Она неуверенно улыбнулась.
Лука воздел руки и сосредоточился. Время изрыгающего дым рыцаря ушло. Этот миг требовал чего-то более… внушительного. Кожу его облегала мягкая золотая ткань, императорская тога.
— О, да. Да!
Энергистическая сила осталась при нем, материя подчинялась воле. Но ткань была прочнее, материальнее, чем все, что он создавал прежде.
Прежде… Лука Комар расхохотался. В другой Вселенной. В другой жизни.
Сейчас все будет по-иному. Они создадут свою нирвану. И она будет длиться… вечно.
Пять обзорных спутников с «Левека» медленно расходились, проплывая через область пространства, занятую прежде Норфолком. По каналам связи на фрегат перекачивался огромный поток информации. Все сенсоры были переведены на максимальную чувствительность. Их заливали два потока солнечного света. Рецепторы их засыпали трепещущие волны солнечного ветра. Космические лучи бомбардировали их по-прежнему.
И ничего больше. Ни поля тяготения. Ни магнитосферы. Ни следов атмосферных газов. Квантовая сигнатура пространства-времени была совершенно нормальной.
От Норфолка осталось только воспоминание.
Открытый в 2125 году Нюван лишь подхлестнул волну надежд, обрушившихся на Землю вслед за обнаружением Фелисити. Вторая из обнаруженных террасовместимых планет, прекрасная, зеленая, девственная, доказывала, что первая не была случайной находкой. Вся Земля стремилась бежать к звездам. И немедленно. Это в конечном итоге и погубило планету.
К этому времени земляне уже поняли, что аркологи — не временное прибежище, где можно пересидеть причуды климата, покуда Терцентрал не остудит атмосферу, не очистит воздух и не вернет воздушные потоки на место. Отравленные облака и армадные бури пришли навсегда. Тому, кто хотел жить под открытым небом, следовало поискать себе чужое.
В интересах справедливости, а попросту говоря — ради поддержания своей сомнительной власти над правительствами отдельных штатов, Терцентрал постановил, что право покинуть Землю имеет каждый, без исключений. Вот последнее-то уточнение, принятое для того, чтобы умиротворить некоторые шумные меньшинства, и привело на практике к тому, что колонисты представляли собой многонациональную, всерасовую смесь, точно отвечавшую демографическому распределению на Земле. Никакого лимита числа выезжающих не ставилось, но баланс соблюдался жестко. Если какое-то государство победнее не могло позволить себе выполнить квоту, Терцентрал распределял освободившиеся места, чтобы богатые страны не могли пожаловаться, что их обделяют. Короче говоря, это был типичный пример политического компромисса.
И в общем и целом система работала — и на Нюване, и на других террасовместимых планетах, найденных новыми прыжковыми кораблями. Первые десятилетия межзвездной колонизации были счастливой эпохой, когда общие достижения легко восходили над старыми сварами. Нюван и его собратья демонстрировали миру редкостное единство.
К сожалению, продержалось оно недолго. Когда планета оказывалась покоренной, а дух пионеров исчезал бесповоротно, древнее соперничество вспыхивало с новой силой. Колониальная администрация уступала место локальному правительству, а политики очень скоро перенимали худшие, джингоистские аспекты национализма двадцатого столетия, с поразительной легкостью уводя за собою толпу. И в этот раз враждующие нации не разделяли ни моря, ни границы — все религии, культуры, расы, идеологии и языки сосуществовали в тесных рамках городских агломераций. Следствием становились бунты, уносившие множество жизней и подрывавшие экономику.
Сама по себе проблема решилась в 2156 году, когда штат Терцентрала Калифорния основал первую этническую колонию — Новую Калифорнию, открытую исключительно для калифорнийцев. Идею эту, поначалу вызвавшую множество кривотолков, подхватили другие штаты. Вторая колониальная волна оказалась не подверженной усобицам, терзавшим колонии волны первой, открыв путь массовой эмиграции эпохи Великого Расселения.
Покуда новые этнические колонии успешно поглощали избыточное население Земли и процветали, заселенные ранее миры теряли уже освоенные экономические и культурные рубежи. Ложная заря уступила место вечным сумеркам.
— Что случилось с астероидами? — полюбопытствовал Лоуренс Диллон.
Квинн задумчиво разглядывал изображения с сенсоров «Танту», проецируемые на полусферу голоэкрана в ногах его ложа. На орбиты вокруг Нювана были выведены одиннадцать астероидов, чьи рудные запасы должны были снабжать сырьем фабрики планеты. Обычно такие астероиды вырастали в крупные центры торговли, окруженные флотилией промышленных станций.
Сенсоры фрегата показывали, что восемь астероидов излучали, как обычно, в радио— и инфракрасном диапазоне. Оставшиеся три были холодны и темны. Оптические сенсоры высокого разрешения, наведенные на ближайший такой астероид, показывали разрушенные агрегаты, цеплявшиеся за серый камень. На одном сохранился даже космопорт, хотя он больше не вращался — шпиндель был погнут, а сам диск пробит во многих местах.
— У них тут часто бывали межнациональные войны, — объяснил Квинн.
Лоуренс уставился на него, недоуменно нахмурившись.
— Там, внизу, живет уйма разных народов, — объяснил Квинн. — Ужиться друг с другом они не могут, вот и воюют.
— Если они друг друга так ненавидят, то почему не разлетятся?
— Не знаю. Их спроси.
— Кого?
— Лоуренс, заткнись! Я пытаюсь думать. Двайер, нас засекли уже?
— Да, спутники слежения сразу навелись. Мы получили уже три запроса на опознание — все из разных командных центров. Пока что всем хватило идентификационного кода.
— Отлично. Грейпер — будешь нашим связистом.
— Да, Квинн! — Грейпер подпустил в голос энтузиазма, показывая, какой он ценный.
— Держись нашей легенды. Вызови все эти штабы по очереди и намекни ублюдкам, что флот Конфедерации направил нас в эту систему наблюдателями. Мы останемся на высокой орбите до дальнейшего извещения, и если кому-то потребуется поддержка огнем против одержимых мишеней — мы с радостью.
— Понял, — Грейпер принялся отдавать команды бортовому компьютеру.
— Двайер, — бросил Квинн, — соедини меня с комм-сетью Нювана.
Он оттолкнулся от бархатного противоперегрузочного ложа и зацепился за липучку напротив большого пульта связи.
— Э-э, Квинн… тут такое дело — сенсоры мне выдают полсотни платформ связи на геосинхронной, — нервно пробормотал Двайер. Он держался на своем посту, цепляясь за крепежные петли, едва не касаясь голоэкрана носом, точно чем ближе он к нему будет, тем внятнее станут данные. — Компьютер говорит, что у них девятнадцать отдельных комм-сетей и некоторые даже не соединены друг с другом.
— Ну и что? Я же сказал, кретин, там внизу херова уйма разных стран.
— А которая тебе нужна?
Квинн поразмыслил, вызывая перед своим мысленным взором нужного человека — его манеры, голос, акцент.
— Народы североамериканского происхождения там есть?
Двайер глянул на голоэкран.
— Пять. Тонала, Новая Доминика, Новая Джорджия, Квебек и Исламская республика Техас.
— Дай мне Новую Джорджию.
Его собственный голоэкран заполнили строки данных. Несколько минут он изучал их, потом вызвал регистр и запустил подпрограмму поиска.
— Кто этот парень, Квинн? — спросил Лоуренс.
— Зовут Двенадцать-Т. Тот еще засранец — гангстер, у него своя банда. Если нужна какая-нибудь хрень редкая — это к нему.
Подпрограмма поиска закончила работу, и Квинн запросил найденный ею адрес.
— Да-а? — донесся до него голос.
— Мне нужен Двенадцать-Т.
— Мать, тля, нет тут с такой кликухой никого,
— Слушай меня, придурок, этот адрес зарегистрирован на его имя. Дай его сюда.