– Я тебе потом, задним числом напишу заяву, ладно? – просительно сказала я. – Просто сейчас очень срочно надо.
Ромка подумал, подумал да и сказал:
– Эх, по уму, конечно, тебя бы к участковому тамошнему послать…
– Не надо мне участкового! – перепугалась я. – Мне свои нужны!
– Я так и понял, – продолжил он. – Так что сейчас все же возьму ордер на обыск, потом напишешь заяву, что там наркоманский притон?
– Напишу конечно!!! Пиши адрес, а то у меня заряд почти на нуле! – велела я, скосив глаза на назойливо мерцающий красный огонек.
Ромка все старательно записал.
– Ладно, тогда я пошел за ордером к кора…, – начал он, и тут сотовый разрядился.
Вовремя я успела отзвониться!
– Лора, я в дом, – не оборачиваясь, сказала я. – Ты тут сиди, а то мало ли чего.
– Гав! – предупреждающе сказала я.
– Не спорить! – равнодушно велела я.
– ГАВ! – рявкнула она в ответ.
«Ты что, идиотка? – вздохнул голос. – Забыла, как она тебя собой прикрыла! Хватай ее, пока она согласная – подобное самопожертвование так редко встречается в этом мире!»
Я взвесила все и наконец кивнула:
– Пошли, горе!
И я вышла из машины, Лора выпрыгнула следом.
Охранное заклинание я ставить не стала – каждая капля силы была мне нужна, а то мало ли.
Навстречу мне шла старая цыганка, и я светло улыбнулась ей:
– Здравствуйте, бабушка!
И ее ответная улыбка, избороздившая и без того морщинистое лицо, одарило меня толикой ее тепла.
Весомой каплей Силы.
Я не поленилась перейти улицу и подойти к куче песка, в которой копошилась детвора.
– Как дела, ребятишки? – ласково, словно самая лучшая в мире мать, спросила я.
И они почувствовали, что я и правда их люблю, потянулись ко мне, прижались, а я гладила их по кудрявым головенкам с невыразимой нежностью и собирала их улыбки – чистейшие крупные слитки Силы.
Искренняя Улыбка – это то, что ничего не стоит. За нее не заплатишь, ее можно только получить в дар. Простому человеку она добавит радости в жизни, а ведьме даст Силу и осветлит ее магию.
– Спасибо, спасибо, дорогие мои, – я чмокнула каждого в смуглую щечку и пошла дальше.
– Тысяча тьма одесная, – шептала я, идя к дому, – Сила защитная и чудесная, ангелы предо мной, и их крыла надо мной.
Я шла, и чувствовала, как меняются вокруг меня нити моей судьбы, убирается в сегодняшнем дне то, что может мне повредить.
– Благословишь, Господи? – подняла я бровь, бросив взгляд на небо. И ответ пришел – в виде мира и покоя в моей душе.
О да. Я поняла, что имела в виду та девочка на евангелизации. Как там она сказала? «Словно я стою на крошечном острове посреди бушующего моря – волны, ветер, молнии… А на моем островке – покой, ибо Господь хранит меня»
Господь услышал меня и осенил благодатью. Я знала это. Я чувствовала.
И потому я не колеблясь вошла в ворота дома.
Цепной пес, огромный волкодав, даже не взглянул на нас с Лорой.
«Спасибо, Господи», – сказала я.
«Да просто пес ленивый», – хмыкнул голос.
Я пересекла двор и бесшумно вошла в дом – двери заботливо были распахнуты настежь.
«Спасибо», – улыбнулась я.
«Жара на улице, потому и открыты», – буркнул голос.
«Прости его, Господи», – вздохнула я, мягко пересекла просторные сени и встала около занавешенной ситцевой занавеской двери, ведущей в дом. Лора понятливо уселась около стены.
А на кухне в метре от меня любимый и какой—то мужчина пили пиво и болтали о сущих пустяках. О ценах на бензин и политике нынешнего президента. О сухом и жарком лете.
Но ни слова не говорили ни о чем, что я хотела услышать. Обо мне или о Дэне.
Прижавшись к побеленной стене около косяка, я совершенно напрасно рисковала своей бесценной для меня шкурой.
И наконец, я услышала хоть что—то, относящееся к делу.
– А что, говорят, ты крупное пожертвование хочешь сделать на нашу церковь, мил человек? – спросил неизвестный мне мужчина.
– Есть такая мыслишка, – согласился Дэн, – вот и просил Гульнару нас свести. Не в церковный же ящик мне десять штук баксов совать, верно?
– Это ты правильно мыслишь, – согласился мужчина. – Доброхотно дающему дает Бог.
– Ну, от него особо не дождешься, – цинично заметил Дэн. – Я этой акцией налоги хочу снизить. Так что если все получится, то поступления от меня будут регулярными.
– А что, много налогов? – помолчав, спросил мужчина.