В мозгу Дариата вспыхнула картина: торопливо шагающий по вестибюлю наверху помощник Бонни с прижатым к уху переговорником. «Понял я, понял!» — орал он в трубку.
— Татьяна, скорее! — рявкнул Дариат.
В этот момент его спутница проползала на животе через верхушку горы.
— Что случилось?
— Кто-то идет.
Извиваясь, как змея, она выползла из щели. Вместе беглецы бегом бросились вниз, вслед им сыпался мокрый щебень.
— Сюда! — Дариат нырнул в туман.
Его новое чувство подсказывало, где именно в этой холодной мгле покажутся прозрачно-серые контуры стен станции, позволяя без глаз увидеть вход в туннель, а чувствительные клетки Валиска показывали поджидающий в ста пятидесяти метрах впереди вагончик. А еще — сбегающего по лестнице помощника Бонни.
— Жди здесь! — шепнул Дариат Татьяне, запрыгивая на платформу.
Облик его разительно переменился: простой комбинезон сменился роскошным лиловым мундиром с золотыми лампасами. Самая внушительная фигура его юности — полковник Чосер, герой еженедельного проекционного сериала о приключениях бывшего офицера-конфедерата, борца за справедливость.
Рубра тихонько хихикал за его плечом.
На полпути вниз помощник Бонни притормозил, поднимая к уху переговорник.
— Здесь кто-то есть!
Дариат стал подниматься по лестнице.
— Только я! — весело крикнул он.
— Ты кто такой, черт тебя дери?
— Сам назовись! Это мой пост!
В мыслях помощника царило замешательство — Дариат чувствовал это, приближаясь уверенным, широким шагом. Беглецы так себя не ведут.
Дариат открыл рот и выплюнул белопламенный шар прямо в лоб одержимому. Две души с тоскливым воем канули в бездну. Тело скатилось под ноги Дариату.
— Что происходит? — Упавший на ступени переговорник на глазах снова превращался в стандартный блок связи. — Что там? Ответьте! Ответьте!
— С первого этажа поднимаются еще четверо, — сообщил Рубра. — Бонни направила их на станцию, как только ее человек сказал, что обнаружил кого-то.
— Черт! Мы не доберемся до вагона. Татьяну они обгонят запросто.
— Зови ее. Я спрячу вас в звездоскребе.
— Что?
— Пошевеливайся!
— Татьяна! Сюда, скорее!
Дариат ощутил, как раскрываются двери лифтов. Четверо одержимых были уже у подножия лестницы первого этажа. Татьяна подбежала к нему, бросив на мертвое тело полный омерзения взгляд.
— Пошли!
Дариат потянул ее за руку. Татьяна повиновалась с видимой неохотой, но, уловив растущую тревогу в его голосе, без спора. Бок о бок они помчались вверх по лестнице.
Сквозь стеклянные стены вестибюля проникал дневной свет. Здесь разрушений было немного; следы огня на коралле и разбитые стекла были единственным свидетельством того, что одержимые пришли обыскать башню.
Дариат слышал, как в другом конце вестибюля, за центральной лифтовой колонной, топочут по лестнице башмаки одержимых. Иное чувство его ощущало, как их разумы выходят из-под скрывающей их толщи коралла. А это значило, что и они его чуют.
Он взвалил Татьяну на плечо, не обращая внимания на ее возмущенный крик, и рванулся к лифтам. Могучие мышцы несли его без малейшей натуги. Женщина вовсе ничего не весила.
Он бежал с такой невероятной прытью, что остановиться, влетев в двери лифта, не смог — ему потребовалось бы метров десять тормозного пути. Они врезались прямо в заднюю стенку — сначала Татьяна, плечом, боком и бедром, при том, что к ее собственной инерции присоединилась масса Дариата. А потом и сам одержимый приложился лицом к полированному металлу, и никакая энергистическая сила не могла погасить резкой боли. Из носа хлынула кровь и потекла по стене. Дариат смутно осознал, что дверь за его спиной закрывается, отсекая беглецов от яркого света.
Дариат слабо пошевелился и провел пальцами по лицу — от этого прикосновения ссадины исчезли. Потихоньку боль унялась, и теперь одержимый мог сосредоточиться на остальных частях тела.
— Во, блин…
Он прислонился к стене и перевел дух. Татьяна лежала перед ним на полу и обеими руками держалась за бок; на лбу ее выступил холодный пот.
— Что-нибудь сломано? — спросил он.
— Вроде бы нет… но болит зверски.
Он опустился рядом с ней на колени.
— Покажи, где.
Она указала пальцем, и Дариат наложил руки на больное место. Перед его внутренним взором предстала разорванная живая ткань, чей нарушенный сияющий узор постепенно возвращался к прежнему состоянию, по одному его велению глубокие невидимые раны затягивались.
Татьяна с облегчением вздохнула.
— Не знаю, что ты сделал, но это будет получше медицинских пакетов.
Лифт остановился на пятидесятом этаже.
— И что теперь? — спросил Дариат. Рубра показал ему — что.
— Ну ты, злобный ублюдок!
— Спасибо, мальчик мой.
В поисках Дариата Станьон с одержимыми шел вниз по этажам звездоскреба. Начал он с тридцатью пятью соратниками, но число их быстро росло — Бонни перебрасывала сюда все больше сил из других звездоскребов. Она сообщила, что скоро прибудет сама, и Станьон готов был жопу рвать, чтобы найти Дариата до этой минуты. Ему жарко делалось при одной мысли о том, какими похвалами (помимо всего прочего) осыплет Кира того героя, что сотрет ее bete noire с лица обиталища.
Поисками занимались восемь команд одержимых, каждая на своем этаже. Они методично продвигались вниз, уничтожая на своем пути все электронные и механические устройства.