Рон посмотрел в окно: небо было затянуто низкими свинцовыми облаками, снова собирался пойти дождь. Ливень вот уже который день заполняет длинные, как годы, дни. Уизли вздохнул и упёрся лбом в стекло. Казалось, весна не наступит никогда, так же как она не наступит в его сердце и душе. Бесконечные дни ожидания и одиночества, постоянная тревога и неведение того, что будет дальше. Рон не знал, что мог задумать Тёмный Лорд — тот пока был равнодушен к сыну, словно чего-то ждал… Да, он ждал, когда, наконец, получит Силу Огня, и кто ему в этом помог?.. Рон. Он сам сделал Гарри больно. Юноша сжал кулаки и стиснул зубы, мысль об этом не давала ему покоя. Уизли вспомнил тот день, когда Гарри сбегал из заточения: он помнил, что бросился на Снейпа и не дал спасателям пройти; он помнил, как ему на шею, не боясь острого клинка, кинулась Кристина, как она заплакала, как её слёзы растопили его сердце. Мысль о Кристине, и только о ней, не давала Уизли упасть в бездну темноты и зла. Она и Гарри. Рон ждал уже второй день вестей от Ральфа. Он не знал, что с другом: смогли ли его вылечить, будет ли он жить?..
По двору туда-сюда сновали Пожиратели, иногда мелькала белокурая шевелюра Люция Малфоя. Он что-то кричал, размахивая палочкой. Это была ещё одна ненавистная фигура. Люций, словно тень, ходил за ним по пятам, постоянно справлялся о здоровье с приторной улыбкой. И каждый раз Рон был готов вонзить нож в сердце этого человека, но приходилось лишь улыбаться в ответ и здороваться. Именно так его учил Ральф: не подавать вида, что тебе страшно, что ты хочешь сбежать, делать всё так, как и все. "Неизвестно, какие планы у Тёмного Лорда, но тебе необходимо быть предельно осторожным, Рон. Притворяться и делать всё так, как все — пока это твой единственный шанс выжить здесь!" — так говорил ему Ральф. Теперь юноша понимал, как профессору тяжело: как Джону удаётся вести себя здесь не так, как в Хогвартсе. А ведь ему ещё нужно давать Волдеморту ложные сведения, узнавать, выискивать и сообщать обо всём в Орден. Первое время Рон хотел делать то же самое, но профессор строго-настрого запретил ему лезть в это. Нужно вести себя тихо и выполнять все указания. Всё рвение юного Уизли оказалось напрасным, но он не терял надежды и старался слушать, и смотреть предельно внимательно, запоминать любую деталь — а вдруг это пригодится?
Приходилось ещё общаться с Драко Малфоем, который иногда бывал в замке, потому что начались пасхальные каникулы немного раньше срока. Тот возомнил себе, что уже стал его другом. Ведёт себя мило, словно не было шести лет постоянно вражды и розни. Может, его об этом попросил отец, чтобы следить за Роном, но юноше это, однозначно, не нравилось. Было неизвестно, что скрывалось за притворной улыбочкой Драко. Сейчас же Рон ждал Ральфа и вестей о Гарри. За дверью раздались шаги, вот ручка опустилась. Юноша напрягся и сдвинул брови в линию. Дверь отворилась, и на пороге возник не профессор, а Драко Малфой.
— Привет! — бросил он с порога. — Что-то скучновато стало. Отец вечно занят, Пожиратели снуют туда-сюда, только успевай здороваться. Если бы не ты, я не знаю, что делал бы — скорей всего, умер со скуки.
— Мне тоже невесело, — буркнул Рон.
— И Ральф ещё не приехал, какие там вести об этом Поттере? — Протянул Драко и развалился в кресле.
— Он обещал скоро прибыть, — у Рона было не то настроение, чтобы потакать Малфою.
— Да, знаю, отец то же самое сказал. Тёмный Лорд ждёт. Я видел, он заперся в комнате вместе с этим Хвостом.
— Да?! — это весьма заинтересовало Рона, и он, наконец, повернулся к гостю лицом.
— Угу, — Драко разглядывал свои ногти и, кажется, не заметил удивления на лице Рона. — Тёмный Лорд был очень доволен, скажу я тебе.
— Гарри… — пробормотал Рон.
— Да, похоже, дело касается Поттера. Интересно, он там ещё коньки не отдал, а то давно уже пора…
Рон сжал кулаки и из последних сил сдерживал себя, чтобы не дать Драко хорошую затрещину за такие слова. Они все считают, что Гарри так просто уничтожить.
— Дождёмся Ральфа и узнаем… — выдавил Уизли.
— А как же иначе…
Раздался стук в дверь, и через секунду на пороге возник Ральф. Рон выдохнул и чуть заметно улыбнулся, но вот профессор был хмур. Он внимательно посмотрел на двух юношей, и по выражению лица стало понятно, что ему хотелось видеть только Рона.
— Здравствуйте, мистер Ральф! — Драко улыбнулся.
— Мистер Малфой, вы уже приехали?
— Да, каникулы начались раньше, — тот пожал плечами. — Что-то в Хогвартсе не то.
— Я забыл, — устало выдохнул Ральф и посмотрел на Рона. Его глаза говорили одно: "Не сейчас. Позже!".
— А почему каникулы начались раньше? — спросил гриффиндорец, чтобы забить паузу.
— Да со школой не всё в порядке…
— Вы здесь, мистер Ральф? — перебил их голос.
— Да! — мужчина развернулся, в дверях стоял небольшого роста человек в чёрной мантии.
— Господин собирает всех в главном зале, — сказал он.
— Хорошо, я сейчас приду…
— Он просил так же прийти и вас, юный Лорд, и вас, юный Малфой, — сказал человек.
— Хорошо, хорошо… — пробормотал Ральф.
— Странно, почему он хочет видеть и нас? — задумался Рон.
— Понятия не имею, — Джон был также удивлён. — Идём и всё подробнее узнаем.
Они втроём направились в главный зал, где уже собрались все Пожиратели. Тёмный Лорд ещё не подошёл. Джон устроился в одном из рядов, а Рону пришлось, как всегда, занять законное место рядом с троном. Драко ухмыльнулся и встал рядом с отцом. Всего через пару минут в зал вошёл сам Тёмный Маг, на лице которого сияла улыбка, если так можно было назвать растянувшуюся щель на змеином лице.
— Слушайте меня, мои слуги и соратники!
Рон поёжился, он не любил этот голос, но раз Тёмный Лорд собрал всех, то случилось что-то важное, из ряда вон выходящее. Сердце юноши заныло, и он стал внимательно слушать.
— Этот день настал! Последний рубеж преодолён, теперь уже ничто не сможет меня остановить… и никто. Силы двух Стихий во мне — мир покорится! Теперь совсем недолго осталось ждать…
По залу пронёсся нарастающий шёпот. Рон насторожился и внимательно смотрел на отца, который продолжил ликующим голосом:
— …наш любезный друг, Гарри Поттер, покинул этот мир. Наконец-то ОН МЁРТВ!!! Этот жалкий мальчишка, который всё время стоял между мной и моей победой… Он умер, и его сила — во мне!
Пожиратели в один голос ахнули. По залу пронёсся изумлённый возглас. Рон чуть было не сполз со стула, его глаза широко раскрылись, и он сразу наткнулся на такой же ошарашенный, испуганный и полный ужаса взгляд Ральфа. Правда, последний сразу его поборол. Юноша глянул на кулон: огонёк в нём мерцал бледно, но это означало, что все пока ещё живы. Рон снова поражённо посмотрел на Тёмного Лорда, но промолчал.
— Теперь меня никто не остановит. Победа на нашей стороне!
А дальше произошло из ряда вон выходящее событие: Тёмный Лорд покачнулся, Питер попытался его удержать, но Волдеморт бессознательно рухнул на пол. Тишина поразила зал, никто не мог пошевелиться. Рон, широко раскрыв глаза, смотрел на тело, лежащее на полу, и не знал, стоит ли ему подойти, а именно этого от него и ждали все вокруг. Уизли с трудом оторвался от стула и на ватных ногах направился к отцу. Опустился на одно колено; за ним наблюдали десятки глаз, это так давило. Юноша прикоснулся рукой к сонной артерии и нащупал пульс, но Тёмный Лорд, похоже, действительно был без сознания. Рон поднялся и произнёс:
— Он жив, но, похоже, потерял сознание!
Зал снова ожил, все засуетились. Тело Лорда по воздуху стали перемещать из зала. В такой суете и панике никто уже не обращал внимания на Рона, устроившегося в дальнем углу. Он снова посмотрел на кулон, и огонёк, пару раз замерцав, погас навсегда. Значит, Гарри действительно умер, но кулон прореагировал позже из-за разных магических зон.
— Идём! — кто-то сжал его руку.
— Мистер Ральф… — пробормотал Рон.
Мужчина вывел юношу из зала, и они направились на привычную мансарду северной башни. Сюда никогда не ходили Пожиратели: там всегда очень ветрено. Рон с трудом передвигал ногами, которые отказывались слушаться, как и разум — осознавать смерть Гарри. Когда профессор и Уизли оказались на мансарде, юноша прислонился лбом к одной из колонн, ветер раздувал его волосы.
— Этого не может быть, это сон…
— Похоже, это не сон… — раздался рядом голос Ральфа, и профессор с силой сжал кулаки. — И всё же этого не может быть…
— Когда вы уходили, он был ещё жив? — спросил Рон, не поднимая головы.
— Он был жив, но в коме. Снейп попытался уничтожить Клеймо, но, похоже, это не вышло. Гарри не смог побороть силы тьмы в себе… Но он не мог умереть… как же пророчество…
— Значит, Трелони ошиблась, — пробормотал Рон. — Ей это свойственно…
— Нет, тогда было реальное пророчество… — возразил Джон.
— Тогда как объяснить смерть Гарри?! — закричал Рон. — Почему ему всегда нужно было отдуваться за нас?! Почему он должен был быть в ответе за нас и весь мир?! Разве можно столько сваливать на одного человека?! — закричал Рон. — Почему именно Гарри, он и так столько вынес… Это плата за его страдания — смерть…
— Рон, может, Лорд ошибся, и Гарри не умер…
— Но он и, правда, умер! — голос Рона был тих. Он сел на холодный каменный пол и прислонился спиной к колонне, стоять больше не было сил, ноги не слушались. — Кулон Воды перестал мерцать, такое может случиться, только когда один из Покорителей покинет этот мир…
— Может это ошибка, этого не может быть… — Ральф расхаживал по башне и заламывал руки. — Неужели всё летит к чертям?! Что мы сможем сделать, когда вас осталось трое…
— Ничего… — пробормотал Рон.
— Нет… нет… это ошибка… — повторял Ральф.
— Но кулон… — Уизли разжал ладонь и взглянул на кулон вновь, но задохнулся. — Профессор Ральф!!! — вскричал он, вскакивая на ноги. Тот удивлённо обернулся и посмотрел на юношу, державшего впереди себя руки. Конечно же, кулон могли видеть только Покорители! Уизли чертыхнулся и, справляясь с голосом, прошептал:
— В кулоне снова замерцал огонёк…
Этого было достаточно, чтобы лицо Ральфа озарилось невероятной радостью, и его губы растянулись в широкой улыбке.
— Я знал, что Гарри не так-то прост…
Гарри раскрыл глаза (если они у него были), он совершенно не чувствовал себя и своего тела. Пошевелил рукой, пальцами, сжал кулаки… нет никаких ощущений — совершенно ничего. Тогда юноша поднял голову и огляделся: вокруг туман, такой густой, что он мог видеть только на расстоянии вытянутой руки. Гарри по привычке хотел поправить очки, но не обнаружил их, а потом заметил, что совершенно не одет, и… на груди нет и следа от плетей или на плече — чёрного Клейма, правая рука свободно двигалась, и боль исчезла… Это всё казалось чрезвычайно странным. И место, где он находился, было ещё необычнее. И тут пришли воспоминания: последний разговор с Гермионой, её голос всё ещё звучал в голове.
"Я умер?!" — это возникла первая мысль, и, словно в ответ на вопрос, туман, окутывающий всё вокруг, стал растворяться и исчезать. Юноша стоял в совершенно серой долине. Небо чуть светлее земли, вокруг ничего: ни камешка, ни травинки, ни дерева, ни облачка, ни солнца — только серое небо и земля, смыкающиеся на горизонте в расплывчатую линию. Гарри крутил головой и пытался понять, где находится. Озарение пришло быстро, слишком быстро, и оно было ужасным и в то же время небезнадёжным.
"Если я, правда, умер, то должен был попасть в рай или ад, но это место ни на что не похоже, значит…"
— Это чистилище! — эти слова он выкрикнул, но звука не было — здесь их, вообще, не было, здесь только он и серость.
Серость, поглощающая звуки и образы, краски и ощущения, движение и покой — всеобъемлющее безвременье… мир "Нигде"… перепутье между мирами и измерениями… его можно проскочить во мгновение и не заметить, а можно застрять, заблудиться, утонуть и остаться здесь навсегда, блуждая в сером тумане без начала и конца целую Вечность… И пришёл страх, жуткий, леденящий, выкручивающий душу истерическим воплем — искра жизни не хотела растворяться в бесплотном сером тумане. Он рванулся (плывя?.. летя?..) вперёд, но движение было странным — словно не он перемещался, а ему навстречу наплывали картины — воспоминания: яркие и не очень, горькие и счастливые — те, которые он всегда носил в сердце, и совсем неожиданные, о которых и думать забыл… И чем больше их становилось, тем отчётливей редел туман. Чем сильнее они отзывались в душе, тем легче ему было двигаться. Всё быстрее и ярче мелькал перед глазами призрачный калейдоскоп собственной жизни, осколками разноцветного стекла воспоминания падали ему в раскрытые ладони…
Гарри вспоминал, как рос в доме Дурслей, вспоминал, как пришли эти письма, потом Хагрид, школа магии, Волдеморт… Всё смешалось в тугой комок, стало тяжело идти и дышать, если он, вообще, дышал. Последние вспоминания были такими яркими, что юноша замер. Подземелья замка, Боль, Гермиона в дверях камеры, дом Снейпа, снова Гермиона, Боль и снова Гермиона… Она — прекрасная и завораживающая, но её грустные глаза и отчаянный шёпот, потом крик и тишина… Колени подкосились, и Гарри опустился на серую землю. И мир словно ожил…
Ветер взъерошил волосы, раздалось пение птиц, юноша ощутил запахи цветов и, в тоже время, услышал крик, стоны, почувствовал запах дыма и боль. Гарри поднял глаза и опешил… Он стоял на коленях на краю обрыва, а впереди простирался совершенно другой мир, полная противоположность этому. Здесь всё цвело и светилось жизнью: голубое небо, яркое солнце, радуга, сверкающая зелень, диковинные цветы и птицы. "Рай!" — сразу догадался Гарри и непроизвольно обернулся в надежде увидеть ад, но увидел свой мир… Реальность: Хогвартс, серый и потухший, грустные лица друзей, плачущая Гермиона…
— Я и не думал, что увижу тебя здесь так рано, сын! — за спиной раздался знакомый голос.
Гарри резко обернулся и открыл рот от изумления. На той стороне обрыва тоже стояли люди, и впереди… Да. Его отец и мать в белых одеяниях. Такие, какие они были в последних сценах Омута. А за ними… ещё люди и среди них узнавались двое: Эрик и Сильвия Поттер, бабушка и дедушка, другие, по аналогии, родственники.
— Отец?..
— Да, сын, — это я. Точнее сказать, моя душа, разум, который нашёл приют в этом мире…
— Мама?..
— Здравствуй, сын. Я всегда думала, каким же ты вырастешь. Ты стал ещё лучше, чем мы думали! — она улыбнулась.
— Но… — у Гарри перехватило дыхание, и он не знал, что ещё можно сказать. — Что это за место? Где я?
— Это чистилище! — глаза Джеймса были грустны.
— Я, правда, умер?
— Это ещё нужно выяснить, и у нас не очень много времени, — Джеймс шагнул ближе и стал у самого края обрыва. — Твоя душа покинула тот мир, но какая-то частичка там ещё осталась, и она пока сильна и зовёт тебя обратно.
— А если я не захочу возвращаться? — Гарри рассматривал родителей и никак не мог поверить в то, что это не сон. Он хотел так вечно стоять и смотреть на них, готов был с ними остаться здесь.
— Если ты пойдёшь с нами туда, твоя душа будет жить вечно, а тело останется на земле…
— И моя сила будет у Тёмного Лорда… — продолжил Гарри.
— Да, твоя сила — сила всей нашей семьи, веками хранившаяся для тебя… — кивнул Джеймс. — И мир погрузится во тьму, и тысячи людей погибнут, и земля покорёжится, и солнце не встанет на востоке… Оставайся здесь, сын… Какое тебе дело до оставшихся там…
— Я не могу больше… и не хочу видеть эту войну, и боль, и смерть… Я устал и пришёл отдохнуть… — проговорил Гарри и ещё приблизился к обрыву.
— Да… Выбор зависит от тебя. Ты согласен остаться здесь и бросить там всех друзей, свою любовь и силу?..
Гарри задумался. Он обернулся и увидел лицо Гермионы: слёзы катились из её глаз по щекам, и она что-то говорила… Да, она звала его. Рон, Кристина, Сириус… Снейп, его новоявленный дядюшка, смотрел на него потухшими глазами, длинные чёрные волосы падали на плечи: "Он мне дорог. Если я и его ещё потеряю, то мне жить незачем…" Слова врезались в сознание, и Гарри резко развернулся, плечи опустились. Там, впереди, рай и блаженство, его родители, но они хоть и реальны, но уже не могут влиять на НАШ мир, не могут ничего изменить и кого-то спасти, а он… он ещё может… и хочет… спасти и защитить! Он должен вернуться назад! Юноша сделал шаг назад, стало трудно двигаться, он остановился и посмотрел на отца.
— Я решил вернуться! — Джеймс только улыбнулся. — Но ответь на один вопрос, отец…
— Да, сын!
— Северус… ты любил брата?
— Мы очень уважали друг друга. Нет, пылкой любви между нами не было, но мы нужны были друг другу… — он замолчал и продолжил. — Северус любил тебя, ты был ему как сын, но он старался не показывать свои чувства, чтобы не злить Сириуса, но часто — наедине со мной — он рассказывал, что мечтает о сыне.
— Он потерял сына… — проговорил Гарри.
— Да, и ты заменил его вновь… — Джеймс улыбнулся.
— А Микки, он здесь? — вдруг спросил Гарри и попробовал поискать мальчика среди людей, смотрящих на него.
— Нет, Микки стал Альтаиром… — Лили встала рядом с Джеймсом. — Ты бы тоже стал им, но тебя что-то держит на земле, и очень сильно…
— Гермиона… — догадался Гарри.
— Эта девушка любит тебя очень сильно и хранит в своём сердце частичку тебя. Это древняя магия…
— Магия?..
— Да, Гарри, женщина, если любит, то способна забрать в себя частичку любимого, — Лили прислонила руку к груди. — Когда я умерла, то отдала её тебе назад. Гермиона не сможет там жить без тебя, и ты никогда не станешь свободным душой…
— Я должен вернуться! Мама, Папа!
— Мы любим тебя, малыш, и всегда в твоём сердце, и смотрим на тебя с небес. Пока ты жив, мы не станем Альтаирами. Прощай!
Гарри развернулся и пошёл назад, к теням земли. Идти было трудно и тяжело, каждый шаг давался с боем — мир не желал его пускать назад, но он вернуться очень хотел. Вскоре двигаться стало невозможно, и впереди будто выросла стена. Юноша замер и повернулся: оказалось, что он ушёл не так далеко от обрыва и родителей, а ведь словно прошла целая вечность. Он не понимающе смотрел вперёд.
— Меня что-то не пускает?!
— У тебя в голове есть одна мысль, откажись от неё… — крикнул Джеймс.
— Какая?
— Ты знаешь!
— Поверь, что мы умерли, и не пытайся вернуть нас! — крикнула Лили.
— Но ведь можно попытаться! — голос Гарри дрогнул.
— Пустые мечты, мы никогда не вернёмся. Откажись!!!
— Нет!!!
Гарри побежал им навстречу в надежде перепрыгнуть и попасть к ним. Он слышал крик отца и матери, но бежал сильнее, вот обрыв рядом… Прыжок… Полёт… Всё завертелось пред глазами, но он не перепрыгнул, а летел вниз, падал всё ниже и ниже. Впереди засветилось что-то красное… Огонь. "Ад!" — подумал юноша, но не успел упасть, пламя поглотило его и понесло вверх. Несколько головокружительных секунд и вокруг одна синева неба и яркое солнце… Гарри зажмурился от света, тепло разливалось по всему телу, а глаза смотрели вперёд… К нему навстречу летел огромный дракон, на груди которого покачивался изумруд… Такой знакомый… Он сам сделал его когда-то:
— Аврелеус! — вскрикнул Гарри и чуть не задохнулся: он начал дышать.
— Привет! — дракон завис рядом, изумрудные глаза внимательно изучают его. — А тебе идут эти крылья!
— Что?! — юноша посмотрел на руки, но не увидел их. — Как… это…
— У тебя душа дракона!
— Так значит, ты тоже душа?
— И ты тоже, но при этом мы оба живы…
— И что теперь?
— Я помогу тебе восстановить силы и отобрать у Тёмного Мага Магию Огня…
Снейп и Сириус, услышав крик Гермионы, прибежали практически сразу. Они ворвались в комнату и увидели девушку, её голова покоилась на груди Гарри. Сириус кинулся к ней и, подхватив на руки, прижал к груди. Он бросил быстрый взгляд на бывшего слизеринца и понёс мисс Грейнджер на диван, укутав в тёплый плед. Снейп тем временем склонился над юношей. Гарри был очень бледен, лицо даже приобрело чуть желтоватый оттенок, скелет обтянут кожей, впалые щёки, тёмные озера под глазами, худая рука поверх одеяла. Он больше напоминал умирающего старика, чем юношу шестнадцати лет. Сердце алхимика болезненно сжалось, он почувствовал, что вся Сила Огня ушла из этого тела, покинула его навсегда. А значит… Снейп старался отогнать эти мысли. Профессор никак не решался проверить пульс, боялся, что не обнаружит, и тогда и его жизнь закончится. Набрав в грудь воздуха, он протянул руку и прижал пальцы к сонной артерии на шее. Тишина… Холод, пронзающий душу, ноги ослабли, мир пошатнулся, но… сквозь пустоту к свету пробились несколько еле заметных ударов, таких тихих и едва ощутимых, однако означающих жизнь. Профессор положил руку на грудь юноше — чуть заметное и слабое дыхание…
— Господи! — вырвался приглушённый вскрик, на лбу выступили капельки пота. Снейп, не в силах больше стоять, сел на край постели.
— Что? — Сириус резко развернулся и посмотрел на алхимика совсем тёмными глазами. — Что с ним?
— Не знаю точно, но он жив, — слова проталкивались с трудом. — Хотя все Силы Огня он потерял!
— Ты уверен? — глаза Блэка раскрылись от ужаса. — Но тогда он же должен был умереть?
— Я не знаю, что случилось. Что вызвало крик мисс Грейнджер? Нужно дождаться, пока она очнётся, а мне необходимо связаться с Ральфом, — Северус заставил себя встать с кровати и, пошатываясь, направился к двери.
— Что с тобой?
— Всё в порядке, ты будь здесь и, если что, зови меня, а когда мисс Грейнджер проснётся, дай ей это зелье, — он протянул баночку. — Дай обязательно и сразу же!
— Хорошо.
— Я скоро вернусь.
За Снейпом захлопнулась дверь, а Сириус не сдержался и подошёл к Гарри. Ужас сжал сердце и не давал дышать. "Боже мой! Гарри, мальчик мой, за что тебе такое? За что? — мужчина поднял глаза к небу. — Великий Мерлин, неужели нет на свете ничего, что спасло бы этого юношу?!" Мысль оборвалась, раздался тихий стон. Сириус кинулся к Гермионе, и девушка, едва открыв глаза, вскрикнула:
— Гарри… Гарри… нет!
— Гермиона, успокойся! — Сириус сжал её плечи.
— Сириус? — девушка вскочила и сразу закрыла глаза рукой, голова сильно кружилась.
— Успокойся и выпей…
Мужчина быстро влил ей в рот оставленное Снейпом зелье, мисс Грейнджер отняла руку от лица.
— Гарри… Сириус… он… — она кинулась ему на шею. — Он… умер… — она даже была не в состоянии заплакать, всё в организме пересохло и умерло вместе с ним, с её дорогим Гарри, тем, ради кого она жила. Гермиона дрожала, как осиновый листок, и тяжело дышала, Блэк успокаивающе погладил её спину и зашептал на ухо:
— Успокойся, Гермиона, он не умер… Гарри жив…
— Что?! — она резко отстранилась и, широко раскрыв глаза, уставилась на Сириуса. — Но… как такое может быть… Ведь после того, как он очнулся на пару минут… я сама пробовала его пульс… Сириус…
— Он жив, Гермиона…
— Боже… — она вскочила с дивана и кинулась к Гарри. Девушка сжала его запястье и, подождав несколько секунд, почувствовала, как жилка пульсирует под пальцами. — Господи!.. но как…
— Гермиона, девочка… — Сириус встал рядом с ней на колени и сжал маленькие ледяные ручки. — Что случилось? Почему ты решила, что он умер? Расскажи… Если тебе не трудно!
— Трудно! Но если это поможет ему, — её глаза скользнули к всё ещё безжизненному лицу любимого. — Я расскажу, сколько смогу, — она проглотила комок в горле и, пересилив себя, начала…
Снейп ворвался в свой кабинет и направился к книжной полке. Опустив одну из наиболее толстых книг, стал ждать… Несколько книг сдвинулось, открыв нишу. Мужчина вытащил длинную коробку и направился к столу. С помощью заклинания раскрыл её и извлёк оттуда довольно крупный чёрный медальон. Он напоминал большую монету с ладонь, на черноте выделялись замысловатые узоры, выведенные белой краской. Профессор сжал его в руках и закрыл глаза. Тишина опустилась на комнату, но потом воздух словно завибрировал, исказив окружающие черты. В середине комнаты замерцал призрачный, голубоватый свет, постепенно приобретающий очертания человека. Но он так и не стал им, хотя в комнате раздался встревоженный голос:
— Северус! Что случилось? — это был Ральф.
— Нужно переговорить! — Снейп не открывал глаз.
— Я сейчас не могу, мне тяжело говорить… — голос Джона чуть дрожал. — Здесь такое творится…
— Джон, подожди! — Северус остановил его и распахнул глаза, изображение приобрело плоть, в комнате стоял Ральф. — Это важно!
— Северус! Что ты делаешь?! — молодой профессор широко распахнул глаза. — Что там будет с моим телом?!
— Ты полностью здесь! Забыл что ли, сам ведь это придумал.
— Ах! — он немного успокоился. — Что у тебя за новость? Хотя стой, я знаю… прости, что был груб, но я боялся за тебя… Ведь иногда тебя видно в воздухе.
— Я знаю, но сейчас риск был необходим! — Снейп сцепил пальцы. — Гарри! Я точно не могу сказать, но, возможно, что он умирал на несколько минут!
— Я знаю! — Ральф кивнул. — Тёмный Лорд известил об этом всех, но благодаря Рону мне известно, что Гарри жив…
— А Волдеморт? — Снейп приподнялся.
— Нет! Он не знает, и пока ему даже не узнать об этом… — молодой человек криво улыбнулся.
— То есть? — не понял алхимик.
— Всего несколько минут назад Тёмный Лорд потерял сознание, и, по признанию наших медиков, он в глубокой коме, — совершенно спокойно сказал Ральф. — В замке паника.
— ЧТО?! — алхимик вскочил и заметался по комнате. — Но как?
— Мы сами сломали головы, думая об этом! — Джон пожал плечами. — А Гарри, что с ним?
— Ну, я не могу точно сказать, насколько сильна его кома, но, скорее всего, он именно в этом состоянии, — профессор зельеварения нахмурился.
— Странно, — Джон провёл пальцами по бородке и посмотрел на друга. — Что же произошло в эти несколько минут?
— Мы этого не знаем и, боюсь, так просто не узнаем, — заметил Снейп. — Значит, Тёмный Лорд в коме и не знает, что Гарри жив…
— Именно, только Рон знает об этом и хочет узнать, в каком состоянии его друг…
— Ральф, тебе нужно взглянуть на Гарри, а потом я свяжусь с Альбусом. Орден имеет связи с квалифицированными и честными врачами, которые хорошо разбираются в таком сложном вопросе, как магическая кома, — Снейп спрятал медальон в коробку.
— Хорошо, я осмотрю Гарри, — Ральф кивнул. — Но у меня мало времени.
— Понимаю, — Северус убрал ценную вещь в тайник. — Но в замке паника, и тебя не сразу хватятся.
— Очень на это надеюсь, — вздохнул Джон.
— И ещё поговори с мисс Грейнджер, если она очнулась… — алхимик направился к двери.
— Хорошо, — друг последовал за ним.
Гермиона всё рассказала Сириусу и при этом сидела прямо, не опуская головы, только к концу рассказа, вновь описывая те — самые последние — секунды, когда она увидела, что он затих, и взгляд остановился, и глаза стали пусты и не по-здешнему прозрачны, она не выдержала — голос дрогнул, и слёзы закапали из-под ресниц на руки Сириуса. Мужчина сжал её ручки и нежно смотрел на неё. Он почему-то вспомнил Лили: когда-то давно, в прошлой жизни, она так же вот сидела рядом с ним. Джеймс был сильно ранен и попал в больницу Св. Мунго, Лили себе места не находила и волновалась за него. Гермиона… она так любит этого юношу, умрёт он, и её не станет. Сириус вновь просил бога и всех святых, чтобы они спасли Гарри и вернули его. Хотя сам пугался того, что его крестник может остаться инвалидом или, ещё хуже, — лишиться магии совсем. Но ведь он будет жив, а они обязательно найдут способ избавить его от всех недугов. Блэк глубоко вздохнул и посмотрел на Гарри, такого худого и бледного, что эта кровать казалась ему целым домом.
Гермиона высвободила свои руки и встала, немного пошатываясь. Она обхватила себя руками и старалась не смотреть на Гарри, потому что холод и боль наполняли её. Он был словно мёртвый, не подавал никаких признаков жизни. Девушка не знала, что можно для него сделать, она могла бы отдать часть своей силы и энергии, лишь бы он очнулся и вернулся к ним. Но это только мечты, казалось, что ничто на свете не могло спасти её самого дорогого на свете человека. Гермиона встала у окна и замерла, стараясь ни о чём не думать и не шевелиться. Она даже не прореагировала на скрип двери и очнулась только тогда, когда услышала голос Ральфа.
— Я хотел бы его осмотреть.
— Да, конечно, Джон, но я думаю, ничто не сможет нам определенно сказать, что с ним, — Сириус поднялся и встал, прислонившись к одному из столбиков, удерживающих балдахин.
— Профессор Ральф, как там Рон? — с трудом произнесла Гермиона, лишь бы не думать о Гарри.
— Он молодец… — Джон посмотрел на девушку и грустно опустил глаза. — Он единственный в замке, ну, кроме меня, кто знает, что Гарри жив…
— Так значит, он всё же умирал…. У него была клиническая смерть! — прошептала Гермиона.
— Да, — Ральф кивнул. — Тёмный Лорд получил силу Стихии Огня… но потом что-то случилось, что-то изменилось… сейчас произошли странные события, из-за которых я точно не могу сказать, получил ли он её до конца.
— Что ты имеешь в виду, Джон? — нахмурился Сириус.
— А то, что мы сами видим: Гарри жив, значит, не вся сила ушла. И сам Волдеморт сейчас в магической коме…
— Как?! — глаза Гермионы расширились.
— А вот так, никто не знает, что послужило тому причиной, — Джон развёл руками.
— Может, потому что Гарри всё же жив? — девушка быстро посмотрела в бледное лицо любимого.
— Возможно, поэтому я и здесь. Я хочу его осмотреть.
Ральф сел на кровать и посмотрел на юношу. Быстро проверил зрачки, пульс, дыхание, а потом достал палочку. Гермиона следила за каждым его движением. Она знала, необходимы особые заклинания, чтобы определить состояние человека. Не каждый волшебник может их использовать — нужно чувствовать другого, его боль. Похоже, Ральф неплохо владел этим искусством. Гермионе хотелось тоже научиться этому, кое-что она знала, но никогда не пробовала на практике. Джон водил палочкой по лицу юноши, шее, груди, рукам, палочка постоянно меняла цвет и иногда искрилась. И когда он закончил, девушка с уверенностью знала, что Гарри в тяжелейшей магической коме, подобной смерти. Джон выпрямился и, вздохнув, подытожил:
— Как я и думал. Тёмный Лорд в таком же состоянии, но кома Гарри глубже и сильнее. Симптомы одинаковы. Но всё же есть какое-то несоответствие, я сам точно не могу ничего сказать. Нужно вызвать специалиста…
— А что не так, профессор? — девушка с надеждой посмотрела на мужчину.
— Мне тяжело это объяснить, но Гарри противоположен Волдеморту…
— Чёрное и белое…
— Возможно. Сириус, нужно вызвать специалиста, — Ральф поднялся на ноги.
— Но он может очнуться? — Гермиона прижала руки к груди и с надеждой посмотрела на Джона.
— В мире всё бывает: он может очнуться завтра, а может и много лет пролежать в коме. Ведь вы сами всё знаете, мисс Грейнджер, кома до сих пор до конца не изучена, а тем более магическая. Мы не знаем полностью, в каких она может наступить случаях, можем только предполагать. А уж когда человек очнётся — нам никогда не вычислить.
— Да…
— Вам нужно отдохнуть и выспаться, завтра прибудут врачи, и мы точно узнаем, что с Гарри…
— Да, вам всем следует отдохнуть, — в дверях стояла Марианна. — Я смогла убедить Северуса и теперь тоже прошу и у вас. Я побуду с Гарри ночь, а если что — сразу вызову.
— Спасибо, Мари, — улыбнулся Сириус: когда рядом была эта женщина, всегда хотелось улыбаться, и тепло проникало в сердце.
Гермиона знала, что это какая-то очень древняя магия, которая хранится в сердце этой женщины. Направляясь в комнату, девушка поблагодарила хозяйку дома за её тепло и доброту, которую она вселяла в людей. В комнате к Гермионе сразу подбежала Кристина и крепко обняла подругу. Это заменило все слова, что хотелось произнести. Они стали подругами, и теперь ничто не могло их разлучить, они странно тянулись друг к другу, обе очень умные девушки, которые когда-то соперничали, а сейчас были так нужны друг другу. Они понимали мысли каждой из них и угадывали действия. Гермионе была нужна поддержка Кристины, а та была так рада иметь настоящую подругу, которой у неё не было в русской школе магии. И сейчас, обнявшись, они стояли по середине комнаты и молчали. Лунный свет освещал их, и они понимали друг друга без слов.
— Альбус?! — Снейп поднял голову — он задремал в кресле.
Ночью ему так и не удалось поспать, сон просто не шёл, и сейчас, когда он, прикрыв глаза, сидел в кресле, было бесполезно заснуть. Он не мог спать, осознавая, что там, на втором этаже, в небольшой спальне, лежит юноша, чья жизнь всё ещё висит на тонком волоске. Юноша, который стал ему невероятно дорог и нужен, как родной сын. Не как Микки — по-другому. Снейп иногда сам себе удивлялся, ведь тогда, шесть лет назад, когда он первый раз увидел сына Джеймса, так похожего на отца, странная, давно забытая ненависть и обида вспыхнули в сердце, затмив главную мысль. Он же поклялся любить и защищать своего племянника, он поклялся кровью у дома погибшего брата. И сейчас вновь клятва на первом месте, ненависть ушла. Гарри оказался совершенно другим, не похожим ни на Джеймса, ни на Лили, ни даже на него самого. Этот юноша был самостоятельной личностью, яркой, сверкающей, словно пламя огня. Внутри него хранились невиданные сила и мощь. И Гарри завораживал ими всех вокруг, за ним пошла бы армия, и, наконец-то, было бы уничтожено зло в этом мире. А где сейчас сила? В руках Тёмного Мага, а этот удивительный юноша умирает, и его собственный дядя, единственный родственник, ничего не может с этим поделать.
Снейп поднял голову и посмотрел на деда. Альбус стоял рядом и молчал, он понимал боль своего внука, он тоже испытывал её и не раз. Никто никогда не задумывался, и все давно уже забыли, что Альбус Дамблдор не только великий волшебник, который объединяет народ против зла, который держит на своих плечах школу магии; он ещё и человек, способный чувствовать и страдать, как другие. Это его слабое место, и враг бьёт туда нещадно, забирая дорогих и близких ему людей. Зачем нужна магия и сила, когда ты не можешь применить её, чтобы спасти дорогого человека?.. Когда-то этот великий маг учил, что каждому предначертано что-то своё, и иногда самые близкие уходят, и магия, какая бы она не была сильная, не способна помочь. Но мы должны идти дальше и верить, дарить жизнь другим и самим не отбирать её понапрасну. Альбус давно так не думал и был готов ради дорогого человека отдать всё, но не мог и не знал, как это сделать.
— Северус! Ты в порядке?
— Как я могу быть в порядке?! — Снейп вскочил с кресла. — Всё бесполезно, ничего не помогает… — он замер и, развернувшись, посмотрел на Дамблдора, голос его был тих. — Дедушка… неужели… я делал что-то не так… неужели я виноват перед высшими силами?.. Да, я когда-то ненавидел этого юношу, я признаю… но я никогда не желал ему смерти или болезни!
— Северус, — старческие, но ещё довольно сильные руки опустились на плечи мужчины. — Ты всё делал правильно… ты любишь Гарри, я знаю и чувствую это. Ведь он жив, он не умер… он хотел нас покинуть, но вернулся.
— Но он в коме, в тяжелейшей коме, подобно смерти…
— Он жив, и это главное! — глаза за стёклами очков блеснули.
Раздалось тихое пение, рядом с головами двух мужчин, словно красная стрела, пролетел феникс. На плечо Снейпа опустился Фоукс, потёрся головой об его щёку и издал красивый, мелодичный звук, от которого чёрный комок в сердце дал трещину, стало легче дышать и ощущать окружающее. Алхимик поднял голову и сказал твёрдым голосом:
— Вы правы, Альбус! Гарри жив, и теперь всё зависит от нас, мы должны провести его по нужной дороге, вернуть его в наш мир.
— Да, и ты сделаешь это, а пока я вызвал из Швейцарии двух отличных специалистов по магической коме. Они жду нас в гостиной, — лукаво улыбнулся директор.
— Что же вы молчали! — встрепенулся Снейп. — Они же ждут!
— Я хотел вернуть в твоё сердце веру, без неё нет смысла заходить в ту комнату. Нужно принести туда веру и любовь. Боль, отчаяние и ненависть не помогут, — хитро улыбнулся старый маг.
— Тогда поспешим донести туда ВЕРУ и ЛЮБОВЬ.
Они вышли из библиотеки и, сопровождая двух гостей, направились в комнату Гарри. Один из врачей, по мнению Снейпа, был слишком молод. В комнате их ждали Сириус и Марианна, они оба сидели на диване и смотрели на Гарри, не отрывая взгляда. Снейп улыбнулся жене, а та грациозно встала, подошла к мужу и сжала его руку. Её поддержка ему так нужна, она была его лучиком света в этой жизни.
— Это профессор Стокс, — начал Дамблдор, обращаясь к Снейпу, — и его помощник, практикант Мартин Уильямс. А это, как я вам уже говорил, Северус Снейп и его жена — Марианна… — объяснил врачам старый маг.
— Очень приятно, мадам. — Стокс склонился в поклоне, и Мартин сделал то же самое.
— Это Сириус Блэк…
— О, я его хорошо знаю, — Стокс быстро посмотрел на Блэка, и в его глазах что-то блеснуло.
— Да? — Дамблдор был немного удивлён.
— Мы познакомились в больнице, — ответил Сириус. — Он лечил Джеймса от тяжёлого ранения…
— Да, случай был не самый лучший… — нахмурился доктор, вспоминая прошлое. — Тогда я был всего лишь практикантом.
— Но вы его вылечили и теперь поможете нам вновь, — выдохнул Блэк. — Прошло много времени, вы набрались опыта.
— Сделаю всё возможное. Где больной? — нахмурился врач.
— Вот… — Снейп подвёл его к кровати Гарри.
— Боже! — сорвалось с губ Стокса. — Этому юноше около шестнадцати лет?
— Да, и он тяжело болен…
— Это видно и по первым признакам. Почти полное лишение магических и физических сил.
— Мы хотели бы всё это узнать точнее, — твёрдо сказал Снейп.
— Хорошо, я проведу полное обследование, но мне нужно, чтобы в комнате остался только один из вас…
Дамблдор кивнул и направился к двери, за ним последовала Марианна. Снейп и Сириус замерли на месте. Они смотрели друг другу в глаза. Через несколько секунд Сириус глубоко вздохнул и молвил:
— Ты лучше меня разбираешься в болезнях… — и вышел за дверь.
Снейп удивлённо посмотрел вслед: он не мог поверить в то, что Сириус ушёл и оставил его здесь. Алхимик вздохнул и подошёл к врачам. Доктор Стокс достал палочку, раскрыл свой чемоданчик. Его практикант-помощник стоял рядом и внимательно смотрел.
— Я, в общем, знаю, что случилось с этим юношей, меня хорошо уведомил в этом мистер Дамблдор, — начал Стокс. — Но я ничего не знаю о факте клинической смерти…
— В этот момент рядом с ним была его девушка, — начал Снейп. — Я перескажу её рассказ, потому что сейчас саму позвать невозможно, я дал ей сильное снотворное и силоукрепляющее зелье. Она сама вся извелась, и ей нужно отдохнуть…
— Это правильно, — согласно кивнул Стокс. — Мне очень жаль бедняжку… я очень надеюсь, что обследование этого юноши даст положительный результат.
— Так вот, она сказала, что Гарри очнулся всего на пару минут и совершенно ничего не видел, но говорить мог. Он сказал ей, что умирает… Потом, по её рассказу, он увидел яркий свет, а затем его сердце остановилось. Мы нашли девушку без сознания, но в то время его сердце уже билось.
— Ясно, — Стокс задумчиво склонился над больным, приложил ладонь ко лбу мальчика, а потом вдруг выпрямился и воскликнул. — Великий Мерлин! Так это же Гарри Поттер!!!
— А вы не знали к кому идёте? — Снейп удивлённо на него посмотрел.
— Мне этого Альбус не сказал. Теперь я понимаю — почему. В моём кабинете было много посетителей, когда он пришёл и сообщил мне о мальчике, который находится в тяжёлом состоянии. Он хотел, чтобы это осталось тайной. Даже по дороге, рассказывая о случившемся, он не назвал мне его имя, — объяснил Стокс, а его помощник энергично закивал.
— А когда я говорил "Гарри", вы не догадались? — поинтересовался Снейп.
— Нет, право, имя "Гарри" очень распространено, — доктор посмотрел на юношу и вздохнул. — Господи, Тёмный Маг просто изверг, до такого довести молодого парня, да ещё Гарри Поттера. Ну, приступим всё же.
— Да…
Стокс осторожно осмотрел Гарри, коснулся повязки на плече, попробовал реакцию рук, ног. Юноша не подавал признаков жизни, даже не стонал. Доктор коснулся палочкой лба юноши и стал его внимательно обследовать, используя специальные заклинания. Они были разработаны им самим, чтобы проверить человека полностью, и не только человека, но и мага. Эти заклинания знал только он и теперь ещё его помощник, который заменит Стокса на этом посту. После тщательного обследования доктор выпрямился и посмотрел на Снейпа. Его помощник Мартин не отрывал взгляда от лица Гарри, его глаза были широко раскрыты, зрачки расширились, губы подрагивали. Он ничего не видел и не слышал вокруг. Но Стокс, похоже, совсем не удивился этому факту, словно знал, что происходит с его напарником, и не стал пока обращать на него внимание.
— Да… как я и предполагал, полное лишение магических и физических сил, глубокая магическая кома, точнее сказать, магический летаргический сон…
— Летаргический сон? — переспросил Снейп.
— Именно, и юноша впал в него совсем недавно. Но у него очень сильная и яркая душа, она словно слепит глаза… Я первый раз такое встречаю, обычно у людей, лишённых всех сил, душа меркнет и тускнеет, а у него — источает свет, а внутри его течёт великая жизнь.
— Он — Покоритель Огня, — тихо сказал Снейп.
— Один из Избранных! — Стокс посмотрел на профессора.
— Да, но его сила сейчас у Тёмного Лорда…
— Доктор… — наконец подал голос Мартин. — Этот юноша удивителен!
— Что ты имеешь ввиду, мальчик? — доктор развернулся к ученику и внимательно на него посмотрел. — Мы и так это знаем, он же Гарри Поттер…
— Я не об этом, доктор! — глаза молодого человека блестели. — Вы знаете, если сконцентрироваться и отключиться от внешнего мира, мне не раз удалось с помощью своего мозга осмотреть человека?..
— Ну, да… — кивнул Стокс. — Я догадывался, что ты сейчас вновь пытаешься это сделать. Получилось?
— Да, — немного гордо кивнул Мартин. — Я долго смотрел на этого юношу, и снова пришло то ощущение, я был внутри него. И знаете, что… Он не в коме или летаргическом сне — он регенерирует свои силы!
— Что?! — доктор недоверчиво посмотрел на ученика. — Что ты такое говоришь, мальчик мой! Люди не способны регенерировать, это ты хорошо знаешь.
— Да, доктор, но я не ошибся, этот юноша необычен во всём! — глаза Уильямса сверкнули
— Может, ты ошибся… — нахмурился мистер Стокс, а Снейп переводил взгляд с одного гостя на другого.
— Нет, — тряхнул головой Мартин.
— Но на такое способны даже не все магические существа. Восстанавливать силы способны единороги, пегасы, фениксы и… — стал запальчиво говорить Стокс.
— Драконы! — закончил его ученик. — У Гарри Поттера душа и сила дракона, поэтому она так слепила вас.
— Но разве такое возможно? — Снейп внимательно посмотрел на них.
— Теоретически — да, но практически я никогда не видел. Ходили только легенды, одну я знаю. Много веков назад жил один драконовод, который способен лечить драконов и сам регенерировал себя… Я не помню его имени…
— Кажется, его звали… Да… его звали Ховард Поттер, — вспомнил Мартин, но тут же расширив глаза, посмотрел на учителя. — Доктор Стокс…
— Это его предок, — Снейп вздрогнул.
— Я должен сам всё проверить! — Стокс коснулся палочкой лба юноши и закрыл глаза, всего через минуту он выпрямился и широко улыбнулся. — Ты прав, мальчик мой, как бы это не было нелепо. Гарри Поттер восстанавливается с помощью огромного потенциала скрытой Внутренней Силы. Она как раз его не покинула.
— Это же не может быть Сила Огня? — непонимающе прошептал Снейп.
— Нет, это не совсем Сила Огня… — руки доктора дрожали, и он с трудом подбирал слова. — То есть… это, конечно же, огонь… но не огонь стихии, а огонь любви.
— Мисс Грейнджер, — пробормотал алхимик.
— Кто это? — удивился Стокс.
— Его девушка, — алхимик не сводил глаз с лица Гарри.
— Я никогда не встречал такой сильной любви, — Мартин был восхищён. — Настоящая магическая любовь — такая редкость…
— Как и способность регенерировать! — Стокс с трудом справлялся с улыбкой. — Это просто сенсация!
— Но вы должны об этом молчать! — нахмурился Снейп.
— Я знаю и постараюсь, а если не получится — лишу себя воспоминаний. Я не хочу своей несдержанностью навредить Ордену, — выдохнул доктор.
— Значит, жизнь Гарри вне опасности? — Северус спрятал руки в карманы, потому что они предательски дрожали.
— Конечно же! Он вне опасности!
— А как скоро его силы вернутся? — поинтересовался Снейп.
— Вот на это мне тяжело ответить. Я первый раз встречаюсь с таким случаем, Гарри может очнуться завтра, а может и через неделю. В зависимости от того, как идёт процесс восстановления… — пожал плечами Стокс.
— Сколько он длится у драконов? — поинтересовался зельевар.
— Я слышал от одного друга драконовода, мы с ним завели этот разговор один раз. Он сказал, что за пару суток дракон полностью себя восстанавливает и даже залечивает раны, — ответил Стокс.
— Значит, скоро он вернётся к нам! — заключил Снейп, и его губы тронула улыбка.
— Несомненно!
— Доктор! — Мартин снова окликнул их. — Посмотрите.
Мужчины склонились над Гарри, и теперь их губы расплылись в широкой улыбке. Юноша, спящий в горе подушек, не выглядел таким уж мертвецом. Кожа сменила желтоватую бледность на привычный розоватый оттенок, но ещё довольно бледный. Поттер возвращался, он выздоравливал, и все труды прошли ненапрасно.
Сириус нервно мерил шагами библиотеку и никак не мог успокоиться. Дамблдор сидел в кресле и старался ни о чём не думать, но нервозность Блэка его уже начинала немного раздражать. Марианна оставила их и направилась в спальню девочек узнать, как себя чувствует Гермиона. Наконец, мучительные минуты ожидания прошли, и в библиотеку вошли Снейп и два гостя. Сириус замер и вызывающе посмотрел на бывшего врага, чьё лицо не скрывало радость.
— Гарри не так прост, как кажется, — изрёк алхимик.
— То есть? — не понял Сириус.
— А то, мистер Блэк, — Стокс присел в глубокое кресло, — что Гарри Поттер жив и непременно будет жить. И это не наша заслуга, а его. Этот юноша способен с помощью огромной Внутренней Силы восстанавливать себя…
— Регенерировать? — уточнил Дамблдор.
— Да, и не только физически, но и магически, — заметил Мартин.
— Значит, к нему возвращаются Силы Огня, — пробормотал директор Хогвартса.
— Скорее всего, так, — согласился Стокс.
— Но разве такое возможно? — всё ещё задумчиво поинтересовался Альбус.
— Я думал, что нет, — улыбнулся гость. — Но теперь вижу, что такое чудо на свете бывает.
— Ведь это же прекрасно! — Блэк расплылся в широкой улыбке, его мало волновало, возможно ли это, главное, что крестник вне опасности.
— Да, и важно, чтобы об этом как можно дольше не узнал Том, — заметил Дамблдор.
— Джон об этом позаботится, — кивнул Снейп. — Я сейчас же с ним свяжусь и изложу то, что мы узнали.
— Будь осторожен, Северус, — напомнил директор.
— У нас с ним очень хорошие средства связи, — холодно заметил алхимик.
— Тогда нам остаётся только ждать, когда Гарри придёт в себя, — Дамблдор встал с кресла. — А мне стоит проводить наших уважаемых докторов и вернуться в школу. Нужно ещё отправить учебники для ребят: каникулы в Хогвартсе начались немного раньше, потому что учителя заняты удержанием равновесия в замке.
— Да, Альбус, вы нужны там, а мы здесь справимся, — заметил Сириус. — Будем ждать вещи.
— Держите меня в курсе дела, — директор направился к двери.
— Непременно, — заверил его Северус.
— Я побуду с Гарри, — бросил Блэк и быстро вышел из библиотеки.
Когда Дамблдор и гости покинули дом, по лестнице спустилась графиня.
— Девочки, наконец, уснули, — сказала она.
— Хорошо, — кивнул Снейп. — Мне тоже стоит прилечь, Блэк сейчас с Поттером.
— Так что сказали врачи? — спросила Марианна.
— Идём спать, и я тебе всё расскажу, — спокойно и немного устало сказал профессор. — А завтра и девочкам.
Они отправились наверх. Когда сдавливающий сердце страх ушёл, на его место пришло тепло и неимоверная усталость. Снейп, наконец, мог спокойно вздремнуть и ничего не страшиться. С его племянником всё будет в порядке, через пару дней, а может и раньше, он обязательно очнётся. Но мужчину волновал только один вопрос: каково будет магическое состояние юноши? Сможет ли он колдовать, может его сила наоборот увеличится или же исчезнет? Это пока один вопрос, который волновал профессора. Хотя есть ещё кое-что. Было так интересно узнать, как на это отреагирует сам Тёмный Лорд, от которого вновь убежала Сила Огня и теперь, похоже, навсегда. Снейп улыбнулся сам себе и, обняв жену, крепко уснул.
Сириус думал, что у него хватит сил просидеть около Гарри всю ночь, не сомкнув глаз, но ошибся. Он долго смотрел на крестника, пока ещё лежащего без сознания, но выглядевшего намного лучше, хотя лицо всё ещё было измученное и худощавое. Блэк прислонился к столбику кровати и устало прикрыл глаза. В сон клонило со страшной силой, мужчина не стал противиться организму и, встав с кровати, устроился на диване, поджал ноги и сразу уснул.
Весь дом первый раз за последнюю неделю крепко спал.
Как только Гермиона раскрыла глаза, то сразу услышала голос Кристины над ухом.
— Нас хочет видеть отец, — сказала она.
— Что-то с Гарри? — сразу спросила староста.
— Не знаю, но поговорить он именно о нём хотел, — пожала плечами Крисс.
— Я сейчас же оденусь, — вскочила девушка.
Через пять минут они уже стояли на пороге библиотеки. Снейп, склонившись над столом, что-то быстро писал, но, услышав шаги, он поднял голову и сразу отложил перо в сторону, указав рукой на кресло, в которое девушки сели.
— Так… — мужчина встал. — Вы знаете, что вчера приходили врачи и осматривали Поттера.
— Да, знаю, — прошептала Гермиона. Вчера она большую часть дня пролежала в постели. Сильные переживания сказались на её сердце, и девушке пришлось провести день в покое, поэтому ей не удалось побывать при осмотре любимого.
— Я знаю, что вы хотели присутствовать вчера при осмотре, мисс Грейнджер, — сухо сказал Снейп. — Но в вашем состоянии это было недопустимо. Кстати, как вы сейчас себя чувствуете?
— Вполне нормально, — ответила девушка, немного приврав, потому что у неё сильно кружилась голова, и покалывало в сердце.
— Хорошо, тогда я вам могу сказать результаты обследования. Гарри вне опасности… — послышался сдавленный выдох. — С ним всё хорошо, и он выздоравливает…
— Правда?! — Гермиона выпрямилась в кресле и внимательно посмотрела на мужчину.
— Конечно же, — твёрдо сказал Снейп. — Он уже намного лучше выглядит, правда, пока без сознания, но, думаю, скоро он придёт в себя.
— Это просто чудо! — воскликнула Кристина.
— Ты права, дочка, это действительно чудо, и по-другому я не могу сказать. Гарри с помощью огромной Внутренней Силы сам себя восстанавливал…
— Регенерировал? — недоумевая, уточнила Кристина
— Именно, — с чуть заметной улыбкой кивнул её отец.
— Но разве такое возможно? — удивилась Гермиона.
— Как видите, мисс Грейнджер, возможно, раз Гарри именно поэтому жив, — пожал плечами Снейп.
— А мне можно его навестить? — сразу спросила она.
— Конечно же.
В тот день Гермиона провела много времени в комнате Гарри. Она просто смотрела на него и не могла насмотреться. Иногда приходил Снейп и давал ему зелья, чтобы выздоровление шло быстрее. Даже приехал Люпин, он долго говорил с Сириусом, наверное, по делам Ордена. Девушку всё это волновало очень мало, главное, что самый дорогой в мире человек выздоравливал, и теперь оставалось ждать, когда он придёт в себя. Хотя всё же в сердце была тревога: а вдруг всё это — иллюзия, видимость выздоровления, и на самом деле Гарри не стало лучше? Мисс Грейнджер отгоняла эти мысли, успокаивала себя, что это просто ерунда. Поэтому она не выходила из комнаты, пристально следила за Гарри, ждала мимолётного движения, слушала тихое дыхание и размеренный стук его сердца. Но любимый пока ещё не приходил в себя.
Только ближе к вечеру, перед ужином, Кристине удалось, в полном смысле слова, вытащить Гермиону погулять. Они просто ходили по саду и разговаривали, постепенно тревога уходила, и девушка знала, что скоро, совсем скоро, вновь сможет обнять своего дорогого Гарри, прижаться щекой к его щеке, почувствовать теплоту его рук и губ. С этими мыслями и закончилась прогулка, но Гермиона решила всё же забежать в комнату и ещё раз взглянуть на него, убедиться в беспочвенности своих страхов. Кристина улыбнулась: она была рада за подругу и сказала, что все ждут её на ужин.
Мисс Грейнджер тихо зашла в комнату. Всё было также: полумрак, тишина и покой. Гарри лежал в подушках на огромной кровати и не шевелился, но он был жив, и девушка это знала. Пусть ещё пока в коме, но жив! Она присела на край кровати и посмотрела в родное лицо. Да, он уже не был так бледен как раньше, с каждым часом его лицо становилось живее, синеватая бледность ушла, тёмные тени под глазами пропадали, а на щеках появлялся румянец. Чтобы там Снейп не говорил, Гарри выкарабкался, и осталось совсем немного, и он проснётся. Они все мало верили в то, что юноша просто регенерирует свои силы, ведь люди на такое не способны, но факты говорят сами за себя. И Тёмный Лорд впал в кому, значит, Сила Огня возвращается к своему истинному Хранителю.
Девушка широко улыбнулась и поцеловала юношу в лоб, не заметив, как тонкие пальцы шевельнулись, едва уловимое движение руки, дёрнулись веки… Гермиона выпрямилась и сжала его руку, и тогда… Поттер издал тихий стон, но его уже услышала посетительница. Она вздрогнула и уставилась на юношу, боясь, что ей показалось. Стон повторился, веки опять дёрнулись, рука сдвинулась…
— Гарри! — её голос ликовал.
Юноша, словно по её зову, повернул голову, но не раскрыл глаза. Девушка выпрямилась и уставилась на него, всё же не веря своим глазам и ушам. Только вчера он был бледен и едва жив, только вчера врачи сказали, что он обязательно выздоровеет и сейчас, по истечении вторых суток, он очнулся. Словно в доказательство этого, Гарри перевернулся на другой бок и сладко засопел. Девушка широко улыбнулась, и вдруг из глаз покатились тихие слёзы. В них не было боли, а только радость и счастье, разливающиеся по груди. Она тихо встала и направилась к двери, стараясь ступать как можно аккуратнее, словно летя к двери. Осторожно раскрыла её, чтобы ненароком не раздался скрип. Снова повернулась и посмотрела на него: юноша спал на боку, подложив руку под щёку. Гермиона затворила дверь так бережно и осторожно, будто она была сделана из чистейшего горного хрусталя.
Оказавшись в коридоре, она сначала сделала несколько больших шагов, а потом, вытирая ладонями беспрерывно текущие из глаз слёзы, побежала со всех ног на кухню. Сириус, Кристина, Снейп и его жена ужинали и как раз ждали Гермиону. Каково же было их удивление, когда она появилась в дверях, тяжело дыша, прижав руки к груди и со слезами на глазах.
— Гарри… он… — задыхаясь, начала она, не зная, как это сказать — счастье и боль переполняли её.
— Гермиона, девочка моя… — к ней подбежала графиня и обняла её. — Что случилось?
— Гарри… — прошептала она.
— Что с Гарри? — Сириус вскочил и встал рядом, а за ним и Снейп.
— Он… Господи… — девушка набрала в грудь воздуха и выдохнула. — Он очнулся…
Этого было достаточно для того, чтобы Снейп сорвался с места и побежал наверх, а за ним следом и Сириус. Марианна уговорила Гермиону остаться на кухне, усадив её в кресло, у окна, и вручив кружку горячего зелёного чая, чтобы девушка немного успокоилась. Кристина сидела рядом и не могла совладать с широкой улыбкой, неужели лучик солнца прокрался в их дом, и, наконец, произошло долгожданное чудо? Гермиона тоже улыбалась и плакала, потом пила чай, смотрела в окно уже на тёмное небо, где появлялись звёзды, выглядывая из-за туч, и знала, что утром выглянет солнце, и мир снова вернётся на своё место.
Снейп только у самой двери затормозил, осторожно открыл её и скользнул в комнату. Сириус вошёл следом, и оба мужчины замерли на пороге, не в состоянии сделать и шага, потому что тот, кто для них был невероятно дорог, сейчас спал, свернувшись калачиком на огромной кровати и откинув в сторону одеяло. Северус присмотрелся и опешил ещё больше, потому что Поттер спал на правом боку, там, где на его плече Клеймо. Первым из оцепенения вышел Сириус и кинулся к кровати крестника. Он опустился на колени и, прижавшись лбом к мягким простыням, вдруг заплакал. Его плечи сотрясались от беззвучного рыдания, и он никак не мог успокоиться, шепча, как заведённый: "Гарри!".
Алхимик опустился на край кровати, приложил ко лбу юноши чуть дрожащую руку. Он был тёплым, а не горячим или мертвенно холодным. На щеках — обычный румянец, губы расслаблены, и даже небольшая улыбка тронула их. Снейп вдруг широко улыбнулся, что было не свойственно ему, а в уголках глаз блеснули слёзы радости, и, справляясь с голосом, он прошептал:
— Мисс Грейнджер права — чудо свершилось…
— Чудо, которого мы так долго ждали, — Сириус поднял голову, в его глазах и на щеках ещё блестели слёзы.
— Да… — выдохнул алхимик, и слёзы так же потекли из его глаз. Он был уже не в состоянии бороться со своими эмоциями. Сейчас это не важно, он не в классе на уроке зельеварения, а стоит рядом с дорогим для него юношей, за жизнь которого боролись так долго и упорно.
— Как думаешь, скоро он проснётся? — с надеждой спросил Блэк.
— Не знаю, но пусть пока поспит, он заслужил это. Потом мне нужно будет его осмотреть…
— Я побуду с ним, — Сириус пристально посмотрел на Снейпа.
— Конечно, я пока подготовлю кое-какие зелья, — кивнул алхимик и направился к двери, но было видно, что он хотел побыть в этой комнате ещё.
Сириус продолжал стоять на коленях рядом с кроватью крестника, нашёл его руку и сжал ладонями. Ему хотелось просто смотреть на него и ни о чём не думать, просто наслаждаться и знать, что сын его погибшего самого лучшего друга жив. А главное — звезда надежды спасти мир загорелась вновь. Сириус, положа руку на сердце, ни за что не хотел бы отпускать крестника на войну, готов был проклясть дурацкое Пророчество, взять Гарри за руку и уехать с ним подальше отсюда. Но он прекрасно понимал, что ничего изменить нельзя, неизбежное всё равно настигнет тебя, и если этому юноше предначертано убить великого Тёмного Мага — это случится, чуть раньше или чуть позже. Бесполезно ускорять или замедлять этот процесс. Пусть всё идёт своим чередом.
Сириус услышал тихие шаги и приподнялся: рядом с ним замерла Гермиона. Она улыбнулась и села на краешек кровати. Мужчина выпрямился и встал с коленей, вытер рукой уже подсыхающие слёзы.
— Он не просыпался? — шёпотом произнесла девушка.
— Нет, — отрицательно помотал головой Сириус.
— Неужели это случилось… — она сжала знакомую руку.
Сириус только кивнул. Они стали молча смотреть на юношу, сладко спавшего на кровати. Слова больше не нужны, и так ясно, что это один из самых счастливых моментов в жизни. Вскоре вернулся Снейп с зельем. Он тоже был счастлив и не скрывал радости, как обычно делал. Его всегда грозные и холодные глаза улыбались. Профессор осторожно присел на кровать и влил в рот юноши зелье. Гарри завозился и повернулся на спину. Двое мужчин и девушка напряжённо замерли и смотрели на юношу. Вдруг его глаза распахнулись. Такие всем знакомые зелёные глаза…
Гарри знал, что ему тепло и уютно, но не представлял почему, а просто наслаждался этой теплотой и комфортом. Но когда ему в рот налили что-то горьковатое и холодное, то сразу раскрыл глаза. Мир вокруг привычно был мутным и расплывчатым, но яркий свет не бил в глаза. Юноша чувствовал, что рядом с ним есть люди, но кто — не знал.
— Где мои очки? — прошептал он чуть сиплым ото сна голосом.
— Вот! — девушка дрожащей от волнения рукой надела ему на нос очки, и всё сразу стало видно.
— Гермиона! — юноша широко улыбнулся, когда увидел так близко знакомое и любимое лицо.
— Гарри… — девушка с трудом могла вздохнуть. Она не знала, что сказать, а просто смотрела и смотрела на него.
— С возвращением в наш мир, крестник! — Сириус, не задумываясь, сгрёб юношу в охапку и крепко обнял.
— Сириус, — прошептал Гарри. — Я так рад тебя видеть.
— Как вы себя чувствуете, Поттер? — немного напряжённо спросил Снейп.
— Профессор… — юноша повернул к нему голову и вдруг сказал, — спасибо вам за всё, за то, что спасли меня!
— Поттер… — Снейп не знал что сказать, но, собравшись с мыслями, твёрдо произнёс. — Это мой долг!
— И всё равно — спасибо, — Гарри улыбнулся. — А чувствую себя нормально, только очень хочется есть… — и в подтверждение его слов в животе раскатисто заурчало.
Юноша звонко рассмеялся, а за ним следом Гермиона и Сириус. Снейп чуть заметно улыбнулся и направился на кухню за ужином.
После плотной еды Гарри стало клонить в сон, его организм пока ещё требовал покоя и отдыха. В тот вечер в небольшой комнате собрались все жители дома. Гермиона и Кристина сидели рядом на кровати, Снейп и Сириус (это было так удивительно) устроились бок о бок на диване, а прекрасная хозяйка дома стояла неподалёку и улыбалась. При каждом взгляде на неё юноша сам расплывался в широкой улыбке, и сердце наполнялось теплотой.
Снейп не позволил долго беспокоить Гарри и уже через час всех разогнал, дал Поттеру сильное сонное зелье и сило-восстанавливающий раствор. Эту ночь гриффиндорец должен был провести в крепком сне и спокойствии. Сам же выздоравливающий не возражал, хотя уже догадывался, что утром будет полон сил и совершенно здоров.
Гарри точно не знал во сколько проснулся. В комнате стоял искусственный полумрак, но за окном, скорее всего, светило яркое солнце. Юноша быстро выбрался из постели, он даже не задумывался, что ему, возможно, будет тяжело встать на ноги. Он просто знал, что полностью здоров, но ещё он знал, что полон сил и готов жить дальше. Его не покинула магия. Поттер осторожно коснулся рукой перебинтованного плеча, оно чуть ныло и чесалось, но это говорило об одном: оно уже заживало. Сила Огня осталась с ним и, оказалось, даже стала сильнее и ярче. Гарри улыбнулся и раздёрнул тяжёлые портьеры, комнату наполнил яркий солнечный свет. Природа вокруг снова оживала, прощалась с зимой и ждала тёплых дней. Как оживал и сам юноша. Воспоминания пришли неожиданно, накрыли волной. Гарри вспомнил всё, что было с ним с первого дня плена. А главное, он помнил и знал, что видел родителей, что умирал на несколько секунд, но вернулся благодаря…
— Гермиона! — прошептал он.
Он задумался о том, сколько она пережила за эти дни, как она волновалась за него. И что могло бы с ней случиться в тот момент, когда он умер. Ему сейчас очень захотелось её увидеть. Гарри обернулся и заметил на спинке дивана чёрную мантию. Её, возможно, тут забыл Снейп. Юноша схватил одежду и накинул на плечи, у него не было желания разгуливать по коридору в пижаме.
Поттер вышел в коридор и услышал отдалённые голоса: что-то громко обсуждали и при этом ругались. Гарри пошёл по коридору в том направлении. Он не обратил внимания на роскошь и красоту дома, его волновал только один вопрос: "Где Гермиона?". Вскоре голоса стали различимы, это были: как всегда размеренный и холодный голос Снейпа, вспыльчивый Сириуса и спокойный Люпина, но ещё и Ральфа. Похоже, четверо мужчин решали важную проблему и не могли прийти к общему результату.
— Чёрт возьми, Блэк! — Снейп стал переходить на повышенный тон.
— Северус, не горячись, — вздохнул Ральф.
— Но как вы все не поймёте?! Скажи им, Джон, что в замок Слизерина не попасть просто так.
— Но вы же пробрались и спасли Гарри, — вспылил Сириус. — А почему мы должны там оставлять Рона?!
— Потому что Уизли пока там вне опасности, — со вздохом сказал Снейп.
— Пока…
— Сириус, — Ральф говорил тихо и размеренно. — Пока Рону действительно ничего не грозит. Нам нужно быть очень осторожными. Уизли будет освободить намного сложнее, чем Гарри.
— Вы уверены? — поинтересовался Блэк
— Да. Потому что Рон под постоянным присмотром. Он живёт в одной из верхних башен, где всегда есть охрана. Теперь Тёмный Лорд будет стеречь его как зеницу ока, — объяснил Ральф.
— Но нам нужны все Покорители, — наконец, раздался голос Люпина.
— Да, естественно, но пока Рона спасти нет возможности, — вздохнул Ральф.
— Мы будем тренировать только троих, — снова голос Снейпа. — Они должны научиться вызывать силу Стихий…
— Я буду тренировать Рона, — предложил Ральф.
— А ты уверен, что это понравится Лорду? — немного недоверчиво заметил Снейп.
— Это предоставь мне…
Мужчины не замечали Гарри, стоящего в дверях, потому что они склонились над столом, где была расстелена карта. Юноша уже слушал их пару минут. Теперь его начал волновать ещё один вопрос: знает ли Волдеморт, что он жив, и вообще, что сейчас делает Тёмный Маг, если от него вновь ускользнула Сила Огня?
— …я даже предложу Лорду обучать Рона, чтобы он не отстал по школьной программе, — закончил Ральф.
— Это стоящая идея, — согласился Снейп.
— Угу… — Сириус кивнул и поднял голову, увидев в дверях Гарри, он округлил глаза. — Гарри!
— Где? — Снейп выпрямился. — Поттер, когда вы встали?
— Только что, — ответил Гарри. — А где Гермиона?
— Гарри, — к нему подошёл Люпин и крепко обнял. — Как я рад, что ты здоров!
— Профессор, — пробормотал юноша.
— Как вы себя чувствуете, Поттер? — спросил алхимик.
— Прекрасно, — не соврал Гарри. — Я полностью здоров.
— Хорошо, но мне нужно осмотреть ваше плечо. Садитесь на диван.
Гарри послушно кивнул: не хотелось противоречить Снейпу. Он устроился на диване и снял верх пижамы. Люпин вздохнул, потому что грудь юноши всё ещё была покрыта рубцами от плетей. Алхимик размотал бинты, аккуратно снял марлевый тампон. Юноша скосил глаза к плечу. Чёрные спирали исчезли, остались лишь совсем небольшие синеющие полосы. Профессор осторожно коснулся их рукой. Небольшая неприятная искра проскочила по руке, и юноша поморщился.
— Боль есть? — сразу спросил Снейп.
— Да, совсем немного, когда делаешь резкие движения, а так рука чуть ноет, — честно ответил юноша.
— Тогда возьмите это в руку… — Северус протянул юноше подсвечник. — Сожмите в руке и пару раз взмахните.
Гарри крепко сжал металл, руки снова были сильными и не дрожали, а потом, словно это волшебная палочка, взмахнул несколько раз. Неприятный зуд всё ещё шёл по руке.
— Так, вроде нормально…
— Боль вполне возможна, но небольшая — это последствия, — объяснил Снейп. — Она пройдёт через пару дней, которые пока вам стоит провести без магии и волшебной палочки…
— Но я здоров! — запротестовал Гарри.
— Поттер, не спорьте. Только два дня назад вы чуть не умерли и уже хотите размахивать палочкой, — строго сказал Снейп.
— Он прав, Гарри, — Сириус сел рядом с крестником и обнял его за плечи. — Это же не такая большая трагедия.
— Ладно…
— А что с Клеймом, след так и останется? — поинтересовался Люпин.
— Скорее всего, да, оно слишком долго было у него… — вздохнул Снейп. — Шрамы от плетей скоро пройдут, я приготовил для них мазь, но на плече…
— Это не страшно, — улыбнулся Гарри. — Теперь я могу узнать, где Гермиона?
— Она вместе с моей крестницей утром ушла на прогулку, — ответил Ральф.
— А мне, может, уже нужно прогуляться на свежем воздухе… — с намёком сказал Гарри.
— Хорошо… — после паузы согласился Снейп. — Но не долго и из сада далеко не уходи…
— Ладно, — радостно вскочил Гарри.
— Скоро уже обед, — добавил зельевар.
— Всё это прекрасно, но мне нечего одеть, — заметил Гарри.
— Вчера пришли ваши вещи из Хогвартса, — успокоил его Сириус. — Они в твоей комнате, Гарри…
— МОЕЙ комнате? — переспросил юноша. — А она у меня есть?
— Естественно, Поттер, — язвительно заметил Снейп. — Спать вы на улице не будете.
— Я его провожу, — сразу предложил Блэк.
Снейп пожал плечами и отошёл к карте. Профессор снова стал прежним: прохладным и язвительным, но в его глазах больше не было холода и ненависти, он смотрел на Гарри, как на самого обычного человека. С этим юноша всё никак не мог свыкнуться. Сириус проводил его до комнаты, которая оказалась на третьем этаже, рядом со спальней Кристины.
— Что, Снейп думает, я буду жить здесь всегда? — поинтересовался Гарри.
— Честно говоря, не знаю, но это не совсем твоя комната, это — комната для гостей, а твоя, вроде, ещё не готова.
— Ах, вон оно что, — выдохнул Гарри. — Хотя какая мне разница, не жить же мне в этом доме всегда.
— Кто знает, — тихо и грустно сказал Сириус.
Всего через пять минут Гарри вприпрыжку спустился по лестнице и чуть не сбил Кристину. Девушка ойкнула и сразу кинулась юноше на шею.
— Крис, ты что? — опешил Гарри.
— Я так рада, что ты уже встал, это просто невероятно… — твердила она как заведённая. — Мы столько пережили, и вот, за два дня ты полностью поправился!
— Кристина, да всё хорошо, я здоров. А где Гермиона? — смущённо спросил Поттер.
— Она в саду, — девушка, наконец, выпустила его из объятий. — В беседке.
— А как туда добраться? Я первый раз выбрался из комнаты и ничего здесь не знаю.
— Там, внизу, иди вправо и через кухню выйдешь в сад: главная дверь пока ремонтируется, — указала рукой кузина.
— Спасибо, — улыбнулся Гарри.
— Скоро обед… — крикнула девушка ему вслед.
— Я знаю…
Гарри выбежал на улицу, ветер сразу растрепал волосы и полы мантии. Солнце слепило глаза, но юноша поспешил по тропинке к беседке и замер на половине пути. В красивой беседке спиной к нему стояла Гермиона. Ветер развевал её длинные, кудрявые волосы и чуть трепал юбочку. Гарри был не в состоянии сделать шаг, а просто смотрел на неё. Пока она не стала оборачиваться…
Гермиона почувствовала, что кто-то смотрит на неё, сердце отчаянно подпрыгнуло, она быстро повернулась, боясь, что ей почудилось это, и увидела его. Гарри стоял на тропинке, ведущей к её беседке, — у него неожиданно перехватило дыхание, и он не смог подойти сразу. Прижав руки к груди, словно пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Гермиона смотрела на его чёткий силуэт, подсвеченный солнцем, — высокий, стройный юноша в тёмной мантии напряжённо замер в двух шагах от беседки. Ветер трепал полы его накидки и ворошил и без того растрёпанные волосы. Девушка не могла двинуться с места, за последние дни она столько пережила, что даже собственное тело уже плохо подчинялось ей. То, что она передумала и перечувствовала за это время, невозможно описать словами, но сейчас гриффиндорка ощутила, как чёрный кокон медленно трескается и, нехотя, выпускает на волю её душу. Тот, кто для неё давно стал дороже всего на свете, стоял напротив и улыбался радостно и чуть смущённо. Гермиона любовалась им, испытывая невыразимое счастье оттого, что он жив, и оттого, что она видит его. Это был прежний Гарри: на щеках проступал румянец от свежего весеннего ветра, глаза сияли — ярко-зелёные, лучистые. Из них, наконец, ушла та бесконечная боль, от вида которой у Гермионы каждый раз словно останавливалось сердце, и она многократно умирала, не в силах помочь ему. Теперь эти такие знакомые, удивительные глаза смотрели на неё с прежним теплом и любовью, пристально изучая, будто желая запомнить её такой навсегда. Губы его чуть приоткрылись, он неосознанно прошептал что-то. Губы… Гермиона судорожно вздохнула при мысли о том, как давно она не касалась этих губ, не чувствовала его поцелуев. Воспоминания о днях, проведённых у его постели, тяжёлым, холодным камнем всё ещё давили на сердце, перед глазами всё ещё было его бледное безжизненное лицо. А то мгновение, когда она была уверена, что он умер… Девушка инстинктивно рванулась к нему, но Гарри её опередил и молниеносно оказался рядом.
Он смотрел на неё сверху вниз так нежно и ласково, что у неё защемило сердце. Глубокое изумрудное сияние его глаз, как всегда, заворожило её, и всё вокруг исчезло. Они молчали, потому что слова были не нужны — итак всё ясно — ясно, как оба они соскучились и как настрадались за последние дни. Гермиона качнулась к его груди, и юноша ласково обнял её, прижав к себе так крепко, что она задохнулась, радостно прильнув к нему. Такое знакомое и любимое тепло… Девушка зажмурилась, вдыхая запах ветра и молодой листвы, исходивший от его мантии. В его объятиях она ощущала, что ничего более и не нужно, только вот так стоять, прижавшись к нему, чувствовать стук его сердца, теплоту его рук, лёгкое дыхание, шевелящее волосы на макушке. Гарри чуть отстранился, не разжимая рук, наклонился к ней и нежно-нежно, едва касаясь губами, поцеловал её в лоб, потом так же медленно двинулся к виску. Гермиона полувздохнула, полувсхлипнула, когда он стал приближаться к её губам. Сердце сдавило ощущение невыразимого счастья, и тут же пришла боль, как напоминание, что ничего не проходит бесследно.
Гарри понимал, насколько ей было тяжело все эти дни, он готов был забрать себе её горе, невзирая на то, что пережил сам. Она страдала из-за него, и это было несправедливо. Стоит попытаться как-то это исправить, сгладить последствия тех душевных мук, которые причинил ей против своей воли. Стоит хотя бы попытаться прогнать боль, вылечить её израненное сердце и душу. Поттер не хотел её волновать, поэтому целовал очень нежно, осторожно и бережно, стараясь передать ей частицу той сверкающей силы, которую сейчас ощущал в себе. То, через что он прошёл и что победил, закалило его и изменило. Магия бурлила в нём, пузырилась, как шампанское, в крови. Ему казалось, что сейчас он может создавать звёзды, и ему хотелось передать Гермионе это пьянящее чувство радости жизни. Его губы осторожно приблизились к её губам, он не смог устоять и нежно коснулся их. Гермиона выгнулась в его руках и прижалась ещё теснее, но Гарри боялся, что ей станет плохо, и целовал её, чуть касаясь. Он не догадывался, что, сам того не желая, доставляет ей немалые муки.
Это было невыносимо — Гермиона чувствовала, как боль давит на грудь изнутри, раздирая её на части. Ведь любимый не знал о её пороке, о больном сердце. Голова закружилась, стало тяжело дышать, в сердце словно воткнули острый нож, который проворачивался с каждым её вздохом, с каждым его нежным прикосновением. Лучше бы он сжал её в объятьях и расцеловал страстно, как раньше, а не так осторожно и нежно, словно прощаясь. Воспоминания преподносили яркие картинки чудесных дней в начале года, когда всё было обычно, и даже ожидание бед не выглядело пугающим. Теперь всё по-иному, несколько бесконечно длинных и бесконечно страшных дней оставили в ней неизгладимый след. Все её прежние страхи и опасения оказались детской игрой по сравнению с реальностью. Мир никогда не станет таким, как раньше, как и она сама. Слеза появилась в уголке глаза и медленно скатилась по щеке, когда девушка отчаянно зашептала:
— Гарри, пожалуйста, остановись…
Он послушно оставил её губы и крепко прижал к себе. Уткнувшись лицом ему в грудь, Гермиона не смогла сдержать слёз и разрыдалась, безудержно и горько, первый раз за эти дни. В надёжном кольце его рук было так уютно и безмятежно, что ей хотелось стоять так всегда, ощущать его тепло, слушать взволнованный стук сердца и замирать от радости, что это сердце бьётся.
Гарри чувствовал, как она, всхлипывая, вздрагивала в его руках, и не знал, что можно сделать, чтобы остановить эти раздирающие сердце рыдания. Он стал медленно гладить её спину и шептать ей в макушку:
— Герми, любовь моя… душа моя… солнышко… — юноша не знал, что сейчас сказать, чтоб ей стало легче.
— Все эти дни… — зашептала Гермиона ему в грудь. — Все эти дни… я думала, что ты… боялась никогда больше не увидеть тебя… боялась не отыскать тебя… И нашла в том страшном подземелье, окровавленного, грязного, окоченевшего… Я целовала твои потрескавшиеся губы, а ты не видел меня… ты… умирал… — она разрыдалась ещё сильнее.
— Тебе нужно выговориться, — зашептал Гарри. — Говори, не бойся.
— Потом, — она ещё раз всхлипнула, — как ты кричал, когда Снейп лечил тебя! Я была готова убить его за то, что он причиняет тебе такую боль… — она теребила рукой его свитер. — А когда ты чуть было… не умер, я была готова уйти вслед за тобой…
— Гермиона, — он чуть отстранился от неё и посмотрел в заплаканные глаза. — Я жив! — это прозвучало звонко и твёрдо. Гарри нежно вытер слёзы у глаз. — Помнишь, я сказал, что не позволю Волдеморту заставлять тебя плакать?
— Да.
— Он ответит за это. Ответит за то, что причинил тебе боль, за то горе, которое принёс, — Гарри говорил горячо и твёрдо, и в глазах, цветом напоминавших тёмное штормовое море, отражалась решимость и сила совершенно взрослого человека. В то же время он ласково и удивительно нежно гладил пальцами её щёки. — Он ответит перед нами за то, что разрушил столько любящих и дорогих сердец, за слёзы всех, кто плачет по его вине…
— Гарри, — вдруг перебила его Гермиона. — Поцелуй меня! — он удивлённо вскинул брови. — Поцелуй так, чтобы закружилась голова, так, чтобы я забыла своё имя и все эти мучительно-долгие дни…
— Гермиона…
— Прошу, — она умоляюще смотрела на него.
— А твоё сердце и душа? Тебе просто нужно немного успокоиться?.. Может быть снова будет больно… — предположил юноша, не зная точно, что реально твориться в сердце его любимой.
— Пусть, — твёрдо ответила она. — Я хочу этого… — девушка потянулась к нему.
Он сжал ладонями её талию и накрыл её губы своими. Гермиона чувствовала, как боль в сердце нарастает, но, вцепившись в его свитер, всё сильнее и сильнее прижималась к нему. На мгновение Гарри распахнул глаза и, решившись, осторожно попытался проникнуть глубже, касаясь языком её зубов. Она открылась ему навстречу, и они заговорили без слов. Ноги девушки подкосились, она устояла только благодаря его рукам, которые держали её крепко, но нежно, прижимая к груди, почти лишив возможности вздохнуть. В сердце невыносимой болью вновь провернулся обжигающий нож, и слёзы опять хлынули из глаз, во рту появился их солоноватый привкус. Гарри чуть отстранился, прошептав:
— Гермиона…
— Гарри, не останавливайся… — горячо зашептала она. — Прошу, не останавливайся…
— Но ты плачешь… тебе больно… — обжигая её своим дыханием, встревожено шептал юноша.
— Слёзы лечат… я хочу сейчас быть с тобой, а остальное мне не важно.
— Хорошо, любимая… — прошептал в ответ Гарри, касаясь её губ.
Постепенно боль стала исчезать, и её место заняло сияющее тепло. Оно разливалось по всему телу, вытесняя остатки чёрного кокона куда-то в ноги, ставшие непослушными и словно окаменевшими, всё тело казалось чужим и лишним. Казалось, оно и только оно мешало им быть по-настоящему счастливыми, мешало почувствовать совершенное наслаждение. И тут… Гермиона вскрикнула, когда его руки приподняли её джемпер и скользнули под него. Она чувствовала, как его горячие ладони ласково прикасаются к её спине, приподнимая ткань всё выше и выше. И словно впервые, она ощущала эти обжигающие прикосновения, будто не было той ночи в её комнате. Они целовались так страстно и неистово, словно хотели построить мост в другой мир, более чистый и прекрасный, чем этот, или хотели растопить весь лёд планеты, чтобы вода смыла горе и несчастье, окружавшее их. Внутри не осталось ничего, кроме полыхающего огня, сжигающего последние капли рассудка. Его руки выскользнули из-под её джемпера и с силой приподняли Гермиону над землёй. Он понёс её и посадил на перила, продолжая держать за талию, прижимая к себе всё ближе и ближе. Губы продолжали неистово целовать её, он даже сам удивлялся этому. Её руки судорожно вцепились в его свитер, и она отвечала на его поцелуи с не меньшей страстью. Угол ближайшего деревянного столба больно впивался в бок, но Гермионе было абсолютно всё равно: она растворялась в этом огненном вихре, в его поцелуях, таяла в горячих ладонях, сжимавших её талию под джемпером.
Но вдруг пришёл безотчётный страх: куда унесёт её это пламя, что будет, если Снейп застанет их здесь… Гермиона вздрогнула, и Гарри, словно прочтя её мысли, тоже подумал об алхимике. Не хотелось бы, чтобы он застукал их. Разрываясь между опасением, чтобы дядя ненароком не оскорбил Гермиону, и желанием не отпускать её ни на миг, юноша постепенно смягчил поцелуй и, оторвавшись от её губ, прошептал:
— Тебе лучше?
— Да, — еле слышно ответила она и прошептала, не открывая глаз. — Я люблю тебя.
— Я тоже, счастье моё, моя принцесса, — Гарри ласково провёл тыльной стороной ладони по её щеке. — Но я боюсь, чтобы мой дядя не увидел нас здесь. Могу представить, сколько интересного мы узнаем о себе в этом случае, — он улыбнулся.
— Я знаю… Но мне всё равно… Когда рядом ты, я не могу думать ни о ком другом… — Гермиона распахнула глаза и посмотрела в мерцавшие совсем рядом зелёные омуты.
— Герми, но я серьёзно, — слегка нахмурился Гарри. — Нас может увидеть Снейп, и ему вряд ли понравится то, что он увидит. И мне придётся заколоть его на дуэли, если он позволит себе любое неуважение в твой адрес, — дурашливо закончил он, пытаясь развеселить Гермиону.
— А мне всё равно, — настойчиво произнесла девушка. — Нас никто не увидит, потому что сюда мало кто приходит…
— Ну, ладно, пусть найдут и схватят, раз так хочется Джульетте, — продолжил он в том же шутливом тоне и склонился к её губам.
— Я согласна, мой Ромео, — прошептала она, когда его губы были совсем близко.
Гарри поцеловал её очень нежно, чтобы успокоить разыгравшиеся чувства, чтобы поберечь её сердце. Гермиона не ожидала такого нежного и трепетного поцелуя, после того пламени, что было пару минут назад. Мурашки побежали по коже, будто облако спустилось и укрыло её тёплым и пушистым покрывалом. Она уже успела забыть, что когда-то, очень давно, в начале сентября, Гарри целовал её именно так — трепетно и настороженно, будто боясь сделать что-то неправильное. Хотя сейчас было другое ощущение — он не боялся, он пытался отдать ей себя целиком, раствориться в ней. Гермионе страстно захотелось, чтобы это длилось вечность, хотелось спрятаться от всего мира и быть только рядом с Гарри, не думая о других, не думая ни о чём.
Вдруг… Зашелестела листва, будто услышав невысказанную просьбу на языке Стихии Земли, и чудесным образом вокруг беседки стали стремительно расти тонкие стебли. Они обвивали столбики и перила, пряча беседку и тех, кто находился внутри, от посторонних глаз. Не прошло и пяти минут, как ротонда оказалась полностью скрыта стеблями и зелёными листьями лозы. Вокруг двух влюбленных выросли живые стены и закрыли их от посторонних глаз. Словно сотканные из солнечного света, проглядывающего сквозь кружево листьев, возникли нежно-розовые бутоны. Они медленно открывались, пропитывая воздух вокруг удивительным ароматом.
Гарри почувствовал необычный приятный запах, витающий в воздухе, и, на миг оторвавшись от Гермионы, удивлённо раскрыл глаза. Он даже не сразу понял, почему стало так темно, но, оглядевшись, увидел, что вся беседка заплетена гибкими стеблями с пышной зелёной листвой, полностью скрывающей их. И среди зелени светились розовые цветы, которые и наполнили воздух сказочным ароматом. Он удивлённо прошептал:
— Герми, ты только посмотри на это!
— Что?! — она нехотя приоткрыла глаза и непонимающе замерла.
— Откуда это? — Гарри посмотрел на неё ошарашенно и восхищённо.
— Не знаю, но, похоже, это сделала я, — растерявшись, неуверенно прошептала она. — Такое было со мной раньше только один раз, в детстве. Я убежала от родителей — мы сильно поссорились — и спряталась в саду. Я так не хотела, чтобы они меня нашли… И тогда вокруг неизвестно откуда выросли густые кусты…
— Я понял! — воскликнул Гарри. — Ты же Земля, вот тебе и подчинились растения.
— И сейчас мне захотелось, чтобы нас никто не увидел, — смущённо прошептала она.
— И у тебя получилось, — улыбнулся Гарри. — И этот дивный аромат…
— Тебе нравится?
— Очень! Это чудо прекрасно… как твоя душа, — добавил он тихо, накрутив прядь её волос на палец, и отпустил, любуясь тем, как она вновь закручивается в упругий локон.
— Теперь ты не опасаешься Снейпа, не боишься, что нас кто-то увидит?
— Теперь нет.
— Тогда я хочу попросить тебя… — она взглянула на него с мольбой и страстью. — Будь со мной всегда: сейчас и потом, сегодня и всю жизнь, я не смогу дышать, если ты уйдешь.
— О, Гермиона… — голос не слушался его, от волнения перехватило горло. — Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива, — улыбнулся Гарри.
— Тогда поцелуй меня…
Гарри вновь приподнял её, держа за талию, и посадил на широкую скамью, возле увитой зеленью решётчатой стены беседки. Она обрадовалась, что сидит, потому что не была уверена, что ноги будут служить ей, если он поцелует её ещё раз. Гермиона потянулась к нему, усаживая рядом, прижалась, ища его губы…. Он радостно отозвался, и они опять утонули в огне поцелуев, растворившись друг в друге, забыв обо всём. Теперь их никто не увидит. Осознав это, Гарри скользнул руками к её джемперу и стал медленно расстёгивать пуговички. Гермиона опустила руки и повела плечами — расстёгнутый джемпер скользнул вниз по рукам. Она обняла его снова, не отрываясь от его губ. Его руки медленно заскользили от лопаток к талии, и Гермиона задрожала под его нежными пальцами, легко касающимися кожи. Воздух был ещё прохладен, и по спине сразу побежали мурашки, поэтому она притянула юношу к себе ещё ближе, вжавшись ему в грудь, чтобы ощутить его тепло. Шерстяной свитер щекотал кожу, и это было более чем приятно, но ей захотелось, чтобы этой ткани не было между ними. Чтобы они согрели друг друга своим теплом, а не одеждой. Тогда Гермиона, не задумываясь, быстро скользнула руками к застёжке на его мантии, и тяжёлая чёрная ткань медленно стекла на пол. Потом её руки двинулись к краю свитера и стали приподнимать его. Гарри оставил её губы и, улыбнувшись, помог его снять. Одежда вместе с соскользнувшими очками полетела на пол. Юноша смотрел на Гермиону не отрываясь, ярко-зелёные глаза лучились, в них посвёркивали какие-то искорки, и от этого Гермиону бросило в жар, она поняла, что сейчас ничто не сможет их остановить, оторвать друг от друга. Она порывисто обняла его, с болью почувствовав, как он похудел, скользнула руками по его спине, прижимая к себе изо всех сил, но тут её пальцы нащупали тонкие, выпуклые рубцы, пересекавшие его спину. Девушка испуганно отстранилась, она забыла, что его били хлыстами.
— Гарри… — прошептала она, и сердце опять болезненно сжалось.
— Прости… — он нежно взял её руки в свои, — если это напугало тебя.
— Нет, ничего страшного… — она попыталась улыбнуться. — Я забыла об этом. Тебе было очень больно?
— Это уже не важно, — бросил он. — Боль ушла в прошлое…
Гермиона опустила глаза и посмотрела на его грудь. На гладкой смуглой коже выделялись длинные розоватые рубцы оставленных плетью шрамов, кое-где они пересекались, и их было больше, чем она могла представить. В горле появился ком, внутри всё похолодело, сердце защемило при мысли о том, как ему было больно, как он вынес всё это. Она нежно провела ладонью по рубцам, и коснулась губами самого длинного, который шёл от талии до плеча. Легко и ласково целуя его, она двинулась вверх. Гарри закрыл глаза и нежно перебирал её волосы, он чувствовал себя так необычно и удивительно приятно. Наверное, юноша бы согласился выдержать ещё одну пытку, если вознаграждением будут такие вот нежные поцелуи любимой, которые лечат лучше любого редкого лекарства.
Ладони девушки гладили его спину, и она невольно вспоминала, как первый раз на ощупь узнавала его тело той незабываемой зимней ночью, поражаясь шелковистой нежности его кожи. И слёзы вновь навернулись на глаза — эти рубцы, как жестоко и несправедливо! Гермиона знала, что не сможет поцелуями вылечить шрамы, но она хотела сделать так, чтобы Гарри стало легче, чтоб он быстрее забыл о пережитом. Касаясь губами выпуклых шрамов, она чувствовала тепло и тихое биение его сердца. У самого плеча девушка замерла и опять испуганно отстранилась, потому что увидела… На правом плече, как напоминание о грозной силе, едва не уничтожившей его, виднелось Клеймо. Его ранее чёрные спирали сейчас были почти незаметны, смазаны и напоминали след от выведенной татуировки, чуть синеющий на фоне смуглой кожи. Девушка осторожно коснулась его рукой, но юноша, вздрогнув, отвёл её руку.
— Больно? — прошептала она.
— Немного, — честно ответил Гарри. — Снейп сказал, что Клеймо было довольно долго, поэтому след останется навсегда.
— Гарри… — сочувственно прошептала Гермиона и нежно коснулась рукой его щеки.
— Я уже привык к шрамам, — сухо ответил тот. — Видимо, это моя судьба носить их.
— Шрамы украшают мужчину, — сказала она банальную фразу, пытаясь проглотить комок в горле и улыбнуться. — Но след от Клейма всё же у тебя болит?
— Это пройдёт со временем, через месяц, другой. Ты не должна об этом волноваться, — его руки медленно перебирали её шелковистые локоны.
— Как не должна?! — удивилась Герми. — Твоя боль для меня хуже собственной… И эти шрамы… — она провела ладонью по его груди. — Ты ещё слишком молод, чтобы иметь их.
— Они пройдут, шрамы от плетей исчезнут. Они наполовину магические, и поэтому держатся долго. Снейп приготовил мазь, сказал, что с её помощью вылечит их до конца, — успокоил её Гарри. — Я не хочу сейчас говорить об этом, — отрезал он. — Если тебе неприятно, я оденусь…
— Нет, — улыбнулась Гермиона. — Пусть всё останется так… ты очень красивый… несмотря на шрамы… — она смутилась.
— Это ты прекрасна, — прошептал он, склоняясь к ней и касаясь губами её шеи где-то около мочки уха.
Она вздрогнула и, прикрыв глаза, откинула голову. Похоже, Гарри понял намёк и медленно двинулся губами по её шее к плечу, оставляя пламенный след. Пальцы пробежали по позвоночнику, и она изогнулась, ощущая горячие искры, бегущие по спине. Одной рукой он придерживал её, а другая отважилась скользнуть вперёд. Он осторожно провёл ладонью по её животу и двинулся выше, она задрожала у него в руках, и тут его тёплая и нежная ладонь, едва касаясь, дотронулась до её груди…
Гермиона ощутила как в голове словно что-то взорвалось, перед зажмуренными глазами танцевали оранжевые искры, и откуда-то снизу поднималась обжигающая волна, ослепительная и сияющая, которая смывала боль и опасения, и тревоги, заставляя забыть обо всём, всё отринуть и чувствовать только опьяняющую радость. Словно что-то вливалось в неё, перетекало через его губы, глаза и руки, наполняло светом и верой в то, что всё можно преодолеть, что всё будет хорошо. Разве можно было сейчас думать о чём-то плохом, когда рядом тот, кто любит, тот, кого все эти дни она так боялась потерять, тот, кто для неё всё в этой жизни. Они снова вместе, и судьба опять дарит им удивительные минуты счастья, словно укрепляя их силы перед встречей с туманным будущим, которое готовит новые беды и новые битвы.
Гарри чувствовал, как Гермиона трепещет в его руках, и это наполняло его странной гордостью и ликованием. Его тело вибрировало, как натянутая струна, сердце переполнялось, он пытался сдержать рвущееся наружу пламя и в то же время хотел, чтоб Гермиона ощутила его. Он мечтал сделать её счастливой и уже не боялся ошибиться. Словно её голос вёл его, словно он слышал её мысли и её сокровенные желания. И, судя по тому, как она реагировала, это было недалеко от истины — ей очень нравилось то, что он делает. Это окрыляло Гарри, его руки и губы рисовали какую-то замысловатую картину, выписывали непроизносимые слова древнего языка, на котором говорят все люди всех времён и стран.
Гермиона, признаться, не ожидала от него такого, не ожидала этой смелости. Хотя той зимней ночью в её комнате, они тоже были близки, но сейчас всё было по-другому, потому что именно он хотел сделать её счастливой, он пытался прогнать боль из её сердца. Ей это нравилось, и она была покорна его рукам и губам, которые смело и горячо ласкали её.
Они оба уже не думали о времени, о том, что их может кто-то искать или волноваться за них. Время остановилось и просто не могло существовать. Они улетели далеко-далеко от этого мира, полного горя и боли. В том мире, где они были, не думали о таких вещах, в том мире была только страсть и любовь, их любовь. ЛЮБОВЬ, способная победить, способная разрушить все преграды, все стены. Если их чувства были бы магией, то она бы смыла всю черноту, уничтожила бы Волдеморта со всей его свитой. Но эта любовь была внутри них, и они могли подарить её только друг другу. Скрывая это светлое от окружающих, скрывая её от чёрной магии. Это будет их тайной, их светом Надежды, который ведёт вперёд.
Но судьба оказалась коварнее, она не спешила дать им настоящее счастье, которое они хотели получить. И, словно сквозь толстую стену, укрывающую их от окружающих, раздался далекий, встревоженный голос:
— Гарри, Гермиона! Где вы?
— Мистер Поттер!
— Гарри.
Это были голоса Сириуса, Снейпа и Кристины. Гарри открыл глаза и пытался сосредоточиться, но его мысли блуждали и не хотели вставать на место. Гермиона сидела, прижавшись к нему, и не собиралась открывать глаз, но тут голоса стали раздаваться достаточно близко, и тогда юноша прошептал:
— Герми, нас ищут.
— Ну и что… — прошептала она ему в грудь.
— А вдруг они зайдут сюда… Их удивит обросшая беседка, — прошептал Гарри.
— Ты прав, — она чуть отстранилась. — Не будем их волновать.
— Не будем, — тут он улыбнулся. — Ты не знаешь, где мои очки?
— Вот, — Гермиона подняла их со свитера и протянула Гарри.
— Спасибо, — юноша осторожно надел на Гермиону джемпер и сам натянул свитер.
— Идём, — Гермиона сжала его руку: она не хотела теперь отпускать его ни на секунду.
— Да… — прошептала она, когда по саду снова разнеслись тревожные голоса.
Двое потерявшихся осторожно раздвинули полотно из цветов и шагнули из такой чудесной беседки на свежий воздух. Гермиона прижалась к руке Гарри и посмотрела на него. Юноша оценивающим взглядом осмотрел беседку, которая стала просто восхитительна, и эти необычные цветы наполнили ароматом воздух вокруг.
— Ты — чудо! — прошептал он девушке на ухо.
— Правда?
— Несомненно…
— Так вот вы где! — совсем рядом раздался возглас Крис. — А что это с беседкой? — она уставилась на парочку, которая начинала краснеть.
— Гарри! — рядом возник Сириус.
— Я же вас просил, Поттер: далеко не уходить! — повысив голос, произнёс Снейп.
— Я и не уходил, был тут, — ответил юноша.
— Какая красивая беседка! — восхитился Сириус.
— Беседка? — Снейп, наконец, обратил внимание на беседку. — Что с ней случилось, откуда цветы? — он вопросительно посмотрел на покрасневших Гарри и Гермиону.
— Я просто была очень рада, что Гарри выздоровел… — пробормотала девушка.
— Это сделали вы, мисс Грейнджер? — подозрительно прищурил глаза профессор.
— Ну да, — девушка всё ещё не поднимала глаз.
— Невероятно! — выдохнул Снейп, он даже не обращал внимания на смущение двух молодых людей, его волновало другое чудо. — Давно вы такое можете?
— У меня получалось всего несколько раз, именно тогда, когда мне этого очень хотелось или мне это было необходимо, — чуть запинаясь, ответила Гермиона.
— А сейчас вы хотели с Поттером укрыться ото всех в беседке… — пробормотал Снейп без малейшей иронии, но молодые люди вновь залились краской.
— Да… — прошептала девушка.
— Восхитительно, — Снейп, наконец, посмотрел на неё. — Похоже, у вас просыпается Сила Земли. Мы завтра же немедленно начнём тренировки.
— Тренировки? — переспросила Гермиона, краска уже стала проходить.
— Именно, вы должны научиться вызывать и контролировать Силы Стихий. Правда, я пока не знаю — как, но мы будем пробовать.
Гарри и Гермиона переглянулись.
— А вам, Поттер, предстоит ещё научиться некоторым видам искусств, — Снейп криво улыбнулся. — В частности, фехтованию…
— Зачем ещё? — удивился юноша.
— Волшебная палочка не всегда может помочь, вдруг что-то случится с магией? — профессор прищурил глаза. — К вашему сведению, меч Годрика Гриффиндора вам принадлежит по праву и нехорошо, чтобы в такое неспокойное время он лежал на полке… И ещё: Тёмный Лорд отлично фехтует…
— И что, тренировки начнутся прямо сейчас? — поинтересовался Гарри.
— Нет. Завтра. Сегодняшний день потерян, — Снейп нахмурил брови. — Надеюсь, завтра вы не проспите, — он внимательно посмотрел на Гарри, Гермиону и Кристину.
— Конечно же, папа, — кивнула девушка.
— Тогда не будем заставлять обед остывать, — алхимик многозначительно поднял бровь и направился к дому.
Гарри смотрел ему вслед и почему-то широко улыбался. На душе было так чисто и светло, что, казалось, мир стал другим, таким чистым и прозрачным, все прошлые беды и горести испарились, а с ними и ненависть к этому человеку, быстро идущему к особняку. Гермиона, стоящая рядом, улыбнулась, прищурив глаза от яркого солнца. Юноша обнял её за плечи, подмигнул радостному Сириусу и Кристине. Они вчетвером, вслед за Снейпом, направились к дому на обед.
Начался новый этап, новый рубеж на пути к долгожданной победе. Гарри это знал, и от этого становилось легче, и будущие препятствия казались пока ещё незначительными и неважными. И ещё нужно спасти Рона во что бы то ни стало.