— Понимаю.
— Я хочу сказать, от таких денег отказаться непросто. Особенно в моем положении. Плата от Терранса Смита не покроет ремонта «Леди Мак». А Компания Освоения Лалонда едва ли выплатит мне остаток по контракту, потому как на Лалонде развивать уже особенно нечего. А вот деньги от «Коллинз» покроют все убытки, и еще останется.
— И не забывай, сколько ты заработал в рейсе на Норфолк.
— И это тоже. Но их я трогать пока не хотел. Они у меня вроде заначки на тот день, когда все наконец устаканится.
— Мой герой-оптимист. Ты правда думаешь, что все утрясется?
Джошуа не нравилось направление, в котором двинулась их беседа. Он достаточно изучил Иону, чтобы понять — она ведет его, надеясь исподволь подобраться к теме, которую хочет обсудить на самом деле.
— Кто знает… Закончим разговор о Доминике?
Иона подняла голову от его плеча и озадаченно воззрилась на Джошуа.
— Нет. А почему ты спросил?
— Не знаю… Мне показалось, что ты хочешь поговорить о нас и о том, что будет дальше. Мои первоначальные планы здорово перекроили Доминика и «Линии Васильковского».
— «Дальше» не будет, Джошуа, потому что мы никогда не вернемся к той жизни, что вели раньше. Реальность посмертия изменила взгляд людей на свое существование, и это уже навсегда.
— Да. Если вдуматься… это тяжело перенести.
— Это твой глубокий анализ ситуации?
На миг Ионе показалось, что она его обидела, но Джошуа выдавил слабую усмешку — значит, не сердится.
— Да, — тихо и серьезно проговорил он. — Перенести это тяжело. За два дня на Лалонде я трижды едва не погиб. Соверши я одну ошибку, Иона, всего одну, и я был бы мертв. Только не в том смысле, в котором мы раньше это понимали, я оказался бы в бездне. И если Шон Уоллес не соврал — а я подозреваю, что он не врал, — то я уже выл бы беззвучно, требуя выпустить меня обратно, кому бы и чего бы это ни стоило.
— Это… ужасно.
— Да. Я послал Варлоу на смерть. Мне кажется, он знал это еще до того, как вышел из шлюза. И теперь он там… или тут — в общем, с остальными душами. Может быть, он даже смотрит на нас сейчас и молит дать ему жизнь. Беда в том, что я у него в долгу. — Джошуа откинулся на спинку дивана, глядя в потолок. — А вопрос в том — настолько ли?
— Если он был твоим другом, он не спросит.
— Может быть.
Иона встала и потянулась за бутылкой, чтобы плеснуть себе еще Норфолкских слез.
— Я скажу ему, — сообщила она Транквиллити.
— Надеюсь, ты не просишь моего благословения?
— Нет. Но твое мнение мне пригодилось бы.
— Хорошо. Мне кажется, что сил на это задание у него достанет; сил у него в избытке. Наилучший ли он кандидат, для меня до сих пор остается под вопросом. Он, без сомнения, взрослеет, и сознательно предавать тебя он не станет. Но его импульсивность говорит против него.
— Да. Но эту его черту я ценю выше всех прочих.
— Знаю. И даже готов согласиться с этим, когда речь заходит о твоем первенце и моем будущем. Но имеешь ли ты право рисковать, когда речь заходит об Алхимике?
— Может быть, и нет. Хотя есть способ обойти это препятствие. И я не могу сидеть сложа руки.
— Джошуа?
— Да? Извини, не хотел впадать при тебе в депрессию.
— Ничего. У меня тоже есть проблема.
— Ты знаешь, я помогу тебе чем сумею.
— Это хорошо, потому что я тебя и так собиралась просить о помощи. Я не уверена, могу ли доверить это дело кому-то другому. Не знаю даже, могу ли довериться тебе.
— Звучит… интересно.
Иона вздохнула, набираясь решимости, и проговорила:
— Ты помнишь, примерно год назад с тобой связалась некая Алкад Мзу по поводу чартерного рейса?
Джошуа торопливо провел поиск по клеткам памяти своей нейросети.
— Было такое. Она заявила, что хочет побывать в системе Гариссы. Что-то вроде мемориального пролета. Идея была нелепая, и второго звонка от нее я не дождался.
— И слава богу! С этим вопросом она обращалась к шести десяткам капитанов.
— Шестидесяти?!
— Да. Мы с Транквиллити считаем, что это была попытка запутать агентов разведок, державших ее под наблюдением.
— А…
Инстинкт заставил его захлопнуть рот. Эти слова означали беду, близкую и страшную. Джошуа испытал мгновенное острое сожаление и одновременно радость, что они с Ионой не прыгнули сразу в постель, как в старые времена (год назад — жуткая древность, ха!). Для него такое поведение было странным, но в своих чувствах Джошуа до сих пор не мог разобраться… и Иону его сугубо дружеское отношение тоже выбило из колеи.
Так легко было бы переспать с ней, но Джошуа уже не мог заставить себя заниматься пустым сексом с близким человеком. Это было все равно что предательство. «Не могу так поступить с ней. Это для начала».
Иона опасливо-вопросительно глянула на него. Этот взгляд таил в себе приглашение.
«Ты еще можешь отказаться».
Так легко было забыть, что эта двадцатилетняя блондинка технически представляет собой правительство обиталища, что ее головка хранит горы государственных и межпланетных тайн. Тайн, быть посвященными в которые опасно; эти, как правило, самые интересные.
— Продолжай, — выговорил Джошуа. Иона едва заметно улыбнулась.
— На Транквиллити свили себе гнездышки восемь разных контор, и вот уже двадцать пять лет они следили за доктором Алкад Мзу.
— Почему?