Джек молча поклонился и проводил их взглядом. Это утро обещало довольно-таки жаркий денек.
— Джек! Я рад, что ты вернулся. Надеюсь, твой отпуск прошел хорошо? Джек нахмурился:
— Во всяком случае, я сделал все, что хотел, — сказал он, прекрасно понимая, что если он ответит по-другому, это сразу же вызовет подозрения полиции. Он ведь не должен был помнить ничего!
Рыжие волосы Пеписа снова шевельнулись, как наэлектризованные. Сегодня он выглядел очень бледным и усталым. Император внимательно посмотрел на Джека, потом — на стоящего тут же Пурпура.
— Я вызвал вас обоих сюда, чтобы сказать вам, что вы провалились.
Командующий наклонил голову и переспросил:
— Я прошу прощения, император? Пепис остановил его резким взмахом веснушчатой руки:
— Не перебивай! Я вообще-то совсем не из-за этого вас вызвал. Я сам виноват, что отослал охрану вчера вечером.
Командующий удивленно поднял голову. Это было новостью и для него, и для Джека.
— Зачем же вы это сделали, сэр?
— Я не хотел, чтобы за мной шпионили во время обеда. Конечно, Скотт был мне и другом, и врагом, но мы хотели пообедать с ним вдвоем, так, чтобы нам не могли помешать ни охранники, ни Полиция Мира, — Пепис вздохнул. — Ну вот. К сожалению, Скотта убили… Как знать… Может быть, когда-нибудь он и простит меня…
— Скотт так же, как и вы, хотел власти, — спокойно заметил Джек.
— Возможно, — Пепис попытался пригладить рукой волосы, по от этого они еще больше наэлектризовались. — Скотт хотел рассказать мне одну историю, но, к сожалению, он не успел ее закончить. Начиналась она с одного довольно-таки интересного имени, имени Джона Уэсли Кэвина.
Загорелое лицо командующего побледнело.
Император тяжело опустился в свое кресло.
— Нет, — пару минут подумав, сказал он. — Не думаю, что Скотт мне лгал. Но это было для меня интересной новостью. Вдруг у тебя появились и имя, и прошлое, командующий Кэвин. Объявим об этом? А может быть, отпразднуем? Или же попросить тебя уйти в отставку и исчезнуть с моих глаз? А может быть, мне оставить тебя на службе и каждый день опасаться предательства в собственных стенах?
Хотя Пурпур стоял в двух шагах от него, Джек почувствовал, как его мышцы напряглись. Командующий церемонно поклонился и тихо сказал:
— Ваше Величество, вы мне можете дать имя, если хотите. Но о моем прошлом не знает никто. Никто, кроме вас, никогда не узнает, что я уцелел в Песчаных Войнах и выжил. В то время я еще не был гвардейцем. Я прилетел сюда на грузовом корабле, а когда мой брат умер, украл его вооружение. До сегодняшнего дня никто об этом не знал. И, я думаю… — он тихо посмотрел на императора, потом перевел взгляд на Джека. — Я думаю, что вы меня не выдадите.
По спине Джека полз холодный пот. У него не было слов. Боже мой, значит, Пурпур видел, как его родина попала в руки траков!
Пепис положил ладони на резные набалдашники кресла. Его пальцы дрожали.
— О Боже! — сказал он. — Ведь в те времена ты был совсем маленьким мальчиком!
— Да, — ответил Кэвин. Император задумчиво поднял бровь:
— Хорошо. Пусть будет так. Я объявлю об этом завтра же. У тебя будет имя. Капитан Шторм, согласен ли ты быть моим свидетелем?
— Да, Ваше Величество!
— Отлично. Вы можете идти… Кстати, командующий…
— Да, Ваше Величество?
— Я надеюсь, что сейчас я не делаю ошибки?
— Нет, Ваше Величество, вы не делаете ошибки, — Пурпур поклонился, и они вышли в коридор. За дверью друзья остановились:
— Не знаю, привыкну ли я когда-нибудь называть тебя Джон Уэстли, — тихо сказал Джек.
— Можешь называть меня просто Кэвин, — ответил Пурпур. — Меня уже так не называли лет двадцать пять.
Джеку очень хотелось спросить Кэвина, что происходило в последние дни на его родине, но он смолчал.
— Хорошо, что ты вернулся, — сказал Пурпур.
— Спасибо, — кивнул Джек. — Кстати, ты знал, что Калин и Элибер находятся в здании?
— Конечно. Правда, я не знал, что Пепис отпустил собственную охрану. Я видел, как Калии и Элибер входили, потому-то я и послал тебя к шестому подъезду. Кстати, ты слышал, что Полиция Мира дала убийце уйти через крышу?
— Полиция позволила убийце уйти?
— На крыше не было охраны. Я доложу об этом Пепису. Но не сейчас. Сейчас этого делать не стоит. Я не хочу, чтобы Полиция Мира думала, что я наступаю ей на пятки.
Джек кивнул. Ему хотелось о многом рассказать своему другу, но Кэвин был человеком императора, а Джек все еще не мог забыть о том, что люди императора сделали с ним этой ночью.
— Как же это все-таки хорошо — иметь собственное имя! — Кэвин похлопал Джека по плечу, улыбнулся на прощание и ушел.
Джек с удивлением посмотрел ему вслед. Как же Кэвин, в то время совсем еще ребенок, сумел выжить? Да не просто выжить! Он стал наемником, потом — рыцарем и обладателем скафандра, который по праву считался антикварным?
Неизвестно… Джек покачал головой, потоптался еще немного на месте и отправился к себе в комнату. Если ему повезет, сейчас он сможет спокойно поспать хотя бы несколько часов и отдохнуть от лавины беспрерывных событий, обрушившихся на него за последние дни.
Элибер сидела на полу, скрестив ноги. Джек не обращал на нее внимания. Он распорол Боуги и вывернул его наизнанку, проверяя, все ли в порядке в скафандре. Конечно, он мог бы сделать это и в мастерской, но все-таки предпочел разобраться со своим обмундированием дома.
— Я думаю, что тебя это не касается, — сказал он Элибер, хмурясь.
Он проверил, прочно ли закреплен оптический карабин, и заметил, что тот немного болтается. Джек аккуратно закрепил его.
— Меня это не касается? Или ты мне больше не доверяешь?
— Ты мне сказала, что не убивала Скотта, и я верю тебе, — он внимательно посмотрел на нее. — Полиция Мира попыталась стереть мою память. Так что того, что не должен помнить я, лучше не знать и тебе.
— Странно… Разве кто-нибудь смеет таким образом обращаться с людьми императора?
— Как знать. Может быть, Пепис сам отдал приказ?
— А если Пепис не отдавал такого приказа? Тогда кто? Может быть, Уинтон?
— Может быть.