- Это углеродистый астероид, Акорна, - объяснил Калум.
- Ты бы попроще выражался, что ли? Ребенок может и не знать таких понятий!
- Если элементарная астрохимия для тебя недоступна, Гилл, - возразил Калум, - не надо считать, что Акорна столь же непонятлива, сколь и ты. Она знает те слова, которым мы ее научили, и вполне может освоить те, которые нужны для работы.
После этого он продолжил объяснять девочке, что водород и кислород, которые они могут извлечь из этого астероида, обеспечат их запасом воды и воздуха, а также топлива, которое им нужно для того, чтобы добраться до места назначения.
- Я очищаю воздух, - топнув похожей на копытце ножкой, заявила Акорна.
- Верно, - легко согласился Калум, - но мы еще не знаем, насколько ты вынослива, и не хотим, чтобы ты делала что-то, что превышает твои силы. Кроме того, нам нужно топливо...
Через каждые несколько предложений ему приходилось останавливаться и рисовать диаграммы молекулярных структур и схемы преобразований. Акорна следила за этим, как завороженная; Калум продолжал урок до тех пор, пока она не уснула у него на руках.
- Ого! - Калум уложил спящую девочку в ее гамак и выпрямился, расправив плечи. - Ладно, ребята, теперь несколько основных правил. Некоторые вещи нам лучше обсуждать только когда Акорна спит. Она и так слишком умна: если узнает все, то на ее плечи ляжет груз вины, а этого ей вовсе не надо. Кстати, опознавательного маяка это касается тоже: если она не будет об этом знать, то не станет задавать неудобных вопросов впоследствии. Для нее мы здесь только затем, чтобы заправить корабль, понятно?
- Кстати сказать, мы так и не взяли для нее на складе скафандр по размеру, - заметил Гилл. - Возможно, это и хорошо.
Рафик кивнул.
- Вскоре ей нужно будет позволить выходить из корабля вместе с нами. Она может оказаться совершенно неоценимым помощником в поиске и разработке залежей минералов; кроме того, вне зависимости от той пользы, которую это реально принесет нам, Акорне нужно быть нам полезной. Однако пока что - да, лучше, чтобы она не знала о подлинной причине нашей остановки на этом астероиде.
После этого разговора обмен опознавательных маяков занял даже больше времени, чем они ожидали, поскольку работать приходилось только когда спала Акорна; когда же она бодрствовала, их работы сводились к "официально заявленной" добыче водорода и кислорода. Как только все было закончено, Рафик перепрограммировал навигационный компьютер на курс к цели, местонахождение которой он по-прежнему отказывался раскрывать.
По пути к планете, на которой они должны были приземлиться, все трое мужчин отсыпались.
- И что же, все время, пока мы здесь, нам придется оставаться на корабле? - спросил Гилл.
- Возможно, Рафик боится, что, если мы выйдем за пределы космопорта, ты сможешь вычислить звезду, вокруг которой вращается эта планета, ответил Калум. - Можешь не волноваться, Рафик. В твоих играх с навигационным компьютером не было никакого смысла. Я точно знаю, где мы находимся.
- Откуда? - поинтересовался Рафик.
- Потребление топлива, - хитро прищурился Калум. - Расположение известных звезд. Время. Коррекция курса. Я рассчитал в уме курс и проверил вычисления на портативном счетном устройстве. Мы на четвертой планете от...
- Не произноси этого, - прервал его Рафик. - По крайней мере, я смогу поклясться дяде Хафизу, что о названии и местонахождении его убежища на борту этого корабля не говорили никогда.
- Но почему? - спросил Калум. - В чем проблема? Ко угодно может рассчитать...
- Нет, Калум, не кто угодно! - Рафик возвел очи горе. - Я мог бы целую книгу написать об опасностях путешествия в космосе с математическим гением, который при этом не способен найти дорогу до соседней улицы. Здесь множество самых разных людей, Калум, но есть одна вещь, которая объединяет их всех, и это - сильнейшее стремление остаться неизвестными для властей. Желание, - подчеркнул он, - которое присутствует также и у нас: или вы уже успели об этом забыть? Давайте-ка поступим просто. Вы останетесь здесь, а я отправлюсь к дяде Хафизу и выясню, какой процент он захочет получить за то, что переведет наши акции в галактические кредиты и уладит дело с регистрацией нового опознавательного маяка.
- А, так он, значит, не собирается делать это просто из родственных чувств? - съехидничал Гилл.
Рафик снова закатил глаза и тяжело вздохнул:
- Я вас прошу, просто оставайтесь здесь. Я вернусь так скоро, как только смогу; договорились?
- Если твои друзья так помешаны на секретности, почему же мы не решили все вопросы, связавшись с ними с орбиты? Зачем нужен был личный визит?
Рафик выглядел пораженным:
- Мы столько времени работаем вместе, а вы так и не усвоили правил хорошего тона! Вы, неверные, можете решать такие вопросы и по электронной связи, но Дети Трех Пророков встречаются только лицом к лицу. Так решают дела почтенные, достойные люди. Кроме того, - переходя на более прозаический тон, добавил он, - не существует передач, которые нельзя было бы перехватить.
Он вернулся раньше, чем они ожидали, сосредоточенный, нагруженный множеством свертков, упакованных в полупрозрачную пленку.
- Выглядишь ты не особо радостно. Что случилось? Может, твой дядюшка Хафиз потребовал слишком большой процент с продажи акций? - поинтересовался Калум.
- И как вышло, что ты успел, ко всему прочему, заскочить в магазин? прибавил Гилл.
- Дядя Хафиз, - поджав губы, ответил Рафик, - больший приверженец традиций, чем я. Он желает встретиться с остальными участниками переговоров, прежде чем начать серьезное обсуждение вопроса.
- Только не с Акорной!
- Власти космопорта зарегистрировали четырех членов команды. Дядя хочет видеть всех четверых. Но все будет в порядке, - успокоил Гилла Рафик, - на самом деле он вовсе не увидит ее. Я придумал, как это организовать. И, кстати, это неплохая идея, которой мы отныне сможем пользоваться.
- Идея, осуществление которой требует многих ярдов полишелка, - изучая содержимое одного из пакетов, заметил Калум. - Хм-м, Рафик, ты не обижайся, пожалуйста, но я уже не раз сталкивался с твоими "неплохими идеями". Если это будет похоже на тот случай, когда мы пытались проникнуть в пространство Кездета, чтобы заполучить титановую руду, которая просто умоляла о том, чтобы ее добыли и обогатили...
- Это тоже была неплохая идея! - возмущенно возразил Рафик. - Откуда мне было знать, что Стражи Мира Кездета недавно взяли на службу нового сотрудника, который помнит наш опознавательный маяк со времен работы в КРИ?
- Мне хотелось бы знать только одно, - пробормотал себе под нос Калум, - а именно - какой жизненно важный фактор ты не сумел учесть на этот раз?
- Ничего подобного не произойдет, - заявил Рафик. - Просто небольшая смена костюма - и все! Послушайте, мы же не хотим, чтобы кто-нибудь заметил Акорну, верно? Так что нам придется быть даже большими приверженцами традиций, чем дядя Хафиз. Я сказал ему, что изучал Три Книги, отчего он был совершенно счастлив. Потом я объяснил ему, что Первая Книга вдохновила меня на то, чтобы учиться дальше, и что я был принят в нео-хаддиты.
- И что все это должно означать? - поинтересовался Гилл.
- Думаю, что теологическая сторона вопроса тебя не заинтересует, поскольку окажется выше твоего разумения, - не удержался от ехидства Рафик. - А практическая сторона заключается в том, что мои жены носят хиджаб, что окажется прекрасным камуфляжем для Акорны.
Он забрал у Калума белый полишелк и поднял так, чтобы все могли рассмотреть фасон одеяния: многослойный капюшон и еще более многослойное платье. Каждый слой ткани был легким и прозрачным, но, собранные вместе, они превращались в белое облако, которое должно было совершенно скрыть очертания фигуры.
- Как просвещенное дитя Трех Пророков, я, разумеется, не придерживаюсь древних предрассудков, предписывающих женщине закрывать лицо вуалью. В Первой Книге, которую вы, неверующие, зовете Кораном, ничего не говорится о том, что женщина должна скрывать свое лицо. А Второй Пророк совершенно отрицает эту и ей подобные варварские практики, такие как запрет на ферментированные ликеры. Но нео-хаддиты утверждают, что традиция рассказов о Первом Пророке не менее священна, чем слова Книг. Они хотят вернуть самые дикие из древних традиций, включая и ношение вуали. Я привел дядю Хафиза в ужас, но он сказал, что отнесется с уважением к моим религиозным предрассудкам и будет терпеливо ждать, пока я из них не вырасту. Он не будет смотреть на лица моих жен, но они должны присутствовать на наших переговорах.
- Лица... жен? - переспросил Калум.
Глаза Рафика сверкнули:
- Это самая великолепная часть моей идеи! Я сказал дяде Хафизу, что меня сопровождает мой партнер, неверующий, и две моих жены. Понимаешь ли, это прекрасно согласуется с наличием на борту четырех человек. А любой, кто разыскивает трех горняков и маленькую девочку, скорее всего, даже не заподозрит их в нео-хаддите, его двух женах и деловом партнере .
- На мой вкус, эта затея выглядит рискованной, - заметил Калум. - Ты имеешь в виду, что один из нас останется на корабле, а ты возьмешь какую-нибудь местную девчонку на роль твоей второй жены? А ты уверен, что она не станет болтать?
- Я, хм... не совсем это имел в виду, - ответил Рафик. Вытащив второе платье из белого полишелка, он прикинул его на Калума. - Да. Я довольно точно вычислил твой рост. Только, прошу тебя, не забудь, что идти нужно мелкими шажками и смотреть в пол, как и положено послушной жене нео-хаддита; хорошо?
- Поверить в это не могу! - взорвался доктор Форелль, прочтя отчет об исчезновении "Кхедайва". - Не могу. Не верю.
- Я тоже не хотела в это верить, - ответила Джудит, - но отчеты не оставляют сомнений, - на ее лице были видны следы слез. - Это так печально... Эти трое милых мужчин и маленькая девочка...
- Если бы это было правдой, это была бы трагедия, - ответил Форелль. Это был бы конец моих надежд на проведение крупнейшего исследования десятилетия - нет, столетия! Но это не правда. "Объединенные Производители" набирают на службу дураков: я-то знаю это, я сам стою во главе тех, кто изобретает ложь, которой корпорация пичкает глупцов, красивыми словами прикрывая бесчеловечную политику и жестокие директивы, - он бросил на Джудит хитрый взгляд. - Что, девочка моя, вам не нравится, как это звучит? Не нравится, когда я прямо говорю о том, чем занимается наш отдел? Ну, ну, уж вы-то не так глупы, как остальные. Вы должны были заметить, что творится вокруг. Что ж, у меня были свои причины принять эту работу: в наши дни нелегко добиться финансирования чисто научных изысканий, а я, что бы ни говорили мои коллеги по университету, действительно мог создать весьма достойный труд, если бы мне удалось найти источники финансирования моих исследований. А у вас, я полагаю, есть свои собственные причины мириться с тем, что окружает вас в "Объединенных Производителях".
- Они хорошо платят, - ответила Джудит. - У меня на Кездете остался младший брат. Он еще не окончил школу.