Стремительно ворвавшись в дверной проем, Райнасон сразу же открыл пальбу. Двое хирлайцев упали еще до того, как успели повернуться; они тяжело рухнули на пол. Райнасон издал пронзительный крик — высокий, каким был крик Хорнга, и настолько громкий, насколько ему позволяли силы. Это был вопль, всплеск муки, ужаса и боли. Аборигены ощутили этот крик, и его смысл достиг их сознания. Окружавшие Мару хирлайцы повернулись, чтобы посмотреть, откуда он исходит, но инстинктивно отпрянули назад. Райнасон продолжал палить и успел уложить еще троих хирлайцев. Прорвавшись к Маре, которая уже поднялась ему навстречу, он, не останавливаясь, на ходу схватил ее за здоровое плечо и поволок за собой.
Но несколько хирлайцев уже успели прийти в себя и своими мощными фигурами заблокировали им путь. Райнасон заметался, отчаянно ища свободный выход из здания. Но его не было. Продолжая стрелять, он побежал к алтарю.
Один из хирлайцев поднял дезинтегратор; Райнасон попал в него как раз в том момент, когда тот выстрелил, и луч из оружия аборигена прошел возле его ноги, вырыв яму в полу. Но другие хирлайцы тоже успели поднять оружие; в распоряжении Райнасона и Мары оставались считанные секунды.
Но они все же успели добраться до алтаря; двое хирлайцев преградили им путь, но, к счастью, они не были вооружены и Райнасон уложил их станнером. Он протащил Мару мимо них к боковой части алтаря, ища прикрытие от дезинтеграторов.
За алтарем был узкий проход, сквозь который они все же могли с трудом протиснуться. Сердце Райнасона подпрыгнуло от радости; показав быстро Маре на проход, он обернулся, чтобы выстрелами прикрыть ее, пока она протискивалась сквозь узкий проем. Луч дезинтегратора прошипел прямо над его головой; другой врезался в стену в двух футах от него. Хирлайцы явно старались не попасть лучом в алтарь.
Как только Мара прошла через проход, Райнасон повернулся и последовал за ней. За проходом было очень темно, но чувствовалось, что места здесь больше. Было слышно как хирлайцы бросились к алтарю, но шум казался далеким. Мара нырнула в темноту, Райнасон последовал за ней.
Когда они прошли вдоль стены примерно двадцать футов, оказалось, что дальше хода нет. В принципе, это не имело большого значения; по крайней мере, здесь было достаточно надежное укрытие от оружия аборигенов. Райнасон обессиленно упал на пол.
Мара села рядом с ним.
— Ли, тебе не следовало так рисковать, — сказала она возбужденно. — Мы попали в западню. — Он почувствовал, как ее рука нежно прикоснулась в темноте к его щеке.
— Возможно, — ответил он. — Но мы можем попытаться прорвать их охрану еще раз, и если это удастся, у нас будет шанс выйти отсюда.
Мара не ответила. Он почувствовал, как она облокотилась на его плечо; ее волосы нежно легли на его шею. И только сейчас он вспомнил, что она ранена.
— Что с твоей рукой? У тебя кровь.
— Похоже на перелом. Что же касается кровотечения, то это пустяк. Но ты сам, когда ворвался сюда, был настолько окровавлен и весь покрыт лохмотьями, что я с трудом тебя узнала. Я всегда считала, что рыцари появляются в более приличных и сияющих доспехах.
Он горько усмехнулся:
— Придется подождать до следующего раза.
— Ли, где мы? — вдруг спросила она тревожно. Их глаза уже немного привыкли к темноте, и теперь можно было рассмотреть, что они окружены стойками с аппаратурой, соединительными кабелями и блоками, которые в такой обстановке выглядели совсем нелепо.
Райнасон всмотрелся более внимательно. Сразу стало ясно, что это — дело рук Пришельцев, но что это было? Ясно, что часть Алтаря Кора, но телесвязисты Пришельцев никогда не использовали такого громоздкого оборудования. И все же оно что-то напоминало. Он старался вспомнить различные типы машин Пришельцев, которые находили земляне, и которые некоторым умельцам даже удавалось частично запускать. Хотя таких машин встречалось не так уж много…
И вдруг он понял. Все было настолько просто, что он даже удивился, почему это не пришло ему в голову раньше.
— Это — Кор, — сказал он. — Это не средство связи с Пришельцами. Это — компьютер. Компьютер Пришельцев.
Охватившая Мару дрожь все усиливалась; она с опаской вглядывалась в окружавший их полумрак, не в силах оторвать глаз от машины. Очертания компьютера таяли в темноте: нагромождения блоков уходили глубоко под землю и в стены.
— Похоже, они подходили к постройке своих компьютеров с позиций гигантомании, тебе это не кажется? — мягко спросила она.
— Я видел отдельные фрагменты их компьютеров раньше, — ответил Райнасон. — Этот экземпляр — самый большой из них, даже если не принимать в расчет площадь, которую занимает весь комплекс. Но это не обычный компьютер. Во всяком случае, он не для рутинного математического использования; даже не для специальных вычислений, как например найденный на Ригеле-Втором, — тот явно был предназначен для астронавигации, но по объему вряд ли достигал половины этого. А межзвездная навигация, должен сказать, даже при наличии таких совершенных двигателей, которые, по-видимому, у них были, довольно непростая проблема.
— Но хирлайцы думают, что это — бог, — сказала Мара.
— Это порождает еще один вопрос, — продолжил свои размышления Райнасон. — Пришельцы построили этот компьютерный комплекс и, видимо, оставили его, когда улетали отсюда… если только они вообще когда-либо покидали эту планету. Но хирлайцы пользуются компьютером, причем общаются с ним в речевом режиме. Похоже, что хирлайцы получили наказ строго охранять его. Но вот ведь в чем вопрос: зачем Пришельцы наделили хирлайцев способностью использовать эту машину?
— Возможно, они и есть те самые Пришельцы? — предположила Мара.
Райнасон возразил:
— Нет, я все еще не уверен в этом. Ответ, возможно, заключается в том, что они общаются с машиной в режиме речевой информации потому, что в то время, когда она была создана, у них еще не была развита способность к телепатии.
— А разве не могло быть прямого контакта между хирлайцами и Пришельцами в тот период, когда хирлайцы только становились разумными существами, выходящими из животного состояния?
— Такой контакт действительно мог иметь место, — ответил Райнасон. — Храмовый ритуал ведется на языке, который является архаичным по отношению к тому, который большинство из них помнит — на прото-языке, который культивировался и поддерживался только кастой жрецов. Возможно, это и является свидетельством того, что машина была введена в строй, когда население планеты еще разговаривало на том, старом языке.
— Но ведь примитивные языки состоят из простых базовых слов, отражающих простейшие концепции. Разве возможно вообще общаться с машиной, используя в качестве средства общения такой примитив?
— В принципе, можно, хотя и не очень эффективно, — ответил Райнасон. — И именно это может объяснить тот факт, почему машина делает ошибки — из-за неуклюжести языка. Получается, что Пришельцы, возможно, оставили им свою машину, настроив ее на тот уровень языковой культуры, который существовал в то время на Хирлае. И сделали это потому, что наши друзья с лошадиными лицами только начинали создавать свою цивилизацию, и Пришельцы посчитали, что таким путем смогут как-то помочь им. — Он запнулся на мгновение, вспоминая самую первую утечку информации из мозга Хорнга и памяти Теброна. — Хирлайцы называли Пришельцев Древними людьми, — добавил он, вспомнив.
— А тот приказ Теброну… о той расе, с которой им придется однажды столкнуться… Он ведь основывался на наблюдениях Пришельцев.
— Да, мне бы очень хотелось знать, когда Пришельцы посетили Землю, — задумчиво сказал Райнасон. — Думаю, что тогда, когда мы только начинали развиваться как мыслящая раса. Возможно, это произошло в древней Индии, или в Месопотамии. А, может быть, несколько позже, в период средневекового Ренессанса.
— Собственно, точное время в данном случае вряд ли играет какую-то роль, не так ли? — сказала Мара. — Главное, что они спустились на Землю, понаблюдали за нами и улетели. И как-то так вышло, что они сделали вывод о темпах развития человечества, несколько переоценив нас.
— Возможно, они были у нас до периода Инквизиции, — предположил Райнасон. — И не заметили признаков приближения этого тысячелетнего периода мракобесия… — Он остановился в узком проходе между древними установками. — Как бы там ни было, мы, представители той самой мыслящей расы, которую несколько переоценили Пришельцы, посчитав нас слишком агрессивными, находимся здесь. А там снаружи — их протеже, которые только и ждут, пока мы высунем нос, чтобы уложить нас дезинтеграторами, которые, похоже, им оставили те же Пришельцы.
— Ты хочешь сказать, что у нас слишком мало шансов выйти отсюда? — подвела черту Мара.
Райнасон медленно повертел головой:
— Когда я еще только проходил вторую ступень обучения на чувствообучающих установках, я познакомился с Ренэ Мальхоммом. Мой отец работал на звездолетах, поэтому теперь даже и не вспомню, на какой планете это произошло. Но я хорошо помню ту ночь, когда я впервые познакомился с Ренэ — он выступал с импровизированной трибуны, в качестве которой служила куча неоструганных досок, и выкрикивал что-то о корпорациях, которые посягали на права поселенцев. Ему удалось завести толпу, и несколько человек стали кричать что-то оскорбительное. Я остановился посмотреть, что же будет дальше. Неожиданно шесть или семь человек, появившиеся неизвестно откуда, стащили Ренэ. Завязалась драка, люди из толпы разбежались кто куда. Я прятался, пока все не закончилось.
Когда все наконец разбежались, на месте драки остался один Ренэ, Хотя вся его одежда была изодрана в клочья, на нем самом не было ни единой царапины. И что самое интересное — ни один из нападавших не смог уйти сам, всех их унесли на носилках. А Ренэ стоял и как всегда громогласно смеялся; затем, заметив меня в укрытии, повел к себе домой. Там он рассказал, что когда был молод, сам пробивал себе дорогу до самой Земли, где даже изучал культуру древних народов. Там же он освоил и приемы каратэ — древнего вида японской борьбы.
Райнасон глубоко вздохнул и продолжал:
— Он говорил тогда, что все, чему бы ни научился человек, рано или поздно ему пригодится. И я поверил ему.
— Неплохая притча, — отметила Мара. — Вот бы использовать ее против наших друзей-хирлайцев.
Райнасон молча раздумывал. Если бы только удалось усыпить бдительность этих аборигенов… Но теперь об этом нечего и думать. Его глаза бесцельно бродили по рядам с бесполезным оборудованием. Скажи мне, старик Кор, что нам теперь делать в такой ситуации?
И вдруг… И вдруг его глаза сузились от неожиданной шальной мысли. Протянув руку, он нащупал провод, который шел назад, к аппаратуре, а в другом направлении — к алтарю. Этот провод вел прямо к громкоговорителю!
К Голосу Кора!
Вот если бы только он смог подключиться к этому проводу, как-то ввести туда свой собственный голос, послать его в громкоговоритель… нет, в Алтарь самого Кора!..
— Мара, похоже, мы выйдем отсюда. Я нашел свой собственный вид каратэ, который поможет нам одолеть наших несговорчивых друзей.
Он помог Маре подняться на ноги. Каждое ее движение отдавало резкой болью, сломанная рука свисала как плеть, но она не издала ни звука.
— Нам следует поторопиться, — сказал Райнасон. — Я не знаю, насколько надежно эта идея сработает — все зависит от того, насколько эти аборигены верят сейчас своему божку на глиняных ногах. — Он быстро обрисовал план действий. Мара, внимательно выслушав, кивнула в знак согласия.