В этот момент Пепе резко, с разворота, изо всех сил шарахнул Трева между ног двадцатичетырехфунтовым молотом…
Удивительно, но единственным эффектом этого действия стало то, что Пепе отлетел в сторону и врезался в дальнюю стену кузни.
— Идеально! — раздался его голос, приглушенный подушками.
Настало утро, но Гленде было всё равно. Для неё день и ночь, работа и отдых потеряли уже всякое самостоятельное значение: остался лишь футбол, только футбол, который владел всеми помыслами. В Главном Зале команде выделили отдельный стол. Волшебники и слуги сидели за ним бок о бок, наедаясь так, как мог накормить только Невидимый Университет.
Футбол сегодня правил бал. Любое событие так или иначе касалось футбола. На лекции, разумеется, никто не пошёл. Конечно, на них и так никто не ходил, однако сегодня все не пошли из-за футбола, а не потому, что просто не хочется. Через некоторое время Гленда расслышала звуки города.
Около университета собралась толпа, другая толпа стояла в очередях, чтобы попасть в Гиппо. Сотня тысяч людей, объединённых общей целью, производила шум, подобный гулу отдалённого пчелиного роя.
Гленда вернулась в своё святилище — на Ночную Кухню, и попыталась занять свободное время выпечкой, но тесто валилось у неё из рук.
— Волнуешься? — спросила Джульетта.
— Надеюсь, мы выиграем, — ответила Гленда.
— Ну конечно, мы выиграем, — утешила её Джульетта.
— Звучит прекрасно, если только мы не проиграем, — сказала Гленда. — Да, кто там?
Дверь открылась и в кухню шагнул Пепе, одетый немного приличнее, чем обычно.
— Привет, леди, — сказал он. — У меня для вас сообщение. Откуда вы собирались смотреть матч?
— Ну как, откуда? Постараемся как можно ближе подойти, оттуда и будем.
— Так я и думал. Тогда слушайте: мадам заняла лучшие места на стадионе. Никаких трюков и билетов из-под прилавка, просто откровенные явные взятки. Все должны видеть, что «Заткнис» при делах, понимаете? Наша задача — показать микрокольчугу максимальному количеству людей.
— Я буду счастлива! — закричала Джульетта. Даже Гленда ощутила, что её фирменный цинизм дал трещину.
— Там будут подавать портвейн, — добавил Пепе.
— А знаменитости будут? — спросила Джульетта.
Пепе подошёл, деликатно ткнул её пальцем в грудь и сказал:
— Конечно. Ты, мисс. Все хотят видеть знаменитую Жуль.
Казалось, стрелки часов застыли на месте или вообще движутся назад. Всех стражников вызвали из отпусков и увольнительных, однако трудно себе вообразить, какое преступление могло бы совершиться на улицах, так плотно забитых народом. Мощный поток людей (ну или в основном людей) тёк к стадиону, натыкался на тех, кто уже стоял там, откатывался назад и постепенно запруживал окрестные улицы. Толпа распространилась от Гиппо до самой площади Сатор, и совместная энергия тысяч устремлённых на часы взглядов, похоже, уже ускоряла время.
В Главном Зале остались только Трев и команда, все остальные ушли пораньше, дабы предпринять бесплодную попытку забить себе свободные места. Члены команды бесцельно бродили по залу, лениво перекидываясь мячиком, пока не объявились Думмер, Орехх и Архиканцлер.
— Ну вот и он, наш великий день, ребята! — объявил Чудакулли. — И погодка славная. Все нас ждут, так давайте устроим отличное шоу! Надеюсь, вы сможете выступить в лучших спортивных традициях университета, что означает: жульничай каждый раз, когда за тобой не наблюдают. Хотя, опасаюсь, шанс избежать наблюдения будет сегодня весьма призрачным. Так или иначе, я хочу, чтобы вы выложились на сто десять процентов.
— Извините, Архиканцлер, — вмешался Думмер Тупс, — я понимаю вашу метафору, однако вынужден напомнить, что процентов не бывает больше ста.
— Они могут дать все сто процентов, а потом ещё десять, если постараются как следует, — упорствовал Чудакулли.
— Э, верно, однако, нет, сэр. Сто процентов могут стать больше, но это всё равно будут сто процентов. Кроме того, человек не может бежать быстрее самого себя и не может прыгнуть выше головы. Просто хотел прояснить кое-что.
— Отличное замечание, очень своевременное, — отмахнулся Чудакулли. Он посмотрел на лица игроков. — А, мистер Вроде. Может, мне всё-таки удастся убедить вас сыграть в нашей команде? Сын знаменитого Дэйва Вроде в рядах Невидимых Академиков… ещё одно пёрышко в наш плюмаж, так сказать. Кстати, вижу, профессор Ринсвинд уже украсил свою шляпу изрядным пучком перьев. Ради шутки, конечно.
— Ну, сэр, вы же знаете мои обстоятельства, — пробормотал Трев.
— Старушка-мамочка, — понимающе закивал Чудакулли.
— Я обещал ей, — сказал Трев. — Её давно уже нет с нами, но я знаю, что она следит за мной.
— Ну что ж, ладно. Такая верность слову делает вам честь. Что ещё добавить? Дайте подумаю. Ах да, джентльмены… Мисс Герпес, как и всегда в сложных обстоятельствах, организовала для нас поддержку. Подчинённые ей служанки в соответствующих костюмах будут расставлены по окраинам игрового поля. — Его лицо приобрело совершенно непроницаемое выражение. — Мисс Герпес проявила необычайный энтузиазм и склонность к физическим упражнениям в данном вопросе. Как мне сказали, ожидается весьма высокое задирание ног, однако если вы будете осторожны, озираясь по сторонам, то не увидите ничего, что могло бы смутить вас.
— Извините, сэр, — задал вопрос Ринсвинд, — а правда, что Анк-Морпорк Юнайтед представляет собой просто толпу бандитов, набранных из Толкучки?
— Да, тут есть определённые сложности… — начал Чудакулли.
— Извините, сэр, — вмешался Трев. — Это чистая правда. Половина из них честные футболисты, а другая половина — форменные ублюдки.
— Всё равно, я уверен в нашей победе, — с напускной весёлостью сказал Чудакулли.
— Я тоже хотел бы сказать несколько слов, прежде чем мы отправимся на игру, сэр, — заявил Орехх. — Пару советов, если не возражаете? За последние несколько дней я научил вас всему, что знаю, хотя я и не знаю, откуда знаю это. Я орк, как вам известно, и, кем бы мы ни были, мы командные игроки. Следовательно, вы должны играть не как отдельные личности, а как одна команда. Полагаю, фон Хауденбрау первым отметил, что…
— У нас мало времени, нам ещё сквозь толпу пробираться, — прервал его Чудакулли, который ожидал чего-то в этом роде. — Спасибо, мистер Орехх, однако уже совсем пора идти.
Расположенный высоко над городом наблюдатель легко заметил бы, как заколыхались толпы на улицах, давая дорогу красной гусенице, на которую весьма походила сверху команда Невидимых Академиков, направившая свои стопы к стадиону. Раздавались крики "ура!" и "бууу!", в соответствии с природой анк-морпоркцев, издаваемые порой одними и теми же людьми попеременно.
Когда младший констебль Шпат и два других тролля из Стражи, с трудом оттеснив напирающую толпу, распахнули ворота Гиппо, общий шум уже превратился в грохот, крушивший всё вокруг, словно молот. Тролли-стражники расчистили путь Академикам с вошедшей в поговорки деликатностью, столь характерной для полицейских акций по подавлению массовых беспорядков. Упомянутый путь вёл прямо на обнесённое барьерами и тщательно охраняемое поле, в центре которого разместился Архиканцлер, прежде известный как Декан, Анк-Морпорк Юнайтед в полном составе, и Его Сиятельство Герцог Анкский, Коммандер Городской Стражи, Сэр Сэмюэл Ваймс, чьё лицо напоминало выражением давно протухший завтрак.
— Какого чёрта, что вы тут устроили в моём городе, клоуны? — взревел он, косясь на Ветинари, занявшего королевскую ложу прямо посреди трибун. Ваймс повысил голос ещё на октаву: — Весь прошлый месяц я как безумный наводил мосты, в надежде укрепить Соглашение ДК, и вот, когда гномы и тролли уже готовы пожать друг другу руки и примириться, вы устраиваете нашу собственную ДК прямо в Анк-Морпорке.
— Ой, да ладно тебе, Сэм, — сказал Чудакулли. — Мы просто прогуляться вышли.
— Народ толпится уже у самых ворот. У городских ворот. Опять наколдовали что-то?
— Ничего, Сэм, клянусь, насколько нам известно. Во время игры пользоваться магией запрещено, все с этим согласились, и Д… — Чудакулли с трудом сглотнул, — Архиканцлер университета Бразенек лично взял на себя ответственность за полную магическую нейтрализацию игрового поля.
— Тогда позвольте сообщить вам кое-что, — сказал коммандер. — Никто из моих людей и шагу не ступит на игровое поле, что бы там ни произошло. Это ясно?
— Кристально, Сэм.
— Извините, Архиканцлер, но сейчас я для вас не «Сэм», а коммандер Городской Стражи, если не возражаете, — возмутился Ваймс. — Весь чертов город только и ждёт повода… нет, бунт, считайте, уже начался, и любая неприятность мгновенно сделает ситуацию ещё хуже. Я не желаю, чтобы во всём опять обвинили Стражу. Честно говоря, Наверн, от тебя я такой подлянки не ожидал.
— Для вас я "Архиканцлер", — холодно заявил Чудакулли.
— По моему мнению, — сказал Ваймс, — предстоит потасовка между двумя бандами. Знаете, в чём состоят мои обязанности, Архиканцлер? В поддержании порядка. Лично я по малейшему поводу арестовал бы вас всех без разбора, однако его светлость почему-то против.
Чудакулии откашлялся.