— Всем привет! — Гарри сел на лавку рядом с Гермионой и придвинул к себе тарелку.
— Ты как? — поинтересовался Рон.
— Нормально, — пожал плечами Гарри. — А что? — он с подчёркнутым удивлением посмотрел в тревожные лица друзей.
— Ну… — замялась Кристина. — Ты знаешь, какой сейчас урок?
— Да, — пробурчал юноша, пережевывая бекон.
— Ты пойдешь на урок? — спросила Гермиона.
— А почему я должен его пропускать? — Гарри искоса глянул на подругу. — Зельеваренье входит в выпускные экзамены, если мне память не изменяет.
— Но…
— Я понимаю, о чем вы, — Гарри положил вилку. — То, что я узнал, никак не повлияет на моё отношение к предметам. Как бы ни был мне отвратителен этот предмет, он является важным при сдаче экзаменов, да и для дальнейшего… если я собираюсь в будущем стать аврором….
— А Снейп? — прошептал Рон, хотя они сидели и так достаточно далеко от остальных гриффиндорцев, и их никто бы не услышал.
— А что Снейп? — пренебрежительно бросил Гарри и сразу добавил. — Я хочу, чтобы вы запомнили одну вещь. Снейп профессор зельеваренья не больше.
— Хорошо, — кивнули ребята.
— Вот и отлично, — улыбнулся Гарри и одним глотком осушил кубок с соком. — Мне сейчас нужно зайти в библиотеку, а вы пока идете на урок. Я постараюсь не опоздать.
— Смотри… — пожал плечами Рон.
— Будем ждать, — Гермиона чмокнула его в щеку и встала.
Гарри посмотрел друзьям вслед и вздохнул. Конечно, он не собирался в библиотеку. Просто хотел проверить, что будет, если он опоздает на урок. Как на это отреагирует его дядюшка. Юноша посмотрел на учительский стол и остановил свой взгляд на черной мантии Снейпа. Профессор поглощал завтрак, переговариваясь с Ральфом. Почувствовав взгляд ученика, он стал медленно поворачивать голову, но Гарри успел отвести глаза и уставился в тарелку. Когда Снейп покинул зал, юноша сразу же выбежал следом.
— Ну, и где Гарри? — Гермиона нервно поглядывала на дверь.
— И зачем ему нужно в библиотеку? — задумался Рон. — Да ещё непременно перед уроком.
— Отец идет, — обречено прошептала Кристина, повернувшись к друзьям.
В кабинет вошел Снейп и быстро прошел до своего стола, черная мантия взлетала при каждом шаге. Вид у профессора был невеселый, точнее ещё более хмурый, чем обычно. Он нервно перебирал пальцами и оглядывал класс. Возможно, для всех это ничего не значило, но Кристина отлично видела, что всегда сдержанный и твердый профессор очень нервничал. Его многолетний опыт действительно помогал скрыть эти чувства под маской строгости, но обмануть родную дочь было невозможно.
— С ним что-то не так, — прошептала Кристина на ухо Рону.
— По мне такой же, как и раньше, — ответил тот.
Снейп на остроту слуха не жаловался, и сразу повернул голову в сторону гриффиндорской троицы. Тут Кристина по настоящему испугалась, потому что глаза отца были темны и смотрели отрешённо. Девушка сразу обо всем догадалась, конечно, здесь замешан Гарри. Он еще не пришел на урок, и это настораживало её отца.
Вдруг дверь в кабинет распахнулась, Снейп резко повернулся. В дверях стоял Гарри Поттер собственной персоной. Все ученики как один уставились на него, Драко Малфой злорадно улыбнулся и скрестил руки на груди. Слизеринцы предвкушали расправу над знаменитым Поттером, а гриффиндорцы в ужасе переводили взгляд с упрямо-дерзкого лица Гарри, на окаменевшее Снейпа. Кристина видела, как сверкнули глаза ее отца, когда в дверях появился Гарри, они стали прежними, цепкими и настороженными.
— Извините за опоздание, профессор, — сказал юноша, пристально глядя в темные глаза дяди.
— Мистер Поттер вы же знаете, насколько я не люблю, когда опаздывают на мой урок, — со свистящими нотками раздражения произнес Снейп. — Даже такие нахальные знаменитости, как вы… — почему-то у Гарри внутри разливалось странное тепло, означавшее, что ничего не изменилось. — Десять очков с Гриффиндора, садитесь на место, — рявкнул профессор. — После урока поговорим о вашем наказании.
— Да, сэр, — твердо сказал юноша и прошел на своё место, опустившись рядом с Гермионой.
— Начнём урок, — Снейп подошёл к доске.
…Всё по-прежнему, — подумал Гарри. — Так и должно быть, ничего не изменилось!
Весь урок Снейп диктовал ученикам сложные составы различных растительных зелий и повторял, что последующие уроки они будут готовить их и изучать воздействие данных составов на одушевлённые и неодушевлённые объекты. Назначая после урока наказание для Гарри, профессор даже не поднял головы от журнала. А юноше захотелось увидеть в этот момент глаза Снейпа и понять о чем он сейчас думает. Все-таки что-то неуловимо поменялось. Их внутренние чувства стали другими, даже ненависть повернулась в другую сторону. Теперь они никогда не смогут быть теми, что раньше. Правда меняет всё, переворачивает жизнь.
— …я очень надеюсь, что вы не опоздаете на ваше же взыскание сегодня, — профессор захлопнул журнал. — Это может повлиять на будущие экзамены.
— Я все понял, профессор, — ответил Гарри.
— Можете идти, — махнул рукой Снейп, по-прежнему не отрывая глаз от журнала.
— До встречи, — юноша выскочил из кабинета и сразу наткнулся на друзей.
— И?! — поинтересовался Рон.
— После Прорицания, буду драить пробирки для нового семестра, — пожал плечами Гарри.
— И все? — удивился Уизли.
— Да. А ты что хотел? — не понял Гарри.
— Вы с ним не поговорили? — поинтересовалась Гермиона.
— Нет, — коротко ответил юноша.
— Скажи, Гарри, ведь ты сегодня не был в библиотеке? — практически утверждала Кристина.
— С чего ты это взяла? — фыркнул Гарри.
— Лаванда и Первати там были, и тебя не видели, — объяснили девушка.
— А где же ты был? — Рон упёр руки в бока.
— Так, бродил…
— Вместо урока?! — воскликнула Гермиона.
— Ты опоздал на урок специально! — обвиняющее воскликнула Кристина.
— Это не важно, — бросил Гарри. — Вот сейчас мы точно опаздываем на урок! — резко добавил он и, обойдя друзей, направился по коридору.
Друзья, пожав плечами, пошли за ним и решили больше не поднимать эту тему. Последующие два урока Гарри был молчалив и очень сосредоточен, как будто продумывал каждый момент будущей встречи со Снейпом. Возможно даже перебирал в голове фразы, которые они могут друг другу сказать. Конечно, юноша знал, что за опоздания Снейп никогда не назначает серьёзных взысканий — только снимает баллы, это было сделано специально, чтобы поговорить. Но юноша не был уверен в своей готовности говорить со Снейпом…
…Поглядим, что будет, — сказал сам себе Гарри, медленно идя по коридору. Трелони их отпустила раньше, и теперь в запасе было около получаса. Отстав от друзей, он просто бесцельно бродил по коридорам замка. Ральф сегодня тоже был весьма хмурым и сосредоточенным, постоянно посматривал в сторону Гарри. За весь урок на его лице ни разу не появилась знакомая всем лучезарная улыбка.
…Может, причина не только в Снейпе, может, случилось ещё что-то, — подумал юноша. — Но это уже не моё дело.
Встряхнув тяжёлой от мыслей головой, Гарри спустился в подземелья. У самой двери в кабинет ненавистного профессора юноша помедлил, но после некоторой паузы всё-таки постучал.
— Войдите, — раздался низкий голос. Ученик, глубоко вздохнув, толкнул дверь в сумрачное помещение.
— Здравствуйте, профессор, — холодно произнёс юноша и прошёл в глубь.
— Поттер… — Снейп поднял голову и сразу осёкся, увидев глаза ученика. Они были настолько холодны, что могли заморозить весь Запретный Лес вместе с замком. Профессору показалось, будто он глядит на себя в детстве.
— Я пришёл отбывать назначенное вами взыскание, — продолжил ровным голосом Гарри.
— Мистер Поттер… — алхимик опять умолк, похоже, он не знал, как подобрать слова. Это очень удивило юношу, обычно Снейп всегда находил слова в любой ситуации, а сейчас он отчего-то нервничал.
— Профессор, скажите, что мне нужно делать. Я еще обещал помочь Гермионе с разборкой книг, — Гарри оглядел привычно захламлённый кабинет.
— Я позвал вас не за этим, — сказал профессор и выдвинул один из ящиков стола.
— Тогда зачем? Поговорить? — Гарри внимательно изучал тёмные глаза профессора. — Но я думаю, нам с вами не о чем говорить. Мы ведь уже исчерпывающе пообщались два дня назад в этом же кабинете.
— Нам нужно поговорить о многом, но только когда вы успокоитесь и будете в состоянии взглянуть на обстоятельства по-взрослому, мистер Поттер, а пока… — зельевар вытащил из ящика небольшую резную шкатулку, покрытую тёмным блестящим лаком, и аккуратно поставил её на стол. Гарри удивлённо приподнял брови:
— И что это? — слова сами по себе сорвались с губ.
— То, что просил хранить меня ваш отец, — тихо сказал Снейп, а сердце юноши сжалось при мысли, что это вещи его отца. — Тот ключ, который я вам дал во время нашего последнего разговора, открывает именно её. Можете забрать, и быть свободным, — Снейп подвинул вещь на край стола. — Надеюсь, там вы найдёте ответы на все ваши вопросы.
Гарри шагнул к столу и осторожно принял шкатулку. Она оказалась довольно тяжелой и прохладной на ощупь..
— До свидания, профессор, — буркнул он и вышел из кабинета.
Снейп грустно посмотрел ему вслед и направился к котлам.
Гарри быстро шёл по коридору, сжимая в руке шкатулку, в которой хранились тайны его отца. Он вошёл в гостиную, но Рона с Кристиной не обнаружил, скорее всего, они нагуливали аппетит перед ужином. Гермиона же ждала его в своей комнате. Гарри в два прыжка оказался у лестницы и быстро поднялся к спальням, чтобы скрыться от братьев Криви, которые пару раз его окликнули. Спальня мальчиков была пуста. Юноша прошёл до своей кровати и опустил коробку на покрывало. Душа его разрывалась на части: с одной стороны он рвалась открыть шкатулку, чтобы прикоснуться к чему-то, переданному отцом сквозь время и смерть, а с другой — проявлял осторожность: мало ли что мог туда подсунуть Снейп. С него станется. Не пытаясь побороть противоречивые чувства, Гарри задёрнул полог своей кровати и вышел из комнаты. Он добежал до комнаты старосты и постучал.
— Войдите, — отозвалась Гермиона.
— Привет! — Гарри вошёл в светлую комнату и покосился на горы книг на полу.
— Ой, Гарри! — она подняла голову из-за стола. — Ты так быстро?
— Снейп не назначил мне взыскания — это была отговорка, а просто передал кое-что и отпустил.
— И всё? А ты ведь хотел с ним поговорить?
Гермиона обошла стол и встала рядом с Гарри, положив руки ему на плечи. Он, не отвечая, притянул её к себе, обхватив за талию. Девушка подняла руки к его волосам и ласково поправила непослушную чёлку, накрутив короткую прядь себе на палец. Они просто стояли и смотрели друг на друга. Зелёные глаза смотрели в карие, нежно изучая загадочные глубины.
— Не знаю… — прошептал Гарри. — Не представляю, как мы можем поговорить. О чём?!
— Возможно, ты поймёшь это позже, и найдёшь в себе силы… — Гермиона нежно коснулась его щеки, и юноша поймал её руки в свои ладони.
— Скорее всего, ты права, — он нежно поцеловал тонкие, навсегда испачканные чернилами, пальцы, а Гермиона улыбнулась. — Ты удивительная! — сказал он вдруг так ласково, что девушка невольно вздрогнула.
— Почему? — она удивленно взглянула на него.
— Просто так… — Гарри встал, всё ещё держа её руку в своих и, наклонившись, нежно поцеловал в уголок губ. — Ты расскажешь мне, куда переставлять книги?
— Что… — Гермиона не сразу поняла, о чём это он. Девушка уже не была способна думать о делах, но, сосредоточившись, ответила. — Первым делом, нужно отобрать библиотечные, а потом расставить по алфавиту на полках.
— Я всё понял, — Гарри отпустил её руки и достал волшебную палочку. — Не вручную же поднимать тяжёлые книги на высокие полки.
— О! Так ты ещё и лентяй, Гарри Поттер! — она засмеялась. — Знаешь, мне скоро придётся открыть личную библиотеку, — староста достала из-под стола ещё пару увесистых книг.
— Угу. А я уже вношу свой скромный вклад в твое благое дело. Вингардиум Левиоса! — тяжеленный том плавно поплыл на верхнюю полку, где виднелась золотая табличка "А".
— Я только тому рада. И очень тебе благодарна…
— Что-то не ощущаю благодарности, — ехидно заметил Гарри.
Гермиона хихикнула, подошла вплотную и, приподнявшись на носочки, поцеловала его в щеку. Юноша ловко и нежно обхватил руками её за талию и притиснул к полке с книгами. Задыхаясь, накрыл её губы своими. Руки девушки скользнули ему на талию, и она прижала его к себе ещё сильнее, отвечая на горячий поцелуй. Вместо того чтобы расставлять книги по полкам они самозабвенно целовались, будто не видели друг друга, по меньшей мере, месяц. Из головы Гарри вылетела последняя встреча со Снейпом, даже почти забылась шкатулка отца.
В результате они не успели расставить книги, да и ещё и едва не опоздали на ужин. Однако Гермиона взяла с Гарри слово, что он завтра обязательно придёт опять и поможет закончить эту работу. А тот в свою очередь послушно согласился с весьма многозначительной улыбочкой, из чего староста сделала вывод, что лучше будет позвать Кристину, а то книги не будут расставлены до конца учебного года.
Все же, как бы не был счастлив Гарри, мысль об отцовской шкатулке не выходила у него из головы. Поэтому после ужина он увильнул от игры в шахматы, объяснив, будто должен подготовиться к контрольной по нумерологии в тишине. Рон послушно согласился, хотя, похоже, не поверил. Гарри было на это плевать, он плотно задёрнул полог кровати и в слабом свете палочки открыл ключом шкатулку. Сверху лежала пачка пожелтевших колдографий. На самой первой стоял его отец в красно-жёлтой гриффиндорской квиддичной форме, сжимая в руке метлу. Потом ещё пара снимков, на которых он, несомненно, узнал свою мать. Юноша был не в состоянии дальше рассматривать колдографии, глаза щипало и горло свело. Гарри спрятал снимки под подушку, продолжив изучать содержимое шкатулки. В углу лежала ничем не примечательная серая коробочка. Юноша заинтересованно взял её в руку и откинул крышку…
Это оказалась небольшая чаша, наполненная серебряной жидкостью. Сердце Гарри бешено забилось. Неужели это Омут Памяти его отца, и он сможет увидеть всю его жизнь, те моменты, которые отец сам выбрал, чтобы сохранить и передать сыну?! Юноша, дрожащий рукой, потянулся к серебряной глади, но тут за дверью послышались шаги. Гарри быстро закрыл чашу и молниеносно спрятал шкатулку в тумбочку. Он успел вовремя, потому что не прошло и минуты, как дверь распахнулась, и в комнату ввалились весёлые и шумные Рон с Симусом. Они о чём-то громко говорили, размахивая тетрадками.
— Ой, Гарри! — воскликнул Рон. — Ты решил нумерологию?
— Пока нет, — буркнул тот.
— А мы тут обсуждали грядущий квиддичный сезон …
— Игры начнутся почти через два месяца, — заметил Гарри, покосившись на Симуса.
— Но мы слышали, что Малфой уже готовит команду к новым играм, — сказал Рон и сел на кровать.
— Больше выпендривается, я уверен, — пробурчал Гарри.
— А если нет! — запротестовал Симус.
— Мне сейчас нет до этого…
— Как не до этого?! — оторопел Рон. — Гарри, ты же капитан…
— И где твоя новая метла? — поинтересовался Симус, а Рон бросил на Гарри быстрый взгляд.
— У меня её нет, — отрезал тот.
— Как нет, тебе же её подарили на Рождество? — поразился Фининган.
— Это была шутка близнецов Уизли, а не настоящая метла, — отчеканил Гарри. — Я не хочу говорить на эту тему.
— Ну, хорошо, хорошо, — сдался Симус.
— Вот и отлично, — Гарри вытянулся на кровати, заложив руки за голову.
— Что с тобой случилось, почему ты опять не в духе? — Рон тревожно глядел на друга.
— Просто всё надоело, все мешают и не дают спокойно почитать, — ответил Гарри.
— Ну, прости, друг, что мы тебе помешали, — тут же надулся Рон.
— Прекрати! — Гарри вскочил. — И вообще, оставьте меня в покое! — он развернулся и выскочил из комнаты, хлопнув дверью.
— Какая его муха укусила? — закатил глаза Симус.
— Большая и мерзкая, по имени… — Рон чуть было не сказал Снейп, но вовремя проглотил язык. — А да ладно, какая разница.
— Это его дело, но главное чтобы он от злости не разнёс гостиную, — согласно кивнул Симус.
Гарри спустился в гостиную, которая была полна учеников. Гермиона стояла, окруженная первоклашками, и что-то терпеливо втолковывала им. Юноша опустился в кресло, не сводя с неё глаз ни на секунду, словно бы она могла одним своим присутствием объяснить по какой такой причине Гарри Поттер наорал на своего лучшего друга. Этот Снейп сведёт его с ума! Почему алхимик отдал вещи отца сейчас, почему не продолжал их прятать, что скрывает Омут памяти и как попасть туда, чтобы никто не помешал?! Гарри, уперев подбородок в кулаки, продолжал смотреть на Гермиону, наблюдая за её движениями — как она поворачивает голову, улыбается, поправляет волосы, отбрасывает пряди с глаз. Она пару раз оборачивалась к Гарри и коротко улыбалась, но не подходила. Юноша просидел так около получаса, пока староста не рассталась с первоклашками и не подошла, наконец, к нему.
— Что-то случилось, Гарри? — она присела на ручку кресла.
— Нет, просто смотрел на тебя, — он накрутил на палец длинную каштановую прядь и отпустил, наблюдая, как она подскакивает пружинкой.
— А как насчёт уроков? — прищурилась девушка.
— Ну, завтра не самые сложные предметы… — Гарри невинно посмотрел на неё и приобнял за талию.
— Но к ним всё равно нужно готовиться, — Гермиона вскочила и потянула его за руку. — Пошли.
— Ну, Герми… — простонал он.
— Пошли, немного позанимаемся! — она вновь потянула его за сабой.
— Только если ты будешь рядом, — он широко улыбнулся.
Они занимались до тех пор, пока Гарри не сделал все уроки, и только тогда Гермиона его отпустила. Он приплёлся в спальню заполночь, с головной болью и ощущением странной нервозности. Друзья уже спали, посапывая носами. Юноша присел на кровать, и тут его осенило, что сейчас самый удобный случай отправиться в путешествие по Омуту Памяти отца. Он достал шкатулку, плотно задёрнул полог и раскрыл коробочку. Рука потянулась к серебряной глади, и палец коснулся её, холод обдал всё тело, надвинулся туман, а потом…
…Большой зал Хогвартса ослепил блеском и торжественностью убранства. Под потолком сияли миллионы свечей, ночное небо было ясным, звезды и луна практически не добавляли света, являясь здесь лишь необычным украшением. Дверь главного зала отворилась, и вошла декан Гриффиндора, а за ней гуськом потянулись первоклашки. Их лица светились счастьем и благоговейным восторгом, они крутили головами и тихо перешёптывались. Гарри, ни секунды не сомневаясь, определил в толпе ребятишек своего одиннадцатилетнего отца. Джеймс шёл во втором ряду и улыбался. На носу его аккуратно сидели круглые очки, а тёмные волосы были старательно причёсаны. Процессия первоклашек остановилась у табурета, с лежавшей на нём Шляпой, и МакГонагалл, окинув взглядом будущих учеников, развернула список:
— Это старая Распределяющая шляпа. Она с самого основания школы распределяет учеников по факультетам. Их четыре: Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпафф и Слизерин, — она смерила строгим взглядом крайний стол. — Я назову вашу фамилию, вы подойдёте к шляпе, наденете на голову, и она скажет, на какой факультет вы распределены. Ареста, Анна!
Гарри удивился, что шляпа не пела песню. Может, его отец её не запомнил или не стал этим загромождать свой Омут памяти. Между тем девочка с короткими тёмными волосами направилась к столу Слизерина. А потом….
— … Эванс, Лили! — вызвала декан.
Гарри вздрогнул и посмотрел на вышедшую из толпы небольшого роста девочку, с тёмно-рыжими волосами, собранными в тугой пучок. Девочка подняла голову и опасливо глянула на декана Гриффиндора, а та ободряюще кивнула. Гарри снова вздрогнул, увидев ярко-зелёные глаза, такие же, как у него. Девочка шагнула вперёд, бормоча что-то себе под нос. "Прямо, как Гермиона!" — подумал юноша и улыбнулся.
— Гриффиндор! — выкрикнула шляпа, и Лили подпрыгивая, побежала занимать место. Джеймс захлопал громче всех и широко улыбнулся вслед новой гриффиндорке. И вдруг:
— Блэк, Сириус! — Гарри замер. Из толпы вышел стройный черноволосый мальчик, с тонкими чертами аристократического лица, аккуратно и дорого одетый — явный отпрыск привилегированного семейства. Сириус глубоко вздохнул и подошёл к шляпе. Натянув её на голову, он, стиснув руки, ждал, как догадался Гарри, страшного приговора под названием "Слизерин", но…
— Гриффиндор! — немного подумав, выкрикнула шляпа.
Сириус, ошарашено крутя головой, стоял на месте. Гарри посмотрел на Джеймса, тот показал другу большой палец. Между тем будущий крёстный Гарри всё стоял, сжимая в руке шляпу.
— Ты что — недоволен? — проворчала она.
— Нет, — дрожащим голосом прошептал Сириус. — Только… Вы точно уверены, что мне в Гриффиндор?..
— Я никогда не ошибаюсь, малыш! — брюзгливо ответила Шляпа. — Положи-ка меня на место и марш к своему факультету!
— Мистер Блэк! — МакГонагалл строго посмотрела на мальчика. — Вы в Гриффиндоре, уверяю вас… — Сириус ещё пару секунд постоял на месте, а потом закричал на весь зал:
— УРА! Я В ГРИФФИНДОРЕ! — и кинулся к своему столу, приземлившись напротив Лили.
Дамблдор посмотрел на него и спрятал в бороде мимолётную улыбку. Сияющий Сириус знакомился с будущими соседями по спальне. Джеймс улыбался другу и был рад не меньше его. Гарри знал, конечно, что крёстный будет учиться в Гриффиндоре, но и представить себе не мог, как это важно для него. Тем временем распределение продолжилось и шло своим чередом…
— Люпин, Ремус! — провозгласила МакГонагалл. Дамблдор, чуть наклонился вперёд.
К шляпе подошел худенький мальчик — волосы падали на бледное лицо, на щеке виднелась свежая царапина, глаза были потухшие. Гарри решил, что, видимо, полнолуние было недавно. МакГонагалл тяжело вздохнула и сурово поджала губы. Скорее всего, ей совсем не нравилась идея обучать маленького оборотня совместно с другими детьми.
— Гриффиндор! — выкрикнула шляпа.
Ремус первый раз улыбнулся и посмотрел на директора, грустные глаза озарились тёплым светом — мальчик был счастлив. Дамблдор кивнул, и Люпин направился к столу факультета. Сириус и Джеймс удивлённо переглянулись, такая реакция учителей на обычного мальчика казалась странной…
— Петтигрю, Питер! — пухленький мальчик шагнул вперёд, съёжившись, маленькие чёрными глазки суетливо осматривали зал.
— Гриффиндор! — Питер кивнул сам себе и направился к столу. Похоже, его не особенно интересовало, на какой факультет его распределят. И наконец….
— Поттер, Джеймс! — отец Гарри поправил очки и шагнул к Шляпе.
— ГРИФФИНДОР! — закричала она, едва коснувшись головы мальчика.
Как на распределении Малфоя-младшего- почему-то вспомнил Гарри.
Джеймс направился к столу своего факультета и ему навстречу вскочил Сириус со словами:
— Мы сделали это! Как и договаривались в поезде… Мы вместе на одном факультете!!!
…Вдруг мир вокруг словно поплыл и стал гаснуть, удаляясь, растворяясь в темноте. Гарри испугался, что не сможет досмотреть видение, но тут из тьмы пришло другое. Тёмный коридор, освещённый лишь парой факелов, звенящая тишина и полночная пустота спящей школы… но вот откуда, будто раздвигая тишину, стали робко просачиваться негромкие голоса.
— Джеймс ты безумец!
— Тебе разве не интересно, куда он исчезает раз в месяц, и отчего появляются эти жуткие царапины на его руках, ногах и лице? — недовольно заворчал отец Гарри.
— Конечно, интересно, черт побери…
— Здесь всё не просто так я уверен… — пробормотал Джеймс. — Его всегда сопровождают Дамблдор, МакГонагалл, Фигг да еще и Андерсон. Не слишком ли много учителей для одного первокурсника.
— Ты прав, Джеймс, это слишком подозрительно… не боишься, что это может быть опасно? — улыбнулся Сириус
— Я! Нисколько.
— Тогда вперед, очень узнаем тайну Ремуса…
Он не договорил, потому что в коридоре появились четыре профессора и ученик. Свет факела упал на мальчика, и Гарри увидел измученный взгляд карих глаз, чёрные тени под ними, спадающие сосульками на плечи замызганные волосы, покачивающиеся в такт шагам. Казалось, этот мальчик не спал несколько ночей. Но тут Гарри увидел перебинтованные руки, запачканную и разодранную мантию… Совсем юный Ремус Люпин готовился к своему очередному полнолунию — учителя сопровождали его в Визжащую Хижину. А его отец и крёстный, наверное, решили все выяснить и докопаться до сути. Гарри медленно двинулся за процессией, пользуясь тем, что его никто не мог видеть.
Они вышли в школьный двор. Небо было закрыто плотными облаками, ни луны, ни звёзд не видно. Процессия медленно направлялась к окраине замка — к Дракучей Иве. Гарри видел, как за ними чуть ли не ползут два проказника. Их укрывала глухая ночь, и поэтому профессора не замечали учеников. Вот показалась ива, машущая ветвями, словно бы от ветра. Дамблдор поднял голову к небу и нахмурил брови — облака начинали рассеиваться, и скоро должен был появиться круглый диск луны.
— Нужно спешить, — сказал он.
— Я дальше дойду сам, — раздался тихий низкий голос. — Вам опасно быть со мной.
— Ремус, мальчик мой, мы взялись охранять тебя и не бросим на половине пути, — настойчиво произнёс директор.
— Альбус! — МакГонагалл схватилась за сердце. — Луна!
— Мистер Люпин, бегите, что есть мочи! — вскрикнул профессор Андерсон.
Мальчик сорвался с места и, спотыкаясь, рванул к дереву, Гарри видел, что ему удалось добежать до Ивы и юркнуть в проход. Профессора, облегчённо вздохнув, направились назад в замок, а Джеймс и Сириус продолжали лежать в траве.
— Узнаем, что это за проход в Иве? — задорно предложил Джеймс.
— Мы же не знаем, как проскользнуть мимо ветвей? — заметил Сириус и с азартом добавил. — Стоит рискнуть!
— Там есть кнопка, я уверен, — Джеймс поднялся с земли и отряхнул штаны.
— И как ты собираешься её найти? — хмыкнул Сириус.
— Не знаю, — протянул Поттер, — всё это весьма странно. Если Ремус боится луны, возможен только один вариант…
— Не хочешь же ты сказать, что?!..
— А почему бы и нет, — пожал плечами отец Гарри. — Ты же сам видел, как он испугался луны… да и в дыру он вполз на четвереньках.
— Дамблдор ни за что бы не стал держать в школе оборотня!
— А я что-то сомневаюсь в этом. Давай попробуем поговорить с Люпиным…
— Ага! Думаешь, он тебе это так просто и скажет. Нашёл дурака!
— Мы попробуем…
Гарри догадывался, что состоявшийся потом разговор, Джеймс Поттер тоже хорошо запомнил. Юноша ждал яркой вспышки, и вот она пришла.
…Снова коридор к гриффиндорской гостиной — вдали виднеется портрет Полной Дамы. Из-за него выходит грустный и бледный мальчик и понуро плетётся куда-то, еле переставляя ноги.
— Ремус! — раздались совсем рядом звонкие ребячьи голоса. Сириус и Джеймс затаились в глубокой оконной нише.
— Когда ты вернулся? — отец Гарри шагнул навстречу Люпину.
— Пару часов назад, — ответил тот.
— Знаешь, нам нужно с тобой поговорить, — осторожно начал Сириус.
— Если ты не против, — поспешно добавил Джеймс.
— Нет, — согласно кивнул Ремус. — Что вы хотели мне сказать?
— Не здесь, тут много ушей, — сказал Джеймс. — Я знаю одно местечко.
Они направились по коридору и резко свернули. Гарри потрясённо застыл, потому что это оказалось их с Роном и Гермионой излюбленное место. Трое друзей остановились у окна. Джеймс глубоко вздохнул и начал:
— Ремус, ты нам друг, ведь так? — тот кивнул. — И мы твои друзья. Я хотел узнать, куда ты исчезаешь каждый месяц вот уже почти год?
— И потом возвращаешься измученный, болезненный, израненный, — осторожно добавил Сириус.
— Я… — Ремус задумчиво закусил губу. — Вы действительно хотите это знать?
— Ещё бы!
— У меня тяжело больная мама, её нужно регулярно навещать. Раз в месяц на пару дней я к ней езжу…
— Это мы знаем, — немного резко оборвал его Джеймс, а Люпин удивлённо вскинул глаза на друга.
— Тогда почему спрашиваете? — насторожился Ремус.
— Просто Джеймс немного не так задал вопрос… — вздохнув, Сириус вымолвил. — Куда ты каждый месяц исчезаешь в проходе под Дракучей ивой?
— Так вы знаете?!.. — глаза Ремуса широко раскрылись.
— Мы знаем только одно, что тебя туда отводят профессора ночью в полнолуние, — объяснил Джеймс. — Мы видели это пару раз.
— Что ты там делаешь, Ремус? — вновь задал вопрос Сириус.
— Вы действительно хотите это знать? — повторился Люпин.
— Да, и чтобы не означила эта правда.
— Ну, я это… я там… прячусь… — замямлил он. — Точнее меня прячут… от вас… от всех… я опасен…
— Почему…
— Потому что…
— Ты оборотень! — воскликнул Сириус.
Наступила тишина, и в этой тишине раздался какой-то сдавленный писк, а потом глухой звук падения. Трое друзей обернулись. В дверном проёме стоял пухленький мальчик, его маленькие чёрные глазки перебегали с одного "заговорщика" на другого, а рот был широко раскрыт. Это без сомнения был Питер Петтигрю, его учебники валялись на полу. Четверо мальчишек с минуту молчали, каждый, старясь со своими чувствами. Люпин был не на шутку перепуган, Сириус зол, Джеймс немного обескуражен, а сам нарушитель пребывал в паническом ужасе. Тишину нарушил строгий голос Сириуса:
— Что ты здесь делаешь, Питер?
— Я шёл мимо… и услышал голоса, а потом… — он уставился на Люпина.
— Придётся тебя лишить сегодняшних воспоминаний, — Сириус вытащил палочку. — Ты не должен знать, о чём мы здесь говорили.
— Не надо! — пропищал Петтигрю, умоляюще прижимая руки к груди. — Я обещаю молчать и никому не скажу…
— Мы тебе не верим, — шагнул вперёд Джеймс. — Очень многие будут не прочь узнать тайну Ремуса, поэтому тебе этого знать не положено.
— Обещаю никому не говорить, клянусь! Да я и слова этого боюсь, что уж там болтать об этом кому-то… Или это не правда? — он затравлено глянул на Люпина.
— К сожалению, это правда, — тот наконец обрёл дар речи. — И вам двоим, этого тоже знать не нужно. Теперь вы убедились, что я для вас опасен?!.. Я для всех опасен… — Люпин повернулся и хотел уйти, но Джеймс сжал его плечо.
— Мы не собираемся причинить тебе зло, и я уверен, — ты тоже. Ты ведь никогда не пытался на нас напасть, — сказал Поттер с улыбкой. — Это никак не повлияет на нашу дружбу.
— Верно! Ты наш друг, будь ты хоть русалкой или динозавром, — добавил Джеймс. — Тебе одиноко и очень тяжело с этой ношей. Мы хотим помочь.
— Ведь намного легче, когда ты не один несёшь эту ношу, — вдруг робко сказал Питер, а Сириус улыбнулся.
— Он прав, ты можешь на нас положиться.
— Спасибо, — губы Люпина сами распылились в широкой улыбке. — Вы настоящие друзья!
— А теперь расскажи, как обыкновенный мальчик стал оборотнем? — попросил Джеймс.
— Это долгая история… Когда я был ещё совсем юным, лет пяти от роду, я был не в меру любопытным мальчиком. Непоседливым и неугомонным. Обожал животных и лес… Мы жили на краю знаменитого Шервудского леса. Однажды отправившись с отцом в глубь таинственной чащи добывать компоненты для какого-то зелья, я отстал от него и потерялся. Но поначалу ни капли не испугался, ведь для меня лес — дом… Родители меня искали всю ночь. Я же спрятался в пещере, не подозревая, что в ней живёт нечто ужасное. Меня не удивил стог сена и догорающий костёр, — Люпин закрыл глаза, облокотился на подоконник и продолжил. — Я не боялся встретить обитателя пещеры, просто не думал, что это может быть оборотень. Но в полночь в пещеру зашёл не человек, а волк. Его глаза светились ярко-жёлтым светом, и сам он был огромен. Я догадался, что на самом деле это оборотень. Мои ноги среагировали сразу, и я рванул наутёк, но волк схватил зубами мою лодыжку и стал тащить в пещеру, я кричал изо всех сил. Когда эта тварь буквально втащила меня обратно в пещеру, раздались выстрелы, — Люпин поднял глаза на друзей, которые с ужасом и сочувствием смотрели на него. — Я помнил голоса людей, но я не чувствовал ног, всё тело ныло и болело. Мама мне потом рассказала, что я пролежал несколько дней в бреду. Меня поили разными зельями и снадобьями. Врачи надеялись избежать трансформации и уничтожить яд оборотня, но яд уже проник в кровь и процесс стал не обратим.
— Господи… — Сириус глубоко вздохнул. — И что дальше?
— Родители были в шоке, когда первые месяцы в полнолуние у меня стала расти шерсть, клыки и когти. Я тогда был ещё почти не опасен. Тело чесалось, я раздирал в клочья мебель и свои вещи, однако через полгода я стал уже полноценно превращаться в злобного малютку оборотня. Родители каждый месяц прятали меня в подвале, не выпускали на улицу, скрывали ото всех, а были уверены, что путь в Хогвартс мне закрыт навсегда.
— Но тебя же взяли, — проглотив комок в горле, произнёс Джеймс.
— Дамблдор оказался таким добрым, — Люпин улыбнулся. — Мои одиннадцать лет встретили горем. Но в начале июля в окно влетела сова и бросила на стол два письма. Одно мне, другое родителям. Это был жёлтый конверт, подписанный изумрудными чернилами. Моё сердце бешено забилось. Оказывается, Дамблдор все предусмотрел, и я мог пойти учиться. Я был так счастлив, что, возможно, согласился бы жить в пещере в лесу, лишь бы учиться магии и попытаться найти себе друзей. Но я живу в замке с друзьями. Меня уводят раз в месяц через проход в Дракучей иве. Он ведёт в Хогмист, в один из заброшенных домов. Там я провожу пару дней, пока луна не пойдёт на убыль. А раны я наношу себя сам, потому что нет возможности напасть на кого-то ни было.
— Бедняга… — Джеймс положил руку Ремусу на плечо. — Тебе ведь стало легче?
— В какой-то степени да, но все же я для вас опасен… и ещё! — глаза Ремуса блеснули. — Ни в коем случае не заходите туда!
— Не волнуйся, на это мы не пойдём, — уверил его Сириус.
— Но мы обязательно придумаем, чем тебе помочь.
— И я тоже, если позволите, — встрял Питер.
— Тебе теперь придётся всегда быть с нами, чтобы никому не выболтать тайну Ремуса, — строго ответил Сириус.
— Хорошо. Вы приглашаете меня в свою компанию?
— Да, — Джеймс вздохнул. — Ты слишком много знаешь, чтобы быть на стороне врагов, — дурашливо продолжил он, а потом протянул руку. — Друзья на всю жизнь!
— Да!
Они сжали руки и заулыбались. Картина стала отдаляться. А потом новая вспышка…
… Шоссе змеится вдоль зелёных полей и красивых рощ. Гарри видел это, словно с высоты птичьего полёта. Чёрная машина на большой скорости мчалась по дороге в сторону леса. Вот она въехала под высокие сосны на полной скорости свернула в сторону и понеслась в направлении трёх толстых сосен и тут… Гарри сразу не понял, что именно случилось, но яркий свет, вспыхнувший, будто из земли, скрыл машину, и она выскочила на поляну, остановившись у огромных бронзовых ворот с загадочными узорами, которые со скрипом открылись, и машина въехала во двор. Аккуратные клумбы и газоны тянулись вдоль дорожки, пестрея разнообразными цветами. А среди всей этой красоты высился огромный белый особняк, наполовину увитый зелёным плющом. Резные окна и балконы завораживали красотой и великолепием. Да и весь особняк был великолепен, словно сказочный дворец. Росший вокруг дома высокий лес и прятал его от маглов. Гарри, дивясь это красотой, не заметил, как машина завершила свой путь, и из неё вылезли четыре знакомых нам мальчика и мужчина. Бархатная тёмно-зелёная мантия ещё более выделяла стройное телосложение, широкие плечи и сильные руки. Он развернулся к мальчикам и, взмахнув чёрными кудрями, лукаво посмотрел сияющими синими глазами. Гарри догадался кто это, вспомнив рассказ словоохотливого портрета в кабинете Директора. Это был Эрик Поттер, действительно очень красивый и мужественный.
— И так мальчики, мы в имении Поттеров, — произнёс он. — Прошу вас вести себя хорошо и не пачкать паркет, — и рассмеявшись, прибавил. — Чувствуйте себя как дома.
— Конечно, пап, — улыбнулся Джеймс.
— Только настоятельно прошу, не трогайте мамины розы…
— Конечно, пап, — ещё раз улыбнулся Джеймс.
— У тебя отпадный дом, дружище, — развёл руками Сириус.
— Очень красивый, — кивнул Люпин.
— И такой большой, — добавил восхищённый Питер.
— Но это не самое красивое здесь, — заметил Джеймс. — За домом огромный сад и площадка для полетов.
— Круто! — глаза Сириуса засветились, как две новые звезды.
Друзья направились к огромной мраморной лестнице, когда из дубовых дверей вышла женщина. Она шла им навстречу и широко улыбалась. Короткие русые волосы развевал ветерок, из-за очков на ребят смотрели добрые серые глаза. Гарри догадался кто это — его бабушка, наследница Годрика Гриффиндора, Сильвия. Она оказалась небольшого роста, с трудом доставала до плеча мужа, но это не лишало её страной красоты и власти над ним. Сердце Гарри забилось в бешеном ритме, — никогда он не мог и предположить, что увидит всех своих родственников такими молодыми. Они были такими прекрасными, и казалось, светились изнутри. Конечно, это воспоминания его отца, который хотел запомнить своих друзей и родных яркими и красивыми. Всё же Гарри отчего-то был уверен, что они были такими и на самом деле.
Что же случилось с ними, и где находится этот великолепный особняк? — вопросы замелькали в голове юноши.
— Эрик, дорогой! — произнесла женщина, и этот голос вернул Гарри из мира фантазий.
— Привет, Сильвия! — ответил тот, ласково целуя жену в щёку, для чего ему пришлось довольно низко наклониться. — А это друзья Джеймса, — Сильвия, лучезарно улыбаясь, осмотрела трёх мальчишек.
— Я — Сириус Блэк, мадам, — представился первый и поцеловал женщине руку.
— Какой милый мальчик! — воскликнула она.
— Выпендриваешься? — прошептал Джеймс ему на ухо.
— У тебя красивая мама, — невинно ответил Блэк, а Джеймс закатил глаза.
— Мама, а это Ремус Люпин и Питер Петтигрю.
— Очень приятно, мальчики. А теперь все живо в дом и примите душ с дороги. Скоро будет готов обед, — ещё раз улыбнувшись, она пошла в дом следом за мужем.
— Тут так красиво, — Люпин осмотрел высокие сосны и белоснежный дом.
— Ма любит, когда всё вокруг идеально и отдаёт этому дому практически всё свое время, хотя не забывает и меня к этому подключать. Я, признаться, не люблю возиться по уши, в земле пересаживая её розы, — рассказывал Джеймс, пока они поднимались по парадной лестнице. — Розы, конечно, красивые, но сильно колючие и весьма капризные…
— Ба!!! — перебил его Сириус, когда они вошли в дом.
Гарри и сам замер поражаясь этой красотой, сопоставимой разве что с Хогвартсом или сказками. Огромный холл, оформленный в алых и золотых тонах, завораживал взор. Дорогой паркет, составленный из разных пород дерева, являл переплетение загадочных рисунков и узоров, высокий потолок украшала люстра, свисающая на половину его высоты. На стенах, обитых переливающимся золотом красным бархатом, висели портреты, и они как в Хогвартсе улыбались и кивали головой четырём мальчикам.
— Это всё наши предки, — махнул рукой Джеймс.
Перед взором ребят предстала огромная лестница, её мраморные ступени покрывала красная дорожка, витые периллы, были украшены золотыми шарами и цветами. Джеймс повёл друзей вверх, весело перепрыгивая через ступеньки. В первом же пролёте перед взором ребят предстал огромный портрет, изображавший мужчину в алом камзоле и красно-чёрной мантии, чёрных панталонах с расшитыми золотом манжетами и воротником. Портрет был во весь рост, и казалось — живой человек стоит в каком-то диковинном проёме. Алый плащ развивался на ветру, на поясе висели красивые ножны из красного бархата с золотыми узорам, эфес меча украшен рубинами. Сердце Гарри забилось сильнее, юноша поднял глаза выше — к лицу. Чёрные волосы, мужественные черты, — где-то он его уже видел, но вот где?
— Джеймс! — раздался вскрик Сириуса. — Это же Годрик Гриффиндор!
— М-м-м… — замялся отец Гарри, похоже, он не рассказывал друзьям о своём происхождении.
— О, юный Джеймс! — портрет ожил, и Годрик поклонился мальчикам. — Добро пожаловать домой на каникулы.
— Здравствуйте, досточтимый сэр Годрик, — Джеймс отвесил поклон.
— Желаю вам хорошо повеселиться! И не забывайте меня… — при этих словах он стал неподвижной картиной.
— Джеймс, так ты…. — начал Люпин.
— А вы знаете, нас ждёт вкусный ужин… Идём скорее!
Джеймс поднялся и повел друзей дальше, они не переставали восхищаться роскошью, царившей вокруг. Ребята дошли до конца коридора и остановились у дубовой двери, на которой висела табличка: "Джеймс Поттер. По пустякам не стучать, касается и домовых эльфов!" Сириус хмыкнул, Джеймс пожал плечами и открыл дверь. Обычная комната — огромное окно, кровать под балдахином, стол и шкаф.
— Мама тут немного позаботилась о нас и решила, что мальчикам нужно быть недалеко друг от друга. Поэтому соединила несколько комнат, вот двери, — Джеймс указал на них. — Там ваши спальни, сами выбирайте, какие хотите.
— А может нам быть в одной сразу, так веселее? — заметил Сириус.
— Поговорю с мамой, — кивнул юноша. — А теперь приводим себя в порядок.
— Джеймс! — начал Люпин.
— Что?
— Ты ответишь всего на один вопрос? — осторожно спросил Ремус.
— Валяй…
— Портрет Годрика в холле не просто так? Ты и твоя семья его наследники? — он умоляюще взглянул на друга. Сам Джеймс глубоко вздохнул и промолвил:
— Да, Ремус. Я наследник Годрика Гриффиндора. Полное имя моей матери Сильвия Гриффиндор Поттер-МакГрегор. Она — прямой потомок Основателя, а это поместье где жили Гриффиндоры много веков, с того момента, как таинственно исчез их замок.
— И ты нам никогда об этом не говорил?!! — возмущённо воскликнул Сириус.
— Просто не хотел хвастаться, боясь, что это может повредить нашей дружбе, я никогда не зазнавался по этому поводу и не строил никаких иллюзией.
— Вот это уж точно нет! Какая разница, кто ты по происхождению?! Главное, что ты есть, и ты должен гордиться этим родством, — Сириус похлопал друга по плечу.
— Именно, — согласился Питер. — Ты наш друг и главный заводила.
— Спасибо…
— Мальчики, — в комнату заглянула бабушка Гарри. — Скоро ужин, а вы ещё не привели себя в порядок после поездки. К нам обещал заглянуть Альбус Дамблдор и Аластор Хмури.
— Правда?! — глаза Джеймса засветились.
— Именно, — она кивнула. — Поэтому поспешите. Да, и ещё. Ремус, малыш, я знаю, что через два дня полнолуние, и мы всё для тебя приготовили — провёдешь пару ночей в подвале. А днем будешь гулять, если хватит сил.
— Спасибо, миссис Поттер, вы так добры! — уши Люпина порозовели.
— И ещё! Сириус, как насчёт того, чтобы пригласить сюда твою маму и сестру?
— Ну… — глаза Блэка сверкнули. — Решайте сами, но, честно говоря… я бы ещё отдохнул от них.
— Всё понятно, затея отменяется. Все живо в душ, а потом вниз — в столовую.
— Хорошо, — хором отозвались мальчики. Она широко улыбнулась и вышла.
— Твоя мама прелесть, — заметил Люпин.
— Да, такая добрая, — кивнул Сириус.
— А кто такой Аластор Хмури? — поинтересовался Питер.
— Один мракоборец, классный мужик. Он мракоборец отряда "Чёрная стрела", это отряд быстрого реагирования. Он во многих передрягах побывал, участвовал в войне с волшебником Гриндевальдом, руководил отрядами сопротивления. Он кучу всего знает о чёрной магии и защите от неё, — восторженно рассказал Джеймс.
— Да… крутой мужик, — согласно кивнул Сириус. — Я слышал о нём.
— А сейчас увидишь, если немного поторопишься, — улыбнулся Джеймс.
…Парадная столовая, внушительный дубовый стол, сияющий парадной сервировкой, канделябры вдоль стен, начищенные доспехи на подставках — ощущение неразрывной связи времён было таким сильным, что четверо мальчиков, поражённые, замерли на пороге. В столовой уже находились люди. Это были родители Джеймса, конечно же, Альбус Дамблдор, а рядом с ним стоял коренастый мужчина небольшого роста в серебряной мантии. Он развернулся к мальчикам и заговорил знакомым Гарри голосом. Да это он — мракоборец Хмури, несколько моложе и пока ещё с двумя нормальными глазами. Он поспешил к Джеймсу и воскликнул:
— Ой, мальчик мой, ты уже почти студент третьего курса, как время летит…
— Да, Аластор, они уже взрослые ребята, — заметил Дамблдор.
— Ну, Джеймс, ты мне не представишь своих друзей?
— Конечно! — отец Гарри улыбнулся. — Это Ремус Люпин, Питер Петтигрю и Сириус Блэк…
— Блэк… — нахмурился мракоборец и наклонился к мальчику. — Был знаком с твоей мамашей, весьма неприятная, скажу вам, особа…
— Аластор! — повысил голос Альбус. — Она всё же его мать…
— А ты случайно не знаешь, занимается твоя мамочка Тёмной Магией? — не унимался Хмури.
— Аластор!
— Всё, молчу, Альбус. Приятно с вами познакомиться. Сильвия, дорогуша, а как насчёт вашего фирменного гриффиндорского вина, — и Хмури направился к маме Джеймса.
— Он зациклен на своей работе немного, — шепнул друзьям Джеймс.
— Заметно, а моя мать и, правда, не подарочек, — заметил Сириус. — Одно то, что она выбрала в мужья моей кузине Нарциссе этого этакого чистокровного волшебника. Его зовут Люций Малфой, кажется в этом году закончил. И теперь он довольно часто у нас бывает. Неприятный тип, вечно с мамой в кабинете запирается и разговаривает. Тайны у них какие-то! — фыркнул Сириус, а Гарри вздрогнул и подошел ближе.
— Ты что-нибудь слышал из разговора? — с интересом спросил Джеймс.
— Да, но право не знаю, что всё это значит. Сейчас попытаюсь вспомнить, — Сириус нахмурился. — Они говорили о каком-то Реддле, он вроде к чему-то готовится и скоро придёт его эра… Я ничего не понял, и кто он такой я понятия не имею.
— Ясно.
— Мальчики, пора за стол! — раздался голос Сильвии. Потом картинка снова померкла, чтобы уступить место новому воспоминанию
…Джеймс бежал по коридору, а Гарри следом. Они ворвались в спальню и застали странную картину. Сириус и Питер стоят у окна, а Люпин, нахмурившись, смотрит на них и держит листок бумаги поверх книги. Гарри прочитал заголовок "Анимагия для начинающих", а листок тот самый, на котором написаны имена Мародёров и варианты анимагических животных. Юноша заметил, как его отец вздрогнул, но совладал с собой.
— Что у вас тут стряслось?
— Он нашёл это сам, — Сириус указал на книгу и листок.
— Где ты это нашёл? — Джеймс шагнул ближе.
— У тебя под покрывалом, я лег и почувствовал это, — немного натянуто сказал Люпин. — Вот теперь хочу узнать у этих двоих, что значат эти слова.
— Мы пока ему ничего не сказали, — опустил глаза Питер. — Ждали тебя.
— Ремус, это… ну в общем… Да ты и сам догадался, мы решили стать анимагами, чтобы тебе было веселее, — промямлил Джеймс. — Хотели скрасить твою жизнь. Питер должен был нажимать на сучок, а мы, как довольно большие звери собирались быть всё время рядом на всякий случай, чтобы охранять тебя и защищать окружающих.
— Но вы хоть понимаете, что, во-первых, это противозаконно, во-вторых, чрезвычайно тяжело, а третьих, это может занять много времени, — голос Люпина стал мягче.
— Знаем, но мы хотели тебе помочь. Сделать сюрприз… Я прикинул, что к концу четвёртого курса мы научимся. Да мы и сейчас кое-чего достигли, — заметил Джеймс.
— Да, ну? — Сириус хихикнул. — Покажи Рему свою красивые рога.
— Прекрати, Блэк, — нахмурился отец Гарри.
— Не нужно спорить, — оборвал Люпин, его уши покраснели. — То, что вы задумали пусть и опасно, но чертовски здорово! Я такого себе даже представить не мог. Спасибо вам, друзья.
— Ремус, ты достоин счастья, — улыбнулся Сириус.
— Мы сделаем всё, что в наших силах и станем анимагами, только это наша тайна, — Джеймс с таинственным видом приложил палец к губам.
— Именно.
Они засмеялись, и смех эхом звенел в ушах Гарри, пока не пришло новое видение. Джеймс стоял перед огромной дубовой дверью, заложив руки за спину. Он оглянулся и увидел Люпина, Петтигрю и Сириуса, они махали руками, подбадривая юношу. Джеймс глубоко вздохнул и постучал.
— Отец?..
— Сынок, что-то случилось? — Эрик Поттер сидел за огромным дубовым столом. Это была библиотека, вокруг стеллажи книг, уходящие в высоту, несколько лестниц у полок, в середине зала несколько кресел.
— Я хотел с тобой поговорить, отец, если ты не занят, — тихо сказал Джеймс и встал около стола.
— Для своего единственного и любимого сына я свободен всегда, — лучезарно улыбнулся Эрик. — Пошли, присядем. — Джеймс кивнул, и они направились в центр зала. Юноша опустился в кресло и зажал ладони между коленками. Эрик чуть развалился в кресле и ласковыми глазами смотрел на сына. — Так о чём ты хотел поговорить?
— Помнишь, я тебе писал о Северусе Снейпе, — тот кивнул. — Ты сказал, что ничего о нём не знаешь. Без понятия, почему он так ненавидит тебя и меня. Точнее тебя считает подлецом, испортившим всю его жизнь. А ты мне ответил, что не знаешь такого…
— Я и правда первый раз слышу эту фамилию да и имя у него не английское, — лицо Эрика было непроницаемым, но его щека едва заметно дёрнулась, и от Джеймса это не укрылось.
— Он из Болгарии. Я кое-что узнал о нём. Его мать умерла, когда мальчику было десть, а отчим отправил его в Англию к деду. Когда он меня встречает, то кидается с обвинениями в твой адрес. Это очень странно.
— Да, согласен, — отец Джеймса встал и подошёл к одной из полок, стараясь не смотреть в глаза сыну.
— Ты начальник такого значимого отдела, большая шишка, скажем так, а ничего не узнал об этом мальчике…
— А зачем он мне?
— А вдруг в нём таится угроза? Он же ненавидит тебя и меня, разве тебе не интересно, кто он такой? У тебя же неуёмное чувство любопытства, и этим я похож на тебя, — Джеймс с надеждой в глазах смотрел на спину отца.
— Не хотелось мне тратить время на этого мальчишку…
— Хорошо, отец, но вот ещё что… недавно он назвал ещё одно имя… Снейп сказал, будто ты должен сразу все понять.
— Что за имя?
— Вероника, — чётко проинёс Джеймс, а плечи деда Гарри дёрнулись. — Она его мать, как я понимаю, и ты что-то ей сделал, раз этот мальчишка на нас обозлился. Отец я хочу это знать.
— Это не я, а она мне кое-что сделала, — Эрик развернулся. — Я тебе расскажу эту историю, но обещай всё сохранить в тайне — никто не должен знать об этом. И не вздумай заговорить про это с матерью, она эту историю стёрла из памяти навсегда. Обещай мне, сын!
— Обещаю, — кивнул Джеймс, а Гарри напрягся, хотя он, в общем, знал эту историю, но было очень интересно как отреагирует его отец. — Это было ещё до твоего рождения. Твоя мать была на четвёртом месяце и плохо переносила беременность. На все светские приемы она посылала меня одного. На одном из таких скучных вечеров ко мне подошла красивая девушка. Она на самом деле была ничего с точки зрения мужчины, даже сногсшибательна, но меня интересовала только твоя мать. Так вот мы с ней пару раз потанцевали и расстались. Я даже имени её толком не знал, она представилась, как Ви. На следующий вечер мы вновь танцевали, и мы выпили по бокалу вина и тогда будто что-то случилось. Я готов был следовать за ней даже на край света, словно привязанный… мы улетели на пару дней на юг… — Эрик глубоко вздохнул. — Но однажды я обнаружил на её столе рецепт любовного зелья, и до меня дошло. Мне стоило немалых трудов вырваться из её цепких пальчиков. Но я всё-таки смог вернуться. Сильвия не хотела меня видеть, она уехала к родителям. Я был в шоке и направился к Дамблдору. Альбус рассказал мне, что это его внучка, у которой была весьма тяжёлая жизнь. Он всегда ей потакал, но в этом случае был на моей стороне. Сэр Дамблдор обещал мне увезти её подальше дабы ослабить действие приворотного зелья на меня и обезопасить Веронику от возможного преследования. К тому же Альбус поговорил с Сильвией и смог ей как-то всё объяснить. Я изнывал без Вероники любовное зелье ещё действовало, но твоя мать оказалась сильнее во всех отношениях — она простила меня и смогла нейтрализовать проклятие. Вскоре Вероника уехала в Болгарию, и больше я про неё ничего не слышал…
— Пока…
— Пока ты мне не написал про Снейпа и его повадки. Я сначала проявил обычный интерес, начал выяснять в своих кругах об это мальчике. Узнал имя его родителей, и меня насторожила его умершая мать. Я переговорил с Дамблдором, и тот рассказал мне, чем завершилась эта история. Вероника уехала в Болгарию и там поняла, что беременна… — Джеймс, широко открыв глаза, смотрел на отца. — Да, она родила сына. Я сам узнал об этом только несколько месяцев назад. Северус жил там пока не умерла его мать, а затем отчим отправил его к деду, то есть к Дамблдору.
— Так Снейп твой сын и мой сводный брат?!! — закричал Джеймс, вскакивая с кресла, словно подброшенный мощным толчком.
— Именно. Я был в шоке от этого известия… Ребёнок, зачатый под воздействием любовного зелья, — это просто ужасно… Не понимаю, почему он ненавидит тебя и меня! Ему бы задуматься о поступке собственной мамочки… на самом деле это мы должны его проклясть.
— Он, наверное, думал, что ты бросил его мать.
— Вероника вполне могла всё преподнести и так, — согласился Эрик. — Она вполне на такое способна, это в её духе.
— Так она, судя по всему и сделала… скорее всего, в представлении Снейпа ты соблазнил её, — глаза Джеймса сверкали, щёки пылали, кулаки сжимались сами собой. — Ненавижу этого щенка!!! Он мне не брат.
— Это твоё право, Джеймс. Решай сам, ты уже взрослый, — отец вздохнул. — Я только прошу тебя об одном, не доходи до братоубийства! Обещай мне! И помни — этого никто не должен знать.
— Да, отец. Но… неужели этот ублюдок будет продолжать спокойно жить…
— Джеймс, я очень хорошо понимаю твои чувства… Но ты не прав. Северус не виноват, он тоже жертва — жертва искуственной любви, нашей с Вероникой ошибки.
— Он первый начал войну — ещё на первом курсе дал понять, что не хочет меня знать. Я сделаю так же.
— Но не забывай — ведь он твой брат…
— Всегда готовый меня задушить, — процедил сквозь зубы Джеймс и направился к двери. — Спасибо за откровенность, отец. Я много узнал и многое понял.
— Джеймс…
Мир перед глазами Гарри поплыл и стал гаснуть, отдаляться пока не стало совсем темно. Юноша захлопал глазами и понял, что лежит в своей постели. Полог плотно задёрнут, а в руках крепко зажата чаша с серебристой жидкостью. Омут Памяти его отца и виденное сейчас стояло перед глазами, так реально и ярко, что казалось, он сам прожил эти мгновения. Гарри, обуреваемый разнообразными, большей частью противоречивыми, мыслями, закрыл чашу и убрал её в шкатулку. Тихо отдёрнув полог, юный волшебник оглядел спальню. Рон спал, укрывшись с головой одеялом, на кроватях Симуса и Дина залегли полночные тени, полог Невилла задёрнут. Гарри убрал драгоценный Омут в нижний ящик тумбочки и шепотом наложил несколько защитных заклятий. Потом вновь растянулся на кровати, медленно погружаясь в сон, наполненный картинами чужих воспоминаний — воспоминаний его отца…
Его разбудили настойчивые тычки в бок. Сквозь туман и пелену сна раздавался недовольный голос Рона:
— Вставай, спящая цаца. Завтрак через десять минут!
— Рон, отстань, я хочу спать… — проворчал Гарри и натянул одеяло на голову.
— Да проснись же ты!! — Уизли стащил с него одеяло, произнёс заклинание, и из палочки брызнула ледяная вода, прямо Гарри в лицо.
— Ты что?!! Совсем офонарел?!! — юноша вскочил, как ошпаренный.
— Тебя же нужно было поднять, — пожал плечами Уизли и взмахом палочки убрал мокрые пятна с подушки. — Что с тобой случилось, ты никогда так долго не спал. Я понимаю, ты допоздна делал уроки, но тебя не разбудил даже мой супер-будильник.
— Не знаю, Рон, просто сильно хотел спать и больше ничего, — Гарри откровенно зевнул и сполз с кровати. — Иди на завтрак я тебя догоню.
— Нет уж, я подожду тебя, — Уизли прислонился к двери, настроенный неумолимо ждать, пока Поттер соизволит умыться.
— Как хочешь, — пожал плечами Гарри и стал напяливать форменные брюки и рубашку. Наскоро завязал галстук, натянул свитер, накинул мантию. — Я готов пошли.
Они выскочили из комнаты и со всех ног побежали в Большой Зал. Гермиона и Кристина уже заканчивали завтрак. Они строго посмотрели на бегущих ребят. Гарри опустился рядом с Гермионой и уставился в тарелку, не поздоровавшись. Девушка удивленно глянула на него.
— Доброе утро, Гарри, — произнесла она немного обиженно, обычно юноша всегда здоровался первым.
— Привет, — буркнул тот.
— Что с тобой? — осторожно поинтересовалась чуткая Гермиона.
— Прости, я не выспался, — Гарри поднял на неё уставшие и покрасневшие от ночных бдений глаза.
— Тебе снова снились кошмары?! — испуганно прошептала староста.
— Нет, — отрицательно покачал головой юноша. — Просто сон долго не шёл, может, мы слишком много вчера занимались.
— Но твоё лицо мне однозначно не нравиться, может, стоит зайти к мадам Помфри…
— НЕТ, — резко ответил Гарри. — Я прекрасно себя чувствую, и хочу доесть завтрак, ведь Трансфигурация начинается через пять минут. Ты не против?
Гарри молча просидел весь урок, Гермиона искоса посматривала на него, понимая как ему сейчас непросто. Эта история со Снейпом… и невозможность узнать достоверные сведения о происходящем в мире — "Ежедневный пророк" снова запаздывал — всё это сильно подействовало на Гарри, решила Гермиона. Он целый день провёл, словно в трансе. Мысли Гарри были не на уроках, а в комнате, где в нижнем ящике лежал Омут Памяти отца. Юноша вновь и вновь переживал увиденное и жаждал ещё раз побывать в воспоминаниях, чтобы увидеть отца и мать практически вживую. Он сам ещё не отдавал себе отчёта, но больше всего ему хотелось увидеть те дни, когда он был младенцем и те дни, когда на них охотился Тёмный Лорд. Юноша был уверен, что в Омуте отца непременно должно быть что-то сказано о Пророчестве и Наследниках.
В результате такой задумчивости в течение всего дня Гарри потерял несколько очков за невнимательность на уроке профессора Флитвика, который так не понял, почему юноша смотрел, словно его здесь и не было. По-настоящему за Гарри стал волноваться Люпин, когда юноша невпопад ответил на простой вопрос:
— Гарри, с тобой все в порядке? — заботливо поинтересовался профессор.
— В полном, — отрешённо кивнул юноша, накладывая навоз в коробки для очередных изучаемых существ.
— Ты очень бледный и уставший, — заметил Люпин.
— Я сегодня не выспался, — честно ответил юноша. — Голова немного кружится, а больше ничего.
— Может тебе сходит к мадам Помфри?
— Нет смысла, сейчас пойду прилягу, это ведь последний урок, — Гарри встал и отряхнул с колен траву.
— Ну смотри… — согласился профессор.
— Спасибо за заботу, — улыбнулся Гарри, когда прозвенел звонок.
— Все свободны, уберите только ящики с навозом в сарай.
Ученики быстренько сложили ароматно пахнущие ящики в кучу в углу сарая. Гарри улыбнулся на прощание и направился в замок за Роном и девушками. Люпин долго смотрел вслед ученикам и глубоко вздохнул, когда за его спиной раздался тихий голос:
— Он сильно страдает и все из-за этого… — профессор вздрогнул и обернулся, сзади стоял человек в чёрной мантии.
— Сириус! — вскрикнул Люпин. — Ты меня напугал! А когда ты приехал?
— Я как всегда добрался на четырёх лапах… — добродушно улыбнулся в бороду Сириус.
— Мы за тебя очень волновались, а особенно Гарри.
— Знаю, поэтому я тут, зайдём-ка в хижину.
— Хорошо, — Люпин последовал за старым приятелем и, закрыв, дверь облокотился на неё. — Что ты мне хотел сказать? — Клык затравлено посмотрел на профессора и спрятался за спину Сириуса.
— Ты видел, в каком состоянии Гарри? — глаза Блэка погрустнели.
— Да, он рассеянный и какой-то подавленный, — кивнул Люпин.
— Ты знаешь, что Снейп открыл ему правду?
— Да?! — профессор вздрогнул. — В ближайшие дни мне было не до этого — полнолуние… сам понимаешь. Значит, Северус наконец решился… И когда же это произошло?
— В воскресенье. Я сразу отправился в Хогвартс, когда узнал, — ответил Сириус. — Он вновь причинил ему боль, ну сколько можно!!!
— Ну, Бродяга, думаю, Снейп хотел как лучше. Ему, конечно, это следовало бы сделать ещё на первом курсе.
— Он мстил ему, возненавидел, как продолжение Джеймса. Ты же знаешь, он всегда любил Лили и мечтал стать её мужем… — жёстко сказал Сириус. — Да он до сих пор носит её фотографию в кармане… А Гарри… он слишком похож на неё, а характером пошёл в Джеймса.
— И все же это глупо. Лили всегда защищала его, но не любила. Я это знаю. Ну а Гарри… скажу тебе по правде, совсем не похож на Джеймса, у мальчика совершенно другой характер…
— Я это тоже вижу, — согласился Сириус. — Однако он вырос замечательным человеком, как и его отец. И я горжусь им.
— Но тебя угнетает ещё что-то, — заметил Люпин. — Что вновь случилось?
— Да нет, всё в порядке. Меня волнует другое… — Блэк вздохнул. — Снейп может забрать его у меня…
— Не думаю, — вдруг улыбнулся Люпин. — Они же не смогут жить вместе. И, думаю, что Снейп на это не пойдёт…
— А я вот не уверен. К Дурслям Гарри больше не вернётся, дом опасен, а со мной жить ему нельзя, да и мой дом не очень… — Сириус имел в виду предателя Кричера, который после якобы смерти своего хозяина вновь завладел домом и вернул вещи миссис Блэк на место. — Гарри придётся жить с новым дядюшкой…
— А ты не подумал, что сам Гарри не согласиться, — заметил Люпин. — Хотя ему ещё нет восемнадцати…
— Не знаю, не знаю, — Сириус встал и, облокотившись на стол, продолжил. — Ты видел Снейпа?
— Да, — кивнул Люпин. — На него жалко смотреть. Он пытается скрыть это, но я знаю старину Северуса, ему весьма тяжело…
— Думаешь, Гарри его простит? — Сириус вскинул глаза.
— Знаешь… мне кажется, что мальчик способен на это, — признался Люпин.
— Именно и этого я боюсь. Боюсь, что он отберёт у меня крестника…
— Не говори глупостей!! Даже если и Гарри простит его, но любит-то он тебя…
— Надеюсь, что так…
— Тогда успокойся, — Люпин положил другу руку на плечо. — Забудь старые обиды. Снейп, похоже, решил искупить вину, думаю ему удаться это. Да и сам посуди, Сириус, какой из тебя семьянин, а у него уже есть жена и дети…
— Верно, — Блэк улыбнулся. — Я никогда не думал, что Гарри может не понравиться мой бродячий образ жизни. Я воспринимал его как некоторое продолжение Джеймса, который всегда был готов пойти со мной на край света, а Гарри… он не такой.
— Он мечтает жить там, где будет счастлив. Мальчику нужна семья, которой его лишили, он, в отличие от тебя, не отказался от этой мысли, — заметил Люпин.
— Ты прав, Лунатик, я ему не отец, а скорее друг. Да из меня никогда и не получится настоящий семьянин, женщины меня не понимают…
— Ещё найдёшь ты свою понимающую, — улыбнулся Люпин. — Ты ведь не старик и всё ещё впереди. Тебя оправдают, и ты вновь станешь прежним. Найдёшь себе в пару вольную гордую птицу, и улетите вы далеко от нас, — немного грустно проговорил Люпин. — А Гарри будет жить в семье с хоть и дальними, но всё же родственниками… Это неизбежно.
— Лунатик, — Блэк поднял голову, и глаза его засветились. — Как же я тебя уважаю!!! Ты единственный среди нас всегда трезво мыслил и видел будущее, умел понимать людей и их суть.
— Так я же лишь наполовину человек, а звериное чутьё — оно помогает. К тому же… — только что смеющиеся, глаза профессора помрачнели. — Мне никогда не найти пару. Кто же осмелится полюбить оборотня…
— Только он сам, — заметил Сириус. — Ты найдёшь симпатичную волчицу, и вы будете гулять под луной, а потом родятся у вас маленькие волчата…
— Прекрати! — рассмеялся Люпин.
— А разве я не прав?! — развёл руками Сириус.
— Нам пора на ужин, — сменил тему Люпин. — Ты ещё должен мне рассказать о замке Слизерина, да и директор тебя давно ждёт с докладом. Хмури весь извёлся и грозит запереть тебя в клетке, если ещё раз сбежишь без ведома Ордена.
— Он опять за своё! Да не могу я тут сидеть!! — всплеснул руками Сириус. — А вот тебе нужно найти подругу… — снова вернулся к старому Блэк.
— У меня есть ты…
— Я не девушка, — заметил Сириус. — Так у тебя есть волчица на примете?
— Заткнись, Блэк, а иначе я тебя укушу, — игриво оскалил зубы Ремус.
— Да ну! Но сначала догони. Бегаю-то я быстрее, — Сириус превратился в собаку и подскочил к двери, ткнув её носом.
— Ладно, пошли на ужин, — протянул Люпин и открыл дверь.
— Гарри ты опять меня не слушаешь? — недовольно заметила Гермиона.
— Что?! Ты о чём, Гермиона? — Гарри уставился на подругу не видящими глазами.
— С тобой всё хорошо, Гарри? — забеспокоилась Кристина.
— Да…а что?
— Мы вообще-то готовимся к контрольной по Трансфигурации, разве тебе этот предмет не нужен, будущий мракоборец? — заметила Гермиона. — А ты уже десять минут витаешь в облаках.
— Я сегодня устал и не выспался, — пожал плечами юноша. — Так на чём остановились?
— На превращениях в качестве обороны, — подсказал Рон.
— Так что у нас там… Чтобы можно было защититься, нужно знать заклинания быстрого реагирования, на которое затрачиваются секунды, вот например…
— Мы это уже прочли, — заметила Гермиона.
— Правда, — сонно протянул Гарри. — Наверное, нам пора закончить… сколько время?
— Восемь, мы занимаемся всего час, — напомнила Гермиона.
— Но я уже устал, — юноша захлопнул книгу. — Пойду спать…
— Гарри…
— Всем пока, — он махнул рукой и поплёлся по лестнице наверх.
— Что с ним такое? — нахмурилась Гермиона.
— Он в воскресенье был таким веселым, — напомнил Рон, покосившись на старосту.
— А сейчас опять угрюм, — согласилась Кристина.
— Нужно с ним поговорить, — кивнул Рон. — Но ради собственной безопасности не буду лезть сегодня.
Гарри вошёл в спальню, питая только одну надежду — поскорее заглянуть в Омут, но, увы. В спальне оказались Дин и Невилл, первый рассказывал очередной матч по бейсболу, а второй слушал, раскрыв рот. Гарри дошёл до своей кровати и швырнул учебники, а потом с грохотом прыгнул сам и, заложив руки за голову, уставился в одну точку. Дин и Невилл отвлеклись от жаркого разговора и уставились на него.
— Что случилось, Гарри?
— Поссорился с Гермионой?
— Нет, — пробурчал юноша. — А что?!
— Ты больно какой-то взвинченный, — осторожно заметил Дин.
— Я просто устал, — прошептал Гарри. — Все осточертело.
— Это мы слышали ещё вчера, — вспомнил Дин. — Но что именно тебе осточертело, до экзаменов достаточно долго, а матч мы выиграем обязательно?
— ВСЁ! — вскрикнул Гарри. — И ВСЕ! Отвалите куда подальше, а!
Юноша задёрнул полог и зарылся в подушки. Омут отца манил и звал, но он не мог сейчас окунуться туда. Тут Невилл и Дин. Он, наверное, уже сходит с ума, но эти посещения ему нужны, как наркотик, позволяющий хотя бы в грёзах узнать что-то новое об отце и маме… это становилось не выносимо. Гарри завернулся в одеяло и неожиданно быстро уснул.
— Гарри, ты опять бледный и замученный, — заметила Гермиона за завтраком.
— Правда? — удивился юноша.
— Да и мне это не нравиться, последние дни у тебя усталый вид, — девушка накрыла его руку своей. — Что-то случилось, почему ты не хочешь с нами поделиться?
— Пока не могу, — юноша покосился на Рона.
— Гарри, мы ведь твои друзья, — немного обиженно заметил Рон.
— Это касается только меня, — ответил Гарри. — Вас это ни коим образом не должно затрагивать.
— Но мы твои друзья, а это нечто тебя угнетает, — вступила в беседу Кристина. Ей даже пришло в голову заглянуть в мысли Гарри, но она себя остановила. — Скажи нам, и мы тебе поможем…
— Я же вам сказал — это касается меня и только меня!! — вспылил Гарри, вскакивая. — Пожалуйста, не лезьте в это дело, если вы мне действительно друзья….
— Гарри… — удивлённо глянула на него Гермиона.
— Это не ваше дело. Ясно?! — он закинул на плечо сумку. — Встретимся на уроке, — и умчался из зала.
— Что это с ним?.. — пробормотал Рон, косясь на Гермиону, которая молча смотрела на дверь.
— Его что-то мучит…
— Ага. Каждый вечер он на кого-то отрывается или запирается в спальне, — заметил Рон. — Его укусила не та муха.
— Он переживает из-за Снейпа, — предположила Гермиона.
— Возможно, но он бы тогда поделился с нами…
— Ему тяжело это осознавать, и я не знаю, кто ему может посоветовать тут что-либо… он сам должен разобраться, — вздохнула староста. — Я попробую с ним поговорить сегодня.
— Попробуй, может хоть на тебя он не отвяжется, — вздохнул Рон.
Гарри бежал по коридору, вдруг замер на месте.
Зачем я на них кричал? Зачем? Они же хотели как лучше. Юноша глубоко вздохнул и медленно побрёл в кабинет на следующий урок. Защита от Тёмных сил сейчас его не очень занимала, ему хотелось вновь оказаться в своей комнате, задёрнуть полог, ещё раз заглянуть в Омут и узнать побольше об отце и его друзьях. Юный волшебник шагнул в пустой класс и разместился на дальней парте.
— Гарри?! — раздался удивлённый голос профессора Ральфа.
— Профессор…
— Ты раньше всех, — учитель присел на краешек ближайшей парты. — Кристина сказала, что ты в последнее время усталый и нервный…
— Боже! — простонал юноша. — Со мной всё отлично! А мелкие проблемы я смогу решить сам.
— Согласен, но твои друзья за тебя волнуются, — заметил Ральф. — Тебе не стоит их игнорировать.
— Понимаю, но я не хочу им ничего говорить, это слишком личное, — Гарри опустил глаза. — Они не поймут.
— Думаешь? — Ральф прищурился. — Ты дружишь с Роном и Гермионой с первого курса, и они стали твоими настоящими друзьями. Почему ты так уверен, что сейчас они тебя не смогут понять. Неужели ты перестал им верить?!
— Нет, что вы, просто… это касается прошлого моего отца и…
— Что ты ещё такого узнал о прошлом родителей…
— В общем… — юноша вздохнул, хоть кому-то он должен сказать. Пусть это будет Ральф. — В той коробке, что мой отец оставил профессору Снейпу…
— Так, так, — перебил его Ральф. — Я об этом не знал, Северус мне ничего не говорил.
— Эту коробку передал ему мой отец не задолго до гибели и просил сохранить для меня. Там вещи отца и, в общем,… там был Омут Памяти…
— Ясно, — Джон встал. — Воспоминания отца. И ты ничего не сказал друзьям?! Что не очень хорошо с твоей стороны…
— Я же сказал — это очень личное и касается только меня, — снова вспылил Гарри и тут же пожалел, что рассказал Ральфу об Омуте.
— Хорошо, пусть это личное. Тогда разреши мне дать тебе один совет, — профессор посмотрел на дверь, школьники ещё не пришли. Гарри пожал плечами. — Ты, конечно, рос без родителей, мечтал всегда узнать о них побольше. Сейчас Омут даёт тебе возможность увидеть отца ещё юным, — о подобном ты не мог и мечтать. Я тебя хорошо понимаю, потому что мой отец тоже не особенно мне уделял внимание, хотя очень и очень любил. Так вот, жить прошлым это не выход. Это помогает спрятаться от страданий и боли, но не надолго. Нужно жить будущим, нужно верить в друзей. Я не хочу тебе запрещать смотреть в Омут, но пойми, ни к чему хорошему это не приведёт. Постарайся смириться с тем, что чего-то уже не вернёшь. Прошлое ещё больше ранит…
— Профессор, — Гарри посмотрел в тёмные глаза. — А вы хотели бы увидеть прошлое вашего отца?
— Хотел и даже видел, но я смог пересилить себя и жить дальше…
— Но у вас есть отец и сейчас, вам проще, а я никогда не знал и не видел родителей. Этот Омут мне очень нужен и я буду там путешествовать, пока…
— Знаешь, Гарри, решать тебе, но помни мой совет, — Ральф посмотрел на дверь, в кабинет как раз входили Дин и Симус. — А сейчас урок.
— Гарри, — Дин сел рядом. — Ты что так быстро сбежал с завтрака?
— Не хотел есть, — юноша смотрел на Гермиону.
Девушка стояла у парты и изучала его своими удивительными золотисто-карими глазами. Она не садилась рядом. После минуты пристального изучения его глаз, она развернулась и села с Кристиной впереди. Гарри вздохнул и опустил голову на руки.
— Скажу по правде, она на тебя обиделась, — рядом пристроился Рон.
— Знаю, — пробурчал юноша, пожирая глазами старосту.
— Какого чёрта ты на неё закричал?
— Не знаю, что-то на меня нашло… — Гарри поднял голову. — Она сильно злится?
— Не очень, но тебе стоит с ней поговорить после уроков, — заметил Рон.
— Так и сделаю.
Ральф начал свой урок и юноши прекратили разговор. Гарри слушал в пол-уха, и всё время смотрел на Гермиону, но девушка даже не повернула головы. Кристина иногда посматривала в их сторону и вздыхала. Гермиона не заговорила и на Заклинаниях и на Трансфигурации. После обеда у гриффиндорцев не было урока, и они весело проводили время в гостиной. На улице было холодно и мерзко. Обиженная Гермиона закрылась в своей комнате. Гарри кивнул Рону и направился туда. Юноша постучал один раз и сразу раздался глухой женский голос. Он вошел. Гермиона сидела на кровати с книгой, она быстро глянула на него и снова опустила глаза. Юноша вошёл в комнату и пристроился на уголке кровати.
— Прости, — прошептал он. — Мне не нужно было…
— Гарри, — девушка оторвалась от книги, посмотрела в зелёные глаза, потом наклонилась и крепко обняла его. — Почему ты всегда должен на себя что-то взваливать, это же не справедливо!!
— Гермиона… — Гарри захлопал глазами и крепко-крепко обнял её.
— С тобой снова что-то случилось, и ты опять нас отгораживаешь, держишь в себе эти горести, — девушка осторожно гладила его спину и прижималась ещё крепче. — Не волнуйся, расскажи, я пойму и не испугаюсь. Я больше не могу видеть боль в твоих глазах, не могу видеть твои страдания.
— Боже мой, Герми! — Гарри чуть отстранился, но только чтобы видеть её глаза. — Это действительно очень личное и на вас оно не тронет, да и мне большого вреда не принесёт. Просто оно захватило меня на время, и я не могу не думать об этом.
— Но что это, Гарри? — девушка коснулась его щеки. — Ты можешь мне сказать?
— Наверное, да, но право не знаю, как ты отреагируешь… — Гарри вздохнул, он не мог врать любимым глазам. — В той шкатулке, что мне дал Снейп был Омут Памяти моего отца…
— Что?!! — Гермиона выпрямилась. — И ты видел прошлое своего отца?!! Господи, и нам ничего не сказал!
— Там отрывочные события с момента его поступления в Хогвартс. Почему я не сказал? Да просто не хотел…
— Почему? — Гермиона отпрянула от него и внимательно посмотрела на юношу.
— Потому что… — Гарри встал и отвернулся. — Это касается только меня. Это мои родители, которых я никогда не знал и о которых я сейчас могу узнать многое. Вам просто не стоит это знать, мои родители — моё личное…
— Но, Гарри… — девушка замялась. — Ты всегда делился с нами всеми секретами.
— А сейчас не захотел. Ты всегда знала своих родителей, жила с ними. У тебя не возникало и мысли увидеть, как в кино их прошлую жизнь, ты всю её слышала из их уст. А я никогда не видел своих, только на фото или в Зеркале Еиналеж. А сейчас я смог увидеть их, словно они рядом, узнать о их детстве, учёбе и многом другом, — Гарри опустился в кресло и сжал руки между коленками. — Я хотел, чтобы у меня была своя тайна, о которой известно только мне…
— А ты не думал, что Омут тебя угнетает, ты плохо спишь, витаешь в облаках, — немного обиженно и резко спросила девушка. Она встала и скрестила руки на груди. — Ты не подумал, что за тебя волнуются друзья, и ломают голову, не зная, что случилось?!!
— Зря я тебе это рассказал, Гермиона, — прошептал Гарри. — Ты ничегошеньки не поняла. Конечно, как же ты поймёшь, если каждый год возвращаешься к родителям, которые тебя любят и ждут… Прости, что был с тобой откровенен, — он собирался встать, но замер…
— Гарри… — девушка стояла рядом, её уши пылали, а в сердце был холод. — Прости… не знаю, что на меня нашло, — она присела рядом с ним и сжала его руки. — Я всё отлично понимаю… просто обидно, что ты мне ничего этого не рассказал… Я, наверное, эгоистка, ведь тебе так тяжело об этом говорить…
— Гермиона… — в его глазах что-то блеснуло.
Девушка плохо помнила, как оказалась у него на коленях, его руки сомкнулись на её талии, а губы жарко поцеловали. Вечность окутала их и унесла все страдания в далекие миры, в другую реальность. Гермиона ни на секунду не отпускала его губы, руки запутались в его волосах. Он крепко обнимал её и продолжал целовать. Боль постепенно уходила, обида таяла. На сердце Гарри стало легче, и от этого он ещё жарче поцеловал девушку, прижав к себе ближе и ближе, на сколько это возможно. Ноги затекли от неудобной позы, но он не выпускал любимую из рук. Наконец, Гермиона нашла в себе силы оторваться от его губ. Она склонила голову на плечо Гарри и зашептала:
— Ты прощаешь меня?
— Да, но все же пусть это для других останется тайной, — шептал он в ответ, и при этом его губы касались её виска. — Я тоже сглупил, что не рассказал тебе раньше. Было бы намного легче, но я боялся, вдруг ты не поймёшь и расценишь это как не достойную слабость…
— О чём ты говоришь?! Что не достойного в том, чтобы, наконец, узнать прошлое родителей. Это же твоя мечта, — она выпрямилась и посмотрела в зелёные глаза. — Это, наверное, не легко, видеть своих родителей совсем юными и понимать, что сейчас их нет. Но это прошлое и оно должно жить в нашем сердце, но никак не становиться важнее настоящего и будущего. Жить прошлым нельзя, это может убить человека… можно навсегда остаться в мире грёз и никогда не вернуться назад. А ты нам нужен здесь, в настоящем мире, без тебя не будет и нас.
— Ты права, — улыбнулся Гарри. — То же самое сказал профессор Ральф. Но я не могу не думать об Омуте, не могу не думать о том, что вечером увижу ещё один эпизод из жизни родителей…
— Со временем, не сразу, ты сможешь преодолеть себя и заставить не жить прошлым. Омут должен быть, но только как повод узнать о прошлом, но никак не единственной надеждой или смыслом жизни. Может я покажусь тебе слишком практичной, если скажу…
— Говори.
— Ты мог бы использовать Омут для поиска знаний так необходимых для нас. Скорее всего, твой отец знал легенду о Наследниках, знал и о пророчестве. Мы сможем узнать много полезного о Тёмном Лорде и его злодеяниях… Ой, прости, — девушка осеклась.
— Нет, ты права… но я пока не готов использовать Омут Памяти моего отца в качестве источника информации. Чуть позже, возможно, я смогу это сделать, но не сейчас. Я не могу представить единственное, что меня связывает с родителями, как предмет необходимый для поисков, как нечто утилитарное и приземлённое. Для меня он — их душа, душа прошлого…
— Хорошо, Гарри, как скажешь, но постарайся не жить прошлым, оно убивает. Я не хочу терять своего Гарри, которого люблю… — теперь его рука запуталась в её кудрях, девушка прильнула к его груди и улыбнулась.
— Ох, Гермиона! Я так тебя люблю… — прошептал Гарри, когда его губы были совсем близко к её.