И опять жестокая божественная справедливость, воскресение и смерть, трава не имеет бессмертной души, не жаль поэтому праведному травы, выгорающей под пламенем небесным; в Нью-Иерусалиме вообще не растет, кажется, ни черта, кроме древа жизни, кое росло от века и, возможно, какую-то там завалящую душонку имеет тож, распростертые на могиле. А все-таки жалко: не грешила она, не вершила дел праведных, ибо не от Господа трава, не от Дьявола, а просто так. Просто живая.
9.1. Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладезя бездны.
Красиво, до чего же красиво! Падающая звезда, облеченная властью, очарование демонизма, хотя куда там: она просто исполняла приказ, и чего они там так разорались? Витя, что ли, в экстаз впал?
Люцифер, падший ангел, падучая звезда, в эпилептическом припадке пригрезившийся низвергнутым ныне, хотя случилось это еще задолго до начала времен (сказано было отменно, так и тянет меня сегодня на ересь). "Мой старый друг, мой верный Дьявол", и не был ли кладезь также отворен изначально, если всегда была у так называемых глубин сатанинских возможность искушать и обольщать? Еще один аргумент в пользу того, чтобы не слишком тщиться изыскать какую-либо последовательность.
9.7. По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее, как лица человеческие.
И опять все перепутано, опять никак не представишь себе, на что, в самом деле, похожа эта саранча - или чем она похожа на саранчу. Но - лица, как лица человеческие, до чего же страшно! Да хватит вам шуметь! Не ясно, что ли: человек занят, библию читает, тут настрой должен быть надлежащий, возвышенный...
9.21. И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.
До чего же странно они там на небесах мыслят! После всех этих радостей человек, оказывается, еще и раскаяться должен! И, между прочим, как они в таких условиях ухитрялись блуду предаваться? Впрочем, этот грех во все времена был одинаков. И сейчас.
Итак, раскаяние не относится к числу распространенных добродетелей, а раскаяния чистосердечного, если верить в справедливость, и вовсе не существует, не должно существовать, иначе всякий может рассчитывать, а кому он нужен, этот всякий, искупление еще куда ни шло, в ересь впадаю, как мне не надоест, ну да ладно, в нее в такую уже много раз впадали. Впрочем, учитывая особенности технологии, социологии и психологии, разумно предположить, что под убийством тут подразумевается всего лишь убийство праведника, а праведника прежде чем убить, еще найти надо. Слабоваты были предки по части преступлений, до многого даже и не додумались, попробуй приищи в аду надлежащее местечко для честного, беззаветно преданного своей партии штурмбаннфюрера, разве только он убивал, богохульствуя при сем.
10.4. И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь голосов, и не пиши сего.
Какое сборище разных существ, сил, чудищ и ангелов! Да еще слова, разглашению не подлежащие... Темно пишет, невнятно, но красиво. Надо читать, а то ведь стыдно даже...
Если даже и надлежало умолчать, какой смысл указывать на факт умолчания? И изменилось ли что-нибудь от того, что скрыл он, что говорили семь голосов? Строго говоря, следует ожидать, что нет; в противном случае велик риск, что некто, наделенный умом быстрым и блестящим, употребит его на греховное дело, чтобы, уловив несообразности, восстановить по когтю - льва, по зубу палеотерия, по тексту - Великую тайну. Если же невосстановима тайна, следует предположить, что и не было ее вовсе.
12.9. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.
Есть все-таки нечто привлекательное в дуализме на слегка манихейский лад, не зря же дракон получается, как ни крути, довольно импозантен, может, потому, что он и называется драконом, он изначально не существует, а потому даже рога с диадемами не в состоянии его изуродовать. А все же: если отсутствие греха не означает само по себе наличие добродетели, то не следует ли предположить, что обратное тоже верно? То есть Майкл-архангел может быть на сей счет сколь угодно другого мнения, но пусть докажет! "Пять коней подарил мне мой друг Люцифер"...
13.14. И чудесами, которые дано было ему творить пред зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив.
Everything's allright, yes, everything's fine.
Есть пророк настоящий, а есть лжепророк, поди пойми, кто тут истинный, если все чудеса творят... Что? А, это ты, Бен, да-да, конечно, да, читаю, да, да, в самом деле? Ну, если на минуточку... Да-да, сейчас...
Есть простые и понятные правила, чтобы изобличить лжепророка, но лишь простого, шарлатанствующего, чудес не творящего и бесов не изгоняющего, а когда земля и море свидетельствуют против какого-то там божества, поневоле приходит в голову мысль, что это просто два бога меж собой лаются. И, несомненно, те, кто в таких условиях, оставаясь праведными, не принимали на чело имя зверя или число имени его, не могли не ощущать себя богоборцами - в большей мере, нежели смиренные бюргеры, горделиво подъемлющие правую руку, чтоб демонстрировать число человеческое. Ибо если греховно отрицать бога, то не менее греховно и отрицать дьявола - не сдуру, не спьяну, не по наущению, а всерьез, с обдуманным намерением. И кто, кроме заведомого мятежника, обдумает такое намерение? Кто узнает, где бог, где сатана, а где просто бред, грязь, зверство, лукавый морок непобедимый?
13.18. Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя; ибо это число человеческое. Число его шесть сот шестьдесят шесть.
Да, да, понимаю, в самом деле, идем, Бен, да, идем, а, добрый вечер, добрый вечер, да, извините, извините, спасибо, Бен, да, да-да, ну и гадость же, да, ладно, сейчас, сейчас, сейчас выпью, а, и Маруся здесь, да, да-да.
I don't know how to love him.
Ну вот, и опять подвело Иоанна стремление к злободневности, ведь не стал бы он этой чепухой заниматься, если бы знал, что будут его читать как минимум пару тысяч лет, Нерон Кайзер, ну и что с того, и правильно делал кайзер, что христиан преследовал, любой бы римский гражданин на его месте, пусть сначала докажут, что они тоже годятся писать хорошую прозу, не так ли, Квинт? А ведь и в голову ему не приходило, что мудрость эту скоро позабудут, а когда откроют вновь, покажется она несерьезной и едва ли достойной такого чудища. И получается, что человек, которому дано писать, не имеет права размениваться на актуальности, так, что ли?
14.4. Это те, которые не осквернились с женами; ибо они девственники: это те, которые следуют за Агнцем, куда бы он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу.
Да, да, да, конечно, Маруся, правильно, я все понимаю, да, понимаю, понимаю, я всегда все понимаю, правильно, конечно, да, чего уж там, давай еще выпьем, да-да, правильно, правильно, ох, и шумно тут, не правда ли, Марусенька? Да, пьяные тут все, разнузданные, того гляди, приставать начнут, правильно, правильно, правильно, Маруся, пошли отсюда, что ли? Да, да, разумеется, жалко все-таки, что дочитать не успел.
Да, да-да, конечно, я слушаю, и за что мне такая судьба, никогда не желал стать епископом, повторю это не трижды, а семижды семьдесят раз, и отцом-исповедником тоже, слушаю, слушаю, понимаю, все понимаю, а ни черта я не понимаю, потому что если уж отпускать грех, так только грешнику, грех - он материя тонкая, не каждому доступная, праведность, может быть, как раз в том и состоит (допускаю, что на сей раз я впал уже в гностицизм), чтобы знать, в какой мере ты имеешь право на грех, Машенька, да-да, понимаю, хрен тебя разрази, понимаю, правильно, правильно, поистине отвратно видеть, как плотская извращенность сочетается с духовной неиспорченностью - или это правильнее назвать духовным убожеством?
16.9. И жег людей сильный зной; и они хулили Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу.
Да, да-да, слушаю, нет, что ты, что ты, просто лежит книга, чисто механически перелистываю, а так я слушаю, да, разумеется, и думать, видимо, не мог он, что будут его читать в такой обстановке, те, что не вразумились - это и были настоящие грешники; принимавшие начертание - это всего лишь смиренные праведные ничтожества, а тут, право же, есть нечто от белотраурного великолепия падших ангелов, ибо кому нужен бог, ради которого приходится столь основательно вразумляться, да-да, ты права, да, по-моему, ты совершенно права, иди, дочь моя, и продолжай коснеть в своей непорочности, а мне не мешай, задали эти умники задачку из области нечеловеческой этики, и едва ли эту задачку способен решить нормальный порядочный человек, порядочный человек не может не восстать против бога - или против дьявола, а поди пойми, должен ли священнослужитель обращаться к врачу?
17.10. И семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть.
А все-таки здесь мудрость, ибо число-то - число человеческое, а не диавольское, и зверь - не сатана, а просто многорогое чудище, ибо ни одному ангелу не удалось бы пасть столь низко, человеку удается, смотри об этом у Джойса. Многое есть на земле, что злее сатаны и хуже греха, незачем на него, бедняжку, лишнее навешивать.
18.13. Корицы и фимиама и миры и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих.
Да, да, да, конечно, правильно, маруся, правильно, конечно, жалко, да, очень жалко, а может, и ничего, может, поступишь еще, ты успокойся, да-да, понимаю, бен, он такой, для него нет ничего святого, правильно, конечно, давай еще выпьем, маруся, правильно, правильно, и музыку включим.
До чего же явственно прослеживается если не зависть - хотя тут и не без злорадной зависти, - так уж по крайней мере восхищение многоразличными ценностями и драгоценностями, коих ранние христиане лишены были по самой природе своей, они же понятия не имели, какова будет роскошь и пышность князей церкви. Есть и в роскоши свое обаяние, Квинт, есть и ужас в том, чтобы роскоши лишиться, ужас столь великий, столь очевидный, что едва ли могли современники без волнения слушать эти великолепные периоды. Но ритмика, черт возьми, какая ритмика, так и просится к Адриану Леверкюну!
Judas - must you betray me with a kiss?
да, да, да, маруся, все верно, все правильно, да, ты совершенно
права, да, да, да, правильно, правильно, правильно, все верно, ну
его, в самом деле, разумеется, а ты, знаешь, хорошенькая, да, да,
да, ну да, правильно, ну что ты, что ты, ты мне нравишься, что ты,
что ты, что ты, да, да, правильно, нет, что ты, все в порядке, да,
да, да, конечно, так надо, да, да, да, да, да, Да, это надо петь
или записывать в тиши кельи красивыми буквами на хорошем пергамене,
сообразуясь не столько даже с божественным откровением, сколько с
законами языка, данными смиренному скриптору изначально, ибо
малейшая ошибка может смутить и ввести в соблазн читателя, ежели
читающий всего лишь один из малых сих, знающих, что убеждения стоят
дороже жизни - предпочтительно чужой жизни. Нарушать этот закон
дозволено лишь тем, кто причастен к закону, лукавым комментаторам,
безбожным аббатам, - и лишь в том случае, когда известно, кто будет
читать. Может быть, особое мужество требовалось Джойсу, чтобы
поставить точку, когда малый сей ограничился бы многоточием, чтобы