Внутренний голос, изредка вылезавший со своими репликами когда надо и не надо, висел сейчас перед глазами тёмным сгустком. "Чего ты боишься?" Я вяло удивилась: с чего он взял, что я боюсь? Но голос лучше умел определять, что со мной происходит, недаром он был внутренним: "Ага, вот оно что. Ты боишься, Дирк тебя узнает. Но ведь ты думаешь, что события, связанные с Дирком, — это всего лишь сон!" Не впервые я попыталась поймать голос: "А это в самом деле так?" Он, как обычно, легко избежал ловушки, переключив меня с проблем памяти на проблему насущную: "Даже если сон с Дирком — реальность прошлого, ты можешь не бояться. Он тебя не узнает. Не забывай, что хирурги буквально вылепили тебя заново". Но я не отступала: "Мне плевать на то, что со мной сделали. Кто ты или что ты?" Лучше бы я не спрашивала, потому что ответ облил меня ледяной водой, хуже — мне швырнули эту колючую воду в лицо, с размахом выплеснув из ведра: "Я не помню".
После шелестящих слов всё вокруг стало отчётливо-обнажённым. Я увидела фигуры идущих и узнала каждого по мельчайшей особенности, которая обычно не бросается в глаза в повседневном общении. Стало ясным не только зрение. Ледяная вода обострила ощущения и освежила мозги. Теперь я знала, какой вопрос задать, прежде чем внутренний голос своевольно откажется продолжить диалог — как это уже часто бывало. Но пока он здесь. Я всё ещё чуяла его присутствие — присутствие тёмной тяжести словно на периферии сознания и зрения.
"Кем ты себя считаешь?" Секунды тишины, короткий шелестящий смешок. "Твоим хранителем и Стражем от врага твоего". Я услышала именно так: "хранитель" — с маленькой буквы, "Страж" — с большой. Что это значит? Голос намекает, что его главная функция — сторожить? А охранять мою особу — это так, попутное развлечение?..
Я едва не споткнулась о какую-то трубу, наполовину вросшую в дорогу, и неожиданно для себя сделала два вывода. Первый грел душу: по мнению внутреннего голоса, я не слишком нуждаюсь в охране. Это приятно. Второй вызвал кучу мурашек по телу: мой сон — прорвавшееся воспоминание. Я всё-таки была там. И чёртова Субстанция есть во мне. И, кажется, Страж не даёт ей захватить моё тело и сознание…
Тёмная, еле различимая взвесь медленно растаяла. Никаких возражений. Своим исчезновением Страж подтвердил мои выводы.
Почему же Тайгер не засёк холода от меня? Страж возвёл крепкие стены вокруг Врага моего?
И как мне теперь жить с этим знанием?
— … чёрта втянул меня в это чёртово дерьмо? — проворчал позади Барракуда.
— Ты же сам захотел некоторое время поработать законно и получить законные? — отбивался Ник Имбри.
— Кто ж знал, что от законной работы может вонять незаконным запашком?
— Это же военные, да ещё полиция. Как будто от неё можно ждать чего-то иного.
Они вполголоса переругивались, а я вернулась к вопросу: каким образом Имбри увидел мой сон? Попробовав на вкус несколько ответов, поняла, что без помощи Брента задачки не решить. А Брент должен помочь, не подозревая о том. То есть надо напомнить майору, что Имбри видел чужой сон и неплохо бы у Ника узнать, где именно он его видел. Потому что майор уже спрашивал — где и когда, а ответ получил только на "когда". Но подталкивать Брента надо очень осторожно. Проницательный человек, он может сразу задаться собственным вопросом: а зачем именно сейчас узнавать у Имбри, где он видел сон о Персее? Так что осторожно, Ата, очень осторожно… Может, кстати, вспомнить, где я была сама полтора года назад? А через Барракуду выяснить, где он и Ник были в это время…
Внутренний голос вылез, как всегда, не вовремя и непрошеный. Несколько смущённо он предложил больше не ссориться с Имбри и забыть кровавое недоразумение между нами… Эт-то ещё что за шуточки?!
28.
Чисто машинально увидела, как Брент поднял кулак с двумя "рогами" — торчащими указательным и мизинцем. Две секунды, чтобы группа сосредоточилась на сигнале, — и пальцы округло согнулись: "Переходим на внутреннюю связь". Есть, "переходим"!
Негромкий голос Дениса толкнулся в уши.
— … И мама приехала за Ларсом в образовательный центр, и ей пришлось забрать и меня, потому что две последние лекции у нас отменили. Наш преподаватель не пришёл. В центре не знали, что с ним и где он, и дозвониться до него оказалось невозможно. Но все знали, что во второй половине дня он работает у доктора Кейда и часто остаётся на ночь там, в жилой части комплекса, если работа затягивается. В общем, нас отпустили, я сходил за Ларсом, и мы стали ждать маму. Она приехала на аэротакси, сказала, что папа тоже вернётся сегодня рано, так что мы сможем поехать в Диснейленд. Поэтому сначала надо съездить домой пообедать, а потом можно и повеселиться…
… Хотя дожди на Персее достаточно часты, в тот день погода обещала тепло и безоблачное солнце. Рита с детьми загружала вызванное аэротакси продуктами из универсама. Водитель, энергичный парень лет тридцати, помогал раскладывать их по багажнику, более похожему на многофункциональный шкаф, где каждое отделение закрывалось отдельной крышкой или дверцей — предусмотрительность на случай непредвиденных обстоятельств как в воздухе, так и на земле.
— Мама, ужастик! — весело закричал Ларс.
— Ага, — рассеянно сказала Рита, запихнула наконец последнюю упаковку с сублимированными продуктами в последнюю ячейку багажника и подняла голову.
Малыш мог увидеть что угодно: игрушку в витрине магазина, рекламу… Риту забеспокоило, что со спины и с плеч исчезло солнечное тепло. Неужели всё-таки набежали тучи? Неужели день прогулки будет испорчен?
Солнечный свет и правда как-то быстро померк, а по дороге замельтешили серые тени. Итак, она подняла глаза. Водитель — тоже и бормотнул:
— Надо же, а обещали без осадков…
Люди задирали головы кверху, а маленький Ларс безнадёжно теребил мать за край блузки и безнадёжно уже ныл:
— Мама, мама! Ужастик!
Ныл, пока не вылез из глубины багажника Денис. Ларс быстро схватил его за руку и ткнул пальцем на угол универсама.
— Это не облака! — вдруг сказал водитель и опрометью прыгнул на своё место в аэротакси.
Задохнувшаяся от ужаса (она наконец взглянула на угол дома), Рита подхватила малыша Ларса и шлёпнулась позади водителя. Перепуганный Денис плюхнулся у окна напротив.
Первой, замеченной Ларсом, вышла из-за угла зверюга с невиданно высоким гребнем на хребте. Чудовище шло, раскачиваясь тощим длинным бронированным телом. Броня тускло поблёскивала пыльно-жёлтыми чешуйками, словно облитая слизью. И вообще, чудовище сильно напоминало сушёную рыбу, если б не бегемотоподобная морда и мощные кривые лапы. Хвост отсутствовал, и почему-то это обстоятельство вызвало у Дениса ещё больший страх.
Аэротакси дрогнуло и взлетело.
И тут из-за угла же выбрели другие уродливые звери, а небо потемнело ещё больше. Люди, застывшие у магазина, единой толпой ринулись в помещение. Денис всхлипнул. Сверху он ясно видел, как чудовища вмиг потеряли медлительность, словно среагировали на женские крики и плач. Чудища прыгали на людей, опрокидывали их на землю, и у Дениса появилось странное впечатление, что дикие агрессоры убивают людей отнюдь не из голода.
А чудовищный поток из-за угла не прекращался.
Денис дёрнулся. Он будто только что услышал, как водитель лихорадочно бормочет: "Боже мой, что это… Боже мой, что это?!" Аэротакси буквально кралось на высоте второго этажа, почти вплотную прижимаясь к стене. Кралось над растянувшейся толпой, бегущей вдоль бесконечного ряда магазинов. Многие пытались проникнуть внутрь, но там уже знали, что на улице опасность, и закрыли двери. От воплей отчаяния и ненависти аэротакси словно вибрировало.
Внезапно толпа взорвалась визгом и криком, а такси едва не врезалось в рекламный щит, закрывавший балконы третьего этажа.
— Не смотри! — закричала Рита и обняла Дениса, вжимая его лицо в свой живот. — Не смотри! — Ларс уткнулся в её плечо и дрожал.
Но Денис успел увидеть.
С неба слетали те же чудовища, но обладавшие крыльями, один взгляд на которые — и ясно, что крылья — тоже оружие. И, прижатый к материнским коленям так, что рисковал задохнуться, Денис видел повтор одних и тех же кадров из фильма кошмаров.
Героем фильма стало чудовище, одно к одному схожее с тем первым, замеченным Ларсом, только крылатое, и морда похожа на мяч, плавно переходящий в суженный длинный клюв. "Пеликан!" — мелькнуло в мыслях, и мальчишка закусил губу, чтобы не захохотать, одновременно чувствуя, как потеплели глаза от подступающих слёз. Чудовище спикировало на толпу буквально в трёх метрах от аэротакси. Кто-то из людей надрывно завизжал и бросился прочь, кто-то остановился и взглянул наверх, как, например, мужчина в серой рубахе и чёрных джинсах. Он замер на полушаге, вскинувшись на движение сверху. Наверное, он даже не успел понять, что произошло. Распяленная лапа ударила его в лицо, мгновенно сжав когти. Вторая лапа вогнала когти в грудную клетку жертвы, но не для того чтобы убить — чтобы удержаться на жертве. Ибо убило чудовище первой лапой. Легко и просто: сжало когти — и череп несчастного лопнул куриным яйцом.
Денис потрясённо вглядывался в жижу, облившую когти крылатого ужаса, — и в этот миг Рита обняла сына.
Но и с закрытыми глазами мальчишка смотрел с начала до конца одно и то же: вот падает с неба чудовище с телом сушёной рыбы, мордой пеликана, ящеричьими лапами и неожиданно длинным хвостом, похожим на шланг; вот мужчина вскидывает голову кверху; вот крылатый убийца в странном сером мареве на секунду замирает над ним…
Водитель, про которого машинально думалось, что он забыл о своих пассажирах, напряжённо сказал:
— Держитесь крепче. Сейчас будет сильный удар.
Среди хаоса воплей, стонов, рычания его голос хлестнул плёткой сиюминутного, возвращением к реальности. В маленькой клетушке на высоте пассажиры инстинктивно осознавали необходимость подчиниться хозяину такси. Они вцепились во всё, во что можно было, с тревогой ожидая "сильного удара", при котором водитель не надеялся на ремни. А тот, уловив тишину после лихорадочной возни закрепляющихся пассажиров, внезапно направил аэротакси в следующее же окно бесконечного здания. Притом он успел развернуться с мчащимся на таран ящером.
На грохот обваливающегося металлизированного стекла ящер не стал обращать внимания. Добычи хватало и на пешеходных дорожках. Тем более что машина своей массой забила окно.
Водитель выскочил первым и помог выйти женщине с мальчишками. Огляделись. Они попали в какой-то офис, пустой, видимо, из-за обеденного времени. Кабинет маленький и — что важно — с единственным окном.
— Меня зовут Саймон, — представился парень, стоя у двери и вслушиваясь, что там, в коридоре.
— Рита, — машинально отозвалась женщина.
Заплакал Ларс. Денис присел на стул с круглым сиденьем, притянул братишку. Ларс плакал беззвучно, и Денис понял: если дальше будет смотреть на искажённое плачем лицо братишки, разревётся сам. Однако Ларс сам подсказал, что делать: плача, он то и дело нервно зевал. Денис огляделся.
— Давай-ка его сюда, — сказала Саймон, сообразивший, что он ищет.