- Ладно, - проговорил Эрик. - Тогда я с вами, капитан.
- Да?
- Зар-раза. Можно было догадаться. Кто еще в такой час звонить будет. Вы спать вообще ложитесь?
- Всем что-то нужно. Я больше не подаю. Халява кончилась.
- Да? Ну так настучи моим приятелям - много тебе от меня будет толку тогда?
- Мать Мария! Так вы... Алкад Мзу?! Черт, а я надеялся никогда больше не слышать этого имени.
- Здесь? На Дорадосах? Она не осмелится.
- Точно?
- Нет, конечно, ни звука. Партизаны уже который месяц даже собраний не проводят. Мы слишком заняты благотворительностью.
- Мать Мария... Вы в это верите? Ха! Тогда вы небось кипятком писаете. Нравится, урод? Столько лет мы, старые бомжи, ждали, но у нас все же проросли острые зубки.
- Ты думаешь? А может, я только что уволился. Ты не забудь, о чем идет речь. Я родился на Гариссе.
- Ты, козел, чтоб я в последний раз это слышал, ты понял?! Хоть посмотришь косо в сторону моей семьи, и я лично отправлю этого гребаного Алхимика в твою родную систему!
- Да-да. Гадский мир.
- Подумаю. Обещать не могу. Я же сказал - дело серьезное. Надо кое с кем поговорить.
Вечеринку закатили в вечер отлета эскадры, заняв большой танцевальный зал в "Монтерей-Хилтоне" и прихватив заодно несколько номеров этажом ниже. Еда была настоящая - по прямому указанию Капоне; нализавшиеся одержимые забывали поддерживать иллюзии деликатесов. Так что Организация прогнала свои базы данных переписи через программу поиска и приволокла на астероид всех, кто назвался шеф-поваром, - одержимых и неодержанных. Значение имел лишь талант, а не век рождения. Продукты доставили на орбиту семью челноками, а Лерой Октавиус раздал фермерам и оптовикам энергистических кредитов на тысячу сто часов. Результатом явился формальный банкет из восьми перемен.
Когда пиршество подошло к концу, Аль залез на стол и объявил:
- Когда вы вернетесь, мы закатим праздник побольше и повеселее этого, ребята! Слово Аль Капоне!
Загремели аплодисменты, умолкшие лишь когда заиграл оркестр. Лерой и Буш просеяли добрую сотню лабухов и собрали из них джаз-банд из восьми человек. Кое-кто из них даже играл в двадцатые годы, если не врали, - во всяком случае, когда они вышли на эстраду, в это можно было поверить. На танцевальной площадке почти три сотни человек отплясывали под любимые Капоне старинные мелодии.
Пример показывал, разумеется, сам Аль, кружа хохочущую Джеззибеллу с той искрометной энергией, с какой когда-то танцевал в казино "Бродвей". Остальные гости вскоре уловили и ритм, и движения. Мужчины - на этом опять-таки настоял Капоне - все были во фраках, и только флотским чинам разрешено было явиться в мундирах; женщинам позволялось выбрать себе бальные платья по вкусу, только чтобы покрой и материал не были слишком уж новомодными. Вездесущие газовые драпировки и собранные из свежих цветов огромные лебеди придавали вечеринке вид венского бала, только гораздо веселее.
Одержимые и неодержанные танцевали вместе. Текло вино, дрожали от смеха окна, расходились по углам парочки, пару раз затевались драки. По любым стандартам вечер удался.
Поэтому Джеззибелла очень удивилась, застав Капоне в половине третьего ночи стоящим в одном из нижних номеров у окна с распущенным галстуком и рюмкой бренди в руке. За окном суетливо ползли светящиеся точки - последние корабли флота вставали в строй перед прыжком.
- В чем дело, милый? - тихонько спросила Джеззибелла, ласково обнимая любовника и опираясь подбородком о его плечо.
- Мы потеряем не один корабль.
- Придется, Аль, милый. Не разбив яиц, не сделаешь яичницы.
- Нет, я не о том. Они пойдут в бой за много световых лет отсюда. Кто заставит их подчиниться?
- Командная иерархия, Аль. Этот флот - версия Организации в миниатюре. Солдаты подчиняются лейтенантам. На военных судах эта система работала веками. В бою приказы исполняются без разговоров.
- А что, если этому засранчику Луиджи взбредет в башку меня послать и устроить на Арнштадте свой рэкет?
- Не взбредет. Луиджи тебе верен.
- Ага.
Капоне вцепился зубами в костяшки пальцев, благодаря судьбу, что стоит к Джеззибелле спиной.
- Это тебя и волнует, так?
- Ага. Это, блин, та еще проблема. Такой флот - слишком большая сила, чтобы передавать ее одному человеку.
- Пошли еще двоих.
- Что?
- Поставь во главе триумвират.
- Что-что?
- Очень просто, милый, - если флотом будут управлять трое, каждый будет жопу рвать, чтобы обойти остальных. И, честно сказать, на всю операцию у флота уйдет неделя. Чтобы сговориться против тебя и провернуть это дело успешно, нужно куда больше времени. Кроме того, девяносто процентов рядовых верны именно тебе. Ты дал им все, Аль, - жизнь и цель. Не продавайся задешево; то, что ты сотворил с этими людьми, - просто чудо, и они это знают! Они славят твое имя. Не Луиджи. Не Микки. Не Эммета. Тебя, Аль.
- Гм-м.
Он кивнул. Уверенность постепенно возвращалась. Джеззибелла рассуждала очень разумно. Как всегда.
Капоне обернулся к ней. Лицо ее было смутно видно в свете звезд. Сегодня она совместила свои облики - соблазнительница и спортсменка. Платье искристого перламутрового шелка не столько подчеркивало фигуру, сколько намекало на ее совершенство. Джеззибелла была устрашающе притягательна. Весь вечер Аль приходилось с трудом сдерживаться, впитывая похоть тех, мимо кого она пролетала в танце.
- Черт, - пробормотал он. - И что я сделал, чтобы заслужить такую награду, как ты?
- Все, - ответила она.
Она ткнулась кончиком носа ему в лицо, нежно прильнув к его телу.
- У меня подарок для тебя, Аль. Мы берегли его на подходящий случай, думаю, время пришло.
Он сжал ее покрепче.
- У меня уже есть лучший подарок.
- Льстец.
Они поцеловались.
- Подождет до утра, - решила Джеззибелла.