— Ты имеешь в виду еще одно крестьянское восстание, как триста лет назад? — спросил один из них.
— Мы побьем их всех, — прокричал другой. — Мы даже не оставим их в живых для Материнского Проклятия.
Тчорнио решил закрепить с таким трудом завоеванные позиции:
— Нет, в данном случае это не крестьяне, — таинственно пояснил он. — По данным, которыми я располагаю, в это вовлечены более могущественные силы, — К нему снова возвратилось приятное чувство собственной значимости. Это, пожалуй, было игрой, которую, хвала Матери, он мог бы успешно играть. — К сожалению, сейчас я не могу сказать вам больше того, что уже сказал, — подытожил он.
— А, он имеет в виду тех двух забытых Матерью мужланов, которые убили месяц назад Гардина и Дребнио, а он позорно убежал, — фыркнул Гардниен.
Тчорнио с презрением посмотрел в сторону своего друга, но отказался принять оскорбление. Вместо этого он попытался обратить произнесенные слова в свою пользу.
— Это было только начало.
— Ты имеешь в виду что-то другое? — поинтересовался один из друзей.
— Да, гораздо большее и худшее, — мрачно подтвердил Тчорнио. — Помните, как я гнался после этого за убийцами, и мне не удалось задержать их? — Все кивнули в знак того, что подтверждают сказанное. — Я даже проверял каждого, кто приходил на моления, причем по два раза на протяжении шести дней. — Все снова согласно кивнули.
Тчорнио стал развивать свои достижения:
— Вот поразмыслите хотя бы об одном: каждый простолюдин Лиффдарга участвовал во всеобщих молениях. Учеты Храма подтверждают это. И все же схватить убийц не удалось. Более того, дивизион Гвардейцев обыскивал город в течение каждого всеобщего моления для выявления уклоняющихся от посещения Храма, но они тоже не обнаружили убийц. А ведь убийцы все это время находились в городе.
Присутствующие затаили дыхание. Даже Гардниен был настолько поражен услышанным, что спросил:
— Откуда ты все это знаешь?
— Ну, частично потому, что городские ворота были закрыты, и никто не мог выйти из города. Но главное, — прежде чем выложить свой главный козырь, Тчорнио сделал многозначительную паузу, — главное, что уже после того случая я их видел в городе.
Все заговорили одновременно:
— Когда? Где? Что они делали? Почему ты их не схватил? — Вопросы сыпались один за другим, в то время как Тчорнио готовился ответить на них поэффектней.
Каскад вопросов постепенно сменился глубокой тишиной; Тчорнио выждал еще немного, после чего выдал основную информацию:
— Я видел их пять недель тому назад на улице Хромого Далбера, неподалеку от рынка. Я не знаю, что они там делали, но как только они меня увидели, то сразу же побежали. Я пытался схватить их, но их организация задержала меня.
— Что ты имеешь в виду под словом “организация”? — спросил Гардниен. Его тон уже не был насмешливым.
— Именно то, что ты слышал, — самодовольно ответил Тчорнио. — Когда я пытался остановить убийц, кто-то все время мешал мне: в мою сторону швыряли глиняную посуду, катили мне под ноги тыквы, на меня натравили табун диких далберов. И если вы еще сомневаетесь, что здесь замешана организация, то задумайтесь хотя бы вот над чем: как только табун далберов прошелся по мне, один из Материнских Гвардейцев тут же арестовал меня. А это, мой друг, явственно свидетельствует о наличии организации.
Больше вопросов не было. Все сидели в угрюмой неподвижности, включая и самого Тчорнио, которому удалось, даже не замечая этого, убедить себя самого. И вот наконец один из молодых вельмож задал вопрос, который вертелся на языке у каждого:
— Что же нам теперь делать?
Втайне очень довольный своим возвышением от униженного неудачника до признанного лидера, Тчорнио с достоинством ответил:
— Вот мой план…
— Вот мой план, — сказал Смит. — Теперь, когда мы изобрели этот проклятый Матерью телеграф, первое, что мы должны сделать, это протянуть провода между Лиффдаргом и каким-нибудь другим городом. Затем…
— Стоп!
— В чем дело, Хард?
— Вы не имеете права протянуть провода без разрешения Храма.
— В самом деле, — добавил Ансгар Соренштайн, — ничего невозможно сделать на этой забытой Матерью планете без разрешения Храма.
— Это не совсем так, — патетическим тоном внес коррективы Хард. — Разрешение требуется только на то, что никто не делал до этого.
— Хард, старик, мы не планируем делать здесь ничего такого, что кто-то уже сделал до нас, — внес ясность Джон. — А как получить одобрение Храма?
Как оказалось, чтобы получить одобрение Храма, необходимо выполнить три условия. Во-первых, нововведение не должно содержать ни малейшего намека на ересь; во-вторых, оно должно быть, в самом широком понимании этого слова, полезным; и, наконец, оно должно быть необходимым для общества, удовлетворяя общепризнанные нужды.
— Первое, что мы должны сделать, — объявил на следующий день Джон, обдумав проблему бессонной ночью, — это продемонстрировать телеграф узкому кругу влиятельных лиц здесь в мастерской. Мы пригласим нескольких купцов, нескольких вельмож, двух — трех высокопоставленных армейских офицеров, командующего Материнской Гвардией и священников, которые пожелают присутствовать. Они увидят телеграф в действии и оценят его по достоинству. Таким образом мы докажем его полезность и необходимость.
— Прекрасно, — прокомментировал это предложение Ансгар Соренштайн. — Потом все, чего нам останется добиться, это доказать его ортодоксальность. Как это сделать, Джон? Ведь ты наш главный мозговой центр.
— О, это очень просто, — проявил инициативу Хард. — Вам следует нанять адвоката Храма. Если телеграф в принципе возможен, он докажет, что “Книга Гарта Гар-Муйена Гарта” предсказала его, и это само по себе автоматически делает его ортодоксальным.
— Вот видите, как иногда бывают похожи порядки на Терре и Лиффе, — заключил Пиндар Смит.
— Отец, сэр! — Хотя его положение в доме и было восстановлено две недели тому назад, Тчорнио все еще был предельно вежлив.
— Я занят, сынок, пытаюсь читать. — При общем уровне грамотности на Лиффе прочитать рукописное приглашение стоило для старшего Хиирлта огромного труда.
— Но папа…
— Не мешай мне, Тчорнио. Кажется, это письмо довольно важное. Эти парни Гар-Террэны пишут, что могут свободно разговаривать на большие расстояния. Понимаешь, такая штука могла бы иногда пригодиться.
— Но я хочу рассказать тебе о заговоре! — Хныканье Тчорнио отличалось той особенностью, что содержало только самые неприятные составляющие его голоса.
— Тчорнио! Уходи. Мне не до твоих детских заговоров. Когда ты уже научишься не беспокоить меня по всяким пустякам?
Тчорнио, потерпев неудачу, медленно ушел. Он надеялся уговорить отца на финансирование комитета по борьбе с заговором, и вот теперь ему придется добывать деньги каким-то другим путем. Он не сомневался, что добудет их. К нему уже поступило несколько таинственных предложений от людей, которые пожелали выделить наличные при условии, что останутся анонимными.
Когда сын ушел, Великий Князь Хиирлт звонком колокольчика вызвал секретаря, который ведал деловыми вопросами. Эти ребята Гар-Террэны, похоже, действительно имели что-то стоящее, и он желал тоже заполучить свой кусок от этого пирога.
— Смит, Мать его разнеси вдребезги эту штуку! Эта чертова… я имею в виду, забытая Матерью штуковина не работает! — Тщательно балансируя на полуразвалившемся стуле, Джо Харлен сидел, склонившись над первой действующей моделью телеграфа.
— Что ты имеешь в виду под “не работает”? — Пиндар Смит подошел к столу и стал осматривать деревянную раму, на которой были расположены катушки с медным проводом.
— Когда я нажимаю на этот позабытый Матерью ключ, проклятый зуммер не пищит. Вот что я имею в виду, когда говорю, что эта штука не работает.
— Прекрасно, прекрасно, — забормотал Смит, склоняясь над установкой и проверяя катушки. — Демонстрация должна начаться через полчаса, и наши высокопоставленные приглашенные должны прибыть с минуты на минуту. Просто великолепно — именно в такой ответственный момент эта штука отказала! Ага, слава богу — вот оно в чем дело. — Смит соединил два проводка. — Попробуй теперь.
Харлен нажал на ключ и послышалось: