- Он нам много навредил... - начал было Прохор.
- Ладно, об этом потом, - перебил его Алексей. - Пошли!
Увидев мертвеца, Сорджи воскликнул и упал на колени, воздев кверху руки. Вслед за ним опустился на колени и Дамба.
- Они наверное знают кто это. Спроси, - обратился Алексей к Тате, когда монголы встали.
Девушка переговорила с ними и сказала:
- Они не знают старика, но по одежде видят, что он святой человек.
- Хорош святоша! Чуть нас на тот свет не отправил, - возмутился Прохор.
Монголы еще некоторое время разглядывали покойника, потом проводник обернулся и заговорил с Татой.
- Дамба вспомнил, что ему когда-то, еще давно, рассказывали про ламу хранителя могилы Великого Дракона. Он думает, этот старик и есть тот лама, перевела девушка содержание разговора.
- Что же он здесь ел? - удивился Игорь.
Тата снова задала монголам вопрос.
Те сначала пожали плечами, но потом о чем-то заспорили между собой.
Выслушав их, девушка пояснила:
- Дамба считает: старику привозили пищу из какого-нибудь Тибетского монастыря, а Сорджи убежден, что такого святого человека кормил сам Будда.
- Если это так, то он не слишком щедрый, - усмехнулся Алексей, вспомнив затхлую муку.
Девушка взглянула на погонщика и добавила:
- Сорджи говорит, что мы должны прославлять Будду. Это он оградил нас от гнева Великого Дракона.
За похороны взялись Дамба и Сорджи. Монголы заявили, что ламу нужно похоронить по их обычаям и они управятся сами, без чьей-либо помощи.
Оставив монголов совершать обряд, молодые люди отправились разбивать лагерь.
В честь благополучной встречи было решено устроить, как выразился Лева, небольшой сабантуй. Друзья изъяли часть НЗ и на разостланной перед палаткой клеенке появились такие деликатесы как шпроты, крабы, тушеная говядина, консервированные абрикосы. Нашлась даже банка зернистой икры. Под общие аплодисменты Игорь извлек из какого-то, одному ему известного тайника, бутылку с коньяком. Он вез этот коньяк от самого Ленинграда и тщательно припрятал его для особо торжественного случая.
В ожидании прихода монголов все собрались у палатки. Заметив, что друзья то и дело поглядывают на угощение, Алексей принялся рассказывать о приключениях своей группы. Прохор и Тата дополняли его. Все настолько увлеклись, что не сразу заметили, как подошли Дамба и Сорджи.
- Наконец-то все в сборе! - обрадовался Лева. - Тата, приглашай к столу!
Друзья расселись вокруг клеенки. Алексей взял бутылку коньяку и стукнул по донышку. Плотно загнанная в горлышко, пробка не вылетала.
- У кого нож со штопором? - спросил он.
- Однако у меня в рюкзаке. - Сибиряк встал и пошел к сложенным за палаткой вещам.
Раскрыв свой рюкзак, Прохор увидел глиняный ком, который вчера вытащил из когтей скелета ящера в пещере. Он забыл про него в суматохе встречи, а сейчас вспомнил, что положил этот ком в рюкзак, когда переодевался после спуска с обрыва."
Однако я его зря таскал", - подумал сибиряк и, чтобы отыскать нож, стал выкидывать все из рюкзака.
Выброшенный ком упал и раскололся - изнутри выкатился круглый предмет.
- А ну, давайте все сюда! - закричал Прохор.
Эфовцы подбежали. Сибиряк бережно поднял находку и начал очищать ее от налипшей глины. Любопытный Лева принялся ему помогать. Предмет оказался металлическим шаром.
Постепенно на его поверхности выступили бугорки, впадины и какие-то извилистые борозды.
- Похоже на рельефный глобус, - пробормотал Лева, усиленно работая тряпкой.
Прохор обтер находку в последний раз и положил перед товарищами.
Сделанный из белого металла шар был несколько сплюснут. На нем рельефно изображалась поверхность неизвестной планеты. Около половины всей ее площади занимали три больших материка. На них высились громадные горные хребты.
От извилистых рек распространялась сеть прямых линий, очевидно искусственных каналов. На материках было разбросано множество геометрически правильных квадратов и прямоугольников. Так могли изображаться, пожалуй, только гигантские города. Сквозь стеклообразную голубую массу океанов отчетливо виднелся донный рельеф. Никаких признаков письменности на глобусе не было. Отсутствовала и привычная сетка географических координат.
- Интересная штука! - пробормотал себе под нос Прохор.
Чтобы лучше рассмотреть загадочную находку, он подкатил ее к себе. Раздался легкий щелчок, глобус раскрылся и два полушария упали с металлическим звоном. Изумленные эфовцы увидели шар из удивительно прозрачного вещества. Даже горный хрусталь не мог соперничать с ним по чистоте. Не приглядевшись, трудно было заметить контуры. Шар почти не отражал и не преломлял свет. Маленькие цилиндрические коробочки внутри него как бы висели в пространстве и производили странное впечатление.
Лева потрогал шар, затем легко стукнул по нему рукояткой перочинного ножа. Раздался тонкий звук, словно задели серебряную струну.
- Осторожнее! - крикнул Алексей.
Эфовцы неодобрительно взглянули на смутившегося Льва. Игорь поднял полушария.
- Смотрите, какая красота! - воскликнул он, показывая их товарищам.
Во внутренней части полушарий было искусно изображено звездное небо. На бархатно-черном фоне горели созвездия, жемчужным оттенком слабо светились туманности. Такое небо можно наблюдать только со спутника, за пределами атмосферы. И, что удивительнее всего, в неподвижных полушариях незнакомые созвездия медленно поворачивались вокруг какой-то невидимой оси.
Впечатление было ошеломляющее. Потрясенные, молодые люди смотрели и не могли понять, как это происходит.
Алексей осторожно взял обе половины глобуса и, вложив на место прозрачный шар, соединил их. Полушария сошлись совершенно беззвучно и так точно, что невозможно было определить место разъема. Повторные попытки раскрыть глобус ни к чему не привели.
Тата подняла на Алексея блестящие от волнения глаза.
- Так это же... - начала она и запнулась, не решаясь высказать смелую догадку.
- Да. Это копия планеты круглоголовых - тот самый неземной талисман, который мы и разыскиваем! - торжественно закончил за нее Алексей.
Спит пустыня. Отдыхает истомленная дневным зноем земля. Хороводы звезд мерцают в струйках теплого дыхания песков. Луна прищурила глаз и ласково улыбается. Ее призрачный свет серебрит причудливые стволы саксаула и вершины песчаных бугров. Ночь дышит свежестью и горьковатым ароматом.
Поет тишина. В этой, едва уловимой мелодии, слышатся тягучие восточные напевы и неторопливая поступь караванов. Тлеющие, подернутые легким налетом пепла, угли чуть освещают людей. По черным головешкам пробегают золотые искры.