- Я сам не знал! - Гуго поднял руки, не выпуская при этом револьвер. - Вот глазом клянусь! Я же не мог тебе с борта инфу отправить!
- Я же им обещал по обычной схеме добычу делить, - страшным шепотом продолжал Ариец. - Пять долей!
- Рих! Ну там же все равно бабла до хренова хренища! Мало тебе, что ли?
И тогда Л’тхарна, замерший у стены, впервые услышал, как х’манки рычат. А они это делают. Совсем как люди.
Если их очень сильно разозлить.
Ванны с белесой массой выглядели гнусно. Черт-те на что был похож деактивированный биопластик, невинно спавший в теплых резервуарах.
Его было много. По-настоящему много. Так много, что хотелось издать какой-нибудь нечленораздельный звук вроде “ы-ы!”, ибо никаким другим образом не получалось выразить всю гамму чувств, возникающую при виде более чем десятка полных костюмов. Не каждый миллионер может позволить себе иметь хотя бы один. Хорошо, что кроме капитана никто не умеет обращаться с биопластиком: когда-то у Люнеманна была лента, ее пришлось продать после нескольких дохлых рейсов. Ведь нацепили бы костюмы, как пить дать. И началось бы такое, что лучше не надо.
Рихард считал. В уме. Это занятие при данных условиях приводило его в экстаз.
Одна ванна - один костюм. Костюм равен одиннадцати или двенадцати боевым лентам. Лента стоит десять миллионов. Перед Арийцем дремлет миллиард двести миллионов… или триста… надо взвешивать и считать точно.
Ы-ы!
Если бы не полудурок Гуго, из-за которого треть - пять долей из пятнадцати - придется отдать ни за что, была бы мечта воплощенная. Но капитану по обычной схеме так и так полагается две доли…
Рихард всерьез задумался, продавать ли ему вообще свою часть. Полный биопластиковый костюм - вещь, ценность которой не ограничивается деньгами. Это несколько дополнительных лет молодости, это всегда хороший тонус, улучшенный иммунитет, ускоренная реакция и крепкие мышцы.
Говорят даже, что в полном костюме тренированный человек может одолеть ррит в рукопашной.
Проверить, что ли?
И Люнеманн действительно решил проверить. Гипотетическая опасность такой затеи осталась в разряде туманных соображений. Стоило посмотреть на Л’тхарну. Иной раз Рихарда даже посещали примиренческие мысли: зря ррит так травят, они вполне могут стать нормальными членами галактического сообщества. Конечно, большой воли давать нельзя, а кому, собственно, человечество дает большую волю? Люнеманну было интересно увидеть представителя самой воинственной расы в деле. Заодно - оценить степень его опасности… и послушания. И еще ему очень хотелось почувствовать на себе биопластиковый костюм.
Биопластик в ближайшей ванне проснулся. Выпустил толстую ложноножку: его было слишком много, чтобы псевдоживая форма стала подобием змеи, и он вел себя как амёба. Эти образы пластик получал из подсознания человека, сам он никакого разума не имел, всего лишь мог подчиняться. Щупальца потянулись к Рихарду, и тот едва не отпрянул. Да, он сам приказывал пластику одеть него, но с виду костюм все-таки был страшноват.
Касание. Похоже на касание чужой кожи, сухой и теплой.
Пластик заползает под одежду.
Постепенно ванна опустела. Псевдоживое вещество обтекало тело хозяина, привыкало к защитной роли. Начинало действовать.
Рихард обнаружил, что не выспался. Обнаружил тогда, когда его перестало едва заметно клонить в сон. Слабый спазм прошел по всем мышцам - от кожи головы до пальцев ног. Странно, но не неприятно.
Легкость и сила. Так всегда описывается самочувствие в биопластике.
Так и есть.
Люнеманн постоял немного, привыкая к новому ощущению, поколебался и рубанул ребром ладони по краю металлической ванны, в которой недавно спал его костюм.
Это был его костюм. Его. Расстаться с этим невозможно. Легче продать “Элизу”, чем биопластик.
Конечно, металлический лист он не рассек. На бортике осталась едва заметная вмятина. Рихарда интересовало другое. У него не слишком жестко было набито ребро ладони, но, с размаху въехав им в металл, он не почувствовал боли: тончайший слой чудо-вещества амортизировал удар.
Ариец хохотнул. Настроение было - лучше некуда.
Когда Люнеманн четким пружинистым шагом вошел в кают-компанию “Элизы”, настроение резко ухудшилось. В его кресле - капитанском, с высокой спинкой - восседал Гуго. И добро бы он просто в нем восседал, плевать, как-никак брат.
Перед ним стоял ррит.
А за столом сидела команда. В полном составе. И при взгляде на их рожи Рихарду захотелось приложиться к некоторым кулаком.
Л’тхарна никогда не заходил в кают-компанию, если не приказывал капитан. Команда не желала с ним общаться, второй пилот отвечал взаимностью, и Рихард прекрасно его понимал. Почему он здесь?
- Так ты что же, - недоуменно поднимая брови, спрашивал Гуго, - не желаешь по-хорошему?
- Попробуй по-плохому, - предлагал в ответ ррит.
Глаза у него сузились в щелки, верхняя губа подрагивала, он чуть пригибал голову. Любой дурак осознал бы, что ррит из последних сил держится, отвечая словом на слово. Вот-вот природа возьмет верх, и он кинется на обидчика.
Нет. Не любой дурак. Только тот, кто знает, чего ждать от ррит. Тот, кто с ними общался.
И болван Гуго надеется на свой револьвер? Да ррит в войну при абордажах даже автоматы не останавливали… хотя на тех ррит, конечно, была броня.
- В чем дело? - ледяным голосом спросил Рихард.
Л’тхарна резко обернулся. Долю секунды спустя оборотил хари экипаж.
Рихард не мог видеть себя со стороны. А зрелище того стоило. Биопластиковый костюм в активированной форме незаметен, но что-то изменилось в осанке обладателя, в движениях, когда Ариец шагнул вперед, даже во взгляде.
- Да вот тварь эта тут выпендривается, - добродушно объяснил Гуго. - Ты его, что ли, пилотом взял? Ну ты, итицкая сила, и понтон!
- Так в чем дело? - ровно повторил Рихард.
- Да я говорю, - словоохотливо начал Гуго, потянувшись за сигаретой, - ты, зверюка паршивая, мы из вас зубы выдирали на пуговицы…
Глаза Л’тхарны бледно светились. И становилось понятно, что его шоколадная шевелюра - не волосы, а именно грива; грива второго пилота вздыбилась.
- …ты как смеешь стоять перед человеком? Тебе, твари, положено на четырех ползать, так что становись и вперед. Ботинки мне вылижешь, для начала, а потом всей команде, потому как захват проведен, груз у нас, и ты, погань, больше ни на хрен не нужен и капитан тебя за борт выкинет…
Ариец молчал.
- Правильно я говорю? - радостно осведомился Гуго. - Потому как видишь, не хочет ублюдок выказывать человеку уважение… Эй! Ты чего! Ты…
Он не уследил за движением Арийца, одетого в биопластик. Брат в одно мгновение оказался рядом и вывернул из лапы Гуго оружие.
- Рих, - в панике глупо повторил Одноглазый, - добром тебе советую, выкинь эту тварь за борт! Пока не поздно! Он же нас всех передушит! И корабль уведет!
- На “Элизе”, - бесстрастно проговорил капитан, - есть устав, по которому в мирные периоды полета все оружие должно лежать в моем сейфе. Во избежание.
- Ты чего, братушка? - почти жалобно вопросил Гуго.