– Нет.
– Вы с Борнео?
– Нет.
– Откуда же вы?
– Из Звартендама, что неподалеку от Дисбурга.
– Так почему же ваш спутник утверждает, что вы с Борнео?
– Он так решил, а я не стал с ним спорить.
– Вы хотите встретиться с ученым?
– Да.
– Но зачем?
– Чтобы меня осмотрели.
– Вы надеетесь заработать денег?
– Нет, деньги мне не нужны.
– Выходит, вы не нищий?
– Нет.
– Почему же вы хотите, чтобы вас осмотрел ученый?
– Из-за особенностей моего организма.
Несмотря на все старания, я говорил слишком быстро. Приходилось повторять.
– Вы уверены, что отчетливо видите меня? – спросил юноша, не сводя с меня пристального взгляда. – Похоже, ваши глаза целиком состоят из роговицы…
– Я вас прекрасно вижу.
Я принялся шагать по комнате, хватая какие-то предметы, ставя их на место, подбрасывая в воздух.
– Невероятно! – с восхищением воскликнул студент почти дружелюбно, чем вселил в меня надежду. – Послушайте, – изрек он наконец, – думаю, что доктор Ван ден Хевель заинтересуется вашим случаем. Я предупрежу его. Посидите в этом кабинете. Значит, если я вас правильно понял, вы абсолютно здоровы?
– Да.
– Пройдите сюда. Доктор сейчас выйдет.
Так я очутился среди заспиртованных чудовищ: эмбрионов, звероподобных детей, огромных земноводных, диковинных ящериц с антропоморфными чертами. «Все правильно. Здесь мое место, – подумал я. – Наверное, я тоже мог бы претендовать на то, чтобы меня заспиртовали и поместили рядом с ними».
Когда появился доктор Ван ден Хевель, меня охватило волнение. Я задрожал от радости, словно увидел землю обетованную, почувствовал, что могу к ней прикоснуться. Доктор – с высоким лбом с залысинами/ тонким волевым ртом, проницательным взглядом психолога – молча рассматривал меня и, как все остальные, был удивлен моей худобой, высоким ростом, странными глазами, сиреневым цветом кожи.
– Вы сказали, что хотите, чтобы вас осмотрел ученый? – спросил он.
Я ответил резко, почти яростно:
– Да!
Он одобрительно улыбнулся и задал привычный для меня вопрос:
– Вы хорошо видите?
– Прекрасно. Вижу даже сквозь деревья, облака…
Но я заговорил слишком быстро, он кинул на меня беспокойный взгляд. Я повторил медленнее, чувствуя, как лоб покрывается испариной:
– Вижу даже сквозь деревья, облака…
– В самом деле? Да это же просто замечательно! Ну а что вы видите, скажем, за этой дверью? – он указал на забитую дверь.
– Большой застекленный книжный шкаф, резной письменный стол…
– Верно, – сказал он с изумлением.
Я облегченно вздохнул, испытывая какое-то особое душевное спокойствие. Несколько минут доктор молчал, затем произнес:
– Вам трудно говорить…
– Иначе за моей речью невозможно уследить, я произношу слова слишком быстро.
– Ну что ж, расскажите мне что-нибудь в таком темпе, как вы обычно говорите.
Тогда я рассказал ему о том, как я появился в Амстердаме.
Он слушал предельно внимательно, с умным и сосредоточенным видом, какого я никогда еще не наблюдал у других. Он ни слова не понял из моего рассказа, но тем не менее смог сразу же сделать правильный вывод:
– Если я не ошибаюсь, вы произносите по пятнадцать-двадцать слогов в секунду, то есть, в три или четыре раза больше, чем может воспринять человеческое ухо, ваш голос гораздо выше всех слышанных мною голосов, а быстрота движений полностью соответствует скорости речи. Если так можно выразиться, весь ваш организм функционирует быстрее, чем наш.
– Я бегаю быстрее гончей, – добавил я, – а пишу…
– Прекрасно, – перебил меня доктор, – посмотрим ваш почерк.
Я нацарапал несколько слов на протянутом мне листе бумаги: первые слова еще можно было прочесть, но остальное оказалось совершенно неразборчиво.
– Так, так! – произнес доктор с радостным удивлением. – Полагаю, меня можно поздравить с тем, что мы встретились. Будет чрезвычайно интересно исследовать ваш организм.
– Именно этого я и хочу.