- Да нам-то что? Наше дело сторона. Пусть только Папа потом не плачет, если с его сынком что-нибудь случится, а мы его этими детскими игрушками защитить не сможем. - В темноте раздались металлический лязг и энергичное нецензурное высказывание. - Ты только посмотри на это! С такими штуками хорошо на уток ходить! И перезаряжать три часа надо!
- Ты говоришь, что мы сынка не сможем защитить? Да плевал я на сынка, если совсем-то уж честно. Мне не хочется, чтобы меня самого, как утку, пристрелили!
Варфоломей пригнулся и, незамеченный охранниками, перебежал от дома к металлической двери в кирпичной стене гаража, нащупал почти вслепую замочную скважину и осторожно, стараясь не звенеть связкой ключей, отпер дверь.
В гараже горел свет, отражаясь в стеклах и боках джипа и "Ниссана". На продавленном диване под полками с инструментами, запчастями и различными емкостями с горюче-смазочными материалами сидел еще один охранник, уткнувшись в мятый и покрытый масляными пятнами номер "Спид-Инфо".
- О, привет работникам баранки! - обрадовался он, увидев Варфоломея. Ты чего это тут бродишь как привидение?
- Дела, Толяныч, - ответил Варфоломей. - А ты чего пистолет не сдал?
- Да я вроде бы как на важном стратегическом объекте сижу! - хохотнул Толяныч. - Свой-то у меня отобрали, а дали другой - то ли хозяйский, то ли это у Могилы второй был - я без понятия... А ты куда это собрался?
Джип мигнул огнями - пискнув, отключилась сигнализация, щелкнули, открываясь, огни.
- Папа меня в Москву срочно вызывает, - небрежно сказал Варфоломей и пошел к воротам гаража.
Там и нагнал его Толян, схватив за руку, уже готовую отодвинуть тяжелый металлический засов.
- Подожди, подожди! Сначала с Могилой договорись! Без его ведома не велел никого отпускать!
Варфоломей дернул рукой, освобождаясь.
- Толян, ты меня прости, конечно, но я вашему Могиле не подчиняюсь. Папа мне сказал, я еду, а перед Могилой отчитываться не обязан.
- И ты меня извини, но я тебя без разрешения Могилы не выпущу. С ним разбирайтесь, кто кем командует, а я из-за тебя по шее получать не хочу.
- Ну, хорошо, - вздохнул Варфоломей. - Пойдем.
Когда они дошли до боковой двери - Толян впереди, Варфоломей за ним, - в гараже раздался глухой хлопок. Охранник повалился на землю.
- Извини, дружок, - прошептал Варфоломей. - Не надо было мне мешать. Оттащив труп охранника в угол гаража, он забросал его ветошью, поставил рядом пару запасок и больших канистр - так, чтобы мертвое тело не сразу бросалось в глаза.
А через минуту джип выехал из гаража и, набирая скорость, помчался в сторону Москвы.
Глава 32 ПУГАНАЯ ВОРОНА
Мне пришлось долго ходить по всему дому, прежде чем я догадалась вскарабкаться на чердак.
Себастьян действительно оказался там.
В пыльном канделябре горели три свечи. Ветер, влетая в открытое окно, раскачивал язычки пламени, и тени, отбрасываемые ветошью и рухлядью, скопившимися на чердаке за долгие годы, плясали на стенах и полу причудливый жутковатый танец. Лет сто здесь никто не убирался, и пыль пополам с паутиной покрывала все, словно накидка с бахромой.
Себастьян сидел в кресле со сломанным подлокотником и листал какой-то альбом. Подойдя ближе, я присмотрелась: старинные открытки - истории в стиле модерн; пышнотелые дамы - минимум гардероба, максимум игривости во взоре; фотографии скульптур...
- Уехали они? - спросил Себастьян.
- Да, - ответила я. - Только что.
- Захаров смотрел на меня как на кретина. Кажется, я не могу осуждать его за это.
- Все могут ошибаться.
- Но не так по-дурацки. Кроме того, минут десять назад у меня был не слишком приятный разговор с господином Листовским. Должен тебе сказать, что он не стеснялся в выражениях, и мне стоило больших усилий удержаться от соблазна не превратить его, например...
- В крысу, - подсказала я.
- Да, во что-то подобное.
- Ну и превратил бы!
- А с какой стати он должен расплачиваться за мои ошибки? Я и так, пожалуй, слишком беспечно распоряжаюсь судьбами людей, будто это не живые существа, а шахматные фигуры... Вот видишь, даже не подумал о том, что я сижу, а ты стоишь. Но, к счастью, это исправляется очень просто.
Себастьян встал с кресла и сделал приглашающий жест:
- Садись.
Я замотала головой:
- Извини, но это кресло почему-то совсем не вызывает желания присесть.
- Хорошо, - кивнул Себастьян. - Сейчас найдем что-нибудь получше.
И, несмотря на мои протесты, обошел с канделябром все углы. В конце концов мне пришлось сесть на колченогий пуфик, раскачивавшийся при каждом движении.
- Так что, - спросила я, тщетно пытаясь устроиться поудобнее, Листовский отказался от наших услуг?
Втайне я надеялась, что так и случилось. Конечно, мне было обидно за Себастьяна, но дело о попытках убийства Кирилла так запуталось и так мне надоело, что я была бы счастлива бросить его немедленно.
Но, к моему разочарованию, Себастьян покачал головой:
- Нет. Наш кредит доверия еще полностью не исчерпан, хотя и пришлось пойти на кое-какие уступки.
- Какие?
- Утром Кирилла перевезут в другое место, где ему будет обеспечено круглосуточное наблюдение - три личных телохранителя, наружная охрана, снайперы, видеокамеры... Каждый его шаг под контролем, и каждая пылинка в радиусе пятисот метров под прицелом. На улицу выходить он не будет, допуск к нему - только у отца.
- В общем, почти как в тюрьме, - подытожила я.
- Что-то вроде этого, хотя смысл другой.
- И долго он там будет сидеть? Пока мы не найдем этого Варфоломея?
- Варфоломей - только фигура в этой партии, если продолжать сравнение с шахматами. Фигуры же, даже ферзи, ничего не значат сами по себе, без того, кто расставит их по доске, а потом начнет двигать их.
- То есть мы должны найти шахматиста, - догадалась я и от восхищения собственной проницательностью качнулась на пуфике так, что едва не съехала на пол.