Блейд поглаживал спину Тростинки; рыдания девушки постепенно затихали. Неистовое возбуждение короткой схватки покидало его, постепенно сменяясь другим, не менее сложным чувством - победитель жаждал получить награду. Груди девушки жгли его кожу через толстую тунику, словно раскаленные уголья. Чтобы отвлечься, он резко спросил, кивнув на труп дикаря:
- Командовал волками? Как?
- Знает их язык, - нехотя пояснил Ильтар, склонившись над убитым Блейдом зверем. Когда вождь Батры поднял голову, в глазах его светилось восхищение. - Ты великий воин, Эльс, брат мой... Перерубить пополам горного волка, одним ударом! Если бы я не| видел собственными глазами...
Он покачал головой, потом отдал короткий приказ, и юноши направились к волчьим трупам, вытаскивая кинжалы. Блейд стоял по-прежнему, не решаясь выпустить Тростинку из объятий.
Кузен выручил его. Легонько похлопав девушку по плечу, Ильтар с легкой насмешкой произнес:
- Ну, сестрица, приди же в себя... Эльс преподнес тебе отличный подарок - на воротник и на шапку. И даже шкуру уже рассек на две половинки. Взгляни-ка!
Тростинка оторвала лицо от груди Блейда. В глазах ее не было слез; в них сияли восторг и обещание.
* * *
Вечером, когда семья Ильтара собралась у очага в главном зале, Блейд напомнил брату обещание рассказать о таинственных селгах. В ответ вождь Батры кивнул в сторону Арьера:
- У отца выйдет лучше... Да и голос у него сильней.
- Желание гостя - закон! Особенно родича, обретенного через столько лет, - усмехнулся старик, отставив кружку с пивом.
- Значит, расскажешь? - с надеждой спросил Блейд, внезапно почувствовав, как Эльс-хайрит пробуждается в его душе.
- Нет, спою, - Арьер поднялся и шагнул к стене, где на огромной пушистой шкуре неведомого зверя были развешаны музыкальные инструменты и оружие. - Есть вещи этого мира и вещи мира иного, - задумчиво продолжал он, лаская пальцами блестевший полировкой причудливо изогнутый гриф. - Об одном можно говорить, о другом подобает петь.
Скрестив ноги, он снова опустился на подушку у низкого столика, нежно покачивая в руках похожий на девятиструнную гитару инструмент. Голос у него оказался неожиданно молодым, чистым и высоким. Неторопливым речитативом старик начал:
- Ттна спустились с небес в пламени и громе...
- Ттна? - переспросил Блейд.
- Да. Селги - хайритское слово, но сами они называли себя ттна, и сага сохранила это имя. Слушай и не перебивай.
Ттна спустились с небес в пламени и громе,
В сверкающей башне, подобной дереву фран.
Запылала степь, и дохнули огнем Семь Ветров,
Затмилось солнце, и день стал ночью,
Когда башня ттна встала на землю Хайры.
Прошел срок, стихли пламя и ветер,
И пришельцы с небес пошли к свободным кланам
Не походили они на людей ни обликом, ни одеждой,
Но в устах их был язык хайритов.
В каждый клан, в каждый род пришли посланцы
И сказали: "Закончено наше странствие,
Пощадили нас Темная Бездна и Великий Мрак,
Вновь обрели мы землю
И готовы делить ее с Домами Хайры
Нам - Север, ибо мы предпочитаем холод,
Вам - Юг, ибо вы возлюбили свет и тепло"
Не долго думали хайриты, не приносили жертв,
Не спрашивали совета у Семи Ветров.
"Земля родины не делится пополам",
Так сказали они, а потом закрутились точильные камни,
И брызнули искры из-под клинков мечей
Повелевали молниями ттна,
Но убийства было для них запретным
Их огненные копья не ударили в Дома Хайры,
Но три дня били в землю,
Пока Дух Тверди, устрашившись, не перегородил
По их велению степь скалистой стеной,
Неприступной для человека и зверя.
Два поколения прошло.
Хайриты жили во мраке бесчестья,
Не в силах достичь Великих Северных Лесов,
Владея лишь половиной прошлых угодий.