— Пройдемте на кухню. А как вас зовут? — задал я вопрос, лишь бы только не молчать.
— Зовите меня Марией, если вам уж так необходимо меня как-то называть.
Внезапно, я вспомнил, где и когда я слышал этот голос раньше — в пятницу по телефону, когда разговаривал с Марией Ягер.
— Ваша фамилия — Ягер?
— Иногда я себя так называю, — ответила она неопределенно и уселась за стол.
Ситуация получила необычное развитие. Мне требовался тайм-аут, чтобы переварить услышанное.
— Сержант! — крикнул я в сторону гостинной. Храп, ранее доносившийся оттуда, прекратился.
— Сержант! Идите-ка сюда!
— Что случилось? — донесся из гостинной недовольный голос сержанта.
— У нас гостья, — ответил я.
Мария все это время неподвижно сидела спиной к двери, ведущей в гостиную. Во время нашего диалога она совершенно не меняла выражения лица, как буд-то происходящее ее мало волновало.
В гостинной раздался характерные звуки застегиваемой одежды, и в дверях появился заспанный сержант с револьвером в руке.
— Кто эта дама? — спросил он не слишком обходительно.
— Спросите у нее, — ответил я довольно едко и добавил:
— Спросите также, как она сюда попала?
— Ваши документы, пожалуйста, — сказал сержант строго и уставился на спину Марии, несколько бесцеремонно оглядев ее с головы до ног.
— Сержант, — сказала Мария не оборачиваясь, — я хочу поговорить с Марком. Не мешайте мне.
— Это Мария Ягер, — заметил я. — Во всяком случае, именно так она мне представилась.
Сержант подошел к столу, за которым сидел я и Мария Ягер, подошел почти вплотную, оказавшись у нее за спиной. В правой руке он продолжал сжимать револьвер, а левой схватил ее за плечо.
Вдруг, я заметил, что сержант дернулся и затрясся всем телом, как если бы через него пустили ток. Он стоял так с минуту, дико вытаращив глаза, не в силах оторвать свою руку от плеча Марии, которая словно не замечала происходящего. Затем от сержанта повалил едкий дым, его зрачки подернулись белой пленкой, отвратительно запахло паленым мясом, и сержант безвольно рухнул на пол, продолжая извергать из себя клубы дыма. На глазах у меня он превратился в жаркое.
Я справился с оцепенением, вскочил со стула и бросился к распростертому телу. Но, дотронувшись до него, я резко отдернул руку от боли, так как чуть было не обжег ладонь. Сержант уже не нуждался в медицинской помощи.
— Зачем ты это сделала?! — закричал я. — Зачем ты убила его?!
— Он нам больше не нужен, Марк, — ответила Мария спокойно. — Что ты так разволновался из-за какого-то дохлого фараона?
Я действительно чувствовал себя на грани истерики. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках. Я лихорадочно пытался шевелить мозгами, но ни одной путной мысли в голову не шло. Но как она это сделала? — удивился я.
— Это просто. Но сейчас ты еще не можешь монять меня, — ответила Мария на мой немой вопрос.
— Что значит сейчас не могу понять?! Почему?! — я почти кричал.
— Потому, Марк, что сейчас ты еще совсем человек. Ты такой же как он, — Мария кивнула на распростертое тело, незаметно перейдя на ты.
Слово «человек» она произносила не так, как мне того хотелось бы. Она произносила его так, как произносит слово «животное» учитель зоологии, рассуждая об отличии животного от человека.
— Что значит «еще совсем человек»? — спросил я.
Неожиданно, я совершенно успокоился. Я понял, что передо мной сидит сумасшедшая. Я был уверен, что убийство сержанта было осуществленно при помощи какого-нибудь хитроумного технического приема — высокого напряжения, или еще чего-либо в таком роде. Подчас, психи проявляют завидную изобретательность в осуществлении своих диких замыслов. Бесспорно, эта женщина была больна.
— Я-то здорова, а вот тебе, Марк, необходима моя помощь, — сказала Мария, словно читая мои мысли. Она удобно устроилась за столом, пристально глядя на меня.
Я решил с ней не ссориться, не зная о том, что взбредет ей в голову в следующий момент.
— Правильно, — сказала она. — Не стоит со мной портить отношения, мы еще пригодимся друг другу. Я с ужасом понял, что она может читать мои мысли. Она читает мои мысли! — пронеслось в голове.
— Совершенно верно, я читаю твои мысли, — сказала Мария.
Я был так ошарашен, что с трудом подошел к холодильнику и достал из него несколько банок «Dreher». Я молча открыл банку и осушил ее в один присест. В моей голове была мешанина из обрывков мыслей о телепатии, телекинезе и прочей чертовщине. Теперь мне казалось, что все мои сокровенные мысли выставленны напоказ, как гениталии во время сеанса эксгибиционизма.
— Не стоит так волноваться, — нарушила молчание Мария. Ее голубые глаза призрачно блеснули.
— Запасись терпением и выслушай меня, продолжила она спокойно.
Теперь я был просто уверен в том, что один из нас является психом, и скорее всего — это я. Но я ничего не терял в том случае, если бы согласился выслушать Марию. Открыв очередную банку пива, я приготовился слушать.
— Природа, как ты знаешь, — начала Мария, — не ограничена одним лишь реальним миром. Наряду с реальным пространством, существует магическое, духовное и ментальное. Таким образом, для неживой материи характерно простирать свое влияние только в пределах реального мира. Растения имеют возможность присутствовать еще и в магическом мире — в том мире, который видели древние и который могут наблюдать ясновидящие. У животных, в отличии от растений, есть доступ в духовный мир — со сновидениями и чувствами. Человек, помимо своего присутствия в реальном, магическом и духовном мире, наделен возможностью самосознания — он осознает свое «Я», простираясь в ментальной области.
Я слушал весь этот бред, все более и более убеждаясь в правильности поставленного самому себе диагноза: я переутомился, и у меня поехала крыша. Я почти не понимал того, что мне объясняла Мария, меня волновало лишь собственное состояние.
— Марк, посмотри на себя. Это ты — венец творения природы? Конечный продукт эволюции? — спросила Мария с жаром.
Она взяла со стола пустую банку из-под пива и резким движением расплющила ее о мою голову. От боли и неожиданности я отпрянул назад и с грохотом упал со стула. Но я быстро вскочил на ноги.
— Что ты делаешь, мерзавка?! — вырвалось у меня со злостью.
— Для кого я тут распинаюсь? — спросила она гневно. — Перестань жалеть себя! Ты совершенно здоров!
Я решил прекратить весь этот балаган, вспомнив о существовании телефона и полиции. Я направился к аппарату. Правда полиция не всегда может помочь, — пронеслось в голове, когда мой взгляд упал на распростертое тело сержанта.
Едва я попытался набрать номер, как какая-то неведомая сила прижала мои руки вдоль тела по бокам, и у меня появилось ощущение, что мою персону плотно перебинтовали, подобно куколке тутового шелкопряда. Я оторвался от пола и медленно поплыл по воздуху в верхний угол кухни. Там я перевернулся горизонтально, лицом вниз, и словно приклеился спиной к потолку. Оттуда мне было хорошо видно Марию, которая как ни в чем не бывало продолжала сидеть за кухонным столом. Мое нелепое положение ужасно ранило самолюбие, но я никак не мог освободиться от невидимых пут.
— Повиси немного там, — предложила Мария строго.
— Чего ты от меня добиваешься? — сдавленно прохрипел я.
— Для начала, ты меня должен выслушать. И ты выслушаешь меня, хочется тебе того или нет.