ПОДВИГ ПОЛИТРУКА БАКРАДЗЕ
Городской вокзал, платформы, составы - все забито войсками, эвакуирующимися рабочими харьковских заводов. В зале ожидания волнуется большая толпа рабочих, сгрудившихся вокруг директора Электромеханического завода.
- Товарищи! - охрипшим голосом кричит директор. - Рабочие Электромеханического! Повторяю: эвакуация отменяется! Семьи поедут одни. Срочное задание Военного совета фронта...
- Хватит! Поработали под бомбами! - раздаются кругом возбужденные голоса,
- Немец город окружает!
- Не хотим оставаться!..
Старый седоусый рабочий с непокрытой серебристо-белой головой кричит громче всех:
- Нет таких прав - семьи разлучать! Отоприте двери! Не станем баб, детей бросать. Их там тоже не сахар ждет. На посадку!..
В центр круга протискивается знакомый многим в городе "капитан индустрии", бывший рабочий-стахановец, ставший директором большого завода.
- Кто здесь с дизелестроительного? Приказываю немедленно вернуться к станкам!
Внезапно звучит мощный голос из репродуктора:
- Граждане! Воздушная тревога! Граждане! Воздушная тревога!
Под рев сирен огромная толпа бросается к запертым дверям вокзала. Бегут отцы с вещами, матери с детьми на руках. Двери с треском распахиваются под людским напором, звенит разбитое стекло. Толпа выплескивает на перрон, к пустым вагонам эшелона...
На груду ящиков у выхода на перрон взбираются генерал Олевский, полковник Маринов.
- Товарищи! Стойте! - кричит Маринов.
Но толпа, напирая, теряя вещи, колыхаясь из стороны в сторону, неудержимо движется к дверям.
- Теперь их никто не остановит! - с отчаянием говорит Маринов генералу.
Но лицо генерала вдруг озаряется надеждой.
- Их может остановить только один человек, - быстро отвечает он полковнику. - Вот он идет! - Повысив голос, генерал зовет: - Товарищ секретарь горкома! Сюда, сюда идите!..
Секретаря горкома в городе знают все.
- Товарищи! - гулко раздается его голос под сводами вокзала.
Люди оглядываются, останавливаются.
- Гляди-ка, сам приехал!
- Видать, дело и впрямь серьезное!
- Товарищи рабочие! Враг рвется к нашему родному городу. На фронте ваши братья, ваши сыновья с трудом, истекая кровью, сдерживают его озверелый напор. Если вы не поможете им, если вы не дадите им оружия, враг может ворваться в город... перерезать и эту, последнюю железную дорогу...
Нарастает гул самолетов. Ударили вдали первые зенитки.
- Товарищи! - продолжает секретарь горкома. - Вы хорошо знаете: демонтаж и вывозка еще не окончены, не окончена эвакуация ваших семей... Надо задержать врага, помочь фронту...
Слышатся взрывы бомб. Они взрываются сериями, все ближе и ближе.
- Спокойно, товарищи! - поднимает руку секретарь горкома. - Вы все меня знаете, а я знаю вас и тоже прошу вас о помощи. Вот ты, Климыч, - обращается он к рабочему с серебристо-белой головой. - Уважаемый ветеран труда. Боец пятого года. Депутат. Давно на пенсии, а с начала войны на завод вернулся. Помню: двое сыновей и дочь на фронте у тебя. А когда совсем трудно стало, что же ты, Климыч, не за станок, а за сундук ухватился? Забыл, что дети твои от тебя - помощи на фронте ждут?..
- Ну, уж это ты, Силыч, чересчур! - откликается старый рабочий. - Не за что меня на людях срамить. И вовсе не хотел я уезжать - уговорили в месткоме, драть их на шест. А теперь - заворачивай оглобли, семь пятниц у вас на неделе. Ладно! Вот усажу старуху, невестку с внуками - и на завод... Цыц, бабы! Хватит тут сырость разводить!..
- Ну вот и договорились! - радостно объявляет секретарь горкома. - Кто с детьми - первыми на посадку!
Он спрыгивает с ящиков, подхватывает мальчика и девочку - внуков Климыча.
- Это твои пузыри, Климыч? Какой вагон-то? Пошли, что ли!..
Снова оживает репродуктор:
- Граждане! Угроза воздушного нападения миновала. Отбой!..
По лесной колее колонну Ясенева догоняет большой отряд черномундирных мотоциклистов.
- Девушки! - быстро говорит подполковник двум девушкам, стоящим на подножках переднего грузовика. - Бегите! Тикайте в лес!
Девушки спрыгивают. Из корзинок рассыпаются грибы...
- Быстрей! - торопит водителя подполковник, оглядывается.
Немцы нажимают. И вдруг над головой взвыли, завизжали пули. Это открыл огонь пулеметчик из коляски переднего мотоцикла.
Водитель рванул вперед так, что Ясенева и Черняховского откинуло на спинку сиденья.
- Тише, черт! Динамит! - кричит Ясенев. - Сбавь до сорока!
- Все одно! - зло отвечает водитель. - Уж лучше динамит, чем немцы.
Все же он сбавляет скорость, хотя пули продолжают петь поверх колонны.
Ясенев лихорадочно отрезает короткий кусок бикфордова шнура, вставляет в капсюль детонатор, зажимает детонатор зубами.
- Бросай, командир! - рычит водитель. - Не выматывай душу!
- Не нервничай! Успеется. А еще минер!
Шашкой тола Ясенев выбивает заднее стекло, вставляет детонатор с бикфордовым шнуром в шашку.
Дорога скатывается в болотистую, поросшую редколесьем низину, обрывается. Начинается гать из жердей и хвороста. Из-под колес летит жирная черная грязь.