно спросил я.
— Я не хочу тебя расстраивать, Апион, но Снежана пропала, — сказал Красномир, — ты не догадываешься, кто мог её похитить?
— А ты как думаешь, кто? Разумеется, Земидар! Раньше он был в союзе с хаотическими магами, служащими Зорану!
— Откуда ты знаешь?
— Неважно! Мне нужно десять минут уединения для медитации, и я попрошу вас пока оставить меня одного. А уж потом я займусь поиском астрального следа Снежаны.
Владана и Красномир вышли из моей комнаты, и я, с трудом приняв позу лотоса, призвал светлые энергии клатхи и приказал им очистить организм.
Минут через пятнадцать я выскочил из своей комнаты:
— Я нашёл астральный след Снежаны! Она находится в сосновом лесу!
— Сварог всемогущий! — воскликнула Владана. — Ты выглядишь здоровым, Апион! Абсолютно здоровым!
— Мне знакомы методики быстрого исцеления. Я побежал за Снежаной!
— Подожди! — сказал Красномир. — Это может быть ловушка! В том месте может сидеть множество врагов! Я пойду с тобой.
— Благодарю за помощь, но я уверен, что справлюсь один! Я уже младший маг, ты помнишь? — уверенно произнёс я, выскочил из коморки, пробежал по винтовой лестнице, стрелой вылетел из башни, дошёл до врат академии, и, преодолев их, двинулся в направлении соснового бора.
Я нёсся по лесу. Чётко ощущалось присутствие нечисти, а точнее — нежити.
Единственной живой душой, чьё присутствие я увидел в матрице Абсолюта, оказалась Снежана.
— Эти идиоты выставили против меня одну лишь нежить, безо всяких живых врагов?! — возбуждённо крикнул я. — Сейчас эти мертвяки получат сполна!
— Помогите! — услышал я голос Снежаны.
Девушка сидела на ветвях сосны в глубине леса. Внизу копошилась нежить — одиннадцать умрунов, которых в мире Эрты называли зомби — и трое вурдалаков. Умруны тупо кружились вокруг сосны, а вот вурдалаки попались поинтеллектуальнее — они пытались забраться наверх. Конечно, до шакировских полярных вурдалаков им оказалось далеко, но всё равно они являлись опасными противниками. Снежана пыталась отбиться от лезущей наверх нежити, используя сосновую ветку.
Не уверен, что так просто справлюсь со всеми, — подумал я. — Молнии — не самая эффективная боевая магия против нежити, которая не чувствует боли, имеет атрофированную нервную систему и тяжело испепеляется, как вчерашний древень.
Надо пойти другим путём. Хорошо, что отец обучил меня одному из заклятий Ситтари, позволяющему переподчинять вызванных другими магами, да и созданных богами магических существ.
— Субергенте мортус! — я выкрикнул заклинание, направив палочку на вурдалака, который залез выше всех. Внутренним зрением я ощутил фиолетовую астральную нить, дотянувшуюся прямо до головы нечисти. Теперь между этим вурдалаком и мной установилась ментальная связь, и, хотя я сам и не был некромантом, то ощущал, что вурдалак готов подчиняться моим ментальным командам.
«Напади на своих собратьев», — мысленно приказал я вурдалаку. И умертвие, неспешно спустившись, впилось когтями в шею другому вурдалаку. Медленно соображающая нежить не поняла, что к чему, и её голова вскоре оказалась оторвана. Третий вурдалак, похоже, почувствовав враждебные флюиды в своём собрате, атаковал его. Мой вурдалак проиграл в сражении, но я подчинил своей ментальной сущности победившего — и приказал ему броситься на простых умрунов.
Вурдалак разорвал своими зубами и когтями двоих умрунов, но остальные сломали ему хребет, поняв, что более развитая нежить выступает против воли истинного хозяина.
Осталось девять умрунов, водящих хороводы вокруг сосны, на которой уселась Снежана. Мне уже надоело по одному подчинять себе отдельных мертвяков, более слабых, чем уничтоженные вурдалаки.
— Акситус Протекторас! — я выкрикнул заклятие, и передо мной материализовалась гигантская кошка, полностью состоящая из синей энергии. Клатхический аватар побежал к дереву. Проскакивая сквозь умрунов, он рассыпал на части их тела.
Через полминуты ни одного умруна не осталось. И астральный протектор растворился в воздухе.
Я подбежал к сосне, на которой сидела Снежана.
— Апион! Как я рада тебя видеть! — радостно крикнула девушка, хотя её лицо выглядело заплаканным и всё ещё до конца не отошедшим от шока. — Прости меня! Я была с тобой так резка несколько дней назад!
— Нет, это ты меня прости! Это я был не прав! Я должен был согласиться сражаться с Зораном и его прихвостнями. И я согласился. Я дал клятву Истинного Мага.
— Ты действительно герой, Апион! — всхлипнула Снежана, не найдя что больше сказать.
— Ты должна успокоиться, — произнёс я, проведя рукой перед лицом девушки. Плоды обучения у Иллиндила дали о себе знать: Снежана перестала плакать, и её лицо приняло гораздо более спокойное выражение.
— А как же все эти разговоры о том, что ты не выдержишь ни одного удара Зорана? — уже уверенно спросила княжна.
— Во сне со мной заговорил один человек, который взялся обучать меня истинной магии Ситтараса.
— Это был твой отец, не так ли?
— Да, именно он.
— Тогда пойдём в академию. Кто же именно тебя похитил?
— Не знаю. Похоже, меня усыпили магией.
— Меня тоже. Точнее, меня хотели отравить, но моё тело выдержало это испытание.
Мы со Снежаной подходили к академии. Внезапно я, ощутив опасность, крикнул своей спутнице:
— Ложись! — и повалил её на землю.
— Не время для это… — ответила княжна, но тут же замолчала, увидев то, из-за чего я повалил её.
По воздуху над нами пролетел призрак, в глазницах которого читалась ненависть. Я выхватил палочку, и с неё слетел луч яркого синего света, ударивший в призрака. Нежить растворилась после столкновения с лучом Света Ситтари.
— Со стороны академии также веет опасностью. Похоже, на неё напали, — задумчиво произнёс я.
— Не хочешь ли ты сказать, что меня похитили чтобы отвлечь твоё внимание от предстоящей атаки?
— Всё может быть. Я ощущаю присутствие Хаоса на территории академии. И немалое количество нежити.
— Что же нам делать?
— Я не знаю. Для начала надо посмотреть, что там происходит.
— И как ты это сделаешь?
— Я превращу в воздушного элементаля весь воздух между нами и академией. И посмотрю его глазами.
Я сделал несколько взмахов палочкой перед собой, сел в позу лотоса и закрыл глаза:
— Я вижу большой отряд хаотических магов на территории академии. Их возглавляет Земидар. Маги академии взяты в плен — они не рискуют первыми нападать на оккупантов, поскольку у тех — количественное преимущество. Да и большинство магов академии — студенты, ещё толком не умеющие колдовать.
Также на территории присутствует много нежити. Маги Хаоса взяли в плен какого-то аристократа! О, Боги! Это же — твой отец! А рядом с ним — Балиор, Громобой, другие боевые маги и агенты Сумеречных Клинков.
— Мой отец?! Что же нам делать?!
— Я создаю этронаха, то есть грозового элементаля, затем запускаю ментального протектора, который спас тебя от нежити, а уже после этого перехожу в Тень Абсолюта.
— Куда?
— Грубо говоря, я стану невидимым. И пройду на территорию академии. А дальше — следи за моими действиями.
— Действуй, Истинный Маг.
Я, осмотрев деревья, стоявшие за нами, отыскал груду камней — и поднял их силой воли. Затем я пустил в центральный камень одновременно две молнии — и произнёс: «Креатио Этронахас»! Из центрального булыжника вышли нити молний, связывающие камни в единое магическое существо. Снежана ахнула, впервые увидев настоящего грозового элементаля.
Я молча взмахнул руками, и рядом материализовался гигантский кот, состоящий полностью из синей энергии. Княжна уже не так удивилась, ибо имела возможность лицезреть протектора ранее. А сам я перешёл в тень. Снежана, похоже, уставшая удивляться чему либо в этот день, двинулась поближе к академии — туда же, куда и невидимый я. Призрачный кот и грозовой элементаль двинулись за мной. Так! Надо приготовить оккупантам сюрприз.
Представляю, какой ужас они ощутили, когда внезапно увидели следующую картину: над академией сгустились тучи. Совершенно из ниоткуда в светлом небе появились облака — и почернели, превратившись в клубящиеся грозовые тучи. Призрачный кот побежал к академии. А тучи над академией всё сгущались и сгущались. Гигантский кот, состоящий из синего света, тронулся дальше — за мной.
Дождь с градом спустился на академию. С небес буквально лил водопад: никогда ещё такого мощного ливня не видали в Солнцеградском княжестве. Могучий ветер со свистом летал вокруг стен. Призрачный кот же проскакивал сквозь скопления нечисти. Маги Хаоса задрожали от холода, вызванного дождём и градом. Впрочем, маги академии тоже.
— Трусы! Всем стоять! — приказал Земидар, не догадываясь, что рядом в Тени стою я.
— Ты заманил меня в ловушку, архимаг Земидар, — услышал я сквозь Тень слова Драгомира. — Что ты сделал с моей дочерью?
— Её труп пожрут умруны, князь, — ответил архимаг, безуспешно пытаясь закрыться рукой от дождя. — Если ты не согласишься на вассалитет империи Айрос. Соглашайся — и ты сохранишь и правление Солнцеградом, и свою дочь. Не согласишься — и вы оба погибнете. И мы со служителями Зорана не оставим камня на камне от этой академии. Солнцеградское княжество всё равно станет нашим.
Громобой умоляюще смотрел на князя, мол, только прикажи, государь, и мы вступим в бой. Конечно, я внутренним оком не видел его глаз — но ощущал колебания в ауре учителя.
По моей команде этронах со всей силой ударил во врата. Часть магов Хаоса рванулась к ним. А врата всё трещали и трещали. Маги прижались к ним, чтобы не дать открыться.
Но всё же ворота в академию с треском отворились — размазав по стене прислужников Зорана. Во двор ворвались два магических существа — гигантский призрачный кот и ходячая груда камней, соединённых фиолетовыми молниями. Тварь из камней пошла бить магов Хаоса в рукопашную, в то время, как призрачный кот, пробегая сквозь их ряды и сваливая колдунов на землю, бежал по направлению к нежити. Когда он проходил сквозь мертвяков, на его спине вспыхивали фиолетовые искры.
— Что это за тварь?! — взвизгнул Земидар, увидев призрачного кота, уничтожавшего очередного умруна.
Неожиданно рядом с князем Драгомиром, Громобоем, боевыми магами и агентами Сумеречных Клинков и появился я, окружённый сферой, состоящей из переливающихся с бешеной скоростью сине-лиловых молний. И не простых молний, а шаровых. Капли дождя и градины падали и на мой электрический щит — но, только столкнувшись с ним, со звучным шипением испарялись. В воздухе распространился запах озона.
— Ты жив, аргомант?! — изумлённо воскликнул Земидар. — И тебя не взял мой яд?!!
— Я так и знал, что это твои проделки! — гневно ответил я, делая взмах палочкой в сторону небес. Земидар кинул в меня несколько сгустков проклинающих чар, но я силой воли сжёг их ещё в полёте. Я сделал ещё три взмаха палочкой, и ливень превратился в грозу. Небеса расколола лиловая молния — и с треском ударила в нечистолога. От мощного раската грома содрогнулась земля. Но зловещий архимаг не покинул этот мир: молния столкнулась с ледяным щитом, который успел создать вокруг себя Земидар. Я же, взмахнув рукой, послал грозовой туче мыслеобраз мага Хаоса с приказом: испепелить всех.
— И ты думал, что твои жалкие потуги смогут победить меня, архимага? Ты смешон, аргомант!
— Зато я учился у настоящего архимага! — я освободил тучу, ментально приказав ей разобраться с магами Хаоса самостоятельно. — Вот тебе раз! — я кинул в Земидара шаровую молнию.
— Вот тебе два! — тёмный маг сделал пас руками, и с каждой слетело по черепу, состоящему из энергий ядовито-зелёного цвета. Один из них столкнулся с шаровой молнией, и два снаряда магической энергии эффектно взорвались, оставив после себя запах электричества и яда. Второй зелёный череп летел навстречу мне, но я выставил перед ним волшебную палочку, пустив мощный поток Света Ситтари. Но зелёный череп успел долететь до моей палочки и лишь возле неё взорвался, превратив моё магическое оружие в кучку пепла.
— Ха! Ты и раньше был слабаком, — усмехнулся Земидар. — А теперь ты — ноль без палочки!
— Истинный маг может прожить и без артефактов, — услышал я в голове голос Иллиндила. — Забудь про эту палочку! Ситтари могут фокусировать клатху глазами, ладонями и кончиками пальцев.
Я пошёл на Земидара, обнажив меч из Небесной Стали и заставив его гореть, наставив на небеса левую руку, по прежнему контролируя грозовое облако, даже без палочки. Молнии, сорвавшиеся с небес, как стая голодных собак с цепи, по моей ментальной команде испепеляли служителей Зорана. Но самые сильные из них закрылись хаотическими щитами, которые гроза не смогла пробить.
— Думаешь победить меня врукопашную, Грант? Не выйдет! Тебе не пройти сквозь мой ледяной щит. Ты замёрзнешь!
— В атаку, — приказал в это время князь, и преподаватели боевой магии вместе с Сумеречными клинками бросились на оставшихся магов Хаоса. Их примеру последовали и студенты.
— Ты меня недооцениваешь! — произнёс я, метнув пылающий меч во врага. Меч из Небесной Стали стукнулся о ледяной щит нечистолога. Но я поддержал свое оружие потоками клатхи, и меч принялся кружить вокруг Земидара, периодически ударяя его защиту.
— Ты уверен, что твоя железяка поможет одолеть меня?! — как всегда, с издёвкой спросил некромант.
— Не уверен. А вот мой протектор сможет!
— Твой кто?
Со спины на Земидара запрыгнул призрачный кот, пробив ледяной щит служителя Мары. Встретившись с мощными потоками отрицательных энергий, кот растворился, но щит Земидара оказался уничтожен. Я взмахнул руками, и нечистолога поразили две цепи шаровых молний, тут же испепелив его тело, дабы служитель Мары не воскрес в качестве морозного лича.
Обрадовавшись победе над Земидаром, я вернулся к контролю над грозой. Стоя и подняв руки к небесам, я медитировал. Я был един с небесной стихией. Да, в Ситтарасе дураков и слабаков не держат. Спасибо архимагу Иллиндилу за заклятие грозы третьей степени!
Кое-кто из хаотических магов пустил в меня ледяной глыбой, но она расплавилась, только соприкоснувшись со щитом молний.
Через три минуты всех хаотических магов перебили, а потери среди магов академии и Сумеречных Клинков оказались нулевыми. Если конечно не считать этронаха, которого хаотические маги всё-таки смогли расколдовать. И башен самой академии, изрядно подразрушенных магической битвой.
Я сделал пас руками в направлении неба, и гроза прекратилась, а клубящиеся тучи превратились в облака, а потом и вовсе рассеялись.
— Да здравствует наш спаситель-аргомант! — выкрикнул Балиор. — Апион, я знал, что ты — способный студент, но никак не мог догадаться, что твои силы настолько велики!
— Ты льстишь мне, архимаг Балиор.
— Нет, Апион! Это — даже не уровень мастера магии. Это — аспирантура!
— Что ты хочешь сказать, архимаг?!
— Тебе нет смысла оставаться студентом. Ты — настоящий специалист в области аргомантии, не нуждающийся более в обучении.
— Что?!
— Разумеется, если ты хочешь обрести статус архимага, мы будем рады видеть тебя в аспирантуре. Но набор туда состоится лишь летом, так что пока можешь быть свободным. И держи амулет мастера магии, — ректор засунул руку в бездонный карман своей мантии, а затем протянул мне медальон с выгравированными двумя молниями. — Теперь ты — дипломированный аргомант. Многие здания академии лежат в руинах, но не пройдёт и месяца, как мы их восстановим! И держи новую палочку.
— Благодарю, господин ректор, но палочка мне больше не нужна. Я сам могу сфокусировать любое заклятие.
— Болотные черти! — услышал я голос своего учителя по специальности. — Даже у меня никогда не получалось так быстро организовать такую мощную грозу! Эти молнии бьют точно по врагам, огнешар мне в глотку! Ты превзошёл даже меня — и воистину достиг вершин аргомантии! Клянусь Перуном!
— Благодарю, господин ректор! Благодарю, учитель!
Внезапно во двор академии вбежала запыхавшаяся Снежана:
— Здравствуй, отец!!!
— Снежана! Девочка моя! Я так рад, что ты жива! Я был сильно опечален, когда ты исчезла накануне собственной свадьбы. И оказался в шоке, когда получил сообщение от Земидара, чтобы приходил в академию, иначе тебя убьют. Было ясно, что злобный некромант пытается заманить меня в ловушку.
После того, как я вызвал из храма Сумеречных Клинков Даромира, он сказал, что ты — студентка магической академии, и что Апион тебя охраняет. Я сильно недоволен твоим поведением, но, поскольку ты выжила после всех этих злоключений, я тебя прощаю.
— Полагаю, я должна собирать вещи и ехать к своему жениху Тиверлею?
— Нет, Снежана — отныне я дарую тебе свободу. Ты сама можешь выбрать, за какого князя или дворянина выйти замуж.
— Я хочу выйти замуж за моего охранителя, аргоманта Апиона!
Я разинул рот от этой фразы, но, слегка собравшись с мыслями, вспомнил высказывание отца, что надо завязывать с беспорядочными связями — и заводить семью.
— Я согласен, — тогда я не нашелся, что сказать поумнее.
— Но, Снежана, — промолвил князь Драгомир. — Ты — княжна, а Апион — сын ремесленника с Севера. Он тебе не пара.
— Отец, на самом деле, Апион — высокорождённый маг не из нашего мира.
— Всё равно — он не является эламским аристократом, — парировал князь. — Хотя — это можно исправить. Апион, ты верно служил мне и Солнцеградскому княжеству. Ты исправно охранял мою дочь — и спас её. Также ты спас и всех студентов и преподавателей академии. Не говоря уже о том, что ты второй раз спас меня. Во второй раз я — твой должник. Твоя преданность княжеству безгранична. И ты — аргомант, мастер магии. Достойный получить почётноё звание в своём ордене. Самое высокое изо всех званий среди боевых магов.
Преклони правое колено, Апион Грант, — сказал Драгомир. Я последовал этому приказу. Драгомир достал из ножен свой меч и коснулся им сначала до моего правого плеча, потом левого, а затем — снова правого.
— Отныне ты — аристократ, Апион Грант. Присуждаю тебе новое звание — Рыцарь Грома и Молнии.
— Благодарю, государь.
— Это ещё не всё, рыцарь! Когда ты станешь мужем моей дочери, ты будешь для меня как сын — мне всегда хотелось иметь сына. После моей смерти именно ты станешь новым князем Солнцеграда.
Конец первой части.
Ариада — страна на юге Вестланда в мире Эрты
Лингвофон — магическое устройство-переводчик.
Единение с Абсолютом увеличивает силу и ловкость у паладинов. Подробности — в романе «Сталь и Пламя».
Напоминаю, что до 19 лет Апион носил фамилию матери. Подробности — см. в романе «Сталь и Пламя».
Хаотические воины, называемые шеддитами, обладают нечеловеческой силой и ловкостью. Подробности — в романе «Сталь и Пламя».
Баал — титул владык шеддитов. Подробности — в романе «Сталь и Пламя».
Подробности — в романе «Сталь и Пламя».
Магические существа, созданные для того, чтобы охранять колониальные правительства Перворождённых и общаться с жителями и гостями колониальных столиц. Подробности — в романе «Сталь и Пламя».
Напоминаю, что в родном мире Апион ознакомился с азами боевой магии, а также открывающими и закрывающими заклятиями.