Annotation


Эбби с нетерпением ждет встречи с семьей, только что переехавшей в соседний дом, пока не понимает, что они — та самая пара, которая может раскрыть ее самые сокровенные тайны.

После веселой ночи в 1992 году Эбби становится виновницей автокатастрофы, в которой погибает ее любимый брат. Эбби так глубоко переживает содеянное, что никак не может простить свою ошибку, поэтому она отталкивает Лиама, мужчину, которого любит больше всего на свете. Эбби уверена, что в конце концов Лиам возненавидит ее за то, что она сделала, так же как она ненавидит саму себя.

Двадцать лет спустя муж Эбби, Нэйт, тоже живет с глубоким чувством вины. Он тот самый водитель, что первым приехал на место аварии Эбби. Тот самый человек, который вытащил ее в безопасное место, прежде чем машина вспыхнула. Тот самый человек, который не успел спасти ее брата. Именно эта вина, это сожаление связывают их вместе. Они понимают друг друга. По крайней мере, так считает Нэйт.

По странному стечению обстоятельств, Лиам переезжает в этот район со своей семьей, и на Эбби обрушивается поток воспоминаний, которые она пыталась сохранить в тайне все эти годы. Эбби и Лиам, по обоюдному согласию, делают вид, что никогда не встречались, но не могут противостоять притяжению прошлого и последствиям ужасных секретов, которые они оба носили в себе…





* * *





Ханна Мэри МакКиннон

«Соседи»





Жанр: психологический триллер, семейная драма

Возрастное ограничение: 18+

Перевод: MonaBurumba

Редактура: MonaBurumba

Русификация обложки: Xeksany

Переведено специально для группы:

vk.com/monaburumba



Текст книги выложен исключительно для ознакомления. Не для коммерческого использования! При размещении на других ресурсах обязательно указывайте группу, для которых был осуществлен перевод. Запрещается выдавать перевод за сделанный вами или иным образом использовать опубликованный текст с целью получения материальной выгоды.





Глава 1




Тогда

18 июля 1992 года

Эбби



— Помогите!

Слабый голос плыл ко мне. Плавно, как бумажный самолетик, он скользил откуда-то из тумана, клубящегося в моем мозгу. Оранжевые огни мигали в ровном ритме и…

— Пожалуйста.

Я подумала, что произнесла эти слова, но не шевелила губами. Они вообще не двигались. Я не могла. Мне было очень больно. Все причиняло слишком сильную боль.

Проходили мгновения, и я пыталась собрать воедино те немногие обрывки, за которые позволял цепляться мой разум. Мои руки, грудь и ноги прижаты к чему-то твердому и неудобному — земле, а не к моей мягкой кровати, — но причина, по которой я оказалась в таком положении, от меня совершенно ускользала. И я очень устала, чтобы всерьез беспокоиться об этом.

Ветерок ласково потрепал меня по щеке. Тротуар подо мной приятно согревал, и, несмотря на отчетливый привкус ржавчины во рту, я почувствовала запах свежескошенной травы. Разве я не…

— Помоги мне, Эбби.

Голос звучал слишком низко, чтобы быть моим. Наверное, мужской. Почему он не дает мне поспать? Глаза тяжелели и их невозможно стало открыть, поэтому я позволила своим мыслям постепенно уводить меня в восхитительно манящее состояние бессознательности.

— Эбби.

С отдыхом придется подождать. Вопреки здравому смыслу я подняла голову, с каждым миллиметром тратя энергию, о которой и не подозревала. Малейшее движение вызывало боль, пронзающую каждую часть моего тела, как тысяча раскаленных булавок. Я пыталась, но ноги и поясница упрямо отказывались сдвинуться с места, как будто меня пригвоздили к земле.

Я заставила себя открыть глаза.

И увидела его.

— Том. — На этот раз мой собственный голос, точнее, едва слышный шепот. — Том. — Немного сильнее, громче.

Брат лежал в нескольких метрах в моем синем «Форд Капри», который еще недавно был отличным автомобилем, а теперь превратился в перевернутую груду битого стекла и искореженной стали. Мигание аварийных огней каждые несколько секунд освещало окровавленное лицо и тело Тома — зрелище на грани абсурда. Он висел вверх ногами. В отличие от меня, он все еще находился в машине, где-то между передним и задним сиденьями, его руки и ноги сгибались под невозможными углами. Глаза широко раскрыты и застыли. Смотрит на меня. Отчаянно. Умоляюще.

— Эбби, — повторил он, и я смотрела, как он пытается поднять руки, пытается дотянуться до меня. — Я не могу выбраться. — Слезы катились по его лбу, смешиваясь с непрерывной струей крови из глубокой раны над глазом, похожей на второй рот. — Я не могу выбраться.

— Том, — проговорила я снова, прежде чем мои глаза закрылись, несмотря на все усилия держать их открытыми. Борьба с манящей темнотой казалась мне поединком, который я никогда не выиграю.

Свет от обломков почему-то стал ярче и теплее. Где-то в мозгу мелькнула мысль, что это не солнце — не может быть солнцем — ведь вокруг все еще очень темно. Правда? Мой разум начал уплывать.

Но тут воздух наполнился резким запахом дыма и бензина.

Я хотела сдвинуться с места. Мне нужно добраться до него. Но я не могла.

— Прости, — прошептала я, снова открыв глаза и глядя в его. — Том. Прости меня.

Последнее, что я услышала, были крики, Тома и мои, когда машина вспыхнула.





Глава 2




Сейчас

Нэйт



Когда по соседству появился грузовой фургон, я поступил так, как поступило бы большинство разумных людей: проигнорировал его. Убедившись, что это просто новые соседи, а не какой-то сумасшедший, ворующий залежавшиеся рождественские украшения, я включил камин, плюхнулся на диван и зарылся носом в свой экземпляр книги «Я — Оззи», удивляясь, как этот парень протянул так долго.

С моей точки зрения, переезд в феврале, бесспорно, самом холодном месяце в году, выглядел нелепо. И я не хотел иметь с этим ничего общего.

Дом оставался моим мирным царством в то пасмурное субботнее утро. Эбби поехала забирать Сару с ночевки, и они планировали отправиться в город за покупками вместе как мама и дочка. К черту плохую погоду и возможные конфликты.

Я думаю, Эбби присматривалась к распродажам зимних курток и знала, что Сара хочет купить ботинки «Steve Madden». По взгляду дочери я понял, что она впечатлилась, когда сказал, что знаю, кто такой Стив Мэдден. На самом деле я услышал о нем только после просмотра фильма «Волк с Уолл-стрит» и смеялся от души, когда Джона Хилл пытался произнести имя дизайнера, находясь под кайфом от ведра кваалуда. На Эбби фильм не произвел никакого впечатления, даже Марго Робби в той сцене. Ну, не считая идеальной груди Марго. Очевидно, Эбби не понравились и ботинки от Стива Мэддена.

— Они ужасны, — прошептала она вчера вечером, когда мы лежали в постели. Потом, видимо, вспомнила, что Сары нет дома, поэтому повторила громче: — Гранж, панк или что там еще, черт возьми, в прошлом. Я ненавижу армейские ботинки.

Я опустил стопку бумаг, которые обещал себе просмотреть, как только вернусь домой, но едва начал.

— Надеюсь, ты не говорила это Саре.

Эбби скорчила гримасу.

— Боже, нет, конечно, нет. Сказала, что они замечательные, и я, возможно, тоже куплю себе такие. Подумала, что обратная психология остановит ее от желания их купить.

— Получилось?

— Нет. Она подарила мне один из своих взглядов.

Я засмеялся.

— Я думаю, они довольно крутые. — Когда Эбби подняла бровь, я добавил: — Ботинки, а не взгляды. И это ее деньги. Она копила на них. Пусть делает, что хочет.

— Да, наверное. — Она сморщила нос.

— Я бы их носил, если бы они не делали меня похожим на престарелого подростка.

Эбби улыбнулась, перекатилась на меня и поцеловала в шею. Ее волосы щекотали мне лицо и пахли чем-то ванильно-вишневым. От нее всегда приятно пахло, даже когда она совершала один из своих безумных забегов на миллион миль.

— Ты не старик, Нэйт, — прошептала она.

Я обхватил ее рукой, просунул другую руку под футболку, провел пальцами вверх и вниз по мягкой коже ее спины.

— А как насчет подростка? — спросил я, покусывая ее шею.

Она подняла голову и посмотрела на меня, приподняв одну бровь, на ее губах играла лукавая улыбка.

— Посмотрим…

Пока она путешествовала губами по моей груди, я стряхнул бумаги с кровати, позволив им упасть на пол в кучу. Просмотр превосходных навыков программирования мистера Рава Рамджуга мог подождать. Честно говоря, прошло уже много времени с тех пор, как мы с Эбби в последний раз занимались любовью. Люди говорят, что это нормально, когда после рождения ребенка сексуальная жизнь пары на некоторое время сходит на нет. Но никто не уточняет, что это исчезновение повторяется, как только ребенок вступает в подростковый возраст. Потому что она: а) не ложится спать в семь и спит как убитая до рассвета и б) имеет слух лучше, чем у восковой моли.

Я застонал, когда Эбби поцеловала мой живот. Несмотря на то, что дом был в нашем распоряжении и впереди целая ночь, мы закончили бешеным быстрым сексом, после которого Эбби рухнула мне на грудь, и мы оба тяжело дышали.

— Думаю, нам обоим это требовалось, — сказала она, прежде чем соскользнуть с меня и встать. Мне так и не довелось пожаловаться на то, что моя жена после секса хочет нежностей. Через три минуты Эбби становилась такой же ласковой, как кубик Лего.

Я приподнялся на локте и смотрел, как она одевается. Я иногда так делал — наблюдал за Эбби — и в основном она об этом не подозревала. Когда она пекла, а я притворялся, что поглощен книгой, или — еще один любимый случай — когда Эбби просматривала ежемесячные счета. Ее волосы в этот момент были собраны в беспорядочный хвост, брови нахмурены на последнюю выписку по телефону, губы беззвучно шевелятся, когда она проверяет цифры.

Мне нравилось смотреть на нее, я имею в виду, внимательно рассматривать свою жену. Изучать ее, как будто она картина Миро в галерее Тейт, перед которой можно стоять и размышлять, склонив голову набок, напыщенно постукивая пальцем по губам, гадая, что художник хотел выразить мастерски нанесенными мазками и брызгами краски. Я ни черта не смыслил в искусстве. Я едва мог отличить Пикассо от палочного человечка, даже если бы последний стукнул меня по плечу и пнул по яйцам.

Поэтому я молча рассматривал длинные, стройные ноги Эбби со шрамами, которые она так ненавидела, а ведь они составляли ее неповторимую часть, изгиб ее спины, элегантную, лебединую шею. Классический образец.

— Что? — Ее голос вывел меня из транса. Она повернулась, и я пропустил это. Попался.

— Ничего, — ответил я с, надеюсь, очаровательной ухмылкой, и слегка покачал головой. — Просто смотрю на тебя.

Когда она улыбнулась, ее голубые глаза заискрились, а длинные светлые волосы улеглись в сексуальную прическу, которая так и кричала: «О, да, я не промах». Я позволил своему взгляду задержаться, пока Эбби шла в ванную и закрывала за собой дверь.

Я лег обратно в постель и думал о своей жене так, как это бывает в туманном посткоитальном состоянии. Эбби в любой момент могла дать фору Дженнифер Энистон. В свои сорок четыре года она выглядела по меньшей мере на шесть лет моложе. Это повергало меня с моим небольшим пузом, от которого я клялся избавиться каждый январь (последний не стал исключением), в абсолютный стыд. Я также не слишком гордился поредевшим местом на макушке. Но что поделаешь? Я находился почти на полпути между сорок шестым и сорок седьмым днем рождения. Господи, сорок семь — они подкрались незаметно, как мой небольшой животик. Я потянулся, вздохнул и вскоре почувствовал, что погружаюсь в сон, только слегка вздрогнул, когда Эбби забралась в постель некоторое время спустя.

Вернувшись в теплую гостиную, я неохотно вытащил себя из воспоминаний, прочистил горло и сосредоточился на экстравагантных рассказах Оззи. Они развлекали меня еще минут десять, после чего, взяв в руки кружку свежего кофе, я направился к окну, намереваясь подсмотреть за тем, кто переезжает в соседний дом.

Я потягивал свой напиток и наблюдал, как три фигуры в куртках, шапках и перчатках медленно таскают коробки из фургона в дом. Не профессиональные грузчики, решил я. Недостаточно резвые. Трудно сказать наверняка из-за угла, но они выглядели как обычная семья. Женщина, мужчина и, насколько я мог видеть, длинноногий подросток, сгорбленный, медленно двигающийся, язык его тела кричал «заберите меня отсюда». Я не мог его винить. Как уже говорил, переезд в это время года не самая удачная идея.

Я взял свой телефон с журнального столика и отправил Эбби сообщение.

«Соседи въезжают. Выглядят нормально. Как дела с покупками? Стоит ли нам перезаложить дом?»

Через несколько секунд зажужжал мой телефон.

«ХАХА. Я еще не ушла от Камиллы! Ты им помогаешь? Ты произведешь хорошее впечатление».

Черт. Я не продумал все до конца. Зачем я вообще отправил сообщение? Теперь буду выглядеть придурком, если я не пойду помогать. Я вернулся к окну.

Подросток стоял в задней части фургона, жестикулируя кому-то внутри машины, его руки разлетались в стороны. Он скрестил их на груди, и, хотя я видел только заднюю часть его черно-желтой шапки, которая делала его голову похожей на огромную и немного сердитую пчелу, поставил бы деньги, что парень выпятил и подбородок. Женщина подошла и положила руку на плечо подростка, после чего тоже стала размахивать руками, указывая на дом, на внутреннюю часть фургона и снова на дом, качая головой.

Я громко вздохнул и направился в прихожую, где достал куртку, ботинки и шапку. Я посмотрел на фотографию Тома, брата моей жены, с которым я почти познакомился перед его смертью, и кивнул ему.

— Думаешь, я сумасшедший, раз иду туда. Верно?

Он смотрел на меня в ответ со своей вечной мальчишеской ухмылкой и стрижкой в стиле бойз-бенда начала 90-х, из-за которой выглядел так, будто на голову ему надели пушистую пальму.

— Да, точно, — согласился я и открыл входную дверь. Холодный воздух хлестнул меня по лицу, а гравий заскрипел под ногами, выражая протест на каждый мой тяжелый шаг. — Господи, мои яйца превратятся в кубики льда, — пробормотал я, натягивая шапку на уши и ковыляя к фургону.

— …говорю вам. Мы никак не сможем его поднять, Лиам, — услышал я, как женщина сказала человеку в фургоне, когда я оказался в пределах слышимости. — Ничего не получится. Это невозможно.

Ее голос звучал мягко и вместе с тем решительно. Он напомнил мне Эбби и то, что мы с Сарой втайне называли тоном. Мы с дочерью знали, когда Эбби использовала этот тон, не оставалось ни дюйма пространства для маневра. Капитуляция становилась единственным вариантом. Капитуляция или верная смерть — скорее всего. Мы никогда не осмеливались это выяснить.

Я заглянул в заднюю часть фургона и увидел, как парень — судя по всему, Лиам — опустил боковину зеленого дивана. Выпрямившись, он увидел меня и улыбнулся.

— Привет, — проговорил он, наклонив голову. — Могу я чем-то помочь?

Я улыбнулся в ответ и пожал плечами.

— Я собирался спросить то же самое.

Женщина и Бини Бой обернулись. Я догадался, что он примерно того же возраста, что и Сара. Женщина улыбнулась, а он нет. Ничего удивительного. Ничто не может сравниться с разочарованием по поводу потерянного подросткового счастья.

— Я Нэйт. — Я указал на наш дом. — Из соседнего дома. Подумал, что вам может понадобиться помощь.

Женщина широко улыбнулась, демонстрируя безупречные зубы. Каштановые кудри торчали из-под ее красной шапочки цвета пожарной машины. Она примерно одного роста с Эбби, но выглядела так, словно весила на несколько килограммов больше. Это ей шло — трудно не заметить, насколько именно.

— Спасибо, — сказала она и протянула руку, чтобы пожать мою. — Я Нэнси. Нэнси Джефферсон. — Она указала на мужчину в фургоне, окруженного коробками, аккуратно подписанными «Гараж», «Спальня», «Гостиная — ХРУПКОЕ» и так далее. — Это мой муж, Лиам, а это наш сын, Закари.

— Зак, — поправил подросток, закатив глаза так сильно, что они стали похожи на шарики. — Я Зак.

Он тоже пожал мне руку. И теперь, когда он перестал ими двигать, я заметил, что у него выразительные глаза его отца.

Лиам спрыгнул с фургона и крепко хлопнул меня по плечу.

— Спасибо, — заявил он. — Мы ценим это. Компания по перевозке задержалась, поэтому мы решили самостоятельно доставить часть вещей. Несколько человек помогли нам загрузиться, но теперь… — Он присвистнул. — Ты нас спасаешь. — Лиам снова улыбнулся, обнажив зубы, такие же белые, как у его жены.

Я решил, что эти люди либо дантисты, либо имеют большую семейную скидку. В любом случае челюсть Лиама выглядела так, что моя мама назвала бы ее «сильной», а его скулы, вероятно, могли бы занять отдельную эксклюзивную страницу в «Эсквайр». Когда он сбросил свою зимнюю куртку, и хотя на нем была флисовая кофта, я сразу понял, что Лиам не новичок в тренажерном зале.

— Рад помочь, — ответил я. Затем сделал то главное мужское действие — втянул кишки, выпрямил спину, одновременно жалея, что в последние месяцы не занимался приседаниями более усердно. — Давай начнем с этого дивана.

Мы с Лиамом сделали пару ходок от фургона до входной двери, где Зак и Нэнси занялись распределением коробок по соответствующим комнатам.

— Так откуда вы переехали? — спросил я Лиама, пока мы несли телевизор размером с небольшую страну по подъездной дорожке. Эта чертова штуковина на ощупь казалась твердой, как слиток золота, и, вероятно, стоила дороже. — Ты не похож на местного.

— Ланкашир. Окрестности Престона. — Он направил нас к ступенькам. Господи, он даже не выглядел вспотевшим, в то время как я уже чувствовал, что моя рубашка впитывает пот как губка.

— Правда? — Я слегка поправил телевизор, чтобы мы могли пронести его через дверь, не поцарапав. — Мои бабушка и дедушка жили в Лонгтоне.

— Да? Ты там вырос?

— Нет. Хотя мы ездили на север почти каждое лето. — Мы опустили телевизор в гостиной, моя спина кричала тихое «слава богу». — Но моя жена выросла недалеко от Престона. Она переехала сюда после того, как мы встретились.

— Серьезно? Как ее зовут?

— Эбигейл — Эбби — Моррис. — Лиам пожал плечами, и я добавил: — Сандерс до того, как мы поженились.

Лиам смотрел на меня несколько секунд, затем моргнул. Показалось, на его лице промелькнуло что-то, но исчезло слишком быстро, и я решил, что мне привиделось.

Я рассмеялся.

— Только не говори, что ты ее знаешь.

— Нет. — Он повернулся и направился к входной двери. — Имя ничего мне не говорит.

Оглядываясь назад, мне следовало его остановить. Спросить о промелькнувшей тени во взгляде. По крайней мере, спросить, что она означает. Если бы я это сделал, то, возможно, ничего из того, что произошло потом, не случилось бы.

И, может быть, я до сих пор был бы со своей женой.





Глава 3




Сейчас

Эбби



— Они переезжают сегодня? — Камилла вытерла руки, покрытые мукой, о фартук. — Получается продажа много времени не заняла?

Я кивнула и посмотрела мимо нее на лестницу, желая, чтобы Сара поторопилась. Теперь, когда мы с Камиллой обе работали в «Стерлинг Инжиниринг», видеть ее по выходным становилось, ну, немного чересчур. Она много сплетничала и каким-то образом заставляла людей говорить больше, чем следовало, даже меня, если я теряла бдительность.

— Дом пустовал всего несколько недель, — заметила я. — Неудивительно, учитывая цену, которую попросили. Я слышала хихиканье Сары и Клэр наверху и представляла, как они говорят тихим шепотом о мальчиках, музыке и ее исполнителях. Они объявили себя лучшими подругами в первый день в школе, но Нэйт обычно говорил, что сейчас они больше похожи на сросшихся близнецов.

— Сара, пойдем, — позвала я, — Нам лучше поторопиться, если ты хочешь получить эти ботинки.

Сара ответила небрежным: «Да, иду», и я представила, как она закатывает глаза, а Клэр закрывает рот рукой — возможно, и моей дочери тоже, — подавляя очередной приступ смеха.

— Так кто же новые соседи? — Камилла подняла брови. — Какой-нибудь горячий парень, который может подстричь для тебя газон?

Я скривила лицо.

— Вряд ли. Нэйт просто сказал, что они выглядят нормально. И он стрижет траву.

Камилла рассмеялась.

— Ну, если по соседству поселится здоровый парень, ты, возможно, захочешь переосмыслить это. Но, — добавила она, — хватит моих фантазий. В любом случае они не могут быть хуже Барбары, верно?

Я прекрасно понимала, к чему она ведет разговор. Камилла всегда хотела знать все о последних выходках нашей соседки, и в последние месяцы ей хватало поводов для развлечения.

— Держу пари, ты рада, что ее отвезли в дом престарелых, — продолжала она, — и…

— Это не совсем справедливо. Она ведь была не здорова, понимаешь? Нам всем нужно…

— Я знаю, знаю. — Камилла пожала плечами. — Ты скажешь мне проявлять больше сострадания. Когда-нибудь я стану старой и дряхлой и буду рада, что люди терпеливы ко мне. — Она рассмеялась. — Но даже ты должна признать, что Барбара была просто кошмар. Сара сказала, что уже много лет отказывалась подходить к этой старой летучей мыши. Ты никогда не говорила мне, что все так плохо.

Я открыла рот в знак протеста, потом снова закрыла. В конце концов, я вряд ли могла отрицать, что Барбара Бейкер действительно была кошмаром. Она жила по соседству с тех пор, как мы купили дом в Броумли почти семнадцать лет назад. Сначала она была очаровательной и красноречивой, приносила нам сочные пироги с фаршем на Рождество и согревающий душу куриный суп с лапшой, когда мы с Нэйтом болели гриппом. Она сидела с Сарой, когда мы отчаянно нуждались в ночном отдыхе, и даже когда не нуждались. Идеальная соседка. Вот только с годами, когда Барбара постепенно потеряла всех своих кошек и большую часть своих мозгов от старости, она постепенно превратилась в визжащую банши. Она носила одну и ту же белую фланелевую ночнушку, которая под мышками приобрела отчетливый желтый оттенок. Грустно, очень грустно, и мы помогали ей так часто, как она позволяла, хотя в последнее время — почти никогда.

Камилла наклонилась и лишь слегка понизила голос.

— Неужели она серьезно крикнула вам перед уходом «Отвалите и сдохните, говнюки»? — Ее глаза расширились, предвкушая последнюю порцию сплетен.

Я кивнула.

— Мы считали дни до ее отъезда в дом престарелых. — Зачем я это сказала? Теперь Камилла расскажет всем, что мы ненавидели нашу старую соседку.

Камилла рассмеялась.

— Ты имеешь в виду забытое богом место, откуда ты потом выходишь более жестким, чем тот ящик, в который тебя запихивают, разве не так Барбара всегда его называла? И Сара сказала, что она еще и выплеснула содержимое лотка через забор? Боже. — Когда Камилла остановилась, чтобы перевести дух, ее лицо раскраснелось, и я не разобрала, то ли это информационная перегрузка, то ли связано с климаксом.

— Да, так и есть. — Мне придется снова обучать Сару утраченному искусству благоразумия, хотя я и не слишком-то хороший пример для подражания. Я прочистила горло. — Но Барбара не совсем здорова, бедняжка.

— Так печально, — проговорила Камилла, положив руку в муке на бедра, ее голос стал серьезным. — Старость — никому не друг.

— Совершенно верно, — согласилась я, решив сменить тему. — Как там Джош?

Камилла щелкнула языком.

— О, отлично. Снова гуляет со своей лигой боулинга. Какой-то турнир или что-то в этом роде. Не могу отследить, где именно.

Я улыбнулась.

— Разве не здорово, когда у вас есть свои интересы? И вам не приходится вариться в одном котле?

Глаза Камиллы сузились.

— Да. Фантастика. Так ты по-прежнему много занимаешься спортом?

— Да. — Чувствуя приближающийся допрос, я воскликнула: — Сара, забудь о магазине. Погода все равно ужасная. Мы пойдем домой.

Моя дочь немедленно появилась на вершине лестницы, с сумкой в руках.

— Не-а, — пробурчала она, откидывая светлые волосы с лица. — Я иду. Я хочу эти ботинки.

Она обняла Клэр, затем поцеловала ее в щеку с большим звуком «чмок», накрашенным губами.

— Пока, спасибо за все. — Сара спустилась по лестнице, похлопала Камиллу по руке, прошла мимо меня и открыла дверь. — Ну давай, мам. Долго тебя ждать?

Я не поддалась на провокацию, попрощалась и вышла вслед за дочерью на улицу, задаваясь вопросом, как мы проживем этот день без желания убить друг друга.





Глава 4




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Кажется, Бенджамин Франклин сказал: «Гости, как и рыба, начинают пахнуть через три дня». Ну, мы с мамой никогда так долго не протянем. Мы воняем уже через три часа.

Люди говорят, что я похожа на нее. Наверное, у нас одинаковые волосы, нос и, может быть, глаза. Но это все. Слава богу, мой характер больше похож на папин, потому что мама — это кошмар.

К примеру, несмотря на то, что сегодня утром я была в полном беспорядке, мне все равно не терпелось провести с ней время и получить свои ботинки. Это длилось около тридцати секунд, пока мы не сели в машину. Прежде всего, мама набросилась на меня из-за календаря «Слово дня», который подарила мне на Рождество. Разговор (не думаю, что это можно назвать нормальным разговором) шел примерно так:

Мама: «Почему ты им не пользуешься? Разве ты не хочешь стать журналистом? Я подумала, что это поможет».

Я: «У меня не нашлось времени».

Мама: «О, перестань, Сара. Ты вечно сидишь в своем телефоне».

Агр!

А когда я примерила ботинки, мама стала пассивно-агрессивной, закатывая глаза и охая. Мы изучали это поведение в школе, когда мисс Филлипс пыталась показать классу, как это жалко, надеясь, что мы остановимся. Но, конечно, мы этого не сделали, потому что видели, как сильно это ее бесит.

Когда я спросила, что не так, она снова надулась и сказала, что ботинки «выглядят агрессивно» и «не очень женственно». Я посоветовала ей не волноваться. Сказала, что летом буду носить только шлепанцы и микрошорты, из которых торчит половина задницы.

Я: «Что ты думаешь, мама? Эти шорты очень женственные».

Мама: «Ты не будешь в них ходить, юная леди. Ни в коем случае. Только через мой труп».

Она даже использовала Этот тон. Боже. Я просто пошутила. Как будто меня когда-нибудь увидят с болтающейся половиной задницы. Не то чтобы это плохая задница. Вообще-то думаю, у меня вполне нормальная задница, спасибо большое, но (и это много «но», ха-ха) я бы не стала ходить с ней напоказ. Я думала, мама поймет шутку. Неужели она меня совсем не знает?

Так или иначе, я купила свои ботинки (черные кожаные, прикольные, дерзкие, крутые и со скидкой 60 %, да!). Мама нашла пальто (черное шерстяное, на одной пуговице, скучное, предсказуемое, скидка 40 %, все равно неплохо). А потом, конечно, мы не смогли договориться об обеде. Я хотела бургер. Она хотела суши. В итоге мы пошли в «Прет». Сэндвичи, должно быть, гастрономический эквивалент нейтралитета. Эй, неплохая фраза. Надо запомнить ее для следующего эссе.

Мы уже дома, и она сказала, что мы должны навестить новых соседей. Она написала папе, и он помогает им собирать мебель или что-то в этом роде. Вряд ли это сюрприз. Папа всегда что-то чинит. До шести лет я считал его Бобом-Строителем. Может быть, я даже однажды назвала маму Венди (упс!). Кстати говоря, она снова велела мне поторопиться. Я лучше пойду, пока она не взбесилась.

Пока, Сара x.

P.S. Слово дня: фантод, существительное.

1. a: состояние раздражительности и напряжения.

b: беспокойство.

2: эмоциональный всплеск (припадок).

Пример: Поход по магазинам с мамой вызывает у меня фантоды! Хахахаха!





Глава 5




Сейчас

Эбби



— Пойдем, Сара. — Я стояла у нашей входной двери с бутылкой охлажденного белого вина в руке. Нэйт всегда говорил, что людям нравится шардоне. Я надеялась, что он прав. Сара спускалась по лестнице в своих новых ботинках с леденящей душу скоростью, прежде чем бросить на меня неодобрительный взгляд.

— Почему я должна идти?

Я подавила очередной вздох.

— Это вежливо.

Она посмотрела на бутылку.

— А если они не пьют?

— Я уверена, что все будет в порядке.

— Ты не пьешь.

Мои глаза непроизвольно переместились на фотографию Тома.

— Нет, не пью, — огрызнулась я, затем глубоко вздохнула. Сара не имела никакого отношения к аварии — она даже не родилась.

— Но что, если они выздоравливающие алкоголики? — вздохнула она и приложила руку ко рту в нарочито драматическом жесте. — Или мусульмане? Или амиши?

— Не умничай, Сара.

— Вот это да, мама. Я могу быть умной, даже не пытаясь.

Я мысленно досчитала до десяти. Медленно. Я точно знала, что она делает. Сара надеялась, что если будет меня раздражать, то я выйду из себя и велю ей оставаться дома. К сожалению, для нее, я играла в точно такую же игру со своей матерью. На этот раз я опередила ее на полшага.

Я улыбнулась ей.

— Да, ты можешь быть такой. Давай. Пора идти.

Она надулась, натягивая куртку, а я постаралась сохранить нейтральное выражение лица, чтобы избежать новой вражды. Через минуту мы подошли к соседскому дому и позвонили в дверь.

Дверь открыл подросток, выглядевший так, будто его растянули, как резинку.

— Чем могу помочь? — Его голос звучал глубоко, гулко и немного хрипловато.

— Привет. — Я улыбнулась. — Думаю, мой муж все еще у вас.

Он бросил пустой взгляд, затем взъерошил свои шоколадно-коричневые волосы с золотым отливом.

— Нэйт из соседнего дома, — добавила я и приложила руку к груди. — Я Эбби. Это Сара.

Он улыбнулся. Ну, вроде того.

— О, да. Заходите, — произнес он монотонно, затем повернулся и крикнул: — Мама, это соседи.

Женский голос раздался из глубины дома.

— Отлично. Пригласи их, Зак.

— Проходите. — Зак сделал жест рукой.

Я вошла в коридор с эксцентричными обоями, который всегда напоминали мне «Волшебный автобус» группы The Who. Барбара любила яркие цвета и цветы, и почти каждая комната была оклеена обоями с разным рисунком. Она говорила, это означает, что в ее доме вечная весна. Мы всегда считали, что в семидесятые годы она съела слишком много волшебных грибов.

Когда мы шли по коридору, в воздухе витал сладкий аромат яблок и корицы, теплый и манящий. Зак исчез на лестнице, а мы с Сарой прошли на кухню. Свеча — одна из тех ароматических — горела в центре стола, заваленном стопками тарелок, стаканов и столовых приборов.

Нэйт прислонился к холодильнику, скрестив руки и держа в одной руке наполовину пустую бутылку «Хайнекена».

— Привет. — Он улыбнулся.

Женщина с длинными, вьющимися каштановыми волосами в неряшливом хвосте сделала два шага к нам. Когда она улыбнулась, ее лицо засветилось, подобно очень нарядной ярмарке.

— Привет. — Она бросила тряпку на стойку и вытерла руки о джинсы, а затем протянула одну ко мне.

— Это Эбби. — Нэйт подмигнул мне. — Эбби, это Нэнси.

— Приятно познакомиться. — Нэнси пожала мне руку, и я заметила, какая теплая и шелковистая у нее кожа. — Нэйт уже так много рассказал нам о тебе. И о вашей дочери. — Она посмотрела мимо меня. — Ты, должно быть, Сара. Мне очень приятно, правда, очень. — Я не знала Нэнси, но она казалась очень взволнованной, почти отчаянно желающей произвести хорошее впечатление.

— Здравствуйте, — пробормотала Сара в ответ. Она все еще смущалась, когда ее представляли незнакомым людям. Иногда меня это беспокоило, особенно если она хотела следовать своей мечте и стать журналистом. Нэйт всегда говорил, что у нее все будет хорошо, она сама выберет свой путь. Я беспокоилась, что она никогда не найдет его с самого начала.

— Лиам — это мой муж — пошел за пивом. — Нэнси засмеялась. — У нас в доме оказалось только две бутылки. Этого недостаточно, чтобы избавиться от боли после подъема всех этих коробок.

— Я же говорил, что у нас есть немного. — Нэйт ухмыльнулся Нэнси. Он использовал эту свою чарующую улыбку, чтобы обезоружить людей, заставить их чувствовать себя комфортно. Клянусь, он никогда не замечал, насколько она эффективна. Иногда мне казалось, что он не осознает, что делает это.

— Ни в коем случае. — Нэнси помахала пальцем. — Ты уже так много помог. Мы не можем взять и твое пиво. Это убольшило бы твои страдания, или как там это звучит.

— Усугубило ситуацию. — Я поймала взгляд Нэйта. Я часто так делала. Поправляла людей, даже когда это казалось неуместным. Плохая привычка. Я нацепила на лицо улыбку и пробормотала Нэйту: — Извини. — Я помахала бутылкой вина в воздухе. — Я принесла вино. Надеюсь, ты любишь шардоне.

— Конечно, люблю. — Нэнси взяла у меня бутылку и поставила ее на стол. — Это так мило с твоей стороны. И спасибо, что одолжила нам своего муженька. — Нэнси указала на Нэйта. — Он герой, знаешь ли. Помог нам занести тяжелые вещи в дом и даже починил протекающий туалет наверху. — Она снова засмеялась. Это был теплый смех, возможно, нервный, но добрый и искренний. У меня сложилось впечатление, что мне бы и ее муж понравился, если у него такой же характер, как у Нэнси. Она щелкнула языком. — Лиаму понадобилось бы шесть месяцев, чтобы справиться с этим. Но Нэйт? Он засучил рукава и вуаля.

Когда Сара запела мелодию из мультфильма «Боб-Строитель», ткнула ее в ребра, и она зашипела, как будто я сдула ее, как воздушный шарик.

Открылась входная дверь.

— Я вернулся, — объявил мужчина. — Кто хочет выпить?

Дрожь пробежала по моему позвоночнику. Этот голос. Этот неподражаемый голос. Глубокий и шелковистый. Сексуальный. Такой голос никогда не забывается. Не тогда, когда воспоминания о произнесенных словах, даже спустя столько времени, все еще заставляют мои колени подгибаться. Я старалась не задохнуться и прикусила язык, когда в голове промелькнули образы, о которых изо всех сил старалась не думать, находясь в постели с Нэйтом. Переплетенные руки и ноги. Задыхающиеся, стонущие, потные спины и мои крики: «Трахай меня, Лиам. Жестче. Сильнее».

Ничего подобного я никогда не говорила Нэйту. Он бы, наверное, покраснел.

Шаги приближались по коридору, уже почти дошли до кухни.

И мне некуда деваться.

Некуда бежать.

Негде спрятаться.





Глава 6




Тогда

Эбби



Это был канун Нового года, и я решила, что если последние несколько минут ничего не изменят, то 1992 будет абсолютным дерьмом.

Мой парень, с которым я встречалась восемь месяцев, Дуэйн Мазеролл, только что — буквально только что — бросил меня. Стоя посреди ирландского паба Роули с группой своих друзей, он потянул меня в сторону.

— …ну… послушай… собираюсь… купить землю. — Его голос прозвучал у меня над ухом, заставив вздрогнуть. Я не смогла разобрать, что он сказал, потому что из колонок зазвучала песня EMF «Unbelievable». Оказалось, песня вполне подходящая.

— Что? — прокричала я в ответ. — Зачем ты покупаешь землю?

— Тайскую землю, — крикнул он. — Я еду в Таиланд. — Он поднял вверх два больших пальца, слегка покачиваясь, но не под музыку, а из-за большого количества водки и колы. — В путешествие.

— В Таиланд? — Я почувствовала, как мое лицо исказилось в недоумении. — Когда?

Дуэйн потянул меня к одной стороне бара и подальше от динамика, где было немного тише.

— Послезавтра, — заявил он, внезапно заинтересовавшись своими ногами одиннадцатого размера.

— Э? Ты шутишь! — Я подумала, не собирается ли он начать смеяться над моим выражением лица, сказать, что все это шутка. Если так, то я не поняла.

Он прикурил «Benson & Hedges» и выпустил дым из ноздрей, как бык из мультфильма.

— Это духовное путешествие, — добавил он. — Ну, знаешь, чтобы воссоединиться с природой. Мне нужно найти себя.

— Найти себя? — Ему было двадцать три года, он работал механиком в местном гараже, жил с родителями. Где именно он потерял себя?

— Мы начнем встречаться снова, когда я вернусь. — Он глубоко затянулся сигаретой, оранжевый отблеск озарил его лицо. Я всегда ненавидела сигаретный привкус, когда Дуэйн целовал меня, даже после того, как съедал полпачки мятных конфет.

— Когда ты вернешься? — Я старалась, чтобы в моем голосе не слышалось раздражения.

— Я не знаю, детка. — Он выпустил ровную струйку дыма, затем притянул меня ближе. — Когда я почувствую единение с матерью-природой. Или, когда у меня закончатся деньги.

— Но, когда ты решил? — воскликнула я, когда музыка переключилась на песню R.E.M. «Shiny Happy People», призывающую нас разбрасываться своей любовью. О, да? Единственное, что я хотела бросить, это пощечину в сторону Дуэйна.

Он пожал плечами.

— Я забронировал его в прошлом месяце. Я…

— В прошлом месяце? — На этот раз прозвучало определенное рычание, и я скривилась.

— Вот видишь. — Дуэйн покачал головой, и я поняла, что он, должно быть, спутал мое самоуничижительное презрение с эмоциональным расстройством, связанным с его скорым отъездом. — Вот почему я не поднимал эту тему. Я знал, что ты не поймешь. — И тут он действительно поджал губы.

Боже, как я ненавидела, когда он дулся. Если подумать, за последние несколько недель я ненавидела практически все, что Дуэйн делал. Несколько дней назад я сказала ему, что заболела, чтобы не смотреть «Последнего бойскаута». Вместо этого я в одиночестве смотрела «Жареные зеленые помидоры». За неделю до этого я соврала, что месячные пришли раньше, потому что у меня не было настроения. Снова. На самом деле, я не могла вспомнить, когда в последний раз испытывала желание. Но, несмотря на это, бросать меня в канун Нового года — дерьмовый поступок по любым меркам.

— Дуэйн знаешь, что? Счастливого пути и счастливого чертова 1992 года.

Я протиснулась мимо него, намереваясь забрать свое пальто из задней части бара, чтобы пойти домой, свернуться калачиком в постели и игнорировать все остальные празднования в мире. Но у постоянного диджея бара Джо имелись другие планы. Музыка остановилась.

— Итак, народ, — сказал он в свой микрофон. — Возьмите своего партнера — или того, кого вы хотели бы иметь в качестве партнера сегодня вечером — и приготовьтесь. Еще несколько секунд. Приготовьте свои губы, люди, потому что… Поехали!

Все скандировали:

— Десять…

Проталкиваясь мимо еще нескольких потных тел, я почувствовала руку на своей руке.

— Девять…

Я собиралась повернуться и сказать своему теперь уже бывшему парню, чтобы он отпустил меня. Но когда услышала мужской голос у себя над ухом, это оказался голос не Дуэйна.

— Начинать Новый год без поцелуя — плохая примета.

— …восемь…семь…

Ой, да ладно. У меня что, на спине приклеена табличка «Неудачница-одиночка»? Хороший голос, однако.

— …шесть…пять…четыре…

Я обернулась. Глаза, эти глаза. Серые. Ясные. Завораживающие. Я не могла не смотреть.

— …три…два…

— Я Лиам, — сказал он. Его лицо приблизилось. Он положил указательный палец под мой подбородок.

— …один.

— И я хочу целовать тебя всю ночь.

Не помню, чтобы я слышала крики «С Новым годом!».

Все, что могла вспомнить, это его руки, скользящие по моей талии, мои — по его шее, и разноцветные фейерверки, взлетающие в моей голове, когда наши губы встретились.





Глава 7




Сейчас

Эбби



Он стоял в дверях кухни Барбары Бейкер. Лиам. Мой бывший. Единственный мужчина, которого я любила больше самой жизни. Я уходила от него дважды, причем в последний раз сказала ему, что мы никогда, никогда больше не увидимся. И все же, он здесь. Живет в соседнем доме.

— Привет, — поздоровался Лиам и сглотнул. Он посмотрел на Сару, а затем на меня своими серыми глазами. Волчьи глаза, как я их называла. Гипнотические, голодные, ищущие.

Я сделала глубокий вдох, понимая, что задержала дыхание с тех пор, как услышала его голос. Я твердо стояла на ногах, упираясь пятками в пол, скрестив руки. Статуя. Что, черт возьми, я должна сказать?

— Привет, — пробормотала я. — Я… рада познакомиться с тобой.

Неужели я произнесла это вслух?

Через секунду он повернулся к Нэйту и пожал плечами.

— Прости. — Лиам улыбнулся, и я заметила, что его морщины стали намного глубже с тех пор, как мы виделись в последний раз, но они ему шли. — Я не силен в именах. — Он снова посмотрел на меня. — Нэйт говорил мне, но боюсь, я забыл.

— Эбби, — дружно объявили Нэйт, Нэнси и я, мой голос звучал в два раза громче, чем их вместе взятые.

— Эбби, — повторил Лиам медленно, осознанно. — Прости. Я Лиам.

— Ну, да, мы… — Я остановила себя. Мы знали друг друга. Конечно, знали. Я хотела рассмеяться, пошутить о том, что мир тесен и это странное совпадение, ха, ха, ха. Но промолчала. Я должна была что-то сказать. Дать понять, что между нами целая история. Общее прошлое. У меня была возможность. Но я ничего не сказала. Я не хотела ничего говорить.

Лиам протянул руку, и когда я пожала ее, клянусь, между нами проскочил электрический ток. Он вытекал из него в меня, омывая все мое тело, как волна серфингиста. Я так давно не чувствовала его прикосновений, но все равно, как будто каждая пора моей кожи помнила Лиама. Я посмотрела ему в глаза, пытаясь оценить его реакцию, задаваясь вопросом, почувствовал ли он то же самое. Он должен был, несомненно. Слишком сильное ощущение, чтобы его игнорировать.

— Мне тоже приятно с тобой познакомиться. — Лиам отпустил мои пальцы, его глаза ничего не выдавали, и повернулся к моей дочери. — Ты Сара?

Сара кивнула.

— Могу я предложить тебе колу? — спросил Лиам, и она снова кивнула. — А тебе, Эбби? — Он протянул «Стеллу», и я увидела, как капля конденсата стекает по горлышку бутылки на его руку. Я хотела протянуть руку и дотронуться до нее, но вместо этого прочистила горло.

— Хорошо бы воды.

В то время как он брал банку из холодильника и передавал ее Саре, я не могла оторвать от него глаз. Когда Лиам передавал мне стакан с водой, его пальцы, казалось, задержались на нем слишком долго. Мой рот пересох, как старый тост, и я сделала большой глоток, чтобы компенсировать это, почти опустошив весь стакан одним махом.

Он почти не изменился с тех пор, как я его видела. Лиам всегда поддерживал форму — бегал четыре-пять раз в неделю и часто посещал тренажерный зал. Темно-русые волосы слегка поседели на висках, и мне нравилась его стрижка: короткая сзади и чуть длиннее сверху. В них можно запустить пальцы, когда…

— Итак, Эбби. — Нэнси ярко улыбнулась, отвлекая мои мысли от запретной темы. — Нэйт сказал, что ты выросла в окрестностях Престона?

— Эээ… да.

— Как забавно, — улыбнулась она еще ярче. — Как мы и говорили Нэйту, мы переехали именно оттуда.

— Правда? — Я старалась не смотреть на Лиама, но заметила, что мой голос звучит немного визгливо.

— Броутон, — уточнил Лиам.

— А Нэйт упоминал, что ты из Хаттона, Эбби? — добавила Нэнси, и все, что я могла сделать, это кивнуть.

— Не позволяйте ее акценту одурачить вас, — заявил Нэйт. — Она северянка, родилась и выросла. Возможно, у вас даже есть общие знакомые, наверное…

— Послушайте, — проговорила я, — мне лучше вернуться и начать готовить ужин. Я просто хотела быстро поздороваться.

— О, не волнуйся. — Нэнси махнула рукой. — Мы заказали пиццу. Ее хватит на всех нас. Должна быть здесь с минуты на минуту. Ты ведь останешься, правда?

— Я не могу, — быстро ответила я. — Мне нужно закончить кое-какую работу.

— Детка. — Нэйт нахмурился.

— Чем ты занимаешься? — спросила Нэнси.

— Я бухгалтер в «Стерлинг Инжиниринг», но…

— Сегодня субботний вечер, — возразил Нэйт. — Разве это не может подождать?

— Нет. Но вы с Сарой можете остаться и…

— Мама, — полушепотом произнесла Сара, одновременно бросая на меня злобный взгляд. — Не оставляй меня здесь.

Я проигнорировала ее и всех остальных.

— У меня все равно немного болит голова.

— О, нет. — Нэнси нахмурила брови и наклонила голову на одну сторону. — Надеюсь, тебе скоро станет лучше.

— Я пойду с тобой. — Нэйт отставил свое пиво.

Мне необходимо уйти отсюда. Одной.

— Не нужно. Я просто прилягу ненадолго. Увидимся позже.

Нэйт улыбнулся и поцеловал меня.

— До скорого, милая.

— Я провожу тебя, — проговорил Лиам.

— Я в порядке.

— Я настаиваю.

Когда мы вышли из кухни, где Нэйт и Нэнси завели разговор об ужасной зиме и о том, как они не могут дождаться весны, Лиам прошептал:

— Боже, Эбби, вот это сюрприз, я…

Зак спускался по лестнице, кивая головой в такт музыке, звучащей из его ярко-оранжевых наушников. Мы смотрели, как он изобразил знак мира в нашу сторону, прежде чем исчезнуть на кухне.

Я повернулась лицом к Лиаму.

— Какого черта ты здесь делаешь?

Он уставился на меня и поднял руку.

— Погоди. Я могу спросить тебя о том же.

— Я живу здесь. Много лет.

— Я не знал.

— Уверен?

Лиам выдохнул.

— Эбби, пожалуйста.

— Зачем сюда?

— Почему ты так враждебно настроена?

Я нажимала пальцами на веки, пока не увидела звезды, затем снова посмотрела на него.

— Зачем именно сюда?

Лиам провел рукой по волосам и понизил голос.

— Внутреннее повышение в банке. Нэнси нашла дом. Выгодная сделка. Она хочет сделать ремонт и…

— И это все?

— В каком смысле?

Теперь он стоял так близко ко мне. Я едва сдерживалась, чтобы не притянуть его к себе. Я отступила назад, пока мои плечи не коснулись стены, надеясь, что смогу исчезнуть в аляповатой бумаге.

— Ты правда не знал, что мы здесь живем?

— Нет, не знал. Господи, это такой шок. Когда Нэйт сказал, что его жену зовут Эбби Сандерс и что она из Престона… ну… я решил, что это не можешь быть ты. Слишком много случайностей, понимаешь… — Я быстро моргнула, и Лиам положил ладонь на мою руку. — Прости, что я ничего не сказал там. Просто инстинктивно так отреагировал.

— Понимаю. Я тоже.

Лиам сглотнул.

— Может, нам вернуться и сказать им? Мы могли бы сказать, что только сейчас узнали друг друга.

Мои глаза расширились.

— Нет, — прошептала я. — Это безумие. Не после… — Я не могла заставить себя сказать это. — Нет.

Он наклонился чуть ближе. Я почувствовала запах его лосьона после бритья. Я хотела, чтобы Лиам протянул руку и коснулся меня, но вместо этого он засунул руки в карманы и сказал:

— Рад тебя видеть. Совершенно нереально и неожиданно, но приятно.

Мои плечи немного опустились.

— Ты не можешь остаться здесь, в этом доме.

— Эбби. — Он улыбнулся своей чертовски нежной улыбкой. — У нас нет особого выбора. Нравится нам это или нет, но теперь мы соседи.

Покачивая головой, я призналась:

— Я не могу тебя видеть. Я говорила тебе в прошлый раз… И раньше, когда… когда Том… — Мои глаза наполнились слезами, и я усилием воли заставила их мгновенно высохнуть. Я должна быть сильной. Я не могла дать Лиаму повод утешать меня, как бы сильно мне этого не хотелось.

— О, Эбби. — Он посмотрел на меня. — Ты никак не можешь смириться с потерей Тома, да? Даже после всех этих лет. — Когда я отвернулась, Лиам вздохнул. — Послушай…

Я снова посмотрела на него.

— Нет. Ты послушай. Мы должны держаться подальше друг от друга.

— Эй… — От боли в глазах Лиама у меня почти перехватило дыхание, и захотелось обнять его, прижать к себе и прошептать, что мне жаль.

— Не подходи, — пискнула я, глядя на него и открывая дверь. Оказавшись снаружи, я полной грудью вздохнула хрустящий, прохладный воздух.

И тут меня охватила паника. Я оставила мужа и дочь с бывшим парнем. Может, мне вернуться и сказать, что я чудесным образом избавилась от головной боли? Нет. Я не могла находиться в одной комнате с Лиамом. Я просила его держаться подальше, но это всего лишь слова. Слова, чтобы убедить себя, что чувства, выплескивающиеся из моего сердца, не настоящие. Но я знала Лиама — всего его — изнутри и снаружи, и он никогда ничего не расскажет Нэйту. Он никогда никому ничего не скажет.

Я бежала обратно в наш дом — тот, который мы делили с мужем. Мое сердце колотилось, и все, о чем я могла думать, это Лиам. Лиам. Лиам. Лиам. Я постаралась замедлить дыхание, когда вошла в дом и включила свет.

— Том. — Я посмотрела на фотографию своего брата. — О, черт, Том. Что же мне делать?

Но все, что получила в ответ, это его неизменную юношескую улыбку. Я представила, как он пожимает плечами и говорит: «Не знаю, Шебби. На этот раз ты и правда в полной заднице».





Глава 8




Тогда

Эбби



Что за идиотизм. Абсолютный, тупой, глупый, дебильный идиотизм.

Я про себя. Не про Лиама.

Шел пятый день 1992 года. Пять дней с тех пор, как я встретила Лиама в пабе «Роули». Пять дней как он поцеловал меня. Пять дней как я его видела. Пять.

А могло бы быть и пятьсот.

Лежа в постели, завернувшись под одеяло, я все еще чувствовала его губы на своих, его руки, вцепившиеся в мою спину, притягивающие меня ближе. Запах его мускусного лосьона после бритья остался на шарфе, который я надела в ту ночь, и с тех пор так и спала с ним. Я закрыла глаза, прижимаясь к нему, и потерлась щекой о ткань. Боже, Лиам был горячим. Но это еще не все — он оказался еще и милым.

Я хотела позвонить ему. Я бы позвонила, если бы не повела себя как тупая, глупая, дебильная идиотка. Я заявила, что он должен взять мой номер. Настаивала на этом, на самом деле. Почему? Потому что не сомневалась, что он позвонит? Я покачала головой. Нет. Скорее, думала, что он не позвонит. А раз у меня нет его номера, значит, я не смогу позвонить ему сама. И не буду выглядеть как дура, слушая какую-нибудь дурацкую отговорку, чтобы больше со мной не встречаться. Типа «у меня умерла собака», или «я убегаю в цирк», или даже «извини, меня сегодня похитили инопланетяне». Конкретно таких мне не озвучивали раньше, но парочка звучала довольно близко.

— Ты такая красивая, — прошептал Лиам после нашего первого поцелуя в «Роули», и я не могла понять, насколько искренне он говорил. Но такие парни, как он, никогда не бывают искренними. Все в нем казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой, от его светлых волос, которые слегка спадали на серые глаза, до очевидно доброго, мягкого характера. Он не мог быть настоящим. По моему опыту, такие парни всегда оказывались обманщиками.

В любом случае я уже решила, что не пойду с ним домой. Если химия между нами перерастет в долгосрочную связь — а после часа знакомства я была уверена, что так и будет, — не хотела выглядеть для Лиама девушкой, занимающейся сексом в первую ночь. Совсем не похоже на мою обычную открытость ко всему.

Он взял меня за руку, и мы танцевали вместе в углу, обнявшись друг с другом, двигаясь медленно даже под быстрые песни. Мы почти не разговаривали. Ничего не требовалось говорить.

— Эй, приятель. — Дуэйн появился рядом с нами и положил руку на плечо Лиама. — Какого черта, — крикнул он через музыку, — ты делаешь с моей девушкой?

— Твоя девушка? — прокричал Лиам в ответ, сбрасывая хватку Дуэйна, возвышаясь над ним и хмурясь. Лиам взял мою руку и прижал ее к сердцу. — Прости, приятель. Но ты, должно быть, принимаешь ее за кого-то другого.

Глаза Дуэйна сузились, но он сделал шаг назад. Затем оглядел меня с ног до головы и скривился в усмешке.

— Ты делаешь это только потому, что я уезжаю в Таиланд. — Он снова повернулся к Лиаму. — Она вся твоя, приятель. — Дуэйн пошел прочь, оставляя за собой запах очередной сигареты «Benson & Hedges».

Лиам посмотрел на меня и пожал плечами.

— Почему он собирается покупать землю?1

Я рассмеялась. И в этот момент поняла, что у меня проблемы. Большие проблемы. Я слышала о любви с первого взгляда, о чувстве, будто тебя поразила молния, о том, что это должно было случиться, и обо всех прочих клише. Я слышала об этом, но никогда не верила. Не секрет, что мне с трудом удавалось поддерживать отношения — любые отношения — на что мой младший брат указывал довольно регулярно. Но даже он согласился, что в последний раз зашел слишком далеко.

— Ты разбила сердце очередному парню? Господи, Эбби, держу пари, ты как папа, — заявил Том несколько месяцев назад. — У него, наверное, уже десятая бывшая жена. Вы двое уничтожаете оба пола для остальных.

Я не разговаривал с Томом целую неделю. Простила его только когда он пришел ко мне в квартиру и извинился, принеся две бутылки моего любимого вина и очень большую порцию карри.

Но теперь вот она я. Лежу в постели в своей маленькой квартирке над магазином «Чайный клуб». Почти пять дней после поцелуя с самым красивым и интересным парнем в пабе я мечтала, чтобы он позвонил. И тут раздался телефонный звонок.

— Алло? — Я задержала дыхание.

— Шебби!

Я застонала.

— Не называй меня Шебби, Томми.

— Тогда не называй меня Томми, Шебби. Мне не три года.

— Хорошо, Золотой ребенок, о, Избранный.

Том прорычал в трубку, и я усмехнулась. Большинство наших звонков начинались именно так.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Валяюсь в постели.

Том засмеялся.

— Ты же не страдаешь от похмелья новогодней ночи до сих пор?

Я вздохнула.

— Нет.

— Все еще нет новостей от того парня?

— Не-а.

Он фыркнул.

— Может, его пивные очки поизносились.

— Он не был пьян. — По крайней мере, я уверена, что Лиам не напивался. О, Боже. Может, и был. Может, он даже не помнил меня. Может быть…

— Ну, в таком случае он видимо решил, что ты отвратительно целуешься, — продолжал Том, явно наслаждаясь собой. — Что ты ела той ночью? Лук? Чеснок? Улиток? — Я открыла рот, но не успела придумать умный ответ, как он добавил: — Или, полагаю, он мог потерять твой номер.

— Ага. Давай на этом и остановимся. — Я закатила глаза. — Мне, по крайней мере, станет легче.

— Ты сказала, что его зовут Лиам? Сокращенно от Уильяма?

— Да.

— Джефферсон.

Слова повисли в воздухе на некоторое время.

— Как ты узнал?

Том прочистил горло.

— Ну, должно быть ты мне сказала.

— Я не говорила. Я точно уверена, что не говорила. — Я засмеялась. — Да ладно. Откуда ты знаешь? Выкладывай. А не то…

В голосе Тома послышалась усмешка.

— Уильям Джефферсон. — Он наполовину фыркнул. — Звучит как будущий премьер-министр. В любом случае его номер телефона…

Моя голова закружилась, пока он перечислял цифры. Я схватила ручку с прикроватной тумбочки, разгладила салфетку и записала цифры, стараясь не порвать ее в процессе. Потом замерла. Я слишком хорошо знала своего брата, великого шутника.

— Ладно, — вздохнула я. — Ты меня поймал.

— В каком смысле? — Его голос звучал странно честно, и я представила, как он скривил лицо, как в тот раз, когда объясняла ему алгебру. — Я не шучу, ничего подобного.

— Да, ты шутишь, мелкий засранец. — Я засмеялась. — Держу пари, это номер китайского ресторана.

— Нет, не шучу.

Кажется, мое сердце пропустило целую мелодию, не говоря уже об ударах.

— Тогда пиццерия? Заведение со стриптизом? Полицейский участок?

— Нет. Нет. И снова нет.

Пауза.

— Так ты это не выдумал?

Том громко вздохнул.

— Никак нет, Шебби. Я, оказывается, очень находчив. Друг друга моего друга тоже был в «Роули». Лиам сказал, что встретил там классную девушку в канун Нового года, а потом потерял ее номер. С тех пор он ее ищет.

— Не может быть!

— Но, если подумать, — усмехнулся Том, — это ведь не можешь быть ты? Он сказал, там была классная девчонка.

— Отвали!

Том рассмеялся.

— Видимо, он обыскивает весь район. Спрашивает всех, не знают ли они Эбби Сандерс. — Он фыркнул. — Ну, я знаю Эбби Сандерс.

— Серьезно?

— Золушка, моя дорогая, — проговорил он высоким голосом, — ты отправишься на бал.

Мне хотелось просунуть руки через телефон и обнять его.

— Ты лучший, Том.

— Все что угодно для тебя, моя самая дорогая, самая любимая сестра на свете.

— Эй! — Я ухмыльнулась. — Я твоя единственная сестра.

— Да, знаю. Хотя каждое Рождество я просил другую.

Если бы мы находились в одной комнате, я бы ударила его. Не больно, просто достаточно сильно.

— Так ты собираешься ему позвонить? — спросил он.

— Нет!

— Почему, черт возьми, нет? После всего этого?

— Я не могу. Это не… это не… — Я замешкалась, прежде чем очень тихо добавить: — по-женски.

Том разразился смехом.

— Да ладно. Сейчас начало девяностых, а не пятидесятые. И с каких пор ты леди?

— Ха, ха.

— Он не стал бы тебя разыскивать, если бы не заинтересовался. Поверь мне. — Я не могла отрицать основательность рассуждений брата. Маленький умник. — В любом случае, решать тебе. Без шуток. Итак… и я почти уверен, что знаю ответ, но все равно спрошу. Ты придешь сегодня на ужин?

— Э-э-э, не думаю.

— Боже, Эбби, вы с мамой когда-нибудь помиритесь?

— Нет, Томми. София придет?

— Не уверен. — Голос Тома мгновенно изменился с радостного на грустный. — Не разговаривал с ней уже три дня.

— Опять? — София такая сука. Том заслуживал лучшего.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — пробурчал он. — София — сука. Я заслуживаю лучшего.

— Нет, это не правда, — солгала я. Иногда наша связь пугала даже нас. — Я…

— Да, так и есть. Слушай, приезжай. Мама сказала, что хотела бы тебя увидеть.

Я фыркнула.

— Нет, не сказала. Поговорим позже?

— Обязательно, сестренка. Но избавь Лиама от страданий и позвони ему, хорошо?

— Да. — Я сделала паузу. — Том?

— Да? — Когда я несколько секунд не отвечала, он добавил: — Я тоже тебя люблю, старшая сестренка.

Уронив телефон на пол и натянув одеяло на голову, я закричала и задрыгала ногами. Когда достоинство немного восстановилось, я достала телефон, сделала несколько глубоких вдохов и набрала номер с салфетки. В любом случае быть леди слишком переоценено.

— Привет, это Лиам. — Его голос звучал так же вкусно, как горячий шоколад в холодный зимний день. Мне хотелось остаться в постели, завернуться под одеяло и слушать его часами. Потом я решила, что лучше сказать что-нибудь, пока он не отключился.

— Привет, это Эбби.

— Эбби? Та Эбби из новогодней ночи?

Я улыбнулась.

— Ну, это зависит от обстоятельств.

— Каких?

— Скольких Эбби ты поцеловал в «Роули»?

Он засмеялся.

— Одну, обещаю. Боже, я так рад, что нашел тебя.

— Ну, — проговорила я, пытаясь скрыть улыбку, — технически, это я тебя нашла.

— Я бы позвонил несколько дней назад, но потерял твой номер, — быстро произнес Лиам. — И с тех пор проклинаю себя. Я такой идиот. Просто болван. — Он прочистил горло, и я усмехнулась. — В любом случае. Могу я увидеть тебя снова? Сегодня? В обед? Я могу заехать за тобой.

Я смахнула одеяло и встала так быстро, что голова снова закружилась.

— Дай мне час.





Глава 9




Сейчас

Нэнси



— Еще раз спасибо, Нэйт. Рада была познакомиться с тобой, Сара. Надеюсь, с Эбби все в порядке. Спокойной ночи. — Я закрыла входную дверь с довольным вздохом и повернулась к Лиаму, который стоял сзади. Мне показалось, что он нахмурился, но как только мои глаза встретились с его, муж улыбнулся.

Я обняла и прижалась к нему, наслаждаясь тем, как наши тела по-прежнему идеально подходят друг другу, несмотря на то, что мы так давно женаты. Лиам поцеловал меня в макушку, и я не могла не заметить, что он не обнял меня в ответ. Я решила, что он, вероятно, устал после переезда, и прижалась к нему сильнее, чтобы компенсировать это.

— У меня такое чувство, что мы будем здесь очень счастливы, — поделилась я.

— Значит, ты все-таки не жалеешь о переезде? — спросил Лиам.

— Как уже говорила, — улыбнулась ему. — Самое главное, что я с тобой. Ты можешь поверить, что мы здесь всего день, а у нас уже такие замечательные соседи?

— Да, здорово, — отозвался Лиам с меньшим энтузиазмом, чем я ожидала, когда высвободился из моих объятий. — Хотя Зак не выглядел слишком впечатленным.

— Правда? Я полагала, ему очень понравилась Сара.

Лиам тихонько засмеялся.

— Нет, ничего подобного. Он почти не разговаривал с ней.

— Пх. Это его обычная бесстрастная манера. Но я знаю, что она ему понравилась.

— О, боже, — проворчал он, направляясь на кухню. — Ты опять собираешься утверждать, что дело в твоей женской интуиции?

Я сдавленно рассмеялась.

— Ты знаешь мой послужной список. Я никогда не ошибаюсь. — Лиам даже не представлял, как отчаянно я хотела, чтобы это оказалось правдой. Я всегда гордилась своей способностью улавливать сигналы, на которые все остальные, казалось, не обращали внимания, но ужасно боялась, что однажды, много лет назад, допустила ошибку. Только Лиам мог меня успокоить, и одно только предположение, что он не справится, заставляло мои ладони сжиматься, а сердце учащенно биться. Я задвинула эту мысль в дальний уголок своего сознания, желая, чтобы она замолчала и не шевелилась. — Так или иначе, — продолжила я непринужденно, следуя за ним по коридору, — что ты думаешь об Эбби?

Он отвернулся, пожав плечами, и взял оставшийся кусок пиццы, который ни у кого не хватило смелости или желания доесть.

— Может, мне выкинуть его?

— Вот, положи сюда для Зака. Он съест его на завтрак. — Я протянула мужу пластиковый контейнер и задумалась, стоит ли оставить вопрос об Эбби без внимания. Сравнение себя с другими женщинами давно стало моей привычкой, от которой я никак не могла избавиться. Так же, как от поедания сладостей, пения в душе или двух ложек сахара в чае, даже когда я садилась на диету, что случалось, кажется, каждый второй понедельник. — Ну, что ты о ней думаешь?

Лиам снова пожал плечами.

— Она пробыла здесь не так долго, чтобы я мог составить о ней мнение.

— Она симпатичная. — Я не сводила с него глаз, чтобы увидеть хоть какую-то реакцию, но не получила ничего, что не слишком меня удивило. Я всегда говорила, что он мог бы сорвать куш в покере. Иногда мне хотелось залезть в его мозг и узнать, что там на самом деле происходит. Но опять же, наверное, лучше этого не делать. А вдруг я найду какую-нибудь вещь, которая мне не понравится?

— Симпатичная, хм? — сказал он. — Ты так думаешь?

— Ну, не прям красавица, но очень привлекательная. И у нее отличная фигура.

Лиам посмотрел на меня.

— Слишком худая. Но у тебя сейчас… у тебя отличная фигура.

Его слова подействовали как алоэ вера на солнечный ожог.

— Ага, и могу поспорить, что я выгляжу потрясающе после того, как перетаскала все эти коробки.

Я прищелкнула языком и закатила глаза скорее на себя, чем на Лиама, потому что, хотя постоянно жаждала его похвалы, верить в нее никогда не получалось. Даже после того, как муж сказал много лет назад, что сомневаться в его комплиментах сродни обвинению во лжи, мне все равно с большим трудом удавалось их принимать.

Лиам улыбнулся.

— Честно говоря, любимая, ты выглядишь великолепно. И я не единственный, кто так думает. У Нэйта глаза на лоб полезли, когда он впервые увидел тебя на улице.

— Прекрати. Ты сошел с ума, — заявила я, хотя втайне согласилась. Я тоже заметила реакцию Нэйта. И должна признаться, только себе, конечно, что мне это понравилось, особенно когда увидела Эбби. Она была из тех женщин, которые заставляют людей спотыкаться о собственные ноги. Из тех, кому достаточно пяти минут утром, чтобы выглядеть великолепно, тогда как нам, простым смертным, требовался час, и даже тогда мы не достигали того же невозможного стандарта. Эбби заставляла меня чувствовать себя ущербной, просто дыша. Поэтому интерес ее муж к моей персоне, заставил мое сердцебиение участиться. А то, что Лиам тоже заметил это, довело практически до обморока.

— Ты вел себя так тихо, когда вернулся с пивом, — поделилась своим наблюдением с мужем. — Я подумала, что Эбби произвела на тебя большое впечатление.

Что со мной не так? По сути, я заставляла Лиама считать ее привлекательной. Требовала признать то, что заставит меня чувствовать себя ужасно, как только он это произнесет. Но я правда ничего не могла с собой поделать. Я и в школе так поступала. Указывала на самую красивую девочку мальчику, который мне нравился, а потом делала вид, что не разочарована, когда он вместо меня приглашал ее на свидание. Но я знала, что они захотят быть вместе, это лишь вопрос времени. Зачем подвергать себя ненужной душевной боли? И хотя в итоге я получила самого красивого парня, меня больше удивило не то, что Лиам выбрал меня, а то, что он остался. Даже когда ему перевалило за сорок, Лиам все еще выглядел привлекательным. Он и Эбби можно сравнить с изысканным и дорогим «Шато Лафит», в то время как мы с Нэйтом, хотя и вполне нормальные, скорее напоминали недорогое «Монтепульчано».

Я заметила, что Лиам не ответил, и поняла, таким образом он дает понять, что ему больше нечего сказать на эту тему. Иногда это выводило меня из себя — то, как он своим молчанием решал, когда наш разговор окончен. С другой стороны, он миллион раз говорил, что находит меня привлекательной. Он не виноват, что я так и не приняла это.

— День был долгий. Я спать, — произнес он. — Ты идешь?

— Только если ты освятишь со мной нашу новую спальню. — Я улыбнулась, склонив голову на одну сторону и подняв брови. В голове промелькнули образы наших обнаженных тел, прижатых друг к другу. — Что скажешь?

Лиам покачал головой.

— Не сегодня, любимая. Я устал.

— Тогда я поднимусь позже. — Я старалась, чтобы в моем голосе не слышалось резкости, в которой он обвинил меня, когда в последний раз отказал в сексе. Лиам нечасто говорил «нет», но всякий раз, когда делал это, я воспринимала его слова как нежелание — что, конечно, так и было. Но всегда думала, что его причины — усталость или необходимость рано вставать — лишь отговорки, а на самом деле со мной что-то не так. Я толстею, становлюсь непривлекательной, или надоела ему. Секс означал, что мой муж по-прежнему хочет меня, желает меня, любит меня. Почему ему так трудно это понять?

— Тогда спокойной ночи. — Лиам отвернулся, не поцеловав меня.

И когда я стояла несколько секунд, глядя, как он уходит из кухни, у меня вдруг возникло ужасное чувство. Возможно, на этот раз его отказ не имеет ко мне никакого отношения.





Глава 10




Сейчас

Нэйт



Когда мы с Сарой вернулись домой от Лиама и Нэнси, Эбби уже лежала в постели, свернувшись калачиком, как кошка, и тихонько посапывала. Я вышел из спальни и уселся перед телевизором внизу.

— Спокойной ночи, папа. — Сара обняла меня, прежде чем исчезнуть наверху, сжимая свой телефон. Клэр, вероятно, уже сидела в «Снапчате», ожидая новостей о пополнении в соседнем доме. Я безразлично пожал плечами. Моей дочери повезет, если она уснет до рассвета. Хотя большую часть воскресенья она все равно проведет, валяясь без дела, как и я в ее возрасте.

После того как Эбби оставила нас у Лиама и Нэнси, дочь чувствовала себя вполне комфортно. Она даже рассказала им о школьном проекте, над которым работала, — о наиболее эффективном способе переработки использованных шин. Пока я болтал с Нэнси о районе, то слышал, как Лиам задавал Саре массу вопросов о ее проекте. Он оказался не только симпатичным парнем, даже я вынужден это признать, но и умным, грамотным.

Я бы хотел, чтобы он мне не нравился. На самом деле, когда я впервые увидел его в фургоне, Лиам показался мне придурком. Точнее, претенциозным придурком. То, как он снял куртку и напряг мускулы — с таким же успехом мог бы вынуть свою сардельку, помечая тем самым территорию. Но вообще-то, он ничего. Судя по тому, что я видел, у него имелись все задатки хорошего соседа. Я даже мог представить, как пью с ним пиво, расслабляюсь и играю в бильярд. А я был действующим чемпионом в университете, так что, по крайней мере, хоть в чем-то мог обыграть Мускулистого Мужика.

Растянувшись на диване, я вытянул руки и ноги так далеко, как только мог, затем громко зевнул. Мне предстояло досмотреть две серии моего любимого сериала про зомби, что лучше всего делать в одиночестве. Сара говорила, что это отстой, а Эбби нежить всегда пугала.

Много лет назад, когда мы смотрели «28 дней спустя» (мой выбор, ее кошмар), Эбби все время пряталась за подушкой. Тем больше я удивился, когда она заявила, что собирается быть крутой и предложила посмотреть «Войну миров Z» на один из наших юбилеев. Но не настолько, насколько она сама изумилась, когда увидела, что эти зомби бегают на огромной скорости. Клянусь, с того момента у нее в голове родился целый план побега. Если когда-нибудь случится зомби-апокалипсис, я выживу, если только смогу идти в ногу с Эбби. Шансов конечно мало. Мои мозги точно станут их первой закуской.

Убедившись, что герой жив, чтобы бороться еще один день, я принял короткий душ и скользнул между прохладными простынями. Обдумывая возможность заняться любовью с Эбби, я вспомнил о ее головной боли и вместо этого нежно поцеловал жену в затылок. Когда она не зашевелилась, сон быстро и крепко пришел и ко мне.

Ранний свет залил нашу комнату, когда я проснулся воскресным утром. Я застонал, осознав, что Эбби стоит на коленях между моих ног, ее голые соски мягко касаются внутренней поверхности моих бедер. И я был тверже биты для крикета.

— Ш-ш-ш, — прошептала она, когда я снова застонал. — Я хочу тебя.

— Ух-х-х — это все, что я смог вымолвить. И когда мне показалось, достиг точки не возврата, Эбби остановилась и забралась на меня сверху.

— Теперь моя очередь. — Она схватила мои руки и потянула их к своей груди. Я чувствовал ее пальцы между ног, она терла и трогала себя. Это сводило меня с ума. Я понятия не имел, болит ли у нее еще голова, и, честно говоря, сейчас мне все равно.

Но Эбби прошептала:

— Трахай меня. Давай, милый, трахай меня. Жестко.

Бог знает, как, но часть крови отхлынула от моего члена к лицу до такой степени, что я почувствовал, что мои щеки пылают как маяк. Я не ханжа, но Эбби, ну, мне не нравилось трахать ее. Да, секс с моей женой был потрясающим. Лучше, чем пиво, бильярд и победа Англии в трех чемпионатах мира по футболу подряд (так я себе представлял). Я слышал, что некоторые парни устают от одной и той же женщины, но Эбби по-прежнему сводила меня с ума каждый раз. Я заботился о ней с тех пор, как положил глаз, и трах с ней казался слишком… грубым, небрежным, каким-то.

Я толкнулся чуть быстрее, и она опустилась на меня, закрыв глаза, выгнув спину. Это было дико, совсем никакой нежности. Я чувствовал, что на моем месте мог быть кто угодно, или что, возможно, я не соответствовал требованиям Эбби. Как только еще больше задумался о том, какого черта она делает, то почти обмяк. Когда Эбби достигла кульминации и рухнула на меня, я держал ее, пока она тихо задыхалась.

— Ты тоже кончил? — прошептала она.

— Конечно, — соврал я.

Она подняла голову и секунду смотрела на меня, затем соскользнула и пошла в ванную. Я перевернулся на бок и, когда Эбби вернулась через несколько минут, притворился спящим.





Глава 11




Сейчас

Нэйт



В среду вечером чуть позже шести мы с Эбби лежали на полу. Мы не дошли до кровати, посчитав лишние несколько метров ненужной полосой препятствий, пустой тратой драгоценного времени. Когда я вернулся домой с работы, она удивила меня, спустившись по лестнице в одном лишь изумрудно-зеленом, атласном нижнем белье.

Я мимолетно задался вопросом, что на нее нашло, но потом сообразил, что мы можем заняться сексом во второй раз за четыре дня. Так как в воскресенье утром мои дела не задались, я перестал удивляться и начал действовать.

После секса я раскинул руки, на мгновение обессилев, затем глубоко выдохнул и достал несколько чистых полотенец из пластмассовой корзины, оказавшейся в пределах досягаемости. Я накрыл плечи Эбби теплой тканью. Она вздрогнула и подняла голову, прижавшись к моей груди.

— Эй, — укорила она, улыбаясь, — я только что их сложила.

Я провел пальцами по спине Эбби, и она вздохнула, приподнявшись на одном локте. Обратив внимание на тени под ее глазами, я решил, что она, вероятно, опять плохо спала. Прежде чем успел задать ей вопрос, что происходит, она спросила:

— Как прошел твой день?

— Фу, — пробурчал я, не желая портить послеобеденное настроение рассказами об офисе.

— Так плохо? — Она сморщила нос.

— Не-а, — отозвался я. — Дела идут, как обычно. Сегодня заключил еще одну сделку. Это уже четвертая за менее чем две недели.

— Поздравляю, Нэйт, — Эбби поцеловала меня в грудь. — Фантастика.

Я хотел бы согласиться, что это отличный результат. Я проработал в рекрутинге более двух десятилетий, а начинал сразу после университета. Но это вряд ли можно назвать чем-то сенсационным. Я не мог сказать, что ненавидел свою работу, но и не испытывал к ней особой страсти. Всегда завидовал людям, которые говорили, что им нравится то, чем они занимаются. Или с детства знали, чем хотят заниматься в жизни, кем хотят стать. С другой стороны, я хорошо зарабатывал, был ветераном рецессии, прошел путь по корпоративной лестнице до директора кадровой службы в ИТ компании. Я вряд ли мог ныть.

Я скольжу пальцами по шелковистым волосам Эбби.

— А как ты? Все в порядке?

Она моргнула три раза. Медленно.

— Я в порядке. — Маленькая улыбка. — Все прекрасно.

Она выглядела примерно так же хорошо, как и я, когда мой брат, Пол, поджег мои волосы в церкви на Рождество. Случайно, конечно, ну или так он утверждал.

— Ты уверена?

Я мог бы поставить деньги на ее ответ.

— Да.

Дзинь!

Эбби встала и потянулась за моими наспех сброшенными трусами-боксерами, которые теперь болтались на краю кровати. Когда передавала их мне, ее лицо снова расслабилось, и она подмигнула. Я улыбнулся в ответ и смотрел, как она надевает трусы, футболку и джинсы. Когда Эбби наклонилась, чтобы взять полотенца, которые я достал из корзины, то уцепился за свое, как будто оно обладало свойствами волшебного ковра.

Эбби была немного аккуратисткой. Ладно, даже очень. Она служила воплощением поговорки «Для всего есть место, и все на своем месте». Только в ее версию входили семья, друзья и, с чем я смирился после всего этого времени, чувства. Она умела хранить вещи лучше, чем «Tupperware». Я уже давно признал, что никогда не смогу полностью узнать свою жену, как бы сильно этого ни хотел и ни старался.

— Значит, Сара снова у Клэр? — спросил я. — Они работают над тем проектом по шинам?

— О, Нэйт. — Эбби засмеялась. — Ты такой удивительно наивный. Спорю на пять фунтов, что они сплетничают слишком долго и едва успевают в школу вовремя.

Я усмехнулся. Как наша дочь постоянно вытаскивала пятерки из своей сумки, для меня оставалось загадкой. Она определенно получила мозги от своей матери, потому что я бился как проклятый за каждую четверку, которую приносил домой.

Эбби бросила недолго использованные полотенца в корзину для грязного белья («Внимание, аккуратист»), а затем сказала:

— Что-то мне не хочется сегодня готовить. Может, возьмем какую-нибудь еду? Мне нравится индийская.

Я показал ей два больших пальца вверх и сделал попытку сдвинуться с места.

— Договорились. Я съезжу.

Она подняла руку в жесте «не двигаться».

— Я уже одета. Ты расслабься, ладно? В холодильнике есть немного вина и пива.

— Спасибо. — Я взял ее за руку и поцеловал. — Как это мило с твоей стороны, моя любимая.

— Все для тебя, дорогой муж. — Она сделала реверанс и засмеялась.

И с этим она ушла, оставив меня лежать на полу с теплым полотенцем и удивляться, почему ее смех прозвучал как-то слишком натянуто.





Глава 12




Сейчас

Эбби



Закрыв за собой входную дверь, я невольно бросила взгляд в сторону дома Лиама. Надеялась, что он на улице и я смогу его увидеть. Секунды спустя прокляла себя за то, что снова думаю о нем, и села в машину Нэйта. Заставляя себя не смотреть и не думать о Лиаме, я выехала на дорогу.

Через несколько минут после поездки в ресторан «Веселый Бомбей» мои плечи расслабились. Я включила радио и стала напевать мелодию, подозрительно похожую на ту, что когда-то была у любимой группы Сары, но название которой я так и не смогла вспомнить. Усмехнулась и подумала, что лучше не говорить дочери, иначе она будет смеяться надо мной до самого Рождества. Укоряя за то, что я никогда не знала, что модно и, что еще важнее, что не модно.

Группа потеряла свое место на стене спальни Сары много лет назад, ее заменил какой-то молодой актер с кудрявой копной длинных темных волос и угрюмым выражением лица. Однажды сказала Саре, что считаю его накуренным, и она смотрела на меня расширенными глазами, пока я не рассмеялась. Я призналась, что в ее возрасте думала, что у моей мамы не все дома. Хотя в случае с моей матерью это могло быть правдой.

В последние пару дней мы с Сарой ладили гораздо лучше, особенно после того, как она сказала, что думает о Заке.

— Честно говоря, мама, — заявила она в понедельник после школы, — он идиот. Ты бы видела, как он смотрел на меня в субботу. Правда, он, похоже, полный придурок.

Обычно я могла бы сказать: «Так он типа полный придурок или все-таки идиот?». Но вместо того, чтобы сделать ехидное замечание по поводу ее грамматики, я решила не сотрясать зря воздух.

— Похоже, ты не впечатлилась. — Я скрестила пальцы и надеялась, что она продолжит говорить.

Дочь добавила.

— Я имею в виду, он нормально выглядит…

Мое сердце немного опустилось.

— Даже с пушистыми каштановыми волосами и карамельным мелированием?

— Я знаю. — Она хмыкнула. — Высветленные пряди, да… но смотрелись они хорошо. И я уверена, что каждая супермодель в мире убила бы за его скулы, и что он может запихнуть в себя пять кусков пиццы и быть в такой форме.

— Пять?

— Ага. Я считала. Боже, если бы я съела столько, моя задница стала бы больше, чем Уэльс. — Она глубоко выдохнула. — Короче, он уже на третьем куске, и я такая комментирую его футболку. Ну, знаешь, на нем была футболка с надписью «Call of Duty». — Я покачала головой, а Сара продолжила:

— В общем, я сказала, что это круто…

— Дай угадаю, ему не понравился комплимент?

— Ха. Хуже. Он заявил: «Да, это игра». Как дуре. Я закатила глаза и говорю ему: «Знаю. Я играю во множество игр». И знаешь, что он ответил? Он сказал, что имел в виду видеоигры. А не настолки. Можешь в это поверить? Боже, наверняка он представлял, как я играю в детектива Барби или в «Клуэдо» или что-то подобное. И он тоже уставился на меня широко раскрытыми глазами.

Я старалась не рассмеяться.

— Ну и что ты ответила?

Она фыркнула.

— Что быть девушкой и любить моду и видеоигры — это не взаимоисключающие понятия.

— Отличный ход.

— Я знаю, разве нет? Я сказала, что папа практически вырастил меня на «Tomb Raider». Сказала, что много лет одевалась как Лара Крофт. — Сара засмеялась. — Помнишь рюкзак, который я набила медпакетами, которые мы сделали из пустых туалетных рулонов? Я проводила часы с этой штукой, пристегнутой к спине, бегая по саду с водяными пистолетами.

Я улыбнулась, вспоминая то время, когда между нами все было намного проще.

— И ты выиграла лучший костюм на Хэллоуин в школе.

— Дважды. — Ее улыбка исчезла слишком быстро и сменилась хмурым выражением лица. — Серьезно, Зак такой идиот.

— Он определенно ведет себя высокомерно, — осторожно заметила я. — И если парень живет по соседству, это не значит, что ты должна иметь с ним что-то общее.

Сара скрестила руки.

— Мне все равно, даже если я никогда его больше не увижу. То, что он живет по соседству, ничтожно повлияет на мою жизнь.

— Ничтожно?

— Это значит пустяк, не имеющий значения, — с гордостью пояснила дочь. — Я взяла его из того календаря «Слово дня», который ты мне подарила.

После этого Сара попросила у меня совет по поводу домашнего задания. Когда она зачитала мне свою презентацию, ее глаза и голос жаждали похвалы, и я осыпала ее комплиментами. Возможно, она задавалась вопросом об источнике моего столь прекрасного настроения. И, зная мой несколько циничный взгляд на мир, которым я наделила свою дочь, она, возможно, даже предположила, что у меня полная сумка таблеток.

Я вздохнула. Теперь, когда я уехала достаточно далеко от дома, могла признаться себе в правде. Последние несколько дней стали настоящим адом. Сначала меня охватила паника после встречи с Лиамом в субботу, потом она уступила место любопытству, что еще хуже. Все ведь знают поговорку о том, что оно сделало с кошкой.

Последние три утра я либо уходила еще раньше, чем обычно, либо убеждалась, что машина Лиама уехала, прежде чем выйти на улицу. Как только я вернулась домой в понедельник вечером, то сразу же прибралась в гараже, чтобы там парковать свою машину, избегая случайной встречи. Когда я увижу его снова, все должно быть на моих условиях. Я хотела — нет, должна быть готова.

Конечно, я понимала, что моя попытка перехватить инициативу лишь видимость. Я рассуждала так: если смогу контролировать свои действия, то, возможно, стану владеть и своими мыслями. Я почти не переставала думать о Лиаме. Где он был? Что он делал? Думал ли он обо мне? О нас? Что он скажет, когда я увижу его в следующий раз? Потому что, неизбежно, следующий раз обязательно случится.

По ночам я лежала в постели и думала, занимается ли он любовью с Нэнси, и от этого у меня сводило живот. Представляла, как его губы и пальцы скользят по ее коже и шелковистым изгибам, а воспоминание обо мне прозрачным призраком витает где-то на задворках его сознания, шепчет ему, требует внимания, но остается полностью проигнорированным. С другой стороны, может быть, когда Лиам входил в нее, то представлял, что она — это я. Как это происходило со мной, когда я занималась сексом с Нэйтом.

Удивленное выражение на лице моего мужа, когда я спустилась по лестнице в новом нижнем белье некоторое время назад, быстро сменилось выражением полной преданности. Это почти заставило меня броситься обратно в спальню и натянуть на себя одежду. Но это не измена, технически. И я хотела… ну, не Нэйта, не совсем, но мне требовалось почувствовать его желание ко мне, как физическое, так и иное, чтобы продолжать притворяться, что этого достаточно.

Что этого когда-либо было достаточно.





Глава 13




Сейчас

Нэйт



Сквозняк добрался до меня через несколько минут после ухода Эбби, и я заставил себя встать. Схватил клетчатые пижамные штаны, которые Сара подарила мне на Рождество, и поднял с пола свою сильно помятую футболку «Genesis». Я натягивал левый носок, когда раздался звонок в дверь.

— О… привет, Нэйт. — Лиам улыбнулся, когда я открыл входную дверь, и заметил, как солидно он выглядит. Его длинное черное пальто, угольно-серый костюм, голубая рубашка и галстук пейсли заставили меня почувствовать себя бомжом. Он показал большим пальцем позади себя. — Мне повезло. Кажется, я видел, как отъехала твоя машина.

— Эбби, должно быть, взяла ее. Она отправилась за индийским ужином.

— Ням. — Он похлопал себя по плоскому животу. — Забавно, а я-то думал, что она считает углеводы колдовством.

— Я нахмурилась. — Так…?

Лиам прочистил горло.

— Да, я рад, что застал тебя. — Легкое пожатие плечами. — Э… ты знаешь хороших мастеров по ремонту? Обогреватель немного… странный.

— Странный? Он превратился в ТАРДИС2 или что-то подобное?

Он засмеялся.

— Нет, но это было бы круто. Прошлой ночью он издавал эти, эээ, лязгающие звуки. Нэнси ничего не слышала. Она никогда не слышит, когда спит. Но я не хочу, чтобы он у нас умер, понимаешь?

— Хочешь, я приду и посмотрю?

— О, нет. — Он поднял руки. — Я не хочу тебя напрягать.

— Зайди на секунду. — Я махнул ему рукой. — Ты отморозишь себе голову. — Закрывая за ним дверь, я добавил: — Я не против помочь вам. Нет смысла вызывать мастера по ремонту, если это легко исправить.

— Ну… только если ты точно не против?

— Конечно. Завтра я играю в волейбол. Как насчет вечера пятницы?

— Да, отлично, спасибо. Это даст Нэнси еще один повод приготовить тебе ужин.

— О? — Это звучало интригующе.

— Да, она хочет пригласить вас всех в гости в ближайшее время. — Лиам усмехнулся. — Ты у нее на хорошем счету. У меня всегда было две левые руки, когда дело касалось каких-либо ремонтных работ. К ее отчаянию.

Конечно, именно поэтому Нэнси хотела, чтобы я пришел. А как же иначе? Я рассмеялась над своей глупостью.

— Не переживай. Я получил свои знания по ремонту от своего дедушки. Он научил меня всему, что я знаю. — Я кивнул в его сторону. — Похоже, ты только что вернулся с работы.

— Да. — Лиам вытянул шею и ослабил галстук, затем засунул его в карман пальто. — Длинный день.

— Финансы, кажется? Так ты говорил в тот вечер?

— Ага. Боюсь, типичный банкир. Но я один из хороших парней. Честно. — Он поднял пальцы вверх в бойскаутском приветствии.

Я усмехнулся, подумав, что мужская компания может быть не так уж и плоха на некоторое время, учитывая, что в моем доме я в постоянном меньшинстве. Даже у нашей мертвой кошки была пара яичников, черт возьми.

— Есть время на пиво?

Казалось, Лиам снова колеблется.

— А Эбби не против?

— Конечно, нет. Она все равно вернется только через полчаса. Она, наверное, поехала в «Веселый Бомбей».

Лиам громко рассмеялся.

— «Веселый Бомбей»?

— Да. Конечно, далековато, но оно того стоит. Я дам тебе адрес, если хочешь. Бросай пальто на перила и проходи в кухню.

Когда мы шли через холл, я заметил, что Лиам смотрит на фотографию Тома. Его шаги замедлились, и я подумал, не спросит ли он о парне на фотографии. Такое иногда случалось. Фотография была первым, что повесила Эбби, когда мы переехали. «Я хочу повесить ее на лестничной площадке, — сказала она, протягивая мне молоток и гвозди. — Чтобы проходя мимо, я могла говорить ему «доброе утро» и «спокойной ночи». Ты ведь не возражаешь?»

Конечно, я не возражал. Хотя, и знал, что это эгоистичная позиция ублюдка, порой обижался на Тома, но, по крайней мере, чувствовал себя мудаком за то, что думал об этом. Том по-прежнему так крепко, неумолимо и сильно держал Эбби. Я хотел, чтобы она смирилась с аварией. Не забыла — такое невозможно забыть — но я хотел, чтобы она простила себя.

Я почувствовал облегчение, когда Лиам продолжил идти. Оказавшись на кухне, я протянула ему «Хайнекен» из холодильника.

— Спасибо, — поблагодарил он. Я наблюдал, как Лиам сделал глоток, прислонился к стойке, а затем скрестил руки. Он был выше меня по крайней мере на три дюйма, и я мог видеть слабые очертания его бицепсов сквозь костюм. Подтянутый ублюдок. Он наклонился в сторону и указал на зимний сад. — Это бильярдный стол?

— Да. Хочешь сыграть?

— С удовольствием. Правда, игрок из меня никудышный, — признался Лиам, снимая пиджак и расстегивая манжеты рубашки, закатывая рукава, и готовясь к бою. — Но с тобой можно.

— Вы, ребята, нормально устроились? — спросил я, укладывая шары и разбивая их, мгновенно забрасывая два в лузу и стараясь не слишком ухмыляться.

— Отличный удар. Да, справляемся. На новой работе много хлопот, поэтому Нэнси занимается распаковкой вещей. Она считает, что это хорошо. — Он поморщился. — По ее словам, я большое дерево, которое только мешает.

Я наполовину фыркнул, рассчитывая свой следующий удар, который по глупости промазал.

— Эбби не позволила мне прикоснуться к кухне, когда мы переехали. Сказала, что никогда больше не найдет консервный нож, если я до него дотронусь. — Я встал и осмотрел обстановку.

Лиам улыбнулся.

— Вы, похоже, уже давно здесь?

Я поднял свое пиво и сделал большой глоток, а потом понял, что принял ту же позу, что и Лиам — скрестив руки, прислонившись к бильярдному столу. Зеркальное отражение — классическая тактика подражателей. Я переместился и засунул одну руку в карман, жалея, что на мне нет костюма.

— Почти семнадцать лет.

— И ты вырос здесь? — Он ударил, но промахнулся. Любитель.

— В Уэмбли, откуда была родом мама. Папа переехал на юг по работе после окончания школы.

— Они все еще живут там?

— Нет. — Я сделал паузу. — Мамы нет уже шестнадцать лет. На два года меньше, чем папы.

Лиам перестал двигаться и посмотрел на меня.

— О, черт, извини, приятель.

Я посмотрел на его нахмуренные брови, увидел, как его голова слегка наклонилась на одну сторону. Что-то заставило меня продолжить.

— Отец служил в полиции более тридцати лет. — Я отпил еще пива. — Хвастался, что никогда не брал больничный. Потом он свалился в саду за год до того, как должен был уйти на пенсию. Можешь в это поверить? Сердечный приступ. Он умер еще до того, как упал на землю. Вот тебе и «никогда не болел». — Я обошел стол, и положил в лузу еще один шар.

— Господи, — сказал Лиам, — это ужасно.

— Да. А у мамы обнаружили рак. Полное дерьмо. — Я пожал плечами. — Даже мой брат, Пол…

— Он тоже умер?

Я рассмеялся.

— Нет. Он переехал в Уэльс. Женился, и у него близнецы. А что насчет твоей семьи?

Лиам пожал плечами.

— Единственный ребенок. Родители все еще живы, но мы редко с ними видимся. Мы, эм, не очень-то ладим друг с другом.

— Как Эбби, — произнес я, не подумав.

— О? — Лиам поднял брови. — Как так?

Я замешкался, но только на секунду.

— Ее отношения с матерью запутаны. И всегда были. А ее отец ушел, когда она была маленькой. Не могу представить, как можно так поступить с ребенком. — Зачем я сказал ему это, если знал, насколько Эбби скрытна в своей жизни? Она могла бы выложить мне мои яйца на блюде. — Неважно. — Я прочистил горло, пожал плечами и осушил свое пиво. — Что тут поделаешь?

Лиам молчал некоторое время. Он сделал пару попыток, которые, я должен признать, были не так уж плохи, затем сказал:

— Семья на самом деле важна для тебя, верно, Нэйт?

Я посмотрел на него. Это настолько странно, когда один парень говорит такое другому, особенно если учесть, что мы только что познакомились. Но то, как он это сказал, выглядело еще более странным. Мягко, почти извиняясь. Прошло несколько секунд, и когда он все еще не отвел взгляд, я ответил:

— Самая важная вещь в мире. Все остальное не имеет значения, правда?

Он медленно кивнул и наконец опустил глаза.

— Думаю, да.

Покачав головой, я добавил:

— Эбби отдалилась от своих родителей по собственному желанию. Хотя необязательно речь о ней, но это касается меня и моей семьи. — Я махнул рукой. — Смерть и география.

Он снова кивнул, но ничего не сказал, потом тоже допил свое пиво.

— Еще выпьешь? — спросил я.

Лиам посмотрел на меня и улыбнулся.

— Да, почему бы и нет?





Глава 14




Сейчас

Эбби



Автомобиль наполнен теплым ароматом кардамона и имбиря, и все же я дрожу. Мой телефон зазвонил, как только въехала на нашу подъездную дорожку, и я сразу же узнала номер мамы. Я сидела тихо, затаив дыхание. Словно она могла узнать, что я здесь, если шевельнусь, и ждала гудка, который означал, что пришло новое голосовое сообщение.

«Привет, Эбигейл. — Тон моей матери был привычно строгим, почти деловым, не таким, какой большинство людей ожидает от своей плоти и крови. — Мне нужно поговорить с тобой. Это важно. Пожалуйста, позвони мне при первой же возможности. Спасибо».

Я закатила глаза. Ни за что на свете я не стала бы ей звонить. Мы уже давно не разговаривали. По крайней мере несколько лет не вели нормального разговора, выходящего за рамки натянутой вежливости. И я не собиралась менять это сейчас, не после того, как она со мной обошлась. Я ткнула пальцем в свой телефон, чтобы убедиться, что ее сообщение удалено и исчезло навсегда. Глубоко вздохнув, я взяла бумажные пакеты и направилась к нашей входной двери.

Зайдя в дом, поставила еду на ступеньки, сняла ботинки и повернулась, чтобы повесить куртку. И тут я заметила длинное черное пальто, небрежно перекинутое через перила. Протянула руку и коснулась мягкого лацкана, закрыла глаза, вдыхая знакомый землистый запах лосьона после бритья.

Сердце сильно заколотилось, когда я подхватила пакеты и пошла в сторону зимнего сада.

Голос Нэйта плыл мне навстречу.

— …конечно, на тот момент я встречал своих бывших на университетской вечеринке, в баре и прачечной.

— Ну, прачечная звучит довольно оригинально. — Голос Лиама, глубокий и хрипловатый. Мужественный, сексуальный. Мой желудок сделал несколько сальто, и я выругалась себе под нос, желая, чтобы он не дергался.

— Ах, — ответил Нэйт. — Моя бабушка тоже так говорила, пока не узнала, что я был слегка пьян. В любом случае мне лучше заткнуться, иначе я тебе до смерти надоем. — Его смех, звук, который раньше заставлял мой желудок трепетать, теперь вызвал во мне холодок.

«Он хороший человек, — прошептала я про себя. — Нэйт — хороший человек».

— Похоже, ты очень близок со своей семьей, — отметил Лиам.

Я сглотнула. Как долго Лиам здесь? Наблюдал ли он за нами из своего окна, ожидая, когда я уйду, чтобы добраться до Нэйта? И если да, то почему? Он, конечно, немного ревновал, когда мы встречались, хотя никогда не выглядел мстительным. Но прошло столько лет с тех пор, как мы виделись, что я не могла быть уверена, что знаю Лиама вообще. И все же, все в нем, его голос, смех, запах лосьона после бритья, было знакомо. Более чем знакомо. Во многих отношениях мне казалось, что мы никогда не расставались.

— Да, очень близок, — ответил Нэйт, прежде чем прочистить горло. — Как я уже сказал, мой дедушка был моим героем. Я сильно переживал, когда он умер. Поход на его похороны стал одним из самых печальных дней в моей жизни.

— Я полагаю, после этого ты нечасто ездил на север?

Я положила руку на живот, пытаясь остановить его бурление. Почему Лиам задавал все эти вопросы? Чего он хотел? И что делал Нэйт, рассказывая о своей семье человеку, с которым он только что познакомился?

— Сначала я не планировал, — произнес Нэйт, и мне захотелось, чтобы он замолчал, поэтому я ускорила шаг и почти бежала по коридору, пока Нэйт продолжал. — Но судьба, рок или как бы ты это ни называл, решила иначе, потому что в ночь похорон…

— Я вернулась, — сообщила я, вбегая в комнату. Мой взгляд метался от Нэйта к Лиаму, чьи красивые серые глаза смотрели прямо в мои.

Нэйт, который склонился над столом и, судя по всему, собирался ударить черным шаром, обернулся.

— О, привет. — Он положил свой кий, подошел и взял у меня пакеты, после чего нежно поцеловал в щеку. — Я не слышал, как ты вошла.

— М-м? — Я сглотнула. Лиам напрягся от романтического жеста Нэйта или мне это показалось?

Нэйт нахмурился.

— Ты в порядке? Тебя не было целую вечность. — Он пошел на кухню и поставил пакеты на стол.

— Эм, я была занята. — Я оторвала взгляд от Лиама и сосредоточилась на своем муже. — А потом перед машиной пробежал кролик или кто-то похожий.

— Черт, ты его сбила? Ты в порядке? — Нэйт обнял меня за плечи, и я хотела стряхнуть его руки.

— Нет, и я в порядке, — ответила вместо этого. — Напугал меня немного, вот и все.

Лиам прочистил горло.

— Я лучше пойду.

Несколько секунд назад я желала, чтобы его не было в моем доме. Сейчас чуть не сказал сесть обратно и выпить еще, но мне удалось удержать свой рот на замке.

— Спасибо за пиво и игру, — поблагодарил он Нэйта. — Ценю это, хотя я был дерьмовым соперником.

Лиам, дерьмовый соперник? Он мог бы стать профессионалом, когда мы встречались. Местный бильярдный клуб называл его вундеркиндом и делал ставки всякий раз, когда он появлялся. Почему Лиам лгал об этом?

— Не парься, — услышал я слова Нэйта, когда они вышли в коридор. — И я загляну к вам в пятницу.

В пятницу?

— Прости? — Лиам повернулся, и я увидела его пустое выражение лица, которое, вероятно, совпадало с моим собственным.

— Да. — Нэйт засмеялся. — Ну, насчет обогревателя?

Лиам шлепнул себя по лбу ладонью.

— Перегрузка мозга. Да. Пятница. Спасибо. — Он посмотрел на меня. — Пока, Эбби. Приятно было увидеть тебя снова. — Он задержался на мгновение, и я ждала, что Лиам скажет что-то еще, но потом он вышел, и я побежала на кухню.

Не успела я снова начать нормально соображать, как услышала шаги Нэйта, приближающегося ко мне. Я пыталась выглядеть занятой и нормальной, хватая тарелки, столовые приборы и стаканы.

— М-м-м… Пахнет вкусно. — Нэйт разорвал бумажные пакеты. Но почему он разрывал их как животное? Он мог бы легко вытащить контейнеры, затем сложить пакеты и положить их в корзину для мусора.

Я подавила вздох, который мог бы стать оскорблением, и вместо этого улыбнулась.

— Самосы, корма из баранины и виндалу из курицы, — объявила я, разложив на столе бумажные салфетки.

— Корма и виндалу? — Нэйт поднял бровь. — Я не думал, что тебе нравится и то, и другое.

Еще одна улыбка.

— Ты их любишь. Я хотела сделать для тебя что-то приятное.

Его улыбка выглядела такой искренней и полной любви, что я почувствовала, как в горле встал комок. Я повернулась и взяла кувшин с лимонной водой из холодильника, затем села, когда убедилась, что мои глаза больше не блестят.

Как только мы наполнили наши тарелки, я спросила, как можно более непринужденно:

— А что это у нас за пятница?

Нэйт помахал вилкой, потом сглотнул.

— Проблема с обогревателем. Я сказал Лиаму, что посмотрю.

— Я думала, Барбара установила его только в прошлом году? Он ведь на гарантии, верно?

Нэйт пожал плечами, обмакнул самосу в маленький пластиковый контейнер с зеленым соусом.

— Может, они не знают. Я напомню Лиаму. Скорее всего, это все равно ерунда. Он говорил немного туманно.

Нож в моей руке как будто весил тонну, поэтому я положила его.

— О чем вы говорили, когда я вошла? — Я старалась не сорваться, в двадцатый раз за этот день убеждая себя, что Нэйт не виноват, он не сделал ничего плохого. Он никогда не делал ничего чертовски плохого.

— О моей семье.

Я села немного прямее, напоминая себе, что нужно дышать.

— Что ты наговорил?

— Ничего особенного. Рассказал ему немного о бабушке и дедушке, вот и все.

Меня осенило, что Лиам, должно быть, пытался оценить соперника. Затем чуть не рассмеялась вслух от того, как навязчиво это прозвучало, как будто я центр вселенной каждого. Но все же…

— Ты рассказал ему о своих бабушке и дедушке? Зачем?

Когда Нэйт пожал плечами, мне захотелось дать ему пощечину. Если бы его отношение было более легкомысленным, он бы навсегда остался в горизонтальном положении.

— Это был разговор, Эбби. Мы выпили пару бутылок пива, поиграли в бильярд. Начали разговаривать. Почему тебя это так беспокоит?

— Он мне не нравится.

— Лиам? — Он поднял брови. — Ты знаешь его всего пять минут.

Я тяжело сглотнула.

— Он самодовольный. И вызывает у меня плохое предчувствие.

Как долго я смогу продолжать это притворство? Неужели я настолько хорошая актриса, что Нэйт не видит мою ложь насквозь? Опять же, это не первый раз, когда я скрывала что-то от своего мужа. Секреты, о которых он никогда не знал и не мог знать. Секреты, которые могли бы его уничтожить.

— Эх, черт. — Нэйт вытер салфеткой, стекающий по подбородку соус. — Что ж, тебе придется дать ему еще один шанс.

— Почему? — Мое сердце снова бешено колотилось, пока я вытирала свои липкие ладони о брюки.

— Он говорил что-то о том, что Нэнси собирается готовить для нас, и…

— Я не хочу…

Муж поднял руку.

— Пока ничего не запланировано. И это просто ужин. Они же не просили нас переехать. Они кажутся мне милыми. Дай им шанс. Пусть дети тоже потусуются.

— Нет. — Мой голос прозвучал резче, чем я хотела. — Нет, — повторила я, на этот раз спокойнее. — Сара сказала мне, что она ненавидит Зака.

Нэйт засмеялся.

— Конечно, ненавидит.

— Что это значит? Она тебе что-то рассказала?

— Нет, но он симпатичный парень, и… — Нэйт, должно быть, поймал мой испуганный взгляд, потому что наклонился над столом и положил свою ладонь на мою руку. — Серьезно, ты в порядке?

Я попыталась улыбнуться, чувствуя себя одной из тех кукол-клоунов с постоянно нарисованной гримасой. Все, что мне недоставало, это рубашки с рюшами и горошком, и, может быть, обезьянки с тарелками.

— Да, в порядке. Просто голова болит.

— Опять? — Нэйт нахмурился.

Я прочистила горло.

— Кажется, на работе я съела немного смеси с лесными орехами. Ты знаешь, как плохо бывает, когда их ем.

— Я приготовлю тебе ванну после ужина.

— Тебе не нужно, Нэйт…

— Конечно, нужно.

От его доброй улыбки мне захотелось накричать на него. Заорать, что я не хочу, чтобы он набирал мне эту гребаную ванну. И хоть раз побыл бы не таким чертовски милым и перестать все время пытаться меня вылечить. Вместо этого я сказала:

— Это было бы прекрасно. Спасибо, Нэйт.

Отчаянно пытаясь остановить свой разум от возвращения к прошлому и всему, что оно собой представляет, я пожелала, чтобы мой муж приготовил контейнер с серной кислотой, чтобы погрузиться в него вместо ванны.





Глава 15




Тогда

Эбби



На заднем фоне в магазине «Чайный клуб» негромко играли Simply Red's Stars, придавая этому месту немного более прохладную атмосферу, чем оно того заслуживало. Том сидел за старой деревянной барной стойкой, перед ним стояла кружка дымящегося горячего шоколада с зефиром, взбитыми сливками и шоколадной глазурью. Я наблюдала, как он набирает ложкой пушистый верхний слой и кладет лакомство в рот.

— М-м-м… — Его глаза на секунду закрылись. — Несмотря на твой сомнительный выбор музыки, ты делаешь лучший в мире чертов горячий шоколад, Шебби. Неудивительно, что Стью попросил тебя управлять этим местом.

— Спасибо, — ответила я, подумав, что в почти двадцать два года идеальное приготовление напитков — это единственное, что можно внести в мой похожий на анорексию список опыта работы. — Знаешь, с этой штукой ты доведешь себя до сердечного приступа, — добавила я, а потом приказала себе замолчать, иначе начну нудеть, как наша мать, еще до моего следующего дня рождения.

Прежде чем Том успел прокомментировать, дверь открылась, и вошла пожилая пара. Я наблюдала, как мужчина придержал дверь для своей спутницы, а затем поставил их зонтик в медную подставку. Он выдвинул стул, помог ей сесть, и когда что-то сказал, она хихикнула и прикрыла рот бледными тонкими пальцами.

Я подошла к их столику.

— Добрый день, — улыбнувшись, поздоровалась я.

— Добрый день и вам, юная леди. — Голубые глаза мужчины были мутными и слезящимися, но их окружали морщинки смеха, способные рассказать тысячу историй.

— Могу я предложить вам кофе или чай?

— Две чашки чая, пожалуйста, милая, — тихо ответила женщина, положив свой фиолетовый вязаный берет на стул рядом с собой и поправляя свои седые локоны. — И две сдобные булочки, если у вас есть. Джордж становится на редкость ворчливым, если не съест свою булочку.

Я усмехнулась.

— Ну, мы конечно этого сейчас не допустим? Два чая и сдобные булочки. Вернусь через секунду. — Поворачиваясь, я заметила, как они потянулись друг к другу через стол, переплетая пальцы. Шесть месяцев назад я бы потребовала, чтобы Том подал мне помойное ведро, чтобы проблеваться. Теперь я видела только Лиама и себя через шестьдесят лет. И это было безумно странно. Чудесно, но до безумия странно. Как будто Лиам нашел сундук с сокровищами чувств, зарытый так глубоко в моем сердце, что даже я не знала, что он там.

После того как отнесла заказ паре, я вернулась в бар, откуда Том смотрел на меня с едва скрываемой ухмылкой, облизывая свою ложку.

— Я видел, как ты на них смотрела, — заявил он.

Я опрокинула несколько грязных чашек в раковину.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Да, точно. Ты становишься все мягче и мягче… В любом случае, как дела с Лиамом?

— Отлично. Он загружен работой. Банк уже наделил его большими обязанностями.

— Он рассказал им о лишении водительских прав?

— Да. Особого выбора у него не осталось, поскольку он должен был ездить по разным отделениям. Боже, он так волновался и…

— Без шуток. Я до сих пор не могу поверить, насколько он превысил скорость, Лиам…

Я взмахнула рукой.

— Да, да. В конечном счете, они не так уж сильно его осуждали. Очевидно, что это не может повториться, но в банке все равно считают его удивительно талантливым. — Фу. Я разболталась. Я прочистила горло. — Как София?

Том помахал пальцем.

— О, нет, не меняй тему. Ты уже его спросила?

— Нет. Я не хочу его пугать.

— Пха, пха, пха. — Том поднял руки вверх. — Ты влюбилась в него?

— Да, но…

— И вы все равно практически живете вместе. Он ненавидит своих соседей по квартире. И никогда больше не согласится жить с родителями…

— Это вряд ли. Я никогда не встречала таких фанатиков. Если ты живешь к югу от реки, они считают тебя иностранцем.

— Ну, тогда, — прокомментировал Том. — Все просто. Попроси его переехать. Подумай о деньгах, которые ты сэкономишь.

— Похоже, это тебе хочется с ним съехаться.

Том замахнулся на меня своей ложкой, и я уклонилась, едва избежав меткого попадания шоколадного молочного сгустка, который расплескался по стойке.

— Я бы хотел переехать, поверь мне, — согласился он. — И как только закончу этот чертов диплом по экономике, так и сделаю. А пока…

— Ты будешь жить со Злой Ведьмой Востока. — Я усмехнулась, вытирая намеренно пролитую им жидкость кусочком бумажного полотенца.

Том засмеялся.

— Мама не такая уж плохая.

— Для тебя — нет. — Моя улыбка исчезла. — Она меня ненавидит.

— Завязывай. Она не ненавидит тебя.

— Нет, ненавидит. — Я вздохнула. — Потому что я напоминаю ей о папе.

Том скривил лицо.

— Ты говорила это раньше. Но если бы это было правдой, она бы возненавидела… то есть не смогла бы со мной жить. Я же парень. Я должен напоминать ей отца гораздо больше, чем ты.

— Не думаю, что пол имеет к этому какое-то отношение. — Я выдержала паузу. — Уверена, что у меня его манеры, понимаешь? Мимика, жесты, все такое. По крайней мере, мама обвиняла меня именно в этом. — Я положила пакетик чая в кружку. — Но я не такая, как он. Я никогда не изменяла. Я бы точно не стала изменять Лиаму. У меня нет привычки играть в азартные игры. И я бы точно никогда не бросила своего партнера. — Я вздохнула. — Я люблю Лиама.

Том усмехнулся.

— Я же тебе говорил. Ты становишься совсем мягкотелой.

— Я не шучу… Я на самом деле его люблю. И это пугает меня до чертиков.

— Почему?

Я вскинула руки.

— Почему нет? Что если это еще одни отношения, которые я испорчу? Я не хочу, чтобы это случилось… Я сделаю для него все что угодно, Томми. Все что угодно.

Том хмыкнул и закатил глаза.

— Кроме как попросить его переехать к тебе.

Я ударила его своим полотенцем для посуды.

— Мы даже полгода не встречаемся. В любом случае… Как София? И я говорю серьезно. — Он скривился, и я подняла брови. — Опять поссорились?

— Да.

— Значит, она по-прежнему собственница, параноик и, ну, немного странная?

— Звучит довольно точно. — Том засмеялся.

Я снова подняла руки вверх.

— Почему ты стараешься? Ты ненавидишь конфликты.

— Ну, это не удивительно? — Том положил руку на сердце. — Моя бедная душа получила серьезную травму после всех ваших с мамой ссор.

— И именно поэтому я съехала. Прошло пять лет, а я все еще слышу, как она кричит на меня. — Я подтолкнула Тома локтем. — Но мама любит тебя, так что ее сердце лишь наполовину сделано из камня. А может, оно на два размера меньше. — Том не ухмыльнулся, как я ожидала, поэтому добавила: — Как у Гринча, который украл Рождество. Папа читал нам эту книгу. Помнишь?

Он опустил глаза и сгорбил плечи, став похожим на брошенного щенка, который стоит под дождем и ждет, когда его впустят в дом.

— Хотел бы я его помнить, — тихо сказал он. — Как следует, я имею в виду. Хотелось бы знать, где он был все это время.

— Я знаю. Я тоже.

Я покачала головой, вспоминая тот день, когда мой отец ушел, обычный день во всех других отношениях. Все, что касалось того дня, все еще живо, как будто кто-то вытравил это, вплоть до мельчайших деталей, в моем сознании. День, когда все изменилось, навсегда остался в моей памяти.



Это случилось во время школьных каникул, через несколько недель после девятого — моего десятого — дня рождения Тома. Казалось, песня «Upside Down» Дайаны Росс постоянно крутилась по радио, и я знала все слова наизусть, напевая их как можно громче при каждой возможности.

— Прекрати это петь! — стонал Том накануне, хлопая меня по затылку каждый раз, когда я вступала в припев. Но это был один из тех прилипчивых мотивов, который невозможно выкинуть из головы. Даже хождение по дому, напевая мелодию из «Маппет-шоу», не помогло. Хотя — и это меня порадовало — я заметила, что Том теперь не переставая напевает эту песню. Это стало расплатой за то, что он бил меня по голове.

Мальчик, который мне нравился, сидел со мной на качелях в парке в тот день, когда папа ушел. Дерек Стоукс ростом едва превосходил меня, хотя был старше почти на два года. Впрочем, он выделялся большими изумрудно-зелеными глазами и самыми милыми ямочками-полумесяцами, которые я когда-либо видела. Я жадно ловила каждый его взгляд, бросаемый в мою сторону, и хранила их так глубоко в памяти, что могла вспомнить и десять лет спустя. Дерек действительно вывернул меня наизнанку и заставил все мои чувства бурлить.

Даже мои воспоминания о погоде остались яркими. Я почти чувствовала морось, мягко падающую на мои щеки, когда мы с Томом шли домой из парка. Видела раздувающиеся облака, которые висели в воздухе до самого вечера, когда, наконец, пробилось солнце. Всякий раз, когда это случалось, я думала, что впереди нас ждет только хорошее. В конце концов, если солнце всегда побеждает дождь, значит, должна быть надежда и на все остальное. Обязательно.

Мы ужинали. Мы вчетвером — мама, папа, Том и я — сидели за нашим квадратным столом с вазой нарциссов посередине и красно-белой клетчатой скатертью с сигаретным ожогом на левой стороне, тремя квадратами вверх. Я не могу сказать, что мы ели в предыдущий или последующий вечер, но в тот день у нас были тарелки дымящегося домашнего томатного супа, хлеб с маслом, толстые ломтики сыра чеддер и сладкие корнишоны. Много-много сладких корнишонов.

Мама не вела себя, как обычно, тихо. Папа не кричал. На самом деле, они вполне вежливо разговаривали о политике. Моей маме с трудом верилось, что актер может стать президентом Соединенных Штатов, тогда как отец настаивал, что Рейган — именно тот человек, который должен править страной возможностей.

Нам с Томом было наплевать на политику. Мы корчили друг другу рожи, когда родители не смотрели, и болтали о том, как провести остаток летних каникул. Ни один из нас не хотел возвращаться в школу. Учеба помешала бы играть в прятки, пока не зажгутся фонари — дольше, если удавалось увильнуть. Или играть в цирк с золотым лабрадором миссис Беннет и моим серебряно-розовым полосатым хула-хупом.

— Пойдем на улицу, — предложил Том, вылизывая свою тарелку от последних остатков супа, оставляя оранжевые усы над губами. — Покатаемся на велосипедах. Мы сможем погонять по «смайлику».

Ему не пришлось просить дважды. Как только мама выразила свое одобрение в виде отрывистого кивка, мы поспешно запихнули посуду в кухонную раковину и побежали к входной двери, игнорируя мамины указания быть осторожными.

Несколько дней назад Том нашел желтый мяч, и мы нарисовали на нем черным фломастером большую улыбающуюся рожицу. Мы затолкали мяч в яму посреди нашей улицы, так что торчала только верхняя половина, а потом снова и снова проезжали по нему, смеясь и подпрыгивая на велосипедах. Мы оба знали, что один из нас упадет. В этом и заключался весь смысл. Вопрос в том, кто упадет первым. Мой брат, вероятно, поспорил с другими детьми, что это буду я. Он не ошибся.

В тот вечер я в седьмой раз проехала по мячу, и он лопнул с громким «ка-бум». Я подпрыгнула. Велосипед покачнулся, мои руки слишком сильно ударили по тормозам, я потеряла равновесие и упала на землю.

Том смеялся, пока не услышал мой плач и не увидел кровь на моих коленях. Он спрыгнул с велосипеда и подбежал ко мне.

— Жуть, — проговорил он, глядя на мою ногу.

Я заплакала сильнее, крупные жирные слезы покатились по щекам.

— Я вижу кость, — заявил он, и я задохнулась, а потом завыла. Том снова засмеялся. — Нет. Это камешек.

— Не смешно! — завопила я.

Том усмехнулся.

— Тебе лучше перестать плакать, а то мама отрежет тебе ногу.

Я утерла нос тыльной стороной ладони, оставляя мокрую полосу от костяшки пальца до середины руки.

— Уже не плачу. Помоги мне встать.

Несмотря на то, что Том был на год младше, он уже имел невероятный рост и силу. Положил руки мне на талию, он потянул вверх. Я старалась не обращать внимания на кровь, вытекающую из моих коленей и стекающую по ногам, пачкая мои пыльные носки.

— Я возьму твой велосипед, — предложил Том. — Хорошо?

— Хорошо, — согласилась я и захромала домой. И тут мы увидели папу, выходящего из дома с чемоданом в каждой руке. Он посмотрел на нас и остановился, потом поставил чемоданы на землю и протянул руки.

— Куда ты собрался? — спросил Том, обнимая папу.

— Уезжаю на некоторое время.

— Можно мне с тобой?

— Нет, малыш. — Папа взъерошил волосы моего брата. — Ты должен остаться здесь. Присмотри за мамой и сестрой для меня.

Я посмотрела на отца, нахмурилась, когда заметила слезы в его глазах.

— Когда ты вернешься, папа?

Отец притянул нас обоих к себе и поцеловал в макушки.

— Я не уверен, милая. Скоро. — Его взгляд быстро прошелся по входной двери. — Я лучше пойду.

Он выпустил нас из своих объятий и засунул чемоданы в багажник нашего старого «Фольксвагена». Еще одно объятие, еще одна улыбка. Опять обещания, что мы скоро увидимся, а потом он уехал, высунув руку из опущенного окна и помахав нам на ходу.

Только когда отец скрылся за углом, я поняла, что он не остановился, чтобы спросить о крови, стекающей по моей ноге, не поинтересовался, все ли со мной в порядке.

Мы с Томом забежали в дом и нашли маму там, где и оставили: она сидела за кухонным столом, помытым и вытертым. Посмотрев на нас, без всякого выражения на лице и со свежим слоем макияжа, она сказала нам только одно:

— Пора спать.



***



— Наверное, у отца имелись свои причины не общаться с нами, — тихо сказал Том, вырывая меня из воспоминаний и возвращая в магазин.

Я улыбнулась ему. Том, мой младший брат, младше ровно на год. Первые несколько недель он провел в инкубаторе, потому что появился на свет на два месяца раньше срока. Том всегда говорил людям, это потому, что он спешил встретиться со своей старшей сестрой, и эти слова вызывали у меня чувство гордости.

Я уже собиралась ответить, когда пожилая пара встала. Мужчина показал на деньги, оставленные на столе рядом с их использованными тарелками и чашками, и они оба помахали нам, выходя из магазина, оставив в нем только меня и Тома.

— Мама, наверное, сказала ему, чтобы он больше никогда не ступал на ее порог, иначе превратит его в жабу или вроде того. — Я пожала плечами. — А может, ему просто было все равно.

— Как ты думаешь, он еще жив? Люди ведь так просто не исчезают?

— Ну, с той суммой денег, которую, по словам мамы, он должен… Я не знаю. Может быть, когда-нибудь мы это выясним. — Я похлопала его по руке. — В любом случае, она все еще живет в том же доме, так что не похоже, чтобы нас было трудно найти.

Дверь кофейни открылась, и Лиам шагнул внутрь, его рубашка была в пятнах от капель дождя. Пока он шел к нам, мое сердце билось о грудную клетку как барабан.

— Попроси его переехать к тебе, или я сам это скажу, — прошипел Том вполголоса.

— Только посмей это сделать, и ты отправишься прямиком в ад, — прошептала я в ответ сквозь стиснутые зубы.

— Не беспокойся, Шебби, — усмехнулся Том. — Увидимся там.

Я тоже засмеялась, обнимая Лиама, думая, что Том ни за что не попадет в ад.

Но что-то внутри меня шептало, что я, скорее всего, да.





Глава 16




Сейчас

Нэнси



— В последнее время вы видели кого-нибудь из соседей? — спросила Зака и Лиама, когда мы вместе убирали после ужина: я ставила остатки еды в холодильник, Лиам мыл посуду, а Зак — под обычным принуждением — небрежно вытирал тарелки. Никто из них сначала не ответил, поэтому я задала вопрос снова.

Зак пожал плечами.

— Я иногда вижу Сару в школе.

— О, правда? — воскликнула я, пытаясь быть веселой мамой, что тут же обернулось против меня.

— Это не то, — заявил он с раздражением, пыхтя и закатывая глаза. — Я имею в виду, вижу ее поблизости. В коридорах и все такое.

— Вы могли бы ходить в школу вместе, — заметила я. — У вас могло бы быть что-то общее.

Когда Зак повернулся и поставил стеклянное блюдо на стойку, я увидела, что он встретился взглядом с Лиамом.

— Нам не пять лет, мама, — укоризненно отозвался Зак. — В другой раз ты попытаешься устроить мне свидание?

Лиам тихо хмыкнул, и я стиснула зубы. Почему он не может быть на моей стороне? Мне обидно, когда муж заставляет меня чувствовать себя не в своей тарелке. Что касается Зака, я уже почти привыкла к его словесным колкостям. В его возрасте я точно так же относилась к своим родителям, но все же мне не хватало, милого мальчика, каким он был раньше. Он всегда с готовностью обнимал меня, подобно мистеру Тиклу, независимо от того, смотрели его друзья или нет. Время пролетело так быстро, и в эти дни мне очень повезет, если я получу объятия в рождественское утро. Мой сын взрослел, отдалялся от меня — вполне справедливо, — и все же законное расстояние, что появилось между нами, ранило меня, как наждачная бумага открытую рану.

Я беззаботно улыбнулась и посмотрела на Зака, наклонив голову набок.

— Свидания — это хорошо. Но, я просто имела в виду, что, по-моему, Сара…

— Нэнси, — обратился Лиам, и я подумала, что муж собирается вежливо попросить меня отступить, но тут он неожиданно сказал: — Я предлагаю сходить на ужин в выходные.

— Это было бы чудесно. — Я улыбнулась в ответ, немного удивленная и в то же время обрадованная перспективой. — Мы втроем уже давно никуда не выбирались.

— Вообще-то, — пояснил Лиам, ставя чайник на плиту, — я имел в виду только нас двоих.

— А как же Зак? Ты ведь хочешь пойти с нами, правда, милый?

— Как я уже сказал, мне не пять лет, — огрызнулся Зак. — Я буду совершенно счастлив сам по себе.

— Следи за своим тоном, Зак. — Лиам достал мусорный пакет из-под раковины и протянул ему. — Во-первых, не говори так со своей матерью. А во-вторых, опустоши остальные мусорные ведра по всему дому.

— Но я вытираю…

— Просто сделай это.

Зак выхватил пакет у Лиама и выбежал из кухни, и через несколько секунд я услышала его топот по лестнице.

— Спасибо, милый, — прошептала я, сияя от того, что Лиам встал на мою защиту. — И кстати, я знаю, что он общается с Сарой. Они переписываются в Фейсбуке.

Лиам достал банку с кофе. Несмотря на то, что я купила одну из этих модных машин, он почти не пользовался ею. По его словам, в растворимом кофе нет ничего плохого. Я улыбнулась про себя, благодарная за то, что, несмотря на успешную карьеру, он остался человеком с простыми вкусами. Мое сердце затрепетало, как это часто случалось, когда я думала о нем, о нас, но затем оно почти остановилось, когда Лиам посмотрел на меня, нахмурив брови, сузив глаза, оценивая меня.

— И откуда ты это знаешь? — спросил он.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как покраснело мое лицо.

— Я посмотрела.

— Нэнси.

— Я его мать. Я имею полное право…

— Шпионить?

Мы обсуждали это раньше, но так и не пришли к согласию. Он считал, что это вторжение в личную жизнь Зака. Я думала, что это хороший, старомодный здравый смысл. В наше время все смотрят, что их дети делают в Интернете.

— Называй это как хочешь, — ответила я. — Это моя работа — следить за ним. Убедиться, что он не…

— Тебе не нужно следить за ним. Он хороший парень. У него никогда не было никаких проблем.

Я скрестила руки.

— Ты забываешь об инциденте в его последней школе.

Лиам помешивал свой кофе с большей энергией, чем я считала необходимой.

— Это не он начал.

— Да, хорошо. В любом случае… пока сидела в Фейсбуке, я связалась с Нэйтом.

— Это мило.

Я знала, Лиам не спросит меня зачем и никак не покажет, что это его беспокоит. Честное слово, муж был умным человеком, но разве он не понимал, что немного ревности с его стороны поможет мне чувствовать себя лучше? Более уверенной и защищенной — более желанной? Но если бы я подняла этот вопрос, он почти наверняка ответил бы, что кольцо на моем пальце само по себе достаточная гарантия.

Это никогда не было так. На самом деле нет.

Я приказала себе перестать быть такой мелочной и снова улыбнулась.

— Знаешь, что? Я не смогла найти Эбби. Я искала в Фейсбуке, Твиттере, Инстаграме…

— Звучит весьма хлопотно.

— …но я нигде ее не нашла. Разве это не странно в наше время? Какие мрачные, темные тайны, по-твоему, она скрывает? — Я хотела пошутить, но, судя по тону и выражению лица Лиама, ему это не показалось смешным.

— Ты ведь знаешь, что она живет по соседству? — сказал он. — Если тебе так нужна информация, почему бы просто не сходить и не спросить? — Его слова задели не меньше, чем взгляд, который он бросил в мою сторону.

— Милый, это не…

— Некоторые из нас не хотят выкладывать свою жизнь в интернет на всеобщее обозрение, — недовольно заметил Лиам.

Я напряглась.

— Что это значит?

— Ничего, дорогая. — Лиам вздохнул.

— Не называй меня «дорогая». Я ненавижу, когда ты так делаешь. Думаешь, я слишком много выкладываю в сеть?

— Послушай. — Лиам использовал свой спокойный голос, тот, который мог успокоить меня или зажечь мой запал за секунду, в зависимости от ситуации. — Я хочу сказать это максимально корректно, но вот интересно, есть ли кому-то дело до цветов краски, которые ты думаешь использовать. Или до приготовленного тобой обеда, или…

— Я должна с кем-то делиться этими вещами, — огрызнулась я. — Ты не так часто бываешь дома в последние дни, верно?

— Нэнси…

— Те немногие подруги, с которыми общаюсь, остались дома, так что я не могу их увидеть. Я просила тебя посмотреть планы дома, но ты либо слишком занят, либо тебя нет. Ты почти не интересуешься…

— Я взял на себя новую роль на работе, Нэнси. Больше ответственности. Больше прямых подчиненных. Ты понимала, что я буду занят некоторое время, когда согласилась, чтобы мы приехали сюда.

— Конечно, но я не ожидала, что ты будешь таким отстраненным и загруженным. Вообще-то, ты очень раздражительный. И лучше даже не упоминать о нашей сексуальной жизни. — Я посмотрела на мужа, в который раз не желая отступать и успокаивать, что оказалось на удивление приятным.

Лиам вскинул руки вверх.

— Откуда, черт возьми, это взялось? Вообще-то, нет. Неважно. Я больше не буду обсуждать это. Я должен поработать.

— Конечно, должен, — ледяным тоном сказала я, когда он повернулся и ушел.

Зак вернулся на кухню и поставил полный мусорный пакет на пол.

— Вот. И чтобы ты знала, мама, стены в этом доме очень тонкие. Так что если вы с папой собираетесь спорить о вашей… эээ… сексуальной жизни, то можете делать это, когда меня нет рядом? Мерзость.

И вот так я осталась одна на полупустой кухне с полным мусорным пакетом у ног. Не так я себе представляла начало наших пасхальных выходных. Я ни за что не пошла бы сейчас ужинать с Лиамом. Это станет для него наказанием за то, что он так грубо себя вел. Подняв пакет, я понесла его на улицу, благодарная за минутку свежего воздуха. На мгновение подумала о том, чтобы взять куртку и пойти прогуляться, ничего не говоря, но на улице холодно, и я сомневалась, что Лиам заметит, что меня нет.

— К черту все! — резко сказала я вслух.

— Привет, Нэнси. — Голова Нейта высунулась с другой стороны его машины, и когда я опустила пакет в контейнер и подошла, он вытер руку о тряпку. — Все в порядке? Сто лет тебя не видел.

Что-то внутри меня слегка зажглось, когда я увидела его улыбку. Может быть, это просто последствия безразличия Лиама, но в мужчине, работающем над своей машиной, определенно есть что-то сексуальное. Что-то немного грубое, первобытное, почти.

— Хорошо, нормально, — отозвалась я. — Все как обычно. Занимаюсь хозяйством.

— Делаешь что-нибудь особенное на Пасху? — Он прислонился к машине, все еще вытирая пятна от масла со своих рук.

Я не замечала его рук раньше. Они выглядели сильными, крепкими, с длинными пальцами. Я перевела взгляд на его лицо.

— На самом деле нет. Все то же самое, разбираюсь с вещами, полагаю. А ты?

— Мой брат, его жена и их девочки-близнецы приезжают на выходные. — При упоминании о них его улыбка стала шире, и он засиял. Очевидно, мысль о том, чтобы провести время с родственниками, приносила Нэйту радость, и мне вдруг захотелось, чтобы к нам тоже приехали гости. Я бы не отказалась от компании.

— Это здорово, — одобрила я. — Звучит восхитительно.

— Да. Так и будет. Ну, эээ… — Нэйт прочистил горло.

Неловкое молчание окружило нас, пока мы смотрели друг на друга. Я снова почувствовала себя смущенным подростком, пытающимся придумать что-нибудь умное, чтобы сказать.

Нэйт кивнул в сторону своего дома.

— Я лучше пойду внутрь. Обещал Эбби разобраться с полками в гостевой спальне до того, как все приедут завтра.

— Ей повезло с мужем, который мастерски выполняет любую работу, — подмигнула я ему. — Действительно, очень повезло. — Когда жар обдал кожу моего лица, я задумалась, что же на меня нашло.

Нэйт рассмеялся.

— Передай ей это в следующий раз, когда увидишь, хорошо? Замолви за меня словечко.

— Обязательно, — ответила я, радуясь, что он не замечает или не хочет заглотить наживку. Нэйт помахал мне рукой, и я смотрел, как он идет к своему дому и исчезает внутри.

Пока шла к своей входной двери, в голове проносились тысячи мыслей, я решила, что хватит оставаться невидимкой в собственном доме. Мой муж должен начать уделять мне больше внимания.

И я только что нашла идеального человека, который поможет это сделать.





Глава 17




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Сейчас школьные каникулы, но я хотела бы вернуться в школу. Мама такая ворчливая, как будто у нее все время месячные. Вчера она огрызнулась, когда я спросила, не знает ли она, где мой телефон. «Разве ты недостаточно взрослая, чтобы позаботиться о своих собственных вещах, Сара?» Я просто спросила!

Даже папа обращается с ней осторожнее, чем обычно. Иногда мне хочется, чтобы он послал ее на хрен. Как во вторник вечером, когда я подслушала это:

Папа: Ты купил шоколадного пасхального кролика для Сары?»

Мама: Нет, я забыла. (Э? Оракул мелочей никогда ничего не забывает!)

Папа: Есть шанс, что ты его купишь?

Мама: Я уже все купила, и сейчас в «Теско» будет хаос. Ты сходи.

Я надеялась, что папа скажет что-нибудь по поводу ее тона, но он промолчал. Он просто слишком милый. Позже мама сообщила что не подарила мне кролика, потому что думала, что я слишком большая, разве нет? Я ответила, что мне все равно. Следовательно, мы обе солгали, что делает нас равными. Понимаю, это глупо и, да, мне шестнадцать, но это вроде уже традиция, а у нас их не так много.

По крайней мере, дядя Пол, Линн и близнецы приедут в эти выходные, так что дом не будет похож на похоронное бюро хотя бы несколько дней. Я к тому, что обычно только папа, мама и я отмечаем праздничные выходные и все такое. Не то чтобы у нас было много родственников.

В общем, на прошлой неделе папа предложил нам пригласить соседей в гости. И мама, и я сразу же сказали: «Нет!». Я не хочу проводить время с идиотом по имени Зак. На днях он пытался завязать со мной разговор. Уф. Как будто у нас есть хоть что-то общее.

Мама сказала папе, что они, вероятно, все еще заняты наведением порядка после переезда, и мы должны дать им время обустроиться. Это первая разумная, не раздражающая вещь, произнесенная ею за целую вечность, и я подумала, что, возможно, она пришла в норму.

Но потом мы с ней поссорились, потому что я хочу пойти на вечеринку в субботу с Клэр и ее новым парнем Джеймсом. Я сказала маме, что Джеймс будет за рулем, что правда, и там не будет алкоголя, что определенно не так. Поэтому мама ответила, что я могу пойти, и она нас заберет.

Я: Но я же сказала, что Джеймс сможет вести машину.

Она: А я говорю, что отвезу вас. Я заеду за вами в одиннадцать.

Я: В одиннадцать? Это слишком рано. Нет смысла идти. Я буду выглядеть как ребенок!

Она: Тогда не ходи.

Я: Почему ты так себя ведешь? Ты несправедлива.

Она: Прекрасно. Решение принято. Ты не идешь. Пол и Линн все равно будут здесь.

Я: Но…

Она: Ответ — нет.

Гах! Иногда я ненавижу ее! По-настоящему ненавижу.

Ладно, я лучше сделаю домашнее задание. Не похоже, что мне есть чем заняться в субботу вечером, верно?

Увидимся, Сара x.

P.S. Слово дня: тщетный, прилагательное.

1: не приносящий никакого полезного результата.

2: не имеющий пользы или эффекта.

Пример: Попытка переубедить маму насчет вечеринки будет тщетной дискуссией!





Глава 18




Сейчас

Эбби



Нэйта и Сары нет дома, и я провела утро, готовясь к приезду Пола и Линн: навела порядок, постирала и подготовила свободную комнату. Я знала, что Нэйт счастлив снова увидеть своего брата, а Сара обожает свою тетю Линн.

Я улыбнулась, подумав о девочках-близнецах, Рейчел и Рози. Мы давно их не видели, и мне не терпелось взять их на руки и прижаться носом к их головкам. Младенцы и дети ясельного возраста такие бесхитростные, свободные от предрассудков, и им легко угодить.

Я поднялась наверх в спальню Сары с корзиной свежего белья. Она унаследовала мою потребность в аккуратности и содержала свою комнату в безупречном порядке, на что Камилла часто сетовала, утверждая, что Клэр на это не способна. Камилла рассказывала, что однажды нашла под кроватью дочери три тарелки и недоеденный бутерброд. Во всяком случае, она думала, что это был бутерброд. Он оказался таким зеленым и пушистым, что, возможно, это были останки лягушонка Кермита.

Солнце отражалось от разноцветного покрывала Сары, освещая комнату как радуга. Я нечасто заходила сюда, и чувствовала себя странно, как будто входила в зону с определенными временными рамками.

Я читала Саре каждый вечер, как и Тому. Но к восьми годам Сара уже предпочитала читать сама или придумывать собственные истории. Яростная независимость еще одна черта, которой я наделила свою дочь.

Довольно нестабильный мирный договор между мной и Сарой закончился. Дни спустя спор о том, пойдет ли она на вечеринку, все еще вызывал у меня сожаление. Не настолько сильное, чтобы передумать, — я бы не отказалась от своего слова, — но она неделями не ложилась спать допоздна, работая над школьными заданиями. Она вела себя как примерный ребенок, и я часто думала, что мне следует дать ей больше поблажек.

Положив ее чистую одежду на кровать, я повернулся, чтобы уйти. Я перестала складывать вещи Сары уже много лет назад, часто повторяя, что она не живет в отеле и должна убирать за собой, но в свете всего, что произошло, решила сделать исключение.

Я положила ее футболки и джинсы в шкаф, затем начала складывать нижнее белье. И когда засовывала ее носки в ящик и отодвинула в сторону фиолетовый бюстгальтер, то увидела это. Синий дневник Сары с белой кожаной застежкой и золотой стрекозой на обложке. Тот самый, который я подарила ей на день рождения.

Как только мне на глаза попался дневник, я поклялась, что не притронусь к нему. Это то, что сделала бы моя мама, если бы я была достаточно прилежной, чтобы писать о своих подростковых переживаниях. Я убрала одежду Сары, закрыла ящик и дошла до верха лестницы, прежде чем повернуться и пойти обратно в комнату дочери. С каждым шагом я пыталась отговорить себя от того, что собиралась сделать. Но пока смотрела на дневник, потом позволила своим рукам взять его, я уже убедила себя, что это для блага Сары. Я смогу защитить ее на случай, если она подсядет на наркотики, спутается не с той компанией или у нее возникнут вопросы, которые дочь постесняется задать. Все только ради ее блага, и поможет мне быть лучшей матерью. Это не имело абсолютно никакого отношения к шпионажу.

И вот я устроилась на уютном покрывале моей дочери и стала читать. Сначала мое дыхание участилось, по мере того как мои глаза сканировали страницы. Затем мне пришлось крепко зажмуриться. Гнев вскоре сменился печалью, и я успела отвернуться, прежде чем жирная слеза упала на гневные каракули Сары.

Я смахнул слезы рукавом, чтобы читать дальше, и когда во второй раз перелистала дневник своей дочери, привязанность, которую она испытывала к отцу, и отвращение ко мне практически соскочили со страниц и устремились в мое горло.

«Слава богу, мой характер больше похож на папин, потому что мама — просто кошмар».

«Она что, совсем меня не знает?»

«Иногда мне хочется, чтобы он послал ее на хрен».

«Гах! Иногда я ее ненавижу! По-настоящему ненавижу».

Я покачала головой и удивилась, когда же я стала похожа на свою мать, хотя отдалилась от нее так рано, как только могла. Как получилось, что, несмотря на все мои усилия, мы с дочерью не ладили?

Стоило бы радоваться, что Нэйт и Сара так близки, что она так похожа на него, если не внешностью, то уж точно характером. Я знала, что упорство Нэйта держало нас вместе все эти годы. Он словно пластилин или полиэтиленовая пленка, лепил себя вокруг меня, на каждую уродливую шишку, бугорок и прыщик.

Временами мне хотелось закричать: «Спасайтесь, для меня уже слишком поздно». Но в итоге я осталась бы одна. Я не хотела быть одной, хотя одиночество будет вполне заслуженным. Я сунула дневник Сары под нижнее белье, достала одежду, которую тщательно складывала, и положила ее аккуратной стопкой на кровать.

Спускаясь по лестнице, я остановился, чтобы посмотреть на фотографию Тома. Он действительно был благословлен Богом хороших генов, и девушки сходили с ума от его глубоких голубых глаз и заразительной улыбки. Он мог бы заполучить практически любую, если бы захотел. Так случилось, что он верил в настоящую любовь и видел доброту во всех людях, в то время как я оставалась жалким циником.

— Ты бы ни за что не позволил мне стать такой похожей на нашу мать, — печально сказала я вслух. — Ты бы проклял меня за то, что я такая плохая мама. — Я нежно коснулась кончиками пальцев его одномерной щеки. — Сара любила бы тебя. Так же сильно, как и я.

Закрыла глаза, чтобы не потерять контроль над миром, и представила, как изменилась бы наша жизнь, если бы только я не решила быть такой безрассудной.





Глава 19




Тогда

Эбби



— Мы встретимся с ними, чтобы выпить в «Шалтае-Болтае»? — спросил Лиам из-за душевой занавески.

— Да, — подтвердила я, нанося второй слой туши. — София заедет за Томом, и они направятся прямо туда.

Лиам немного отодвинул занавеску и высунул голову. Хотя я не обратила внимания на его лицо. Вместо этого смотрела, как вода стекает по его подтянутому животу, придавая «стиральным доскам» совершенно новое значение.

— Эбби?

— А? — Я медленно подняла голову. — Что?

Он засмеялся.

— Я спросил, во сколько мы с ними встречаемся?

— В восемь. — Я усмехнулась. — Боже, неужели ты не слушаешь ничего из того, что я говорю?

— Гляньте, кто говорит. И для протокола, я слушаю все, что ты говоришь. Который час?

Я посмотрела на часы.

— Как раз перевалило за шесть тридцать. Времени достаточно.

— Да. — Лиам улыбнулся и полностью открыл занавеску в душе. — Много времени. А ты выглядишь так, будто тебе нужно помыться.

— Ты нахал. Я уже помылась.

— Не-а. Я уверен, что это не так. И здесь есть место. Разденешься?

Я хихикнула.

— Лиам.

— Сделай это. — Он снова улыбнулся, а затем добавил: — Пожалуйста?

Он не сводил с меня глаз, пока я расстегивала молнию на платье и позволяла ему упасть на пол. Затем расстегнула лифчик и освободилась от трусиков. Лиам глубоко выдохнул, и я уже могла видеть, как сильно он хочет меня.

— Ты знаешь, что мы опоздаем, — заявила я, заходя в ванную. — И…

Он заставил меня замолчать медленным поцелуем, который мог бы длиться вечно. Он скользил вниз, ненадолго задержавшись на моей груди, а затем снова направился на юг, чтобы дразнить и ублажать, пока я не оказалась на грани экстаза. Спина выгнулась дугой, ноги дрожали, я уперлась в стену руками, чтобы не упасть.

— Не останавливайся. — Мои слова растворились в шуме льющейся воды, поэтому я повторила их снова, на этот раз громче.

Но он все же остановился, затем медленно встал, развернул и вошел в меня. Лиам шептал мое имя, проникая все глубже и быстрее, его пальцы были во всех нужных местах, а губы — на моей шее. Я выкрикивала его имя снова и снова, пока он доводил меня до грани и отводил назад, только чтобы сделать это еще раз. Затем мы оба задыхались в унисон, почти рухнув в ванну, пытаясь отдышаться, с бешено колотящимися сердцами.

— Я люблю тебя, — прошептал Лиам, обхватывая меня руками. — Я люблю тебя.

Я глубоко вздохнула и похлопала его по руке.

— Ты знаешь правило. Десять минут до и после не считаются.

Маленький вздох, я приняла за проявление удовольствия от секса, пока он тихо не сказал:

— Не надо.

Я нахмурилась.

— Что не надо?

— Делать легкомысленные замечания, когда я говорю тебе о своих чувствах.

— Я никогда так не делаю.

Лиам поцеловал мое плечо.

— Да, делаешь. — Он провел пальцами по моей руке и снова поцеловал. — Почти каждый раз.

Я пожала плечами.

— Да, ладно…

Лиам снова притянул меня к себе.

— Все в порядке. Я понимаю, почему.

— Мне лучше собраться, а то мы опоздаем. — Я выскользнула из его объятий, вышла из ванны и закрыла за собой занавеску.

Когда я взяла полотенце и обернула его вокруг себя, Лиам сказал:

— То, что твой отец ушел, а твоя мама… с ней трудно, не значит, что ты не заслуживаешь любви.

Я уже собиралась наброситься на него, сказать, чтобы он прекратил заниматься психоанализом. Но, совершенно неожиданно, гнев исчез. Мои плечи опустились, когда я наконец осознала, что он понимает меня. Полностью. Хорошую, плохую и откровенно уродливую. Но чудесным образом Лиам все еще любил меня. Я снова отдернула занавеску душа, маленькие капельки воды попали мне на лицо. Лиам уставился на меня и начал поднимать руку, очевидно, готовый к моему ледяному опровержению.

— Переезжай ко мне, — выдохнула я, прежде чем у меня сдали нервы.

— Что? Я…

— Я люблю тебя, — быстро произнесла я. — Все время думаю о тебе. Я никогда ни к кому не испытывала таких чувств. — Я не могла встретиться с ним взглядом. — Вообще-то, я никогда никого так сильно не любила, совсем. — Я жалобно засмеялась и продолжила. — Кроме Тома, конечно, но он мой брат, и это совсем другое, но…

— Эбби..

— Он думает, что ты классный. Твердит об этом постоянно, и от этого я люблю тебя еще больше. И я хочу засыпать ночью и просыпаться с тобой каждое утро, понимаешь? Наверное, это звучит банально, но это правда. Так что ты думаешь? — Я посмотрела на него в первый раз с тех пор, как начала свой жалкий монолог, и сразу же заметила его поднятые брови. — Слишком рано. Да? Прошло всего шесть месяцев. Абсурд. Неважно, я…

— Да.

Мое лицо поникло, и я заставила себя улыбнуться.

— Я понимаю. Слишком рано. Тогда ладно. Извини за это, я…

— Нет. — Он выключил воду. — То есть, да, я перееду к тебе. — Лиам потянулся ко мне и снова заключил во влажные объятия. — Я чувствую то же самое. С первого раза, когда я тебя увидел.

Я рассмеялась, обнимая его и покрывая лицо поцелуями.

— Я давно хотела спросить тебя.

Он усмехнулся.

— Знаю. Том сказал мне.

Мой рот открылся.

— Он что? Маленький говнюк. Я убью его.

— Пожалуйста, не надо. — Лиам дрожал, и я погладила его по рукам. — Там было столько пива, что он, наверное, не помнит. Я думаю, это звучало примерно так: «Моя шиштра любит тебя, приятель. Она очень, очень любит тебя. Она хочет, чтобы ты переехал к ней, но боится, что ты уйдешь.

— Что? Почему ты ничего не сказал?

Лиам погладил мою щеку указательным пальцем.

— Потому что тебе нужно было разобраться с этим в свое время. Спешить ведь некуда?

— Нет. — Я наклонила голову набок. — Но когда ты переедешь?

По лицу Лиама поползла ухмылка.

— В воскресенье?

— В мой день рождения?

Лиам усмехнулся.

— Хороший подарок?

Я снова обняла его.

— Самый лучший.

Мы как раз наслаждались очередным страстным поцелуем, когда зазвонил телефон.

— Забудь. — Лиам прижался к моей шее, протягивая руки к моему полотенцу. — Останься здесь со мной.

— Не могу. — Я вернула полотенце и мягко оттолкнула его. — Это, наверное, Том. Спорим, они опять опаздывают. Ты же знаешь, они живут по времени Софии. — Я помчалась в гостиную и схватила трубку. — Алло?

— Эбби, это я.

— Я так и знала, — хмыкнула в ответ. — Можешь не говорить. Ты не успеешь до девяти.

— Не совсем. — Голос Тома звучал тихо, приглушенно. — Мы снова поссорились. На этот раз сильно. Все кончено. Я сыт по горло.

Мне захотелось подпрыгнуть, проскакать по квартире, распевая «Аллилуйя». Вместо этого я пробормотала:

— Вот дерьмо. Что случилось?

— Помнишь пару недель назад, когда я простудился? А она пошла гулять со своими подружками из салона?

— Да, — тихо сказала я, волнуясь, что догадываюсь, к чему это может привести. — Я помню.

— Ну, в ту ночь она ушла с каким-то парнем. Перепихнулись где-то в переулке, прижавшись к штабелю пивных ящиков.

— Что?

— Господи, чертовы пивные ящики! И она говорит мне об этом за два дня до моего дня рождения.

— Но она всегда обвиняла тебя в…

— Расскажи мне об этом.

Я опустилась на диван.

— Как ты узнал?

Он фыркнул.

— Она вела себя как милая и влюбленная…

— Ну, это на нее не похоже.

— Именно. А когда я спросил, что происходит, она начала плакать.

— Она плакала?

— Да, как будто это могло вызвать у меня сочувствие. А потом все рассказала. — Том глубоко вздохнул. — Она говорит, что это ничего не значило. Она даже не может вспомнить его имя. Ты можешь в это поверить? Она даже не знает, с кем трахалась.

— Черт возьми. Что за…

— Сука? Да. Я так зол, — признался Том. — Что, черт возьми, я в ней нашел? Двуличная потаскуха.

— Послушай, — сказала я мягко, — забудь глупую Софию. Забудь про «Шалтая». Приезжай. Лиам здесь. Мы можем взять пиццу и посмотреть наши старые видео «Герцогов Хаззарда». Что скажешь? — Когда Том не ответил, я добавила: — Давай. Это отвлечет тебя от мыслей о ней.

Он вздохнул.

— А может, мы сходим куда-нибудь? Только ты и я, на некоторое время? Не обижайся, но я не хочу смотреть, как вы двое любите друг друга на диване.

— Хорошо, без проблем.

— Но давай обойдемся недорогим местом, потому что я на мели.

— Ладно, — ответила я. — Я заеду за тобой примерно через час. Мы поедем в «Шалтай» и «Рэд».

— Уф, — простонал он. — Может, не в «Рэд». Что, если София там трахается с кем-то другим?

— Хорошо. Но сегодня я угощаю. Я подброшу тебя до дома, и ты сэкономишь на проезде в такси. Что скажешь?

Он выдохнул.

— Спасибо, сестренка. И предупреждаю. Я планирую быть в говно.

Я засмеялась.

— Без проблем. Я присмотрю за тобой. Обещаю.

— Тогда увидимся позже, — проговорил Том. — Передай Лиаму привет и извинения за то, что украл тебя.

— Все в порядке? — спросил Лиам, выходя из ванной.

После того как я быстро все объяснила, он обнял меня, поцеловал в макушку и сказал:

— Передай Тому, что я сожалею, и чтобы он повеселился. Я пойду в квартиру, выпью пару бокалов пива с ребятами и начну собирать свои вещи.

Я усмехнулась.

— Не могу дождаться.

— Я тоже, — согласился он. — Может, позже вечером я присоединюсь к тебе, чтобы выпить в «Шалтае», хорошо?

— Да, отлично.

— Если не появлюсь, тогда позвоню тебе завтра утром, и мы заберем твою машину, если ты ее там оставишь. — Он засмеялся. — Судя по тому, что вы двое запланировали, вам, наверное, стоит это сделать.





Глава 20




Тогда

Нэйт



В двадцать четыре года я считал себя довольно удачливым, если речь шла о встрече со смертью. По сравнению со многими моими друзьями она меня практически не коснулась. Но сходив на похороны два раза с разницей в двенадцать месяцев, я понял, что мы с Мрачным Жнецом больше не в дружеских отношениях.

Сначала умерла бабушка, а теперь, почти ровно через год, ушел и дедушка. По моему скромному мнению, поездки в Северную Англию официально не считались чем-то обязательным, ну а теперь у меня и вовсе не осталось причин возвращаться сюда.

После похорон мне хотелось сменить обстановку, поэтому я позвонил по номеру, указанному на бумажке, которую брат сунул мне в руку в конце службы.

— У меня есть мобильный телефон, — подмигнул он мне. — Это просто потрясающе.

Неудивительно, что у Пола имелась новейшая техника. Когда начинал заниматься подбором персонала, он стал одним из первых, кого я устроил в IBM, где, по его собственным словам, он «серьезно продвигался по карьерной лестнице». Но в отличие от стереотипного IT-ботаника, Пол был уверен в себе, общителен и мог бы сняться в рекламе Кельвин Кляйн, расположившись между Кейт Мосс и Кристи Терлингтон. И они бы влюбились в него, этого симпатичного ублюдка.

Я слушал, как телефон прозвонил несколько раз, и отодвинул его от уха, когда Пол ответил.

— Нэйт, — прокричал он. Звук раздался такой, будто брат находился в аэродинамической трубе. — Мы в моей машине. Ты можешь в это поверить? Мобильные телефоны — это будущее, старик. Это действительно так. В любом случае ты в порядке? Все нормально? — Должно быть, он передвинул телефон, потому что его голос отдалился. Впрочем, недостаточно далеко, потому что я все равно услышал, как он сказал: — Подожди, Стейси, закончишь со мной позже, ладно?

Стейси. А я ломал голову, как ее зовут. Держу пари, что никто из мужчин на похоронах — и, возможно, даже некоторые из женщин — не смог бы описать ее лицо. Мы все слишком сосредоточились на ее груди, что можно назвать почти желанным отвлечением, учитывая причину нашей встречи.

— Помню, я обещал не беспокоить, но не хочешь сходить куда-нибудь сегодня вечером? — крикнул в трубку, не уверенный, что Пол может услышать или сосредоточиться на моих словах. Особенно если Стейси делает с ним то, что, как я думал, она делает.

— Конечно, без проблем. Какие-то предпочтения?

— «Чиаппарелли». Определенно. Ничего возмутительного. Хорошая еда, немного пива. И все. И никаких разговоров о смерти и похоронах, хорошо?

— Понял. Я позвоню и закажу столик. Увидимся там через час. — Он повесил трубку.

Я вернулся в дом дедушки, где остановился с мамой и папой, и принял душ, после чего отправился по Ливерпульской дороге в своем надежном старом «Фиате», а мой любимый альбом Дэвида Боуи «Let's Dance» ревел из потрескавшейся звуковой системы. Казалось, это обычный визит в Престон на выходные, и к тому времени, когда я припарковал машину на Фишергейт, мое настроение стало лучше, чем когда-либо с тех пор, как мы получили звонок о дедушке.

Мне не терпелось провести вечер со своим старшим братом, хотя наши характеры больше походили на горошину и селедку в стручке. Родители не понимали, как мы так хорошо ладим, да и никто не понимал. Но мы были семьей. Мы сроднились. Вот так просто. Что еще больше?

Пол уже сидел в ресторане и помахал мне рукой, когда я вошел.

— Привет, братишка. — Он встал, чтобы обнять меня. — Ты выглядишь лучше, чем на похоронах. Вот дерьмо. Я не должен был упоминать о них.

— По поводу этого, — отозвался я, когда мы оба сели. — Стейси, серьезно?

— А что со Стейси? — уточнил он, подняв глаза в мастерском, но абсолютно фальшивом налете невинности.

— Скажем так, когда ты появился в красном кабриолете…

— Обожаю эту машину…

— и еще с какой-то блондинкой с, э-э-э, активами, никто из нас и глазом не моргнул. И я уверен, что дедушка оценил этот жест — ты так оживил его похороны.

Он усмехнулся.

— Она великолепна, скажи? И сексуальная. Ты видел ее улыбку?

— У нее есть голова? — Я старался удержать лицо серьезным. — Думаю, викарий отправится прямиком в ад.

Пол подмигнул мне.

— Не привязывайся слишком сильно.

— Порази меня.

Он начал загибать пальцы.

— Слишком навязчивая. Слишком требовательная. Слишком ревнивая…

— Шокирующая.

— И прокляла меня только за то, что я отшил ее ради тебя сегодня вечером.

— Оу… — Я бросил на него саркастический взгляд. — И это после того, как она отсосала тебе.

На мгновение я испытал удовольствие, увидев, как Пол потерял дар речи.

— Как…? Чертов мобильный телефон. Мне нужно понять, как пользоваться кнопкой отключения звука.

— Мой брат, дамы и господа, — прокомментировал я, вытянув руку. — Легко отвлекается, быстро впадает в скуку и, таким образом, обречен навсегда остаться холостяком. Если бы только…

Он засмеялся.

— Отвали.

Остаток вечера мы не обсуждали более серьезные темы. Нет, люди не могли понять, как я уживаюсь с английским ответом Казанове, но в тот момент бесстыдно беззаботный взгляд Пола на мир, пицца с ветчиной и сыром и пиво как нельзя лучше подходили мне.

Неудивительно, что Пол слишком много пил, слишком много ел и слишком часто матерился, и после того, как мы покончили с едой, то направились в ближайший паб. Там оказалось не слишком много народу, и я выпил пару бутылок колы, в то время как Пол пропустил еще две пинты пива, а затем напоследок заказал джин с тоником.

— Повезет, если я поймаю это чертово такси, — пробурчал он со слипающимися глазами, допивая последнюю рюмку. — Я пьян в стельку.

Я посмотрел на часы. Почти одиннадцать тридцать. Пора возвращаться.

— Я отвезу тебя.

Пол махнул рукой.

— Не нужно. Отель все равно в противоположном направлении. И не забудь, у меня есть вот это. — Он пошарил в кармане пиджака и достал мобильный телефон. С виду телефон выглядел тяжеловатым, чтобы таскать его в кармане, но я все равно невольно восхитился технологией. Звонить откуда угодно? Гениально. Может быть, они приживутся.

Я простоял достаточно долго, чтобы подъехало такси, и убедился, что водитель понял инструкции Пола, потому что звучало так, будто его язык стал слишком большим для его рта.

К тому времени, как я вернулся к машине, улицы практически опустели. Я ехал чуть больше десяти минут, когда увидел пожар. Сначала подумал, что какой-то идиот развел костер на обочине дороги или типа того, но, подъехав ближе, увидел, что дело гораздо серьезнее.

Это был автомобиль, охваченный пламенем.

Я резко затормозил и выскочил из машины.

— Эй, — крикнул я, пытаясь подойти ближе. Автомобиль лежал вверх дном, большая часть его уже занялась огнем. Крыша напоминала раздавленную консервную банку, а осколки от разбитого лобового стекла и окон валялись на земле, сверкая, как кусочки льда.

— Эй! — Я нагнулся. Господи Иисусе! Неужели сзади кто-то есть, или свет меня обманывает? Пытаясь подойти ближе, я почувствовал жар на своем лице.

— Черт! Черт! — Я отпрыгнул назад. — Помогите! — закричал я, мой голос едва пробивался сквозь пламя. — Помогите!

Завертел головой, отчаянно ища на дороге встречные фары. Или велосипедиста. Собачника. Кого угодно. Но я был один.

Я вспомнил про огнетушитель, на котором всегда настаивал мой отец, и быстро добежал до машины, взял баллон из багажника и повернул назад. Господи Иисусе! То, что несколько мгновений назад считалось автомобилем, теперь превратилось в огненный шар. Направив сопло, я почувствовал себя так, словно попал в страшный кошмар, от которого должен проснуться в любую секунду. Но проходили мгновения, а я все еще оставался там. И все было бессмысленно. С таким же успехом я мог попытаться задуть огонь ртом. Пока я опустошал огнетушитель, пламя разгоралось все сильнее. Красно-оранжевые демоны дразнили меня, подталкивая к новым попыткам.

— Чтоб тебя! — заорал я, бросая баллон на землю. — К черту!

Я нагнулся, пытаясь как следует рассмотреть машину. Даже сквозь вонь горящего бензина я чувствовал запах горящей плоти. Рвота подступила к горлу, а сердце заколотилось, когда я понял, что там точно кто-то есть.

Был ли он — он? — еще жив? Все в автомобиле заволокло дымом, но шанс оставался. И если бы я мог добраться до него, если бы только смог дотянуться, то возможно смог бы вытащить его на свободу.

В моей голове промелькнули образы жертв ожогов, и какая-то часть меня подумала, что лучше бы он погиб. Я попытался подойти ближе к обломкам, но когда волосы на моих руках запеклись, а лицо обожгло, как от мгновенного солнечного ожога, отскочил назад, похлопывая себя сильнее, чем нужно.

Теперь пламя поднималось еще выше и стало еще жарче, заставив меня отступить на несколько шагов. Я опустил руки, готовый признать поражение.

Нет. Черт побери. Нет! Должно быть что-то, что я могу сделать. Я снова огляделся.

И тогда я увидел ее.

Она лежала в нескольких метрах от полыхающего автомобиля, лицом вниз на дороге, платье задралось до середины бедер, из ног сочилась кровь. Ее тело оставалось жутко неподвижным. Почему я не заметил ее раньше?

— Прочь от машины! — закричал я, подбегая к ней, размахивая руками. — Давай!

Когда я упал на колени рядом с ней, жар чуть не сбил меня с ног, а глаза наполнились слезами. Она лежала так близко — слишком близко, чтобы я мог оставить ее здесь. Я попытался проверить пульс, но мои пальцы так сильно дрожали, что не мог определить, кому принадлежат эти удары — ей или мне.

Я понимал, что если сдвину ее с места, а она еще жива, то рискую причинить ей еще больший вред. Но альтернатива выглядела слишком ужасно. Я поднялся, подхватил ее под руки, стараясь не обращать внимания на болтающуюся голову, как у тряпичной куклы, и потащил прочь, удивляясь тому, какая она легкая. Когда я убедился, что мы достаточно далеко от автомобиля, то уложил ее в положение покоя. Стянув с себя свитер, я положил его ей под голову, смахнул с лица слипшиеся волосы и убрал их от закрытых, заплывших глаз.

А потом я говорил с ней. Сказал, что все будет хорошо. Чтобы она держалась. «Держись. Пожалуйста, держись». Я продолжал разговаривать, даже когда услышал сирены вдалеке, и вплоть до того, как парамедик размером с борца сумо мягко велел мне отойти с дороги.

— Сэр, — сказал он. — Теперь все в порядке. Сэр? Вы должны позволить нам позаботиться о ней.

Каким-то образом я согласился, чтобы меня отвели на заднее сиденье машины скорой помощи. Меня осмотрели, надели маску на лицо, спросили что произошло, знаю ли я пострадавших, что именно видел? Парамедик вернулся и заставил меня лечь с поднятыми ногами, бормоча кому-то еще о том, чтобы у меня не было шока. Со своей новой точки обзора я наблюдал, как пожарные работали над тушением огня, превращая то, что когда-то было синим автомобилем, в дымящуюся стальную оболочку. Запах горящей резины заполнил мои ноздри, и когда во рту собралось много слюны, я изо всех сил старался удержать еду.

Полиция перекрыла дорогу и натянула брезент, чтобы обломков и тела больше не было видно. И снова, и снова я твердил себе: если бы я только сделал что-то по-другому.

Если бы только я не позволил Полу так напиться, что пришлось заталкивать его в такси.

Если бы только быстрее вернулся к своей машине.

Если бы только поставил ногу на газ и проехал на желтый свет.

Если бы…

Невольно подумалось, сколько раз мой отец бывал на месте происшествий, подобных этому. Сколько семей он посетил посреди ночи, стоя на пороге в своей полицейской форме, разбудив, чтобы сообщить, что их любимого человека больше нет. Отец никогда не говорил об этой стороне своей работы. Он любил повторять, что держит свои карты близко к сердцу. Скорее, всю колоду. Мы с Полом всегда понимали, когда у него выдавался тяжелый день на работе. Вечером отец обнимал нас чуть крепче, садился на край нашей кровати и спрашивал, как прошел день, игнорируя маму, когда она в четвертый раз напоминала ему, что нам пора спать.

Высокий, крепко сбитый полицейский с бейджиком «Г. Кук» пришел взять у меня показания. Его рыжие волосы выглядывали из-под шляпы, и я заметил, что его глаза настолько налились кровью, что напоминали сложные дорожные карты. Мои, вероятно, выглядели не лучше.

Офицер молча кивнул, давая мне достаточно времени, чтобы начать отвечать на его вопросы, пока он делал пометки в своем блокноте.

— Так вы не знаете, кто был в машине?

Я потер ладонями лицо.

— Нет. Но что насчет девушки? Куда они…

— Больница Престона.

— Он мертв? — Я сглотнул. — Парень сзади. Они не смогли его спасти.

Офицер Кук опустил свой блокнот, положил руку мне на плечо.

— Нет, — тихо сказал он. — Мы ничего не могли сделать.

Я ударил себя кулаком в грудь.

— Я должен был что-то сделать. Я должен был…

— Послушайте меня, — перебил он.

— Но я…

— Вы сделали несколько вещей. Вы остановились. Вы вышли из машины. Вы пытались потушить огонь. — Я снова открыл рот, но он поднял руку и продолжил: — Вы оттащили ту молодую леди в безопасное место. Вы остались с ней. Вы помогаете нам разобраться в том, что произошло. — Он сделал паузу. — Я бы сказал, что вы сделали довольно много, разве нет?

— Нет, — возразил, отводя взгляд. — Я ни хрена не сделал.





Глава 21




Сейчас

Нэйт



— Черт возьми, я рад тебя видеть, старик. — Медвежье объятие Пола обладало той же теплотой и силой, что и объятие нашего отца. Он отступил назад, выругался и снова обнял меня. — Прошло слишком много времени, — заявил он. — Слишком давно не виделись.

— Иди сюда, давай. — Линн обняла меня и прижалась. Я заметил, как легко смог сцепить руки за ее спиной, и она рассмеялась. — Уже не совсем тот размер, да?

Пол усмехнулся, уловив выражение моего лица.

— Не смотри на меня, — усмехнулся он. — Я прекрасно знаю, что не стоит комментировать обхват моей жены больше одного раза.

— Ну, если честно, — я повернулся к Линн — у тебя там были близнецы.

— Боже. — Ее лицо озарила одна из ее искрометных улыбок. — Пожалуйста, не напоминай мне. Я была размером с дом, когда их оттуда вытащили. До этого люди думали, что я — целое поместье.

— Прекратите! — Эбби подошла к нам сзади и крепко обняла Линн и Пола. — Где же все-таки эти великолепные создания?

— Спят, слава Богу, — пробурчал Пол, скорчив гримасу. — Если бы мне пришлось слушать еще одну песню Мистера Мена, думаю, я бы сошел с ума.

Эбби засмеялась, а затем напела мелодию из сериала. Мы с Линн присоединились к ней, и втроем пели все громче и громче, пока Пол не поднял руки.

— Аргх! Хватит. — Он хлопнул меня по плечу. — Мне нужно пиво или три.

— Нет, не нужно. — Линн схватила мужа за руку. — Мы не можем оставить девочек в машине.

— Почему нет? — Пол пожал плечами. — Кто бы ни взял, он вернет их через пять минут.

Линн решительно положила руку ему на грудь.

— Дети. Сумки. Принеси. Сейчас же.

Он отсалютовал.

— Да мэм.

— Я помогу тебе, — усмехнулся я.

Все еще несколько странно видеть Пола целиком и полностью преданным одной женщине. Но не так странно, как видеть его с детьми. Это, я должен признать, стало шоком для всех.

Три года назад он окончательно отказался от своей репутации вечного холостяка. В свои почти сорок шесть лет он не проявлял никаких признаков того, что прекратит трахать всех женщин в радиусе ста миль от Лондона. Вообще-то, к тому времени он, возможно, расширил эту территорию до ста пятидесяти. Мы договорились, что Пол познакомит меня со своей последней пассией только в том случае, если они будут встречаться больше месяца, чего не случалось с братом уже несколько лет. Потом все изменилось, и стало очень странным, очень быстро.

Пол позвонил в пятницу утром, и по его тону я понял, что что-то произошло.

— О-оу, — сказал я. — Еще одна шалунья на свободе?

— Нет, — ответил Пол. — Это…

— Чей-то отец охотится за тобой или…

— Нет. Если хочешь знать, меня бросили.

— Тебя что? — переспросил я. — Ну, это впервые.

Он фыркнул.

— Она сказала, что хочет встречаться с кем-то моложе.

Я прочистил горло, стараясь не рассмеяться.

— Сколько ей лет?

— Двадцать семь, — со вздохом признался он. — Видимо, то, что я вдвое старше её смущает.

— Она действительно так сказала?

— Да. — Он снова вздохнул.

— Ты сказал вдвое…?

— Да, умник. Вдвое. Как два раза. Все пошло наперекосяк, чувак. Именно так.

— Ты любил ее?

— Блядь, нет. — Его громкий грудной смех чуть не лишил меня слуха. — И ты упускаешь суть.

Я почесал голову.

— В чем суть?

Щелчок его языка, вероятно, сопровождался закатыванием глаз.

— Я старею…

— Забей!

— Так что я хочу утопить свои печали за обедом по завышенной цене и пивом. Ты согласен?

— Конечно.

— Отлично. Я сейчас за тобой заеду.

— Сейчас? — уточнил я. — Еще нет и одиннадцати.

— Ага. Но я закончил совещание, хочу выпить, и мы найдем хороший столик.

Пол прибыл в офис пять минут спустя, выглядел очень элегантно в своем синем костюме в полоску и туфлях, которые он, несомненно, поручил одному из своих многочисленных лакеев начистить до блеска. Когда мы стояли в коридоре в ожидании лифта, он легонько ткнул меня локтем в ребра, показывая головой налево.

— Кто она?

Я внутренне застонал. Его бросили пять минут назад, а брат уже в поиске. Я оглянулся, размышляя, как бы предупредить его следующую жертву, пока не стало слишком поздно. Я не хочу, чтобы коллега плакала на моем плече в следующие несколько недель, потому что Пол не отвечает на ее звонки. Не в первый раз.

— Которая? — спросил я, нахмурившись, глядя на трех женщин, увлеченных разговором. — Одна из блондинок?

Он покачал головой.

— Ни одна из них. Я имел в виду невысокую девушку с темными волосами.

Я прищурился.

— Линн? Серьезно?

— Угу.

— Она руководит офисом Кардиффа. И при всем уважении, она не станет терпеть твое дерьмо. Она возьмет тебя за яйца и… Погоди. — Я усмехнулся, глядя на него. — Ты… краснеешь?

Пол пожал плечами.

— Она, эм, милая.

Я никогда не слышал, чтобы мой брат произносил слово «милая» по отношению к женщине. Богиня, горячая штучка, забавная куколка, веселая вечеринка, очень плохая киска и, все чаще, милфа. Да, он, та еще свинья, регулярно использовал все эти и некоторые другие слова, но «милая»? Сегодня просто день «первого раза».

— Хорошо, — решил я, — я вас познакомлю. Но не говори, что я тебя не предупреждал, когда она скажет, чтобы ты отвалил.

Оказалось, что я ошибся по двум пунктам. Хотя Линн не была привычным для Пола архетипом легкомысленной блондинки, она оказалась любовью всей его жизни. Через год Пол переехал в Кардифф, и они поженились. В день свадьбы мой брат радостно заявил мне:

— Никогда не суди о кресле по его обивке, друг мой. — Затем быстро добавил: — Я говорю о себе, приятель. А вовсе не о том, что моя жена похожа на мебель.

Через девять месяцев родились близнецы — все было запланировано, по крайней мере, беременность. Пол сказал, что когда он увидел на экране УЗИ два плавающих пушистых комочка, он не двигался три дня подряд. Он слишком увлекся, наблюдая, как перед его глазами промелькнула вся оставшаяся жизнь.

А теперь они вчетвером будут праздновать Пасху с нами, и у меня наконец-то будет больше чем пятнадцатиминутный телефонный разговор со старшим братом, который обычно сопровождался требованиями «папочка, папочка, папочка». В квадрате.

— Ну, как поживаешь? — спросил я, поднимая сонную Рейчел — по крайней мере, думаю, что это была Рейчел, — пока Пол возился с ремнем безопасности Рози, ругаясь себе под нос, что это какой-то тест Менса.

— Как жизнь? — повторил он. Затем понизил голос до шепота, оглядываясь по сторонам. — О, Боже. Тяжело, очень тяжело. Мы постоянно измотаны. Почему ты не предупредил меня?

Я рассмеялся.

— Если бы предупредил, ты бы мне не поверил. К тому же у тебя близнецы.

— Господи, если сейчас все так, — проворчал он, — то каково будет, когда они станут подростками?

— Абсолютный ад. Рождение девочек — это наказание, ты знал?

Он закатил глаза.

— Расскажи мне об этом. Я уже объявил Линн, что если они проявят хоть какие-то признаки сходства со мной, то получат пояса целомудрия на свой тринадцатый день рождения.

Мы отнесли детей в дом и отдали их Эбби и Линн, затем вернулись к машине, чтобы распаковать багажник.

— И сколько всего нужно, — пробурчал Пол, взваливая на плечо две дорожные кроватки и сумку размером с небольшого слона. — Это просто чертовски смешно.

— Ага. — Я задумался, стоит ли указывать на то, что он начал говорить «чертовски».

— Я имею в виду, — продолжал он, — что раньше я бросал зубную щетку и пару штанов в сумку и уезжал на выходные. Вообще-то, штаны были необязательны. Теперь мы собираем полдома.

Я усмехнулся.

— Добро пожаловать в родительство, мой друг. Все станет лучше. По крайней мере, на некоторое время.

— О, да?

— Да. А еще через двенадцать лет они все равно не захотят иметь с тобой ничего общего.

Пол положил голову на руки и застонал, но я мог сказать, что он тоже смеялся.

— Привет, Нэйт.

Я обернулся. Нэнси уже въехала на подъездную дорожку по соседству и разгружала свою машину. Когда она наклонилась, чтобы поднять пару пакетов, ее блузка сползла вперед, и я мельком увидел что-то небесно-голубое и цветочное. Я слегка покачал головой, сконцентрировался на ее лице и протянул руку.

— Привет, Нэнси. Как дела?

Она поставила пакеты и подошла ко мне, ее длинные каштановые волосы подпрыгивали, как у одной из тех женщин из рекламы шампуня. Из ниоткуда в моем сознании возник образ ее стоящей в душе, вода течет по ее груди и бедрам, и я почувствовал, как мое лицо становится горячим, несмотря на низкую температуру.

Я не видел Нэнси несколько недель, с тех пор как проверил их отопление, которое оказалось в полном порядке. Эбби настояла на том, чтобы оставить нашим новым соседям некоторое время на обустройство. Когда я сказал, что собираюсь предложить им свои инструменты и, возможно, помочь собрать еще несколько вещей, она не выразила восторга.

— Брось, — раздраженно сказала она. — Ты не обязан всегда все чинить, знаешь ли. Я уверена, что Лиам вполне справится. — Ее настроение не улучшалось целую вечность, и, глядя на теплую улыбку Нэнси, я не мог удержаться от желания, чтобы Эбби вела себя так же спокойно, вместо того чтобы постоянно быть заведенной, как карманные часы.

— Как продвигается работа над домом? — спросил я.

— О, отлично. Я уже начала несколько проектов. — Она улыбнулась. — У меня куча идей.

Я улыбнулся в ответ, стараясь не заострять внимание на ямочках на ее щеках. Я не замечал их раньше. Они были… милыми. Я прочистил горло.

— Нэнси, это мой брат, Пол. Пол, Нэнси.

— Я вижу сходство, — обратилась она к Полу. — Приятно познакомиться.

— Вы только переехали? — спросил он.

— В прошлом месяце. Мы переехали из Престона и…

— Да ну на…фиг? — воскликнул Пол, повернувшись ко мне. — Мы хорошо знаем этот район, правда?

— Я все об этом слышала. — Нэнси рассмеялась. — Кажется, мы съезжаемся сюда. Сначала Эбби, теперь мы. Вы тоже живете здесь?

— Нет, мы приехали на выходные, — пояснил Пол. — Сейчас я живу в Кардиффе. Оттуда родом моя жена.

— О, это здорово, — обрадовалась Нэнси. — Мы ездили в замок однажды, когда я была ребенком. Было весело. Отличный город, правда?

Пол кивнул.

— Да, неплохой. Но, э-э-э, мы там долго не задержимся.

— Ты переезжаешь обратно сюда? — Я поднял брови. — Давно пора. Это фантастика!

Пол выглядел немного смущенным.

— Э, нет. Мы, э-э, мы переезжаем в Цюрих в июне.

— Что? — Мои брови практически съехали на затылок. — Ты говоришь Цюрих, в смысле Цюрих, Швейцария?

— Да. — Он виновато усмехнулся. — Я узнал об этом только вчера вечером.

— Но ты ничего не говорил. — Я чувствовал себя немного идиотом, затевая этот разговор в присутствии Нэнси, но Швейцария? Какого черта?

Он пожал плечами.

— Не видел смысла. У компании годовой контракт, так что я подал заявление, думая, что ничего не получится. — Он сделал паузу. — Следующее, что я помню, — это то, что получил работу в стране сыра.

— Ну, я думаю, это фантастика, — заметила Нэнси. — Швейцария? Ух ты. Нэйт, какой отличный повод посетить страну. — Она посмотрела на нас обоих. — У вас будет много поводов для празднования в эти выходные. Пожалуй, я оставлю вас наедине.

— Присоединяйся к нам. — Я едва удержался от того, чтобы не почесать голову, задаваясь вопросом, почему так быстро сделал приглашение. Возможно, вид ее лифчика помутил мой разум.

Нэнси смотрела на меня, наклонив голову набок, слегка нахмурив лоб.

— Прости?

— Я имею в виду тебя, Лиама и Зака, — добавил, чувствуя необходимость уточнить. — Почему бы вам не прийти завтра вечером?

— Ох, ну…

— Погода должна быть хорошей. Пол — мастер по приготовлению барбекю. И у нас столько стейков, что мы могли бы восстановить корову.

Нэнси усмехнулась.

— Звучит здорово.

— Да?

— Безусловно. У нас нет никаких планов. Ты уверен, что это не слишком хлопотно?

— Никаких проблем, — заверил я. — Чем больше народа, тем веселее. Как насчет шести тридцати?

— Отлично. Тогда ладно. Я не уверена насчет Зака, но мы с Лиамом точно придем. Я принесу яблочный пирог, если ты не против?

— Яблочный пирог — мой любимый, — признался Пол.

— О, хорошо. Большое спасибо, Нэйт. Будет очень приятно отвлечься от разглядывания цветовых схем и образцов тканей. — Она повернулась к Полу. — Приятно было познакомиться. Увидимся завтра.

— С нетерпением жду этого, — слегка поклонился Пол.

Мы смотрели, как Нэнси идет к своей машине, хотя оба делали вид, что не смотрим. Когда мы вытаскивали оставшиеся сумки из багажника машины Пола, он сказал:

— Ты ей нравишься.

— Что?

— Ты ей нравишься, придурок.

Я рассмеялся.

— Подожди, пока не увидишь ее мужа, тогда поймешь, как глупо это звучит. Он говорит, что работает в банке, но я думаю, что на самом деле подрабатывает стриптизером или кем-то в этом роде.

Пол посмотрел на меня.

— Может, я и женат, но не дурак. — Он понизил голос. — И я видел, как ты на нее смотрел. Будь осторожен, малыш. Поверь мне, перепихон с соседкой никогда ничем хорошим не заканчивается.

Я вздрогнул и подхватил сумку, размышляя, может ли Пол быть прав. Я не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то, кроме Эбби, проявлял ко мне интерес, не говоря уже о флирте.

Моя жена пару раз отмечала, когда официантки строили мне глазки, а потом смеялась, когда я спрашивал, не бредит ли она. Эбби считала, что мой радар навсегда отключился, когда мы поженились. А если бы ко мне подошла какая-нибудь женщина и поцеловала — с языком и все такое, — я бы все равно списал это на случай ошибочной идентификации. Я признался, что однажды это на самом деле произошло. В темном углу на субботней дискотеке с Хизер Китчен, когда мне было тринадцать. Как и полагается первому поцелую, девушка слегка приуныла, когда поняла, что я не мой приятель Джастин.

Я шел обратно к дому, обдумывая возможный шанс, что такая привлекательная и по-хорошему сексуальная женщина, как Нэнси, находит меня хоть сколько-нибудь интересным. Это придавало мне такую легкость, что я не отказался бы от пары поясов с отягощениями.

— Как Эбби? — спросил Пол, возвращая меня на землю.

Я остановился и понизил голос.

— Я не уверен. Она была немного… не в себе в эти дни.

— Не в себе?

— Да. Ворчливая. Угрюмая.

— Ты спросил ее, что происходит?

— Ха-х. Ты спрашиваешь Линн, когда она в плохом настроении?

— Нет, если думаю, что это моя вина. Линн однажды заявила, что если я не могу понять, что сделал не так, то она не станет утруждаться, объясняя мне.

— И ты понял?

— О, да. Я забыл, что это была годовщина того дня, когда мы познакомились. Я сказал ей, что мужчины могут помнить только одну годовщину. Это генетическая особенность. Но она помахала телефоном перед моим лицом и заявила: «Для этого есть приложение, ТехноМэн».

— Я думаю, это может быть как-то связано с Томом, — поделился я. — Эбби снова кричала во сне. Она не делала этого уже целую вечность.

— Скоро годовщина?

Я лишь пожал плечами.

— Вроде того. В июле.

— Вот тебе и ответ. Ей нелегко праздновать свой день рождения и отмечать смерть брата. — Он открыл входную дверь. — Особенно если учесть, что в этом виновата Эбби.

— В чем моя вина? — Эбби стояла в коридоре.

— Э-э-э… — Глаза Пола метались от меня к Эбби и обратно. — В том, что я женился и у меня родились близнецы. Ты же помогла мне выбрать кольцо, помнишь?

Эбби улыбнулась, но ее челюсть, казалось, оставалась стиснутой, и я надеялся, что она не слышала остальную часть нашего разговора.

— Я столкнулся с Нэнси. — Закрыв дверь, я поставил на пол последнюю часть багажной коллекции. — Я пригласил их на барбекю завтра вечером.

— Что? Нэйт…

— Она кажется милой, — заявил Пол, прежде чем Эбби смогла закончить. — И Нэйт сказал, что ее муж вполне ничего.

Эбби нахмурилась.

— Ну…

— Вообще-то. — Я рассмеялся. — Эбби думает, что он…

— Хороший парень. — Она закончила предложение за меня. — Но я бы хотела, чтобы ты предупреждал меня заранее, — добавила она с еще одной натянутой улыбкой. Ее глаза ясно давали понять, что она не хочет, чтобы Пол знал о ее чувствах. Не могу сказать, что я винил ее. Пол никогда не отличался тактичностью. Когда мне было одиннадцать, он рассказал учительнице о моей влюбленности в нее. Я три дня притворялся, что у меня температура, прикладывал градусник к радиатору, когда мама не смотрела, пока она не пригрозила отвезти меня в больницу.

— Не волнуйся, — обратился Пол к моей жене. — Мы принесем все, что понадобится. И у меня есть рецепт техасского маринада, который я…

— Рецепт техасского маринада? — Я потер подбородок. — Кто ты? Гордон Рамзи?

Он поморщился, поднимая пакеты.

— Поверь мне, он будет ломиться в дверь, когда почувствует запах.

Наблюдая за тем, как мой брат поднимается по лестнице, я бросил взгляд на фотографию Тома. Вспомнив комментарий Пола о годовщине, я обнял Эбби.

— Я люблю тебя, — прошептал ей на ухо. — Я всегда рядом с тобой. Хорошо?

— Я знаю, — отозвалась она, и я не мог отделаться от ощущения, что ее объятия не такие крепкие, как мои.





Глава 22




Сейчас

Эбби



Черт. Черт. Черт.

Мой муж, человек, который, по его собственному признанию, лишь случайно организовывал все наши культурные мероприятия, пригласил Лиама и Нэнси на ужин. И они собирались прийти сегодня вечером. На ужин. А не просто пропустить стаканчик. Последнее я бы смогла выдержать. Это означало бы встретиться с ними на час, плюс-минус. Но ужин, особенно с Полом и Линн, мог затянуться до следующего утра. Что, черт возьми, мне теперь делать?

Я почти не спала, слишком много мыслей и сценариев проносилось в моей голове. Наконец, задремала около четырех, но через два часа меня разбудили близняшки, и теперь все, чего мне хотелось, это свернуться в клубок и спрятаться.

В последнее время я часто так делала. Избегать Лиама на протяжении последнего месяца оказалось относительно легко. Я по-прежнему отправлялась в спортзал или в офис раньше обычного, возвращалась домой поздно, брала дополнительную работу без колебаний — моя начальница, вероятно, задавалась вопросом, не претендую ли я на ее место. А дома я следила за тем, чтобы либо Нэйт, либо Сара оказывались рядом со мной, когда выходила на улицу. Это смешно. Надо с этим заканчивать.

Я смотрела на себя в зеркало в ванной, думая о том, что в какой-то момент мне придется выйти, иначе нагрянет поисковая группа. Я знала, что не смогу прятаться вечно, не сегодня в туалете внизу, и уж точно не вечно в доме. Пришла весна, время, которого я всегда ждала с нетерпением, когда зима наконец-то освободит нас из своих лап, подарив на прощание более длинные дни и обещания солнечного света.

Но в этом году Лиам будет заниматься неухоженным газоном Барбары Бейкер и разросшимися деревьями по ту сторону нашего забора, играть в «счастливую семью» со своей веселой, с пуговичным носом и кудрявыми волосами женой.

Я думала, у меня есть еще пара недель, чтобы перебороть себя и принять ситуацию, дать себе время укротить зверя внутри. На деле же у меня осталось несколько часов.

Я прикидывала, не притвориться ли мне еще раз больной, но быстро решила, что не смогу использовать это оправдание снова. Лиам, несомненно, увидит меня насквозь, Нэйт будет приставать с советами не напрягаться, а Линн станет насильно пичкать дурно пахнущими домашними средствами.

Мое сердце учащенно билось, и я заставила себя сделать несколько глубоких вдохов. Я постоянно была раздражительной рядом с Нэйтом и Сарой, даже дважды сорвалась на Пола и Линн, хотя изо всех сил старалась этого не делать. Большую часть времени я чувствовала себя гормональным подростком, колеблющимся между желанием наорать на кого-то или накричать на себя в зеркало.

Это не могло продолжаться. Не могло. Я должна смириться с тем, что Лиам живет по соседству. Если не считать переезда, который я предварительно обсудила с Нэйтом однажды вечером, но была атакована громкими протестами — я ничего не могла сделать.

Мы с Лиамом женаты, повторяла я себе в миллионный раз за этот день. На других людях. Мои чувства — любые чувства — не имели значения. Ничего не должно случиться. Ничего не могло случиться. Я позабочусь об этом.

Еще один глубокий вдох, взмах волос, идеально выверенная улыбка, и я вернулась на кухню. Линн встретила меня с парой лаймов и разделочным ножом в руке.

— О, вот ты где, — проговорила она. — Я взяла на себя смелость начать готовить джин с тоником. Полагаю, ты откажешься?

— Да, я предпочитаю воду.

— Ты все еще не пьешь? — Она налила в бокал щедрую порцию джина, добавила тоник и дольку лайма.

— Нет.

— Совсем никогда?

— Совсем никогда.

— Боже, я бы не смогла выполнять свою работу без алкоголя. Я уверена, что Нэйт говорил тебе, что когда ты работаешь в рекрутинге, алкоголь просто необходима. — Она засмеялась. — Но теперь я знаю твой секрет.

— Секрет? — я прочистила горло. — У меня нет никаких секретов.

Она сделала глоток своего коктейля, кубики льда со звоном ударились о бокал, и жестом указала на меня.

— Твоя потрясающая фигура. До появления девчонок, да черт возьми, даже когда мне было шестнадцать, я никогда не выглядела такой подтянутой, как ты.

— О. — Я пожала плечами, пытаясь скрыть облегчение на своем лице. — Я слежу за собой. Никакого хлеба или макарон. Никакого шоколада или пирожных. Хожу в спортзал и бегаю по крайней мере четыре-пять раз в неделю.

Линн поморщилась.

— Боже. Это звучит слишком жестоко. Я бы умерла без пирожных. И шоколада. Я не могу обойтись без ежедневной порции или двух.

Я заставила себя улыбнуться.

— К этому привыкаешь.

— Ну так значит, у вас новые соседи? — спросила Линн, потягивая свой коктейль. — Есть что-нибудь, о чем я должна знать до их прихода? Ты уже обнаружила какие-нибудь ужасные скелеты в их шкафах?

Я почувствовала, как раскраснелись мои щеки, поэтому быстро подошла к холодильнику, доставая салат, помидоры и зеленый лук.

— Нет. — Я попытался прижаться лбом к кувшину с молоком так, чтобы она не заметила. — Они кажутся вполне нормальными. Ну, знаешь, мама, папа, подросток.

— Сколько лет?

— Родителям?

Она рассмеялась.

— Я про парня.

— О. Семнадцать, может быть? — Я точно знала, сколько ему лет, помнила, как много лет назад Лиам показал мне фотографию своего ребенка. Я не позволила своему разуму развивать это воспоминание и засунула его обратно в самый темный угол своего сознания, в коробку с надписью «Не открывать». Помыв помидоры под струей воды, я положила их на деревянную разделочную доску.

— Он симпатичный?

Я закатила глаза и взяла в руки нож.

— Он слишком молод для тебя, Линн.

Она рассмеялась.

— Не будь глупышкой, — заявила она, размахивая своим бокалом. — Не для меня. Для Сары. У нее ведь нет парня, правда?

Дрожь пробежала по моему позвоночнику.

— Она слишком молода.

Линн фыркнула.

— Ей шестнадцать. Сколько было тебе, когда у тебя появился первый бойфренд?

— Это другое.

— В чем разница?

Я опустила нож гораздо сильнее, чем собиралась.

— Просто другое, хорошо?

— Все в порядке?

Я выдохнула.

— Да. Извини. Немного устала, вот и все.

Она посмотрела на меня.

— Ну, тогда мы не будем задерживаться допоздна. Я лучше пойду проверю девочек.

Я не заметила рубиново-красных пятен, пока она не ушла. Я даже не почувствовала, как лезвие рассекло мою кожу. Ругаясь под нос, достала пластырь и обмотала им рану на пальце, мои мысли неслись вскачь.

Предположение Линн о том, что Сара и Зак могут понравиться друг другу, для меня не новость. Эта идея много раз не давала мне уснуть. Мне даже снились сны об этом, и я просыпалась от криков «Нет!»

Я вздрогнула от мысли, что они могут быть вместе, и быстро отогнала ее. Когда я снова спросила Сару, что она думает о Заке, она отмахнулась. Сказала, что он уже мистер Популярность в школе, но, по ее мнению, все еще идиот.

Я проверила ее дневник, чтобы убедиться в этом. И когда читала страницы, чувство отвращения, испытываемое мною к самой себе, на самом деле улучшило мое настроение. Это означало, что хотя бы часть меня все еще остается порядочным человеком.

Я заставила свои мысли затихнуть, пока заканчивала готовить салат, а затем чистила картофель, который Нэйт и Пол купили этим утром. Я видела их через окно, они стояли в саду, без сомнения, обсуждая газонокосилки, пиво и, в случае Пола, вероятно, приблизительный вес каждой груди Кейт Аптон.

Нэйт поднял голову и помахал мне рукой с широкой ухмылкой на лице. Я подняла руку в ответ, но так и не смогла даже наполовину изобразить его улыбку.

Когда зазвонил мой мобильный, я подскочила и схватила его, надеясь, что это Нэнси или Лиам отменяют ужин. Потом вспомнила, что ни у того, ни у другого нет моего номера, и, когда взглянула на телефон, мое сердце упало. Это снова звонила моя мама, и я перевела звонок на голосовую почту.

Я прослушала ее отрывистое сообщение, где она просила перезвонить и настаивала, что разговор важный. Дрожь удовлетворения пробежала по моей спине, когда я нажала кнопку удаления. Мне плевать на то, что она хотела сказать; у меня и так хватало эмоциональных потрясений, тянущих меня во все стороны. Зачем позволять человеку, который презирает меня больше всего на свете, делать все еще хуже? Она никогда не простит меня за то, что я сделала. Чего она не знала, так это того, что я тоже никогда себя не прощу.





Глава 23




Тогда

Эбби



Том мертв.

Сначала мне этого не говорили, но по лицам становилось все понятно. Медсестры не поднимали глаз и разговаривали тихим голосом, снова и снова повторяя, что со мной все будет хорошо, я буду в порядке.

Все будет хорошо. Я буду в порядке? Никогда больше я не буду в порядке.

Том мертв.

Я снова осталась одна в палате после того, как мою мать попросили уйти. Она приехала за несколько часов до этого, вероятно, сразу после того, как полиция сообщила ей, что оба ее ребенка попали в аварию. Я слышала ее крики в коридоре.

— Мой ребенок мертв! Он мертв! — Кто-то, должно быть, попросил ее успокоиться, потому что мама закричала: — Как я могу? Мой сын мертв!

На какое-то время все стихло. Я на несколько секунд отключилась, а когда открыла глаза, мама стояла у изножья кровати. Солнце едва взошло, но она тщательно уложила волосы в пучок. Ее щеки блестели от румян и слез, но водостойкая тушь упрямо держалась на длинных ресницах. Я заметила, что ее накрахмаленная белая рубашка настолько отутюжена, что вполне могла маршировать сама по себе. Меня всегда поражало, как быстро мать могла привести себя в порядок, но в данных обстоятельствах это вызывало отвращение.

— Мам, — говорю я. — Я… я…

— Том мертв. — Она обхватила себя руками, не сводя глаз с моего лица. — Его больше нет.

— Я знаю… Я…

— Ты была за рулем.

— Я… я думаю да. Я не могу вспомнить, но…

— Пьяная. — Она подняла подбородок. — Да?

— Мне жаль, мама. Пожалуйста, — шепчу я. — Мне так жаль.

— Я не могу увидеть его, Эбигейл. Они не дают мне.

Я всхлипываю.

— Знаю. Я просила пусть к нему. Они сказали… они сказали он… Там…

— Нечего опознавать.

Я видела, как расширились ее глаза.

— Они отдали мне это. — Она раскрыла ладонь, чтобы показать цепочку Тома, ту самую, с выгравированными жетонами, которую я подарила ему на восемнадцатый день рождения. Она больше не блестела серебром, а сильно почернела и обуглилась. — Это все, что у меня осталось.

Я хотела обнять ее, хотела, чтобы она обняла меня в ответ. Хотела ощутить тепло, которое она всегда дарила Тому, и силу, придававшую ей независимость, силу, но в то же время холодность и отстраненность. Инстинктивно я протянула руки. Она не шелохнулась.

— Нечего опознавать, — повторила она, ее глаза снова стали жесткими. — Совсем ничего, Эбигейл. Тома больше нет.

— Мам, я…

— Он умер, — прошептала она, закрыв лицо руками, ее плечи дрожали. — Сгорел.

Я желала исчезнуть. Хотела, чтобы пол рухнул, забрав с собой меня, кровать, капельницу и пищащие аппараты. Я бы падала, падала, падала. И падала бы до тех пор, пока не исчезла совсем. Именно этого я заслуживала. Чтобы меня тоже не стало. Но земля оставалась твердой, и никто из нас не говорил. Мама оставалась совершенно неподвижной и смотрела на меня, пока не вошел доктор.

— Помните меня? — спросил он, затем повернулся к маме. — Некоторое время назад она совсем перестала понимать, что происходит. Я доктор Радж Патель. — Он протянул руку.

— Долорес Сандерс, — произнесла она, крепко пожав руку доктора. — Мать Эбигейл.

Он подошел ко мне, наклонился, чтобы послушать стетоскопом мою грудь.

— Болит? — мягко спросил у меня.

— Я ничего не чувствую. — Я отвернулась. Не хотела видеть сочувствие и заботу в его больших карих глазах. Я не заслуживала ничего из этого.

— Тебе повезло, — тихо сказал он, повесив стетоскоп на шею и нащупывая мой пульс на запястье.

Я резко повернула голову.

— Повезло?

Он похлопал меня по руке.

— Повезло, что тебя выбросило из машины. Повезло, что ты удачно приземлилась. И очень повезло, что кто-то остановился. Иначе ты…

— Кто-то остановился? — переспросила я. — Кто?

— Молодой человек, полагаю. — Он прочистил горло. — Синяки исчезнут. Перелом ноги заживет быстро — его сравнительно легко выправить. Но на обеих ногах останутся сильные шрамы от всех рваных ран. Они были довольно глубокими. Опять же, тебе повезло, что не задело артерию.

Я хотела, чтобы он прекратил говорить, что мне повезло. Мой брат погиб из-за меня. В чем моя везение?

— Меня не волнуют шрамы.

Доктор Патель медленно кивнул, и я заметила, что у него самого есть один, над верхней губой, в форме бумеранга. Может, он австралиец? Мне вдруг захотелось хихикнуть. Тому бы понравилась эта шутка. В мыслях пометила, что обязательно расскажу ему об этом, пока не вспомнила с острой болью в груди, что больше никогда не смогу ничего рассказать брату.

Тем временем доктор продолжал говорить.

— …так что пересадка кожи со временем может стать возможной. В наши дни пластическая хирургия творит чудеса. Будешь как новенькая и…

Я снова отвернулась, изучила безвкусные серые металлические жалюзи, закрывающие окна, заметила, какие они безупречно чистые. Нигде ни пылинки. Стерильные, лишенные жизни и возможности вообще на какаю-либо жизнь. Я покачала головой. Шрамы должны остаться.

— …так что позови медсестру, если тебе что-нибудь понадобится. — Доктор Патель сжал мою руку. — Все что угодно.

— Как насчет напитков? — спросила мама. Она вела себя так тихо, что я почти забыла о ее присутствии.

— Ей можно воду или сок, — ответил он с улыбкой. — Я скажу медсес…

Мама рассмеялась.

— А водку?

Брови доктора Пателя поползли вверх.

— Простите?

— Или это был джин? — Она положила свои руки на бедра, глядя на меня, ее голубые глаза казались холоднее, чем зимний день. — Или пиво? Или вино? Может все вместе?

— Миссис Сандерс, я не думаю…

— Она пила. — Мама выплюнула эти слова в его сторону, но не отвела от меня взгляда. — Моя дочь выпила. А потом она села за руль и…

— Возможно, мы…

— …и теперь ее брат, мой сын мертв.

Я закрыла глаза, снова призывая пол разверзнуться. «Пожалуйста, распахнись»

— Миссис Сандерс, — успокаивающе проговорил доктор, — я понимаю, что это должно быть невероятно трудно для вас…

— В самом деле? Правда? Это она виновата. — Мама указала на меня, и сила ее голоса удивила даже меня. — Она его убила.

— Мама, пожалуйста. — Слезы ручьем текли по моим щекам.

— Это был несчастный случай, — заметил доктор Патель. — И…

— Ты убила Тома, — закричала мама на меня. — Ты, блядь, убила моего сына.

Я редко слышала, чтобы мама ругалась. Это звучало так отвратительно из ее уст. Но не шло ни в какое сравнение с выражением ярости и абсолютного отвращения на ее лице. Ей не пришлось говорить, что она ненавидит каждую косточку в моем теле, осуждает каждый мой вздох, желает, чтобы это мои обугленные останки лежали в морге. Ей не требовалось говорить мне. И я тоже хотела, чтобы это была я.

— Миссис Сандерс, вам лучше уйти, — заявил доктор, положив ладонь на ее руку и решительно направляя к двери. — Сейчас же.

Я наблюдала, как мама вновь обрела самообладание, стряхнула его руку, сделала глубокий вдох, и маска совершенства снова опустилась на ее лицо.

— О, не волнуйтесь, доктор, — с едкой улыбкой произнесла она. — Я ухожу. — Мама направилась к двери, затем повернулась, ее лицо было пепельным, губы сжаты. — Я никогда не прощу тебе этого, Эбигейл. Никогда. — И затем она ушла, стук каблуков разносился за ней по коридору.

Доктор Патель поднял брови, глубоко выдохнул и неуверенно улыбнулся.

— Твоя мама придет в себя. Мы это уже видели, к сожалению. Но она простит. Ей просто нужно время.

Я перевела дыхание, которое задерживала, словно спасательный круг, и тут же почувствовала, что снова тону.

— Да. — Я полусерьезно кивнула. — Уверена, что вы правы. — Это проще, чем сказать, что он ошибается. Проще, чем пытаться объяснить сложные отношения, в которых мы с матерью находились.

Доктор Патель открыл рот, чтобы сказать что-то еще, и я отвернулась, снова сосредоточившись на чистоте металлических жалюзи. Через несколько секунд я услышала, как тихо закрылась дверь, и осталась одна.



***



— Эбби? Эбби? — Голос звучал нежно, тихо, знакомо.

— Том? — спросила я, полуоткрыв глаза, пытаясь сфокусироваться на фигуре рядом со мной. — Том?

— Это я, детка. Лиам. — Его голос звучал по-другому, хрипло, и я заметила, что он плакал. — Я потратил целую вечность, чтобы найти тебя. О, детка, посмотри на себя. — Он нежно поцеловал меня в щеку, обхватив пальцами мое лицо. — Посмотри на себя. Мне так жаль.

— Том, — прошептала я. — Его… его…

— Я знаю, — отозвался Лиам, пытаясь обхватить меня руками, но остановился, когда я тихо застонала. — О, боже. Мне так жаль, Эбби. Мне так жаль.

Я заплакала снова.

— Я… я ничего не помню.

Он слегка отстранился.

— Что ты имеешь в виду? Ты знаешь меня, Эбби, я твой…

— Нет, я о прошлой ночи. — Я глубоко вздохнула. — Всё как в тумане.

Лиам сглотнул, затем моргнул и тихо сказал:

— Что ты помнишь?

Я на секунду прикрыла глаза ладонями, пытаясь загнать воспоминания обратно в голову.

— Ты и я в душе. Том звонит насчет Софии. — Я сделала паузу. — Забираю его и еду в «Шалтай». Я… кажется, я хотела поехать в «Рэд», но он отказался. Том хотел вернуться домой.

— А потом?

— Это всё. Все, что я могу вспомнить. — Слезы струились по моим щекам, их влага собиралась в ушах. — Потом… ничего… Ничего, пока я не очнулась здесь. — Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, о чем он думает, потом нахмурилась и потянулась к распухшему синяку на его лбу. — Что случилось с твоим лицом?

Лиам заерзал на своем месте.

— Эбби, я…

С резким стуком в дверь в палату вошли два полицейских с угрюмыми выражениями лиц.

— Эбигейл Сандерс? — уточнил высокий с рыжими волосами. Темно-фиолетовые мешки под его глазами навели меня на мысль, что он уже несколько недель не видел кровати.

— Да. — Мой голос звучал тоненько и жалко, и я была уверена, что они слышат, как мое сердце бьется о ребра, подобно нарастающему барабанному соло.

— Я офицер Кук. — Он указал на другого мужчину, значительно ниже ростом, гладкая кожа которого свидетельствовала о том, что его карьера в полиции началась недавно. — Это офицер Марш. Мы хотели бы задать вам несколько вопросов.

— Это не может подождать? — спросил Лиам. — Она слишком много пережила.

— Я понимаю это, — медленно сказал Кук. — Но доктор разрешил ее допросить, и лучше раньше, чем позже. — Он повернулся ко мне, и я попыталась спрятаться в подушке. — Как мы поняли, пассажиром в машине был ваш брат, Томас?

— Том, — прошептала я. — Он ненавидел, когда его называли Томасом.

— Мы очень сожалеем о вашей потере, мисс, — добавил Марш. — Весьма сожалеем.

Я сглотнула, снова подумав, что не заслуживаю никакого сочувствия. Наказание — вот что должно быть в меню. Сейчас и на все последующие дни.

— Сэр, — Кук обратился к Лиаму. — Не могли бы вы подождать снаружи, пожалуйста?

— Лиам мой парень, — торопливо объяснила я, хватая его за руку. — Пожалуйста, позвольте ему остаться.

— Разве не стоит пригласить адвоката? — поинтересовался Лиам, глядя на полицейских.

Кук и Марш переглянулись, затем посмотрели на меня.

— Мне не нужен адвокат, Лиам, — заверила я. — Тут нечего скрывать.

— Эбби, ты не…

— Все нормально. Я буду в порядке.

Кук прочистил горло.

— Что вы можете рассказать нам о прошлой ночи? — начал он, доставая из кармана блокнот.

Я пустилась в долгий монолог, пытаясь вытащить из головы все, что могла вспомнить. О звонке Тома по поводу Софии и инциденте с пивными ящиками. О том, как вместо того, чтобы посидеть дома втроем, я сказала Лиаму, что приглашу Тома куда-нибудь выпить. Лиам не возражал против изменения планов.

— Он чудесный парень, — с чувством произнесла я, глядя на Лиама. Уверенность в том, что он теперь слишком хорош для меня, обвила мою шею и начала нежно душить. — Если бы я только попросил тебя пойти с нами. — Я попыталась проглотить комок в горле. — Ты бы никогда не позволил мне сесть за руль, раз я не в себе. Никогда.

— Эбби… — Лиам сжал мою руку, но я не смогла отплатить ему тем же.

— Завтра наш день рождения, — прошептала я, потирая глаза, пытаясь прогнать слезы. — У Тома и у меня.

— Вы близнецы? — спросил Марш мягко.

— Нет. Том на год младше. Это его двадцать первый. — Лиам снова сжал мою руку, когда я продолжила. — И его подарок спрятан в глубине моего шкафа. — Я еще раз сглотнула. — Кий «Викинг». Со звездами и полосами. Том любит… — Я остановилась, моргнула. — Он любил Америку.

На этот раз слезы не удалось сдержать. Лиам протянул мне еще одну салфетку, и я продолжила свой бессвязный рассказ. Поведала им о том, как мы пили пиво в пабе, сыграли несколько партий в дартс, как предложила пойти в «Рэд», а он попросил бармена налить еще одну порцию B-52 вместо этого.

— Том чуть не свалился со стула, а я так смеялась, что чуть не обос… — Я выдохнула, подумав, что вчера вечером все казалось смешным. Вплоть до сегодняшнего утра, когда кто-то, кого я никогда раньше не встречала, засунув руки глубоко в карманы своего белого лабораторного халата и с серьезным выражением лица, сообщил мне, что мой младший брат умер.

Мои плечи задрожали, и Лиам погладил меня по волосам.

— Больше никогда ничего не будет смешным, — всхлипывала я. — Ничего. — Через несколько мгновений я подняла глаза на полицейских, готовая выдержать их осуждающий, презрительный взгляд. Но вместо этого увидела в их глазах сочувствие и отвернулась.

— Значит, вы согласны, что выпили достаточно много? — Голос Кука звучал ровно, брови были приподняты, ручка занесена, готовая навсегда записать все мои смертные грехи.

— Да, но я не помню точно, сколько, — прошептала и опустила взгляд на свои руки. — Я никогда не сажусь за руль в нетрезвом виде. — Мои глаза снова встретились с глазами Кука. — Никогда.

— Боюсь, что достаточно одного раза, — заметил он. — И анализ крови показал уровень алкоголя, значительно превышающий норму.

Я снова начала всхлипывать, соленые слезы стекали в уголки моего рта, пока причитала:

— Как я могла быть такой глупой? Я такая чертова идиотка.

— Что еще вы помните? — Мягкий вопрос Кука выдернул меня с края глубокой черной дыры, в которую я мысленно смотрела, желая, чтобы она засосала меня в небытие. — Как вы ушли из паба?

— Нет.

— Или о поездке?

— Я не могу…

— Вы были на Ливерпуль-роуд, направлялись в Хаттон. Туда, где жил Том.

— Ничего, — пролепетала я, посмотрев на Кука и заметив его неодобрительный взгляд. — Я даже не помню, как села в машину. Я пыталась, честно пыталась. — Я закрыла глаза, пока щелчок чьего-то языка не заставил меня разъяриться на пустом месте. — Я не вру, — громко заявила я, глядя на полицейских и пытаясь встать. — Я не вру. Доктор назвал это, он сказал…

Кук щелкнул ручкой, и я поняла, что именно от нее исходил звук.

— Ретроградная амнезия, — прокомментировал он, и я снова опустилась на подушку.

— Что это? — спросил Лиам. — Это серьезно? Пожалуйста, скажи мне, что это не…

— Нет, это значит, что я ничего не помню ни до, ни после аварии, — объяснила я. — Доктор Патель считает, это потому, что я вылетела через лобовое стекло. — Я моргнула. — По дороге в ад.

Кук прочистил горло и посмотрел на Лиама.

— А где были вы, сэр?

— Он собирал свои вещи. — Я начала плакать. — Мы собирались съехаться.

Мэш посмотрел на нас обоих.

— Вы помните, может вы кого-нибудь еще подвозили?

Мои руки опустились к бокам, как будто они мгновенно наполнились свинцом.

— В машине был кто-то еще? — Мое сердце забилось быстрее, и я вытерла ладони об одеяло. Такая возможность даже не приходила мне в голову.

— Ну…

— Пожалуйста, — прохрипела я. — Пожалуйста, скажите, что там больше никого не было.

— Нет, Эбби, — заверил Кук. — В машине больше никого не было. Никто больше не пострадал. — Я сделала глубокий вдох, попыталась замедлить сердцебиение, пока он продолжал. — Но нам интересно кое-что. Почему Том сидел на заднем сиденье?

— Эбби, — сказал Лиам. — Я…

— Лиам, — твердо попросил Кук, подняв руку. — Пусть она ответит на вопрос.

Мои глаза наполнились слезами.

— Том не любил ездить на переднем пассажирском сиденье, — прошептала я. — Он всегда настаивал… настаивал на том, чтобы сесть сзади.

— Почему?

Я на секунду задержала дыхание.

— Он делал это с тех пор, как мы были детьми. Никогда не хотел сидеть спереди. Всегда говорил, что сзади чувствует себя в большей безопасности. Я постоянно дразнила его, но ему было наплевать. В этом весь Том. Упрямый как черт.

Пока Кук что-то черкал в своем блокноте, я снова напрягла свою память, пытаясь собрать воедино те маленькие кусочки, за которые можно хоть чуть-чуть ухватиться.

— Что теперь будет?

Они посмотрели друг на друга, и Марш тихо произнес.

— На место происшествия прибыли наши специалисты, они пытаются выяснить, что произошло.

— Как? — спросил Лиам. — Если там больше никого не было?

— Следы шин на дороге, расположение автомобиля и так далее, — пояснил Кук. — Мы также объявим о поиске свидетелей. Мы не ожидаем многого, но поговорим с молодым человеком, который остановился и помог. Может быть, он что-нибудь вспомнит.

— Ты не говорила мне, что кто-то остановился, — заметил Лиам, посмотрев на меня, а затем на Кука. — Кто это был? Мы должны его поблагодарить.

— Мы расскажем Эбби подробности, как только снова поговорим с ним, и если он захочет, — ответил Кук, затем посмотрел на меня. — На этом пока все. Спасибо.

— Мне отправят в тюрьму, — уточнила я, глядя на него. — Да?

— Это не мне решать, — мягко ответил он.

Мой взгляд метался по комнате, а затем остановился на лице Лиама, ставшем светло-зеленого оттенка стен. Я почувствовала, как его рука сжалась на моем плече.

— Эбби, — пробормотал он, когда мы смотрели, как полицейские уходят, тихо переговариваясь друг с другом по дороге к лифту. — Господи, я должен был… Я хотел бы… Мне так жаль.

Но я закрыла глаза, не желая слушать, как еще один человек говорит о том, как ему жаль. Лиам начнет презирать меня за то, что я сделала, это точно. Он как-то по-другому относился ко мне. Он уже начал отдаляться. И я не могла его винить. Как он мог любить меня после того, что я сделала? Как вообще кто-то мог?

— Я устала, — прошептала я, отворачивая голову. — Дай мне поспать. Я позвоню тебе.

Он наклонился и поцеловал меня в лоб.

— Отдыхай.

Я тихо всхлипывала после его ухода. Ярость, отрицание, страх, безнадежность — невозможные волны эмоций обрушились на меня, раскачивая туда-сюда, туда-сюда, словно управляемые каким-то психопатом-садистом.

Двенадцать часов назад Лиам и я решили жить вместе.

Но теперь мы, похоже, оказались на разных планетах.



***



Меня разбудила боль в ногах, но как долго я проспала, непонятно. Медсестра с короткими светлыми волосами и подведенными бровями милосердно накачала меня морфием и сказала, чтобы я еще немного отдохнула. Через несколько секунд после ее ухода в палату вошел Лиам с ложкой, тремя баночками шоколадного пудинга и сэндвичем в пластиковой упаковке.

— Ты давно проснулась? — Он протянул еду. Я покачала головой, и когда не взяла, он положил ее на поднос передо мной. — Может, мне открыть что-нибудь для тебя?

— Я не голодна.

— Ты должна есть.

— Нет, не буду, — прохрипела я. — Я правда не хочу.

Лиам смотрел на меня некоторое время.

— Я думал о том, что должно произойти дальше, — наконец сказал он. — Я имею в виду, после того, как… ты выберешься отсюда. И похорон Тома. — Долгая пауза. — Я все еще могу переехать.

— Ко мне? — Я подняла брови. — Ты все еще хочешь?

— Да. Ничего не изменилось и…

— Как ты можешь такое говорить? — Мой голос повысился на несколько тонов. — Все изменилось. Все!

Лиам сделал шаг ко мне, но когда коснулся моей руки, я ее отдернула.

— Тебе понадобится помощь в квартире, — убеждал он. — Позволь мне быть рядом с тобой. Для меня это так… важно. Мы могли бы…

— Нет, Лиам.

— Нет, что?

— Перестань притворятся, что все будет хорошо. Не думай, что игра в семью поможет.

— Детка, мы пройдем через это и…

— Как? Я убила Тома. Я не представляю, как мы можем через это пройти. Совсем.

— Тебе нужно время, — настаивал Лиам. — Я здесь, с тобой. Я всегда буду рядом.

— Я бы хотела побыть одна. — Мой голос прозвучал как придушенный шепот. — Пожалуйста, я…

— Эбби я люблю тебя.

— Пожалуйста. — Я отвернулась от него. — Уходи. Мне правда нужно время. В одиночестве. Я позвоню тебе, когда буду готова, хорошо?

Я не открывала глаза целую вечность, пока не убедилась, что он ушел. И хотя лекарства помогли утихнуть боли в моем теле, агония в моей душе и сердце стала невыносимой. Мне хотелось кричать, выть, ругаться и возмущаться, вскочить с кровати, достать бочку, полную морфия или чего-нибудь еще, что удастся найти, и закачать это себе в вены.

Лиам и я созданы друг для друга, все так говорили. Впервые я не прятала части себя, отказывая ему в доступе, как всегда делала раньше. Я рассказывала ему все, вплоть до того, что иногда Лиаму приходилось целовать меня, чтобы заткнуть рот. Мы подходили друг другу, как в тех нереальных, слащавых голливудских фильмах. Только в нашем случае все это происходило не по сценарию.

Во многих отношениях Лиам стал моим спасителем. Единственный человек, кроме Тома, который не дал мне отказаться от отношений — с парнями, девушками, семьей. Но теперь Тома больше нет, и все это из-за меня.

Наказание, которое назначат судья и присяжные, не пугало меня. Я приветствовала его. Ничто не могло оказаться хуже пожизненного приговора, который я все равно вынесла себе сама. Вечное понимание — мой брат сгорел заживо из-за того, что я сделала. Никакое другое наказание не могло даже приблизиться к этому.

Лежа на больничной койке в чистой палате со стерильными шторами, я поклялась, что буду расплачиваться до конца своих дней. Если Том не мог жить, то я не заслуживала счастья. Мои плечи опустились, когда окончательность моего решения кристаллизовалась в моем сознании. Все должно быть именно так. Так надо. В конце концов, Лиам скоро увидит меня такой, какая я есть на самом деле.

Я — монстр.



***



Несколько часов я почти не шевелилась, пока в комнату не вошел мужчина с копной седых волос, тонкими очками и усыпанным веснушками лицом. Он был одет в строгий костюм и держал под мышкой блестящий черный портфель с серебряной пряжкой.

— Мисс Сандерс? — обратился он, и, когда улыбнулся, его нос слегка наклонился влево.

— Вы тоже из полиции?

— Нет, нет. Я Шон Джойс. Из «Касио, Джойс и Блант». Название навевало смутные ассоциации, но когда я не ответила, он добавил:

— Я адвокат.

— Не уверена, что понимаю. Я не вызывала…

— Это сделала ваша мать. Мой партнер, мистер Блант, занимался ее разводом.

Вот откуда я знала это имя.

— Но почему…

— Она сказала вам понадобится юридическая помощь.

Я опустила глаза, чувствуя, как жар распространяется по моим щекам.

— Я не могу позволить себе…

— О, не волнуйтесь. — Мистер Джойс постучал указательным пальцем по своему портфелю. — Об этом уже позаботились. Ваша мать, она…

— Я не могу принять ее деньги. Мы не… Я не заслуживаю этого, мы… Она ненавидит меня и…

— Мисс Сандерс, Эбби, — мягко произнес мистер Джойс, но с той твердостью, которая заставила меня поднять на него глаза. — Твоя мать ясно дала понять, что не хочет видеть тебя в тюрьме. Вопрос с оплатой уже решен. Так что позволь мне помочь. — Я медленно кивнула, и он пододвинул ко мне стул.

— Прежде всего, — сказал он, похлопывая меня по руке, — я очень сожалею о твоей утрате. Я не буду спрашивать, как ты себя чувствуешь эмоционально. Считаю этот вопрос отвратительным, учитывая обстоятельства.

Я слегка улыбнулась.

— Спасибо.

— Но как ты физически? — продолжил он. — Тебе что-нибудь нужно? Что-нибудь болит?

— Мои ноги… Они болят.

Мистер Джойс сжал мою руку.

— Мне попросить медсестру…

— Нет, — воскликнула я, затем понизила голос. — Эта боль делает все реальным.

Он смотрел на меня своими бледно-голубыми глазами, и мне стало интересно, о чем он думает.

— Я никогда не встречал Тома, — проговорил он спустя мгновение. — Но твоя мать отзывалась о нем очень высоко.

— Да он замечательный, — я прикусила кончик языка. — Был.

Мистер Джойс открыл свой портфель и положил толстый желтый блокнот на одно бедро.

— Давай начнем с самого начала. Расскажи мне все.

Он делал подробные записи по ходу моего рассказа, давал мне салфетки для утирания слез и похлопывал по руке, когда я всхлипывала так сильно, что не могла говорить. Он задавал уместные вопросы, так мягко, как только мог, и ни разу, или мне так показалось, не осудил меня. Это все равно, что разговаривать со священником.

— Не торопись, Эбби, — мягко просил он, и не один раз. — У нас есть все время в мире.

Я дошла до конца своей истории.

— Итак, — сказала я, изнемогая от гаммы эмоций, которые, как мне казалось, ни один человек не может пережить за столь короткое время, — сколько я пробуду в тюрьме?

Мистер Джойс снова похлопал меня по руке.

— У тебя нет предыдущих судимостей. Нет истории злоупотребления алкоголем, верно?

— Нет.

— Ну, большая часть приговора будет зависеть от того, насколько сильно ты превысила допустимую норму алкоголя. Боюсь, что заключение под стражу неизбежно.

Я сглотнула.

— Что это значит?

Он прочистил горло.

— Тюрьма, потенциально. — Он поднял руку, прежде чем я успела что-то сказать. — Но сроком до двух лет возможно условное наказание. Люди склонны смотреть на такие ситуации более сострадательным взглядом. В конце концов, твой единственный брат погиб в аварии, которую ты якобы устроила.

— Я стала причиной, мистер Джойс. Я виновата. Вам не нужно ходить на цыпочках.

— Верно. Ну, они посмотрят и на то, как ты вела машину.

— Как это?

— Полиция может определить, что твои действия каким-то образом способствовали аварии. Например, если ты превысила скорость. Но должны быть какие-то вещественные доказательства твоей вины. Понимаешь?

— Кроме алкоголя, вы имеете в виду? — уточнила я. — Но каковы будут последствия? Наверняка они будут?

— Ну, я постараюсь сделать все возможное для условного наказания. Скорее всего, ты лишишься прав как минимум на два года. Возможно, потребуется обязательный индоссамент и расширенный тест. — Должно быть, он увидел мое лицо. — Это значит, что тебе придется заново сдавать экзамен по вождению.

— Меня это не волнует.

Он улыбнулся.

— Конечно, нет. Слушай, понимаю, что вся эта ситуация ужасно пугает, но я помогу тебе пройти через это. Ты не одна. — Мистер Джойс провел рукой по своим густым волосам. — Потребуется несколько месяцев, чтобы все уладить, надеюсь, не больше года. Но мы добьемся своего. — Он встал. — Могу я еще что-нибудь сделать для тебя сейчас?

— Нет. Но спасибо вам.

Мистер Джойс улыбнулся.

— Приятно было познакомиться, Эбби. Мне бы только хотелось, чтобы причины были другими.

Он протянул руку. Она была мягкой, теплой, и мне хотелось и дальше ее держать. Прижаться к его ладони, попросить, чтобы он, оберегал меня еще немного, но пришло время отпустить.



***



Доктор Патель стоял у изножья моей кровати, когда я проснулась.

— Как ты? — спросил он. — Я слышал, ты проспала несколько часов и не попросила больше морфия.

Я зевнула и потерла глаза.

— Который час?

— Двадцать минут десятого. — Когда я нахмурилась, он добавил:

— Утро воскресенья.

Мимолетная улыбка мелькнула на моих губах. Затем волна тошноты охватила мое нутро, выворачивая наизнанку, и так по кругу, по кругу. Из ниоткуда в моей голове возник голос Дайаны Росс, и все, о чем могла думать, это о том, как Том отмахивается от меня, говоря, чтобы я перестала петь эту песню. А потом все, что я могла видеть, это образы из «Маппетов», и мне хотелось смеяться и смеяться, не потому что это смешно, а потому что очень и очень грустно.

Доктор Патель посмотрел на меня.

— Эбби, я собираюсь организовать для тебя встречу с консультантом по горю в больнице как можно скорее. Чтобы поговорить.

— Хорошо.

Доктор Патель продолжал смотреть на меня, но молчал, пока не пришла медсестра с колючими волосами. Я позволила передвигать себя, пока они осматривали и изучали мои ноги, снимали повязки, проверяли швы, говорили на непонятных мне медицинских терминах.

— Все выглядит хорошо, — прокомментировал доктор Патель, когда медсестра ушла, затем он скрестил руки перед грудью. — Ты больше ничего не вспомнила об аварии?

— Нет. Все по-прежнему как в тумане.

— Возможно, это никогда не изменится. Но дай себе время.

Время. Это слово. Опять эта теория. Если я дам себе достаточно времени, все будет хорошо. Время лечит все раны. Как неправильно. Как невозможно неправильно.

Когда я снова осталась одна, то попыталась проглотить еду, которую мне оставили, пока спала. Хлеб липнул ко рту. Кофе был горьким на вкус. Йогурт невкусный. Глаза слезились, и меня тошнило после каждого кусочка.

— Слава богу, ты ешь. — Лиам вошел в палату, держа в руках самый большой букет цветов, который я когда-либо видела. Белые лилии всегда были моими любимыми. Он поставил их на стол и обнял меня. — Как ты?

— Устала от людей, задающих мне этот вопрос, — огрызнулась я, а потом пробормотала: — Извини.

— Все в порядке. Я принес тебе несколько журналов. Тебе будет чем заняться.

Он поцеловал мой лоб, и я хотела обвить его шею руками, попросить унести меня, отвезти в безопасное место. Но потом я посмотрела на Лиама, и все, что смогла представить, это моменты, которые мы разделили с Томом. Игра в дартс или бильярд в пабе, их легкое подшучивание над моими музыкальными предпочтениями или обсуждение лучших футбольных команд. Не раз говорила, что это им следовало бы встречаться друг с другом, и была так счастлива, что нашла человека, который любит моего брата почти так же сильно, как я.

— Ты не должен был приходить, — прошептала ему. — Я же сказала, что позвоню.

— Я знаю, детка. — Лиам погладил меня по щеке. — Но это твой день рождения. Я не хотел, чтобы ты оставалась одна…

— Но в этом-то и смысл. Я должна быть одна.

Он сжимал и разжимал кулаки, держа руки по бокам.

— Эбби. Я…

— Послушай. — Я сглотнула, затем посмотрела прямо в его прекрасные волчьи глаза. — Я хочу, чтобы ты ушел, — громко произнесла, выпрямляя спину.

— Что…

— И я не хочу, чтобы ты возвращался.

Лиам нахмурился.

— Почему?

— Я не могу быть с тобой.

— Ты не понимаешь, что говоришь. — Он сделал шаг назад, обида застыла на его лице. — Я приду к тебе завтра. И послезавтра, и…

— Нет. — Я глубоко вздохнула. — Разве ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы ты возвращался. Я не могу быть с тобой никогда. Совсем.

Он резко вдохнул, когда смысл моих слов дошел до него.

— Ты хочешь порвать со мной? Сейчас? Ты не можешь.

Я хотела прокричать «нет», но вместо этого сказала.

— Да, могу. Я должна.

— Нет, это не так. Ты слишком остро реагируешь и…

— Слишком остро реагирую? — закричала я, необъяснимо желая причинить ему боль. — Я не могу быть рядом с тобой, — каждое слово звучало кинжалом, способным пронзить его сердце. — Всякий раз, когда вижу тебя, я думаю о Томе. А он мертв. Человек, которого я любила больше всего, погиб из-за меня. — Я сжала кулаки, и мой голос упал до напряженного шепота. — Пожалуйста. Я не хочу объяснять. Я устала. Но я больше не могу сделать тебя счастливым. Так что уходи… просто уходи.

— Но, Эбби…

— Уходи!

Лиам уставился на меня.

— Отлично. Я пойду. Дам тебе немного времени. Но я позвоню тебе завтра.

— Ты что, не понимаешь, что я говорю? — Я снова закричала и увидела, как медсестра-блондинка просунула голову в дверной проем. Я покачала головой, и она отступила. — Мне не нужно время. Мне нужно, чтобы ты оставил меня в покое. Я ненавижу себя, а ты делаешь только хуже. Не делай еще хуже. Если ты любишь меня, то уходи.

Лиам засунул руки в карманы, открыл рот, чтобы что-то сказать, но, видимо, передумал, потому что внезапно повернулся и пошел прочь.

Натянув одеяло до шеи, я крепко зажмурила глаза. Так и должно быть. Я знала, что по мере заживления моего тела сострадание Лиама превратится в обиду, ненависть, а затем, что хуже всего, в безразличие. И мне не хотелось видеть, как начнется эта уродливая трансформация.





Глава 24




Сейчас

Эбби



Когда в запасе оставалось около часа, я накрыла на стол. Нэйт взял на себя обязанности по кухне, а я убежала наверх, чтобы принять душ. Полностью обновив макияж и уложив волосы, переоделась в длинное синее платье с глубоким вырезом, которое, как знала, выгодно подчеркивало мою фигуру. Я долго избегала смотреть на себя в зеркало. Мне не хотелось видеть ту, кто притворяется, что все эти усилия предназначены исключительно для ее мужа.

Когда раздался звонок в дверь, ожерелье, которое я пыталась надеть, выскользнуло у меня из пальцев и с глухим стуком упало на ковер.

— Сара, ты можешь открыть дверь? — услышала я голос Нэйта.

— Без проблем, папа, — крикнула она в ответ, шагая к передней части дома.

Если бы я ее попросила, она, скорее всего, ответила бы: «Через минуту» или «Я читаю», а может и вовсе промолчала. Не приходилось сомневаться, что она явно предпочитает Нэйта мне, хотя думаю, подобное не должно удивлять, особенно когда тоненький голосок в моей голове напомнил о том, как я предала Сару, прочитав ее дневник.

Приглушенные голоса и смех разносились по лестнице. Хотя мне уже давно пора спускаться, мои ноги приклеились к полу. Как следует рассмотрела себя в зеркале, оценив платье с низким вырезом, идеально обрамляющее мое декольте и подтянутые руки. Я сглотнула. Покачав головой, переоделась в джинсы, натянула белую футболку и тыльной стороной ладони стерла румяна со щек.

— Эбби? — В дверях спальни стоял Нэйт. — Ты в порядке?

Я подпрыгнула и обернулась.

— Да, все хорошо.

— Ты идешь? — Он сделал паузу. — Что-то случилось?

— Ничего.

Нэйт подошел и обнял меня за плечи, притянув ближе, пока я пыталась не зарычать.

— Тебе придется придумать что-нибудь получше. Что происходит?

— Я же уже говорила. Он мне не очень нравится.

— Ну, теперь они здесь. Дай ему шанс, ладно? И Нэнси кажется замечательной. Пока пришли только они. Зак заглянет позже. — Он взял меня за руку и повел вниз, на кухню, где Пол, Линн, Нэнси и Лиам стояли и болтали друг с другом с очевидной непринужденностью старых друзей. Нэнси уже держала одну из близняшек на бедре, нежно ее укачивая.

Пол обернулся.

— А вот и она. Мы думали, что потеряли тебя.

Я улыбнулась, но ничего не сказала.

— Привет, Эбби. — Нэнси обняла меня свободной рукой, и думаю, я вздрогнула, потому что она отпустила меня, как будто обожглась. — Спасибо, что пригласили нас в гости. — Она улыбнулась слишком ярко. — Очень мило, что Нэйт предложил, но ты уверена, что это не будет проблемой?

Когда мои глаза встретились с глазами Лиама, мне не пришлось заставлять себя выглядеть счастливой. Я не смогла бы остановить себя, даже если бы попыталась. Я потерла руки друг о друга.

— Совсем нет. Что тебе принести выпить?

Прошел час светской беседы. Я тщательно избегала оставаться наедине с Лиамом, старалась уделять внимание Нэйту, пристально смотрела на него, когда он говорил, касалась руки или ноги, когда говорила сама, изображая идеальную жену.

Следует признать, Нэнси очень веселая, она рассказывала нам истории о том, как работала бортпроводницей в «Бритиш Эйрвейз» до того, как у нее родился Зак. И во всех ее историях присутствовала нужная доля самоуничижения и идеальное время для острот.

Она закончила очередную анекдотическую историю словами «…и поэтому мы больше никогда не давали ему арахис». Лиам рассмеялся. Я ожидала, что Лиам обнимет ее, что мгновенно заставило бы зеленого монстра внутри меня зарычать. Однако он этого не сделал, и я втайне ликовала. Нэнси не выглядела обеспокоенной.

— Садись рядом со мной за ужином, Нэйт, — предложила она, — и я расскажу, как сломала себе нос, пробираясь по проходу с подносом.

— Отлично, — отозвался Нэйт. — Ты можешь уже начинать, потому что еда готова. Я позову Сару.

Мы вдевятером расположились вокруг деревянного обеденного стола, Рози и Рейчел сидели в фиолетово-зеленых пластиковых креслах-бустерах, которые Линн и Пол привезли с собой. Тарелки с салатом и картофельным пюре передавали по кругу. Нэйт подал всем стейк с барбекю, пахнущий жарко и пряно, от чего у нас потекли слюнки.

— Джейми Оливер уже прислал мне смс с подробным разбором, — пошутил Пол. — Он сказал, что запах ужасный. Но Рамзи посоветовал ему отвалить.

Лиам сидел рядом со мной, и наши руки соприкасались на мгновение каждый раз, когда я передавала ему тарелку. Мне хотелось положить руку ему на ногу, прислонить голову к его плечу и прошептать на ухо какую-нибудь шутку. Я представляла, как встану и громко крикну, что мы были любовниками и все еще оставались бы ими, если бы только все сложилось иначе. Но вместо этого я сидела неподвижно, предвкушая каждое прикосновение, пытаясь найти причины, чтобы передать ему пюре в третий чертов раз.

Нэйт сел напротив меня, и когда наши глаза встретились, подмигнул, а я улыбнулась в ответ, надеясь, что он не увидит трещин на моем искусно замазанном фасаде.

— Я могу идти? — спросила Сара, покончив с едой. — Мне нужно делать домашнее задание.

— Конечно, можешь, — заверил Нэйт. — Уверен, мы уже достаточно тебя утомили.

Когда она исчезла наверху, Нэнси коснулась руки Нейта и наклонилась к нему, как будто собиралась поделиться секретом.

— Она красивая. И вежливая.

Нэйт рассмеялся, и мне пришлось присоединиться.

— Спасибо.

— У нее твое замечательное обаяние, Нэйт, но внешне она похожа на тебя. — Нэнси указала пальцем на меня. — Прости, Нэйт. Наверное, это потому, что она девушка. Все говорят, как сильно Зак похож на Лиама. Те же глаза, понимаешь?

Я открыла рот, чувствуя необходимость оправдаться.

— Ну, я…

Нэнси прервала меня.

— Разве ты потом не хотела еще детей? Вы такие замечательные родители.

Нэйт взглянул на меня, и я поняла, что он собирается вмешаться и спасти меня, как обычно. Но я остановила его.

— Я не могу, — ответила ей.

— Ох. — Нэнси прикрыла рот. — Прости, я не хотела…

— Были осложнения. — Я прочистила горло. — Предлежание плаценты, знаешь, когда плацента закрывает шейку матки? — Нэнси открыла рот, и я продолжила, пока не успела передумать. — Из-за этого мы планировали кесарево сечение, но у меня начались схватки. — Теперь я говорила быстро, слова сыпались как попало. — Мы чуть не потеряли Сару. Вообще-то, они и меня чуть не потеряли…

— Боже…

— и мне сделали гистерэктомию. — Я выдохнула. — Ну и всё. Вот почему у нас только один ребенок. — Все уставились на меня, включая Лиама, но я не осмелилась посмотреть на него, поэтому улыбнулась и сосредоточилась на Нэнси, намеренно отгородившись от всех остальных. — А вы двое когда-нибудь думали о том, чтобы завести еще детей? — Я подняла тарелку. — Еще салат?

— Э-э, это пюре, — проговорил Нэйт, забирая у меня тарелку.

Я рассмеялась, а затем увидела, что плечи Нэнси тоже опустились.

— Нет, — ответила она. — Мы всегда хотели только одного, так ведь, Лиам? — Он, должно быть, не заметил безошибочного укола, потому что кивнул, не отрывая от меня глаз. Затем Нэнси добавила: — Мне так жаль, что с тобой такое случилось. Как ужасно.

— Я никогда не слышал, чтобы Нэйт так паниковал, — признался Пол. — Когда он позвонил мне из больницы и…

— Ладно, — подняла я руку, — давайте не будем драматизировать. Это было…

— Худший день в моей жизни. — Нэйт посмотрел на меня, и на мгновение все вокруг нас исчезли. — Рождение ребенка должно быть одним из лучших, но это было… ужасно. — Он перегнулся через стол и взял меня за руку. Мое горло сжалось; я не могла дышать. Мне вдруг захотелось обхватить его руками и попросить прощения. За все.

Но тут Нэйт усмехнулся, оглядывая стол.

— Но, опять же, у нас не совсем простая история, да, любимая?

— О, расскажи. — Нэнси снова наклонилась к Нэйту. — Я заинтригована. Держу пари, это было романтично.

— Ничего особенного, — быстро сказала я, нахмурившись. — Мы…

— Знаете, как большинство людей знакомятся в баре, на работе или, во всяком случае, сейчас, в Интернете? — вступила Линн, кивнув в сторону нас с Нэйтом. — Так вот, эти два голубка встретились на месте аварии.

Мне срочно нужно прекратить этот разговор.

— Кто хочет…

— Не может быть! — воскликнула Нэнси, широко раскрыв глаза. — Вы столкнулись друг с другом или что?

Нэйт открыл рот, но Пол ткнул в него пальцем.

— О, нет. Мой брат, герой, наткнулся на горящую машину Эбби и вытащил ее. Спас ей жизнь.

Я подняла руку.

— Уверена, никто не хочет…

— Серьезно? — Голос Нэнси повысился на три тона. — Когда говорила, что готова поспорить, что ваша встреча была романтичной, не думала, что это будет драматически романтично. Нэйт, да ты темная лошадка? Как интересно.

— Нэнси, — произнес Лиам, — ты не должна…

— Ну, не оставляйте меня в подвешенном состоянии, — проигнорировала Лиама Нэнси и повернулась к нему спиной. — Расскажите, что произошло дальше. Все было плохо? Как…

— Нэнси. — На этот раз голос Лиама прозвучал громко, достаточно громко, чтобы все замолчали. Он улыбнулся ей. — Куда ты отнесла десерт?

Она непонимающе посмотрела на него.

— На кухню, — фыркнула она и скрестила руки.

— Что ж, — не теряя ни секунды, сказал Лиам, — ужин был действительно вкусным, — и все за столом одобрительно закивали.

— Ты был прав, Пол. Это лучший стейк, который я когда-либо пробовала. Ты потрясающий повар, — похвалила Нэнси, явно придя в себя после резкого замечания Лиама. — Большое спасибо.

— Не стоит благодарности, — отозвался Пол. — Одна из моих бывших была американкой.

— Только одна? — Линн рассмеялась, приподняв бровь. — Нэнси, думаю, ты поймешь, что мой муж объездил США, даже не ступив на континент, если понимаешь, о чем я.

Нэнси чуть не расплескала вино по столу. Она повернулась к Линн.

— Тебе лучше рассказать подробности, иначе ты лишишься своего куска яблочного пирога.

— Я помогу убрать со стола, — тихо предложил Лиам, отодвигая свой стул.

Когда Нэйт потянулся за одной из тарелок, я покачала головой и сказала:

— Ты знаешь правило. Тот, кто больше всех готовит, меньше всех убирает. Все в порядке, мы справимся.

— Кто-нибудь хочет еще пива или вина? — спросил Нэйт, оглядывая стол.

Нэнси и Линн дружно кивнули, а Пол добавил:

— Мне еще «Стеллу», пожалуйста.

— Я принесу, — пообещал Лиам. — В холодильнике, верно?

— Спасибо, — поблагодарил Нэйт, затем повернулся к Полу и упомянул что-то о Цюрихе.

Я собрала тарелки и направилась на кухню, прекрасно понимая, что Лиам отстает на два шага.

— Спасибо, что остановил ее, — сказала я. — Я…

— Эбби, — заговорил Лиам. — То, что ты рассказала о рождении Сары. Боже, я не могу представить… Я… — Он выдохнул и ущипнул себя за переносицу. — Послушай. Я знаю, это трудно, но нам нужно поговорить.

Я отвернулась, поставила посуду рядом с раковиной и положила ладони на стойку.

— Зачем? Нам, нечего сказать.

— Есть достаточно. — Он стоял позади меня, положив руки на мои плечи и мягко разворачивая к себе.

Я смотрела на Лиама, наклонив голову набок. Вспомнила, как мы впервые встретились, стоя посреди «Роули», и как все — Дуэйн, толпа, музыка — превратилось в далекий гул. Все, что имело значение в тот момент, — это он и я. Мы. И вот мы снова здесь, на этот раз на моей кухне, когда все вокруг померкло.

Я хотела поцеловать его. Вместо этого прочистила горло.

— Я принесу еще тарелки. — Он отпустил мои плечи, и я ловко обошла его и вернулась к обеденному столу.

Нэнси подняла голову.

— Тебе нужна помощь? — В ее голосе появилась легкая невнятность, которой я раньше не замечала, а щеки приобрели розоватый оттенок.

— Да, — добавила Линн, ее глаза тоже блестели. — По крайней мере, позвольте нам помочь с десертом.

— Нет, нет. Сидите. Лиам все равно мне помогает. А вы двое составьте компанию Нэйту и Полу.

— Хорошо, если ты настаиваешь. — Нэнси медленно улыбнулась, а я направилась на кухню, где Лиам открывал бутылку белого вина.

— Мы уже выпили две, — пояснил он, вытаскивая пробку. Затем поставил все на место и тяжело сглотнул. — Ты пряталась.

Я подняла подбородок.

— По уважительной причине.

Лиам уставился на меня на мгновение.

— Да… Так, эм, ты когда-нибудь возвращалась в Котсуолд? — Когда я не рассмеялась, он сказал: — Черт. Прости. Не могу поверить, насколько нервничаю. — Он потер затылок. — Когда Нэнси сказала, что Нэйт пригласил нас к себе… — Он покачал головой. — Я подумал, какую правдоподобную фальшивую болезнь могу придумать.

На этот раз мне удалось немного рассмеяться.

— Нас получается двое, я…

— Лиам. — Вошла Нэнси, посмотрела на Лиама, потом на меня с приторной улыбкой. — Мы там заждались.

— Уже иду. — Лиам поднял бутылку вина, подойдя к Нэнси. Она взяла его за свободную руку и улыбнулась мне, прежде чем вывести из комнаты.

Осознав, как быстро бьется мое сердце, я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, а затем открыла их снова, услышав, как кто-то вернулся на кухню.

— Забыл пиво. — Лиам достал «Стеллу» из холодильника, затем придвинулся так близко, что я почти чувствовала его дыхание на своей щеке. — Могу я увидеть тебя завтра? — тихо спросил он. — Пожалуйста?

Я наклонилась к нему, наши пальцы почти соприкоснулись.

— Сегодня Пасха, а с Полом и Линн здесь…

— А когда?

— Я не знаю, Лиам, я…

— В понедельник? Утром? Или в обед?

— Это официальный выходной.

Он ругнулся под нос.

— Тогда во вторник. Давай поговорим, хорошо? Мы должны.

Я посмотрела на него. Лиам прав. Мы должны поговорить, чтобы преодолеть эту неловкую стадию независимо от того, хотим мы этого или нет. Я взяла со стойки свой мобильный.

— Какой у тебя номер?

Он назвал цифры, и я быстро ввела их в свой телефон. Затем отправила ему свои данные, одновременно желая, чтобы мое сердце замедлилось, и укоряя себя за то, что чувствовала себя как легкомысленная школьница, которую пригласили на первое свидание.

— Я позвоню тебе во вторник утром. — Лиам улыбнулся. Он протянул руку и аккуратно заправил прядь волос мне за ухо, затем повернулся и вышел из кухни, оставив меня стоять среди грязной посуды, а мою кожу покалывало там, где были его пальцы.

Когда я почувствовала, что мои ноги и руки достаточно окрепли, то поставила идеально испеченный яблочный пирог Нэнси на поднос, добавила кувшин с заварным кремом, несколько тарелок и ложек и присоединилась к остальным. Сара снова сидела за столом, и теперь рядом с ней устроился Зак. Они наклонились друг к другу, увлеченные разговором, язык их тела кричал о многом, чего я не хотела слышать. Я слишком быстро отпустила поднос, и он с грохотом ударился о стол.

Зак поднял голову.

— Здравствуйте, миссис Моррис.

Я пригладила волосы.

— Зак. — Мое лицо, должно быть, напоминало нечто среднее между нетерпеливым продавцом и психопатом с ножом. — Ты как раз вовремя для десерта.

— Круто, — отозвался Зак, повернувшись к Саре. — Мамин яблочный пирог уже надоел.

Я наблюдала, как они снова отгородились от всех. Возвращаясь к разговору, в котором никому, кроме них, не было места. Как долго я отсутствовала в комнате? И с каких пор эти двое наслаждаются обществом друг друга? Я притворилась, что заинтересовалась очередной историей Нэнси, мимоходом отмечая, как она коснулась руки Нэйта в третий раз менее чем за три минуты. Кивая и изредка издавая звук «угу», я слушала разговор между Сарой и Заком, стараясь не смотреть на них.

— Какую сенсацию готовишь для школьного бюллетеня в этом месяце? — спросил Зак, а когда Сара не ответила, добавил: — Давай, расскажи.

— Если хочешь знать, — ответила Сара, — речь пойдет о ЛГБТ в нашей школе.

— Правда? Почему? — удивился Зак, и я порадовалась, что он заговорил раньше меня. Иначе они бы заметили, как внимательно я прислушиваюсь к их словам.

— Потому что это важно! — заявила Сара. — Мы думаем, что это принимается, но это не так. Над людьми постоянно издеваются. Например, несколько недель назад одного мальчишку избили по дороге домой. Трое парней набросились на него, назвали педиком и чуть не отправили в больницу. — Ее голос стал громче, и я повернула голову, чтобы посмотреть на дочь, заметив, как покраснело ее лицо. Когда она увидела, что я смотрю, то быстро отвела взгляд, и понизила голос. — Это отвратительно.

— Верно, — проговорил Зак, — как твоя… девушка относится к тому, что ты пишешь об этом?

Девушка?

Сара удивилась не меньше.

— Прости?

Зак прочистил горло.

— Разве не поэтому ты делаешь эту статью? Потому что ты лесбиянка? Разве Клэр не твоя девушка?

— Клэр? Нет, — ответила Сара. — Но если бы она была, у тебя возникли бы проблемы с этим?

— Конечно, нет, — прошептал Зак. — Это же не мое дело? И у меня нет проблем с подобными вещами.

— С подобными вещами? — Я украдкой бросила еще один взгляд. Сара откинулась на стуле и скрестила руки. — Хорошо, Зак, что бы ты сделал, если бы увидел, что парнишку обижают?

Он не колебался.

— Я бы это остановил. Или, по крайней мере, попытался бы. Я делал это раньше.

— Что ты имеешь в виду? — встрепенулась Сара. — Что случилось? Расскажи мне.

Зак засмеялся.

— Ты предвкушаешь историю? Ладно, я помог мальчишке в своей последней школе. Тринадцатилетнему. То же самое. Пара идиотов избивала его, потому что он был геем. Так что я дал им попробовать их собственное лекарство.

— Вау. — Сара затаила дыхание. — Это сработало?

— Да. — Он фыркнул. — И меня отстранили.

— Но это нечестно! — воскликнула Сара.

— Ну, — объяснил Зак, — по словам директрисы, я должен был попросить помощи у учителя.

— Но…

— Знаю. Как будто мне следовало бежать за учителем, пока из парня, который уже лежит на полу, выбивают все дерьмо. — Он снова фыркнул. — Я так не думаю.

— Что сказали твои мама и папа?

— Они спорили с директрисой, защищали меня…

— Ну, это здорово…

— но меня все равно отстранили на три дня. И после этого мне в шкафчик засунули записки. Угрозы и комментарии о том, что я любитель геев, и тому подобное дерьмо.

— Невероятно. Ты ведь не из-за этого переехал?

Зак хмыкнул.

— Глупости. У меня черный пояс по тхэквондо. На этом уровне они делают что-то за спиной, а не в лицо. Трусы.

— Могу я взять у тебя интервью по этому поводу? — спросила Сара. — Как следует, я имею в виду? Для статьи?

Я надеялась, что Зак откажется, но он ответил:

— Конечно. Я не против.

Когда они замолчали на минуту, я подумала, что разговор заглох, и Сара снова будет считать его идиотом, но потом Зак сказал:

— В следующем году я собираюсь поступать в Манчестерский университет. На факультет информатики.

— Круто, — согласилась Сара. — А я собираюсь стать журналистом.

— Неожиданно. А ты действительно геймер? Я имею в виду, настоящий.

— Да, настоящий. — Тон Сары снова стал возмущенным. — И что?

— Ничего, — тихо отозвался он, — это… круто. Необычно.

Я ждала, что Сара бросит ему вызов, потребует объяснить, что Зак имел в виду. Что она и сделала бы, если бы такое замечание высказала я. Но вместо этого она проговорила:

— Это из-за папы. Мы играли во всевозможные игры на Wii. «Чик Чик Бум» была моей любимой.

— Чик-Что? Никогда о такой не слышал, — удивился Зак.

— Ты никогда… — Сара отодвинула свой стул. — Пойдем. Я покажу тебе.

Мое сердце громко стучало, когда я смотрела, как они уходят, вспоминая эмоциональные американские горки, на которые прыгнула, когда была в возрасте Сары и мальчик проявил ко мне интерес. Нэйт сказал что-то о кофе, а я встала и скрестила пальцы, безмолвно молясь, чтобы Сара не начала прятать свой дневник где-нибудь еще.





Глава 25




Сейчас

Нэйт



Воскресенье прошло в поиске яиц в саду, горах шоколада и слишком большом количестве другой еды. Мы с Полом остались практически последними из оставшихся на ногах. Эбби еще не спала, занимаясь какими-то делами в нашей спальне, поэтому я сыграл с братом пару партий в бильярд.

— Хорошо вчера посидели, — проговорил Пол, случайно снова положив в лузу белый шар, и я не удержался от самодовольства. — У вас веселые соседи. И я все еще думаю, что тебе стоит поостеречься Нэнси. Она весь вечер тебя обхаживала.

— Не будь смешным. — Я рассмеялась. — Она просто одна из тех любительниц прикосновений.

— Да, возможно, — отозвался Пол. — Но я не понимаю, что ты имел в виду, говоря, что Эбби угрюмая. Мне она показалась нормальной.

Я усмехнулся, когда мы сели.

— …Разве тебе не показалось, что для нее это не характерно, ну, то, как она заговорила о гистерэктомии?

Он пожал плечами.

— Не совсем. Это ведь травмирующий опыт. Женщины говорят о таких вещах. И если говорить о травме, прости, что не рассказал тебе о работе в Цюрихе раньше. — Я посмотрел на него, приподняв одну бровь, и он поднял руки в знак самозащиты. — Я не верил, что получу ее, ясно? Или что я соглашусь.

— Почему бы и нет? Возглавить команду ИТ-безопасности — это масштабно.

— Знаю. Так же, как и зарплата. — Он усмехнулся.

— Я удивлен, что Линн не против. Я имею в виду, она даже не подумала бы покинуть Кардифф, когда вы познакомились.

— Ты бы видел ее лицо, когда мы прилетели несколько недель назад.

— Из твоего… — Я сделал воздушные кавычки — Швейцарского мини-отпуска он же миссия по поиску информации?

— Да, ну, ей понравилось. Это единственный раз, когда я видел свою жену неспособной говорить. Там очень красиво, правда.

— А, ну, по крайней мере, контракт только на год.

— Да… Насчет этого… это не контракт.

— Но ты сказал…

— Я сказал, что именно на это подавал заявку, но после собеседования они изменили спецификацию.

— Так это постоянная должность? Ну… черт меня побери.

Пол помрачнел.

— Я знаю. Это большой шаг.

— Большой шаг? Да он, черт возьми… гигантский.

Он засмеялся.

— Больше, чем грудь Кейт Аптон.

К счастью, Эбби и Линн не находились в комнате, иначе они бы задушили его подушкой. Я сделал глоток своего пива.

— Без шуток. И я тысячу раз говорил, как босс целует землю, по которой ходит твоя жена. Клянусь, Кевин по крайней мере раз в неделю рассказывает мне, что офис «Кардифф» развалится без Линн. Черт, да он с ума сойдет, когда она уйдет в отставку.

— Он справится. А она с нетерпением ждет возможности проводить больше времени с девочками.

— Хм… Так где вы будете жить?

— Сотрудники компании, занимающиеся переездом, помогут нам с этим разобраться. Но Линн не хочет жить в городе. Так что я ожидаю, что мы окажемся где-нибудь в деревне с коровой и шоколадом.

Я рассмеялся.

— Ага, где никто не говорит по-английски и…

— Да какая разница? Мы будем брать уроки немецкого.

Боже, неужели он ничего не понял?

— Они не говорят по-немецки. Это швейцарско-немецкий. Какой-то диалект, который понимают только местные жители. И у них странные законы.

— О, да, например?

Я начал загибать пальцы.

— Например, нельзя спускать воду в туалете после 22:00, если ты живешь в квартире. Нельзя стричь газон или сдавать вещи на переработку по воскресеньям, и…

— О, отвали. — Пол засмеялся.

— Это правда.

Он скрестил руки и уставился на меня.

— С каких пор ты эксперт?

Я прочистил горло.

— Возможно, я немного погуглил.

— Немного? Ну… мне плевать на диалект и законы о чудаках. И этот переезд для девочек тоже, знаешь ли. Дадим им немного международного опыта. Пусть растут, разговаривая на нескольких языках.

— Несколько… Господи, им нет и двух лет. Они еще едва могут составить предложение на английском.

Пол покачал головой, и на мгновение стал похож на отца.

— Это произойдет, Нэйт…

— Я знаю.

— В середине июня…

— Знаю.

— И я позабочусь о том, чтобы мы нашли достаточно большое место, чтобы вы все могли приехать и остаться.

Я прищурился на него.

— Ты чертов предатель. Папа, мама и теперь ты, все бросают меня.

Пол откинул голову назад и рассмеялся своим глубоким, горловым смехом.

— И я тоже тебя люблю, братишка. — Он наклонился вперед и погладил меня по голове, как будто я двухлетний ребенок. — Вот что, вначале, когда нам понадобится больше сотрудников, я позвоню тебе. Предоставлю тебе всю работу по набору. Что скажешь?

Пробормотав очередную непристойность, я почувствовал себя немного лучше.

— Ладно. Пошли спать.

Я поднимался по лестнице в спальню, думая о том, что поездка в Швейцарию — это именно то, что нам с Эбби нужно. Я пытался поговорить с ней накануне, после того как Лиам и Нэнси ушли. Но когда спросил, все ли у нее в порядке, она заявила, что не хочет разговаривать, перевернулась на спину и притворилась, что спит.

— Ты закончила свои дела? — спросил я, входя в комнату. Эбби лежала на нашей кровати, полностью одетая, на спине и смотрела в потолок. Я сел рядом с ней. — Что происходит?

Ее губы шевелились, но из них не вырывалось ни звука.

— Дело во мне?

Она покачала головой.

— В нас?

Моргание. Покачивание головой.

— В Томе?

Эбби замешкалась, сглотнула и кивнула.

Я вздохнул. Затем напомнил себе, что счастье Эбби всегда стояло на первом месте. Забота о ней — это единственное, что имело значение в мире. И когда я обнял свою жену и крепко прижал ее к себе, то начал разрабатывать хитрый план, целую колоду тузов, которую достану из рукава и удивлю ее.

Я все исправлю. Я все исправлю, как делал это, когда мы только встретились, и каждый день с тех пор.





Глава 26




Тогда

Нэйт



Мне понадобилось всего три секунды, чтобы влюбиться в Эбигейл Сандерс, когда я увидел ее снова. Кого я обманываю? Не прошло и двух с половиной.

К тому времени, когда парамедики и офицер Кук позволили мне покинуть место аварии, небо приобрело светло-розовый оттенок. Добравшись до дома дедушки, я тихо зашел в дом. Мама и папа уже скоро проснутся, поэтому я прокрался в спальню и опустился на кровать.

Попытка заснуть казалась мне смехотворной, словно езда на велосипеде по полю, полному кошек, с ведром рыбы на голове. Конечно, это возможно, если кто-то приставит пистолет к моему виску, но в противном случае совершенно бессмысленно.

Авария повторялась в моей голове снова и снова. Плохой фильм ужасов, который я непрерывно смотрел по кругу. Только это произошло на самом деле. Человек умер, а я оказался бессилен остановить происходящее. Каждый раз, когда я закрывал глаза, то видел машину, пламя, слышал воображаемые крики, видел горящую одежду женщины, хотя это не так.

В какой-то момент я, должно быть, заснул, потому что в следующее мгновение мама стояла надо мной и осторожно трясла меня за плечи.

— Нэйт, проснись. — Слова звучали настойчиво. — Подойди к телефону. Это полиция.

Я вскочил, протер зудящие глаза, гадая, исходит ли от меня дымный, потный запах.

— Что происходит? — спросила мама. — Что случилось?

— Произошел несчастный случай…

— О, боже, ты в порядке? А что с Полом? Он…

— Он в порядке, мама. Я остановился, чтобы помочь кое-кому. Подожди. — Я обошел ее. — Дай мне поговорить с полицией, и я тебе все расскажу. — Я наполовину споткнулся в коридоре и схватил телефон. — Нэйт Моррис.

— Мистер Моррис. Это офицер Кук.

Я хотел сглотнуть, но в горле пересохло.

— Офицер. Что-то случилось?

— Нет, нет, — быстро сказал он. — Но я бы хотел еще раз пройтись по вашим показаниям. Убедиться, что мы ничего не упустили. Не могли бы вы приехать в участок сегодня днем? Скажем, в три тридцать? — Он назвал мне адрес. — Спасибо, мистер Моррис. Мы поговорим позже. Всего доброго…

— Подождите. — Я почесал затылок, отмечая, насколько густыми и грязными казались мои волосы, а затем заметил пыльный черноватый блеск, приставший к кончикам пальцев. — Женщина? Она… Я имею в виду, она в порядке?

В голосе Кука отчетливо прозвучала улыбка, когда его тон смягчился.

— Да, мистер Моррис. Мне сказали, что она выкарабкается, благодаря вам.

Когда я положил трубку и повернулся, мама и папа стояли в коридоре, следя за каждым моим движением.

— Похоже, у тебя выдалась тяжелая ночь, сынок, — проговорил папа.

Я выдохнул.

— И не говори.

Мама погладила меня по руке.

— Я поставлю чайник.



***



Допрос в полицейском участке оказался гораздо менее пугающим, чем ожидалось, и я винил в своих негативных предрассудках просмотр слишком большого количества серий сериала «Закон и порядок». Мне представлялось, как я сижу в пустой комнате, диктофон лежит на столе, двое полицейских курят, склонившись надо мной, и играют в хорошего и плохого полицейского. Так и случилось, мы с офицером Куком сидели в ярко раскрашенном помещении с часами с Микки Маусом на стене, перед нами стояли две кружки чая и пачка печенья.

Офицер Кук еще раз перечислил мне все детали, я подписал свои свидетельские показания и был свободен.

— Спасибо, — сказал он, провожая меня к выходу из здания. — Еще раз спасибо, что остановились. Вы спасли жизнь мисс Сандерс.

На часах было уже почти пять, и я решил, что лучше вернуться и собрать свои вещи. Мой босс ждал меня только через неделю, но после похорон дедушки и аварии я чувствовала себя так, будто меня целый месяц взбивали в блендере.

Я решил, что на следующее утро отправлюсь домой пораньше и попытаюсь вернуться к нормальной жизни. И если это означало сидеть в офисе, изучать данные о кандидатах и писать объявления о работе для гуру Visual Basic, то такая предсказуемость меня вполне устраивала.

Но когда я выехал на Норт-роуд, то заметил указатель на больницу Престона и, поддавшись импульсу, поехал по нему. Офицер Кук заверил меня, что с мисс Сандерс — Эбигейл — все будет в порядке, что травмы не опасны для жизни. В это верилось с трудом. На ее лице, руках и ногах запеклось столько крови, что она напоминала Кэрри на выпускном балу.

Я припарковался рядом с больницей и пошел в регистратуру. Три неверных поворота, остановка у сувенирного магазина, два лифта и одна долгая прогулка — и вот я уже на нужном этаже.

— Извините, — обратился я к миниатюрной медсестре с копной светлых волос. — Я ищу Эбигейл Сандерс.

Глаза медсестры сузились, а руки опустились на бедра.

— Имя? — Она подняла свои нарисованные карандашом, похожие на клоунские брови.

— Нэйт Моррис.

— Вы родственники?

— Э, нет, я…

Она продолжала смотреть на меня, и я старался не фокусироваться на безумных бровях. Я чуть не щелкнул пальцами. Рональд Макдональд. Вот кого они мне напоминали. Я попытался обезоруживающе, очаровательно ободряюще улыбнуться, но на медсестру Макнаггет это не подействовало.

— Я не могу позволить вам видеться с ней, если не знаю, кто вы, — заявила она. — У нее и так достаточно проблем от ее… — Она прочистила горло. — Ну и…?

Я снова пожал плечами.

— Я просто парень, который остановился на месте аварии, и мне показалось…

У медсестры открылся рот, и она захлопала в ладоши.

— Это были вы? О, боже мой. Почему вы не сказали? Вы герой. — Ее лицо озарила мегаваттная улыбка. — Я уверена, что Эбби будет рада вас видеть. Она там. — Медсестра указала на дверь, ближайшую к ее посту. — Только полегче, ладно? Не нужно говорить вам, что ей пришлось нелегко.

— Я ненадолго. Только хотел убедиться, что с ней все в порядке, понимаете?

— Понимаю, — согласилась моя новая лучшая подруга, выражение ее лица было мягким, голос нежным. — Я прекрасно понимаю.

Я стоял в дверях и смотрел на Эбби несколько секунд, влюбляясь в нее. Ее светлые волосы все еще покрывала кровь, лоб представлял собой мозаику из пластырей, и даже из-под одеяла ее правая нога казалась вдвое толще левой. Но несмотря на все это, а может быть, и благодаря, я мог сказать, что она боец. Никаких сомнений в том, что она может сделать все, что задумает.

Ее глаза были закрыты, голова слегка повернута к окну. Когда я смотрел на ее тонкие скулы и аккуратный наклон носа, то хотел провести пальцем по ее лицу, сказать ей, какая она удивительно сильная и выносливая. Вместо этого я прочистил горло.

— Просто уйди, ладно? — Ее голос звучал хрипло, отстраненно. — Я просила тебя уйти.

Я не знал, чего ожидал, но определенно не этого.

— Прости. — Я отступил к двери. — Тогда я… я оставлю тебя в покое.

— Подождите. — Теперь ее голова повернулась ко мне, а глаза искали мои. — Вы, должно быть, ошиблись палатой, — проговорила она и снова отвернулась.

— Ты Эбигейл Сандерс?

Она посмотрела на меня, затем на букет желтых нарциссов в моей руке.

— Я Эбби. И не знала, что полиция приносит цветы.

Мой смех разнесся по палате и замер, когда я заметил ее выражение лица.

— Я не из полиции. — Я приложил руку к груди. — Я… — Не хотелось показаться претенциозным придурком. — Я тот, кто остановился. На месте… аварии.

Эбби нахмурилась, уставившись на меня, на ее лице отразилось напряжение мыслей. О чем я думал, придя сюда? Вероятно, они накачали ее успокоительным до потери сознания, и она дрейфовала выше, чем спутник. Без сомнения, у нее куча родственников и друзей, которые уже суетятся вокруг нее. И парень, наверняка есть. Может быть, даже муж. Ей не нужен я, совершенно незнакомый человек, явившийся с охапкой слишком ярких цветов.

— Это ты нас нашел? — спросила она, и ее нижняя губа задрожала.

— Мне жаль, — произнес я, опустив плечи, и вдруг понял, что почти не смею смотреть на нее. — Мне очень жаль.

— Сожалеешь? Почему?

Я сделал паузу. После нескольких ударов посмотрел ей в глаза и прошептал:

— Я не смог до него добраться. — Я положил цветы на стол. — Мужчина в машине. Пламя… жар… Я не смог его спасти. Мне жаль. — Тишина окутала комнату, и я замер, сжимая руки, пока тихо не сказал:

— Можно спросить, кто он был?

Когда Эбби снова посмотрела на меня, боль в ее глазах показалась невыносимой, и все же я не мог отвести взгляд.

— Мой брат, Том.

— Мне правда жаль. — Предложение прозвучало жалко. Ничтожно. — Я пойду.

— Пожалуйста, не надо, — остановила она менч, протягивая руку. — Не мог бы ты… остаться? Ненадолго?

Эбби казалась такой маленькой и потерянной, как ребенок, который проснулся от кошмара и попросил свою плюшевую игрушку. Когда я подошел к кровати, мне захотелось взять ее на руки и прижать к себе.

— Я Нэйт, — представился ей. — Нэйт Моррис.

— Спасибо, Нэйт. — Она улыбнулась крошечной улыбкой, отчего показалась очень грустной, как принцесса из старой сказки или что-то в этом роде. — Ты спас мне жизнь.

Я глубоко вдохнул и выдохнул.

— Ты знаешь, что стало причиной аварии? — осторожно спросил ее. — Не хочу показаться грубым, но…ну… я бы хотел…

— Это была я. — Ее глаза закрылись на секунду. — Должно быть, я потеряла контроль.

— Ты хочешь сказать, что не помнишь?

— Ничего. Но ты… ты был там. Расскажи мне, что ты видел. Пожалуйста. Когда ты добрался туда, он… Том был еще жив?

Я не мог быть уверен; я никогда не буду уверен. Но ей и не нужно знать.

— Нет. Он уже… умер.

Она прикрыла рот рукой и, несмотря на слезы, не разрывала зрительного контакта.

— Спасибо, — прошептала она, хотя я не мог понять, за что Эбби меня благодарит.

— Что насчет твоих травм? — спросил я. — С тобой все будет в порядке?

Она перечислила свои травмы и закончила словами:

— Доктор сказал, что со мной все будет в порядке. — Эбби отвернулась. — Во всяком случае, физически.

— Я уверен, что ты…

— Мы можем поговорить о чем-нибудь другом? — быстро сказала она. — О чем-то, что не имеет отношения ни к чему…

— О чем ты…

— О чем угодно. Что-нибудь глупое, чтобы я могла притвориться, что это обычный день… Можно?

— Конечно, безусловно. — Я хотел спросить о ее брате, каким он был, как выглядел. Я пододвинул стул и наклонился вперед. — Мы могли бы поступить как типичные британцы и обсудить погоду. — Жалко, Нэйт, жалко. Я улыбнулся. — Или ты можешь рассказать мне свой любимый фильм всех времен.

— Вообще-то, — ответила она, поглаживая мою руку пальцами, которые, казалось, вырезаны изо льда, — я бы предпочла послушать. А какой твой любимый фильм?

— Легко. «Большой».

Эбби слегка прищурилась.

— С Томом Хэнксом?

— Он самый.

Ее брови нахмурились еще больше.

— Почему?

— Сцена с пианино на полу? А когда он появляется на черном вечере в белом смокинге и обгладывает мини-кукурузу в початках? Гениально. — Намек на улыбку заставил ее губы дрогнуть, но она исчезла слишком быстро. Я поклялся, что в следующий раз смогу заставить Эбби улыбаться снова и надолго.

— Откуда ты? — спросила она. — Не отсюда. Слишком вычурный акцент.

Я позволил себе небольшой смешок, не зная, какой протокол следует соблюдать при разговоре с женщиной, которая только что потеряла брата.

— Лондон, — пояснил я, — Уэмбли.

— Что ты здесь делаешь? Навещаешь семью?

— Типа того. — Я передернулся. — Мой дедушка умер и…

— О, боже, мне так жаль. Вы были близки?

— Очень. И ему было всего семьдесят пять. — Я скрестил руки. — Моя бабушка умерла в прошлом году, и он так и не смог с этим смириться. Как будто потерял свой путь, как будто у него больше не осталось цели, понимаешь, и… — Я замер. — Господи, не могу поверить, что это сказал.

— Все в порядке…

— Нет, я придурок. Прости.

— Все нормально, честно. Ты отвлекаешь меня от… всякой ерунды. — Я думал, она сейчас заплачет, но Эбби тяжело сглотнула и добавила, — Он жил в городе? Твой дедушка?

— Нет. В Лонгтоне. Я ужинал с… — Я собирался сказать «с братом», но передумал — другом в городе вчера вечером, и возвращался, когда… когда…

— Когда ты нашел нас. — Она закрыла глаза на несколько секунд, слезы пролились из уголков. — И спас меня.

— Сначала я тебя не заметил. — Мой голос слегка дрожал, и я смотрел, как она вытирает щеки. — Я пытался добраться до… до Тома. Когда увидел тебя, подумал, что ты умерла. Я никогда в жизни не испытывал такого страха. — Я глубоко вздохнул, и она схватила меня за руку.

— Спасибо, что остановился, — прошептала она и сжала мои пальцы. — Я… благодарна.

Я почти спросил ее, серьезно ли она это говорит. Что-то подсказывало, что Эбби хотела бы поменяться местами с Томом, но я никогда не сказал бы этого вслух.

— Ничего особенного, — пробормотал я. И где-то не очень глубоко внутри меня голос подсказал, что это не пустяк. Это стало всем.

Эбби не отстранилась, как я думал, когда продолжал держать ее за руку, а сплела свои пальцы вокруг моих. Я не осмеливался двигаться, пока мы продолжали говорить, пока ее глаза не закрывались и открывались все медленнее.

— Ничего, если я приду к тебе снова? — спросил, глядя на Эбби, пытаясь запомнить ее черты лица на случай, если она скажет «нет». — Прежде чем я вернусь домой?

Эбби кивнула, когда ее глаза снова закрылись.

— Мне бы этого хотелось, — прошептала она. — Спасибо тебе, Нэйт. Благодаря тебе я чувствую себя… в безопасности.

Я держал ее за руку и смотрел, как она спит, еще пятнадцать минут, прежде чем медленно встать и выскользнуть за дверь.





Глава 27




Тогда

Эбби



Следующие несколько дней прошли как в тумане. Мои сломанные кости заживали, швы снимут уже через две недели, и мне придется потратить пару месяцев на физиотерапию. Желтые нарциссы, которые принес Нэйт, еще не начали вянуть, а мне так этого хотелось. Когда он спросил, нравятся ли они мне, я ответила, да, они мои любимые. Но это неправда. Я по-прежнему ненавидела нарциссы.

Я старалась не думать о Лиаме слишком часто. Он уважал мои желания и держался подальше. Если бы он этого не сделал, не думаю, что мне бы удалось придерживаться своего плана. Я скучала по нему. Я скучала по Тому. Отчасти я даже скучала по маме. По крайней мере, пока медсестра, которую Нэйт называл «Макнаггет», не передала мне, что та звонила, коротко спросила, как я, но отказалась от предложения поговорить со мной лично.

— Она решила, что так будет лучше, — промолвила медсестра, опустив глаза и слегка покачав головой, после чего удалилась в безопасное место.

После обеда пришел доктор Патель, и я заметила, что беспокойство в его глазах уменьшилось.

— Ты виделась с консультантом по горю? — спросил он.

— Да. Это помогло. — Когда он уставился на меня, я заставила себя улыбнуться. — Весьма полезная встреча.

На самом деле, это был ад. Целый час мне пришлось рассказывать о себе совершенно незнакомому человеку, которого я больше никогда не увижу. Я не знала, с чего начать. Не хотелось говорить ни, что отец бросил нас, ни о горькой обиде матери, ни о несчастном случае с братом. Все равно от наших слов не останется ничего, кроме мельчайших царапин на поверхности этих чудовищ. Какой в этом смысл?

Вместо этого я говорила о Томе. Как он заставлял меня смеяться, какой он умный, как он пробежал самую быструю милю в школе — рекорд, который, как пророчили люди, останется непобежденным по крайней мере на десятилетие.

— Он очень, очень хорош в спорте, — заявила я консультанту с улыбкой, которая тут же исчезла, стоило мне осознать, что снова упомянула Тома в настоящем времени. После этого я больше ничего не сказала.

— Эбби, — прервал мои мысли доктор Патель. — Как мы обсуждали вчера, я с радостью выпишу тебя сегодня, если ты готова отправиться домой?

— Да, — согласилась я. Наконец-то я могла уехать от всех. — Пожалуйста.

— Кто-нибудь может приехать и забрать тебя? — Он поднял брови, когда я пожал плечами и добавил: — С твоими вещами и костылями это будет непросто, понимаешь?

— Я справлюсь.

— Боже правый, ты самая упрямая пациентка, которую я встречал за долгое время. — Он сделал паузу. — И именно поэтому не сомневаюсь, что ты поправишься. Обязательно принимай таблетки, которые я прописал, и увидимся через две недели, чтобы снять швы. И полегче, — добавил он, скрестив руки и нахмурившись, как чрезмерно заботливый директор, разговаривающий со своим учеником. — Это приказ. — Затем подошел, и на секунду я подумала, что доктор обнимет меня, но он просто пожал мне руку и оставил собирать вещи.

Через несколько минут я решила, что он прав — мне нужна помощь. За последнюю неделю меня мало кто навещал, хотя несколько человек позвонили. С неприятным чувством в животе я поняла, что у меня не так много близких друзей. Если держать людей на расстоянии, это чревато серьезными последствиями, а в последнее время все сводилось к Тому, Лиаму и мне.

Так что у меня оставалось два варианта. Мама — вариант, от которого я чуть не задохнулась, и Лиам, одинаково невозможный. Сидя на жестком пластиковом стуле, я решила, что есть и третий вариант.

Хотя я не ожидала — а тем более не просила — Нэйт приходил в больницу каждый день. Всякий раз он оставался более чем на час и вел большую часть разговоров. Я с удивлением поняла, насколько мне нравится его общество. Он помогал мне чувствовать себя менее одинокой и на какое-то время отвлекал от плохих мыслей, хотя я знала, что скоро Нэйт вернется к своей обычной жизни, и у меня не останется другого выбора, кроме как продолжать жить дальше.

— Я точно уеду в пятницу, — предупредил он вчера днем, сидя на своем обычном неудобном пластиковом стуле, вытянув ноги, его русый хохолок торчал под очередным углом. — Но я рад, что остался на эту неделю.

— Ты много успел сделать?

— Да. Большую часть дедушкиных дел, ну, знаешь, вещи в доме, последние юридические мелочи. — Он сделал паузу. — Я не знаю, придется ли мне возвращаться снова.

— На север?

— Ага. Но я надеюсь, что да, и… — он прочистил горло. — могу я позвонить тебе, когда буду здесь? Или даже раньше?

Я посмотрела на него. Его нежно-голубые глаза, смешные волосы, трехдневная щетина и легкие тени под глазами. Хотя я знала его недолго, но могла сказать, что он добрый человек. Надежный. Из тех, кто не станет шутить. Он сделал бы счастливой любую, с кем бы в итоге ни оказался.

— Я не ожидаю ничего… романтического, — быстро заверил он, очевидно, сильно взволнованный моим молчанием. — Боже, как дерьмово звучит. — Нэйт закатил глаза. — Послушай. Я знаю, что у тебя уже давно нет парня…

— Ну… — Я хотела поправить его, но вовремя вспомнила, как обмолвилась, что долгое время ни с кем не встречалась. Как я могла рассказать Нэйту о Лиаме, когда от одной мысли о нем мне хотелось зарыться головой в подушку и рыдать? С Нейтом я могла притвориться, что у меня немного другое прошлое. Использовать его как побег из моей настоящей жизни. Если я не расскажу ему о Лиаме, если не признаю его существование, то мне никогда больше не придется говорить о нем. И никогда не придется открыто оплакивать потерю наших отношений. Видит Бог, я едва справлялась с тем, что Том… я даже не могла думать о слове на букву «с». Это слишком тяжело, слишком больно.

— Так что я не пытаюсь тебя подцепить, ясно? — Нэйт продолжал говорить. — Но мне… мне не все равно что с тобой происходит, Эбби.

— Не думаю, что я этого заслуживаю.

— Конечно, заслуживаешь. И ты не должна быть одна. Ты сказала, что твоя мама не… ну, ты знаешь. Так позволь мне быть рядом с тобой. — Он улыбнулся. — Как друг.

— Друг?

— Всем иногда нужен друг. — Когда я не ответила, он сказал: — Хорошо. Вот мой домашний номер и номер, по которому ты сможешь дозвониться до пятницы. На всякий случай. — Он вырвал листок из одного из моих журналов и нацарапал цифры, затем сунул записку мне в руки. И немного погодя, когда Нэйт обнял меня, поцеловал в лоб и вышел из палаты, я практически поверила, что больше никогда его не увижу. Но что-то удержало меня от того, чтобы выбросить бумажку.

Я покопалась в вещах, и наконец нашла записку под ботинками. Сделав глубокий вдох, я взяла телефон и набрала номер Нэйта.



***



Через час я услышала скрип кроссовок Нэйта по коридору, и когда вдохнула влажность его волос и аромат свежего лосьона после бритья, мой живот скрутило от осознания, что эти старания могут быть направлены на меня.

— Извини, я немного опоздал, — проговорил он. — Помогал папе разбирать дедушкин сарай. Ты бы видела опилки. Пауки на моей рубашке тоже не вызывали особого восторга.

В этот момент я приказала себе перестать быть такой самовлюбленной и схватила свои костыли, решив добраться до машины Нэйта без инвалидного кресла, которое рекомендовал доктор Патель.

— Ты все собрала? — мягко спросил Нэйт.

Я огляделась. В комнате все еще лежали открытки с пожеланием «Скорейшего выздоровления» и несколько букетов цветов. Не так много людей поздравили меня с днем рождения — что неудивительно.

— Да. Все, что мне нужно.

— Не хочешь забрать свои нарциссы? — с надеждой спросил Нэйт, и, вопреки себе, я кивнула. Его лицо расплылось в улыбке. — Я принесу газету.

Когда мы медленно вышли из палаты и пошли по коридору к лифтам, медсестра появилась из соседней комнаты и бросилась к нам. Наказав Нэйту хорошенько об мне заботиться, она осторожно обняла меня и прошептала:

— Ты справишься с этим, Эбби. Поверь. Это займет время, но ты справишься. — Мне пришлось прикусить губу, чтобы не расплакаться, и я пожалела, что она не моя мама.

Если не считать моих периодических указаний Нэйту, мы оба молчали, пока ехали обратно в мою уютную квартиру над «Чайным клубом». Я прижимала к груди несколько вещей, которые сложила в пластиковые пакеты, и смотрела в окно машины. Как могло все выглядеть точно так же, как и раньше, когда весь мой мир изменился?

— Спасибо, — поблагодарила я, когда мы, наконец, поднялись по крутой лестнице к моей входной двери. Я вставила ключ в замок и повернулась к Нэйту. — Я благодарна, правда. Но теперь справлюсь. Я знаю, что тебе пора идти.

Он улыбнулся и придержал дверь открытой, пока я ковыляла мимо на костылях.

— Не будь глупышкой. Я сделаю тебе чашку чая.

— Не думаю, что у меня есть молоко.

Он пожал плечами.

— Я схожу и куплю пинту.

Я повернулась и посмотрела на его добрую улыбку и гладкую, чисто выбритую кожу. Маленький голосок шептал, что я не заслуживаю его заботы, но я отогнала назойливое существо.

— Думаю, мне стоит немного прилечь.

— Ты отдохни, хорошо? Я принесу немного молока, потом сяду на диван и… — он посмотрел на журнальный столик — полистаю «Космо». — Нэйт усмехнулся. — Возможно, я чему-то научусь.

Когда я поднялась через какое-то время, то услышала шорох и звук наполняемого чайника. Прихрамывая, я вошла на кухню и обнаружила Нэйта, который раскидал по полу несколько пустых пластиковых пакетов.

— Ты ходил… за покупками? — Я посмотрела на салат, яблоки и хлеб, ветчину, сыр, консервированный суп и печеные бобы на кухонном столе. Он даже купил две упаковки печения «Хобнобс» и нашел вазу, чтобы поставить в нее нарциссы.

Он пожал плечами.

— Твои шкафы были пусты. — Я заметила намек на румянец, ползущий по его шее. — А на костылях много не поднимешь.

— Спасибо, Нэйт. Сколько я тебе должна?

— Не глупи.

Я огляделась. Он убрал посуду и сложил мою почту в аккуратную стопку; теперь он занимался тем, что складывал вымытые яблоки в миску.

— Ты что, на самом деле Мэри Поппинс?

Нэйт откинул голову назад и рассмеялся.

— Ты спала, и после того, как узнал из твоего журнала о том, как правильно одеваться на работу, и о других приемах, я решил помочь тебе с организацией. — Он поднял с пола пластиковые пакеты. — Хочешь чашечку чая? О, и еще я купил несколько больших пакетов и веревку, так что ты можешь повязать один из них вокруг ноги, когда будешь принимать душ. Так вода не сможет…

— Нэйт?

Он глубоко вздохнул и поднял руки.

— Ты собираешься сказать, чтобы я перестал суетиться? Что я не могу все исправить?

— Похоже, кто-то меня уже опередил.

Он улыбнулся и потер затылок.

— Когда бабушка умерла, я остался с дедушкой на неделю. Помогал ему по дому, делал покупки. Купил ему «Хобнобс». — Я улыбнулась в ответ, и он продолжил. — Однажды вечером он погладил меня по спине и сказал, как мне благодарен, но суета вокруг него — не единственный способ помочь почувствовать себя лучше. — Он посмотрел в сторону. — Думаю, сейчас то же самое.

Некоторое время мы ничего не говорили, просто стояли на кухне, пока чайник не выключился, и боль не начала ползти по моим ногам. Я не стояла на ногах так долго уже неделю.

— Что ты собираешься делать с работой? — спросил Нэйт, когда я опустилась на диван.

— Я вчера разговаривала со Стью. — Я поморщилась, приподняв ногу на подушку, чтобы немного уменьшить давление. — Владелец «Чайного клуба», — добавила я, когда Нэйт покачал головой. Я все время забывала, что мы знакомы всего несколько дней. — Он хочет, отпустить меня в отпуск, но я сказала, что приступлю в понедельник.

— Что? Ты с ума сошла?

— Мне нужно быть чем-то занятой, — я смотрю в сторону.

— Но ты не думаешь…

— Жизнь будет продолжаться в обычном режиме, хочу я этого или нет. Мне лучше начать привыкать.

Он указал на мою ногу.

— Но как ты справишься с этой штукой?

— Полагаю, это один из тех случаев, когда жизнь над работой имеет свои преимущества. И Стью согласился, что я буду только обслуживать бар. Он сказал, что остальное сделает сам. — Я махнула рукой. — Все будет хорошо.

— Боже, какая ты упрямая.

— Ага, Том всегда говорит… — я прочищаю горло. — Спасибо за помощь.

— Эбби, — Нэйт засунул руки в карманы, — ты будешь в порядке на завтрашних похоронах?

— Я не пойду.

Он подошел и сел напротив меня на журнальный столик.

— Но ты должна. Это поможет с прощанием и…

— При всем уважении, Нэйт, мне сейчас плевать на прощание.

— Ты говоришь это сейчас, но в будущем…

— В будущем Том все равно будет мертв, так какая разница? В любом случае я не могу пойти.

— Почему? — Когда я не ответила, он осторожно положил указательный палец мне под подбородок и повернул мое лицо к себе. — Ты беспокоишься, что скажут люди? Так?

— Нет. — Я смахнула слезы. — Мама позвонила в больницу и сказала, что я не должна приходить. Она не хочет, чтобы я там была.

— Господи. — Нэйт присвистнул, вставая и расхаживая по гостиной. — Где будет служба?

— Я не уверена. Мама не сказала.

— Какой у нее номер?

— Нэйт, я…

— Не волнуйся. Я не собираюсь устраивать ей скандал. Просто позволь мне позвонить ей и узнать, где и когда, хорошо? Потом решишь, хочешь ли ты пойти.

— Я же сказала, мне там не будут рады.

— Я отвезу тебя. Мы приедем позже и останемся сзади. Никто не знает мою машину. Ты можешь пойти в стиле Одри Хепберн. Большая шляпа и очки. — Он сделал паузу, когда я не улыбнулась. — Том — твой брат. Ты должна пойти.

— Почему ты делаешь это для меня? Почему ты так добр?

Он подошел, опустился на колени и взял меня за руки.

— Как я уже сказал, это помощь и мне тоже. Позволь мне сделать это, хорошо?

— Я не могу дать тебе ничего взамен.

Нэйт сжал мои руки.

— Я и не жду от тебя этого.

— Хорошо, — шепчу я, — Хорошо.

Он взял телефон, и я дала ему номер мамы. Слушала, как он выражал свои соболезнования, говорил, что учился с Томом в университете, и просил сообщить ему подробности похорон, потому что хотел бы отдать дань уважения. Голос Нэйта звучал мягко и деликатно, и я закрыла глаза, слушая его.

— Завтра в десять тридцать, — сказал он после звонка. — Я заеду за тобой в четверть одиннадцатого.



***



Я планировала пойти на похороны, правда, планировала. Мне удалось встать рано, завязать пакет вокруг ноги, принять душ, постоять достаточно долго, чтобы нанести макияж в попытке замаскировать порезы и синяки, натянуть черное платье и найти самые большие и темные очки, которые у меня были. Но когда я открыла свой гардероб и наконец нашла свою большую синюю соломенную шляпу с белым ободком, то уселась на кровать, совершенно неподвижно, не в силах пошевелиться.

Я прижала шляпу к груди, как будто это могло оживить воспоминания. Том подарил мне эту шляпу на Рождество три года назад. Он завернул ее в папиросную бумагу и самую большую коробку, которую смог найти.

— Летняя шляпа? — удивленно спросила брата, вытаскивая ее из слоев и слоев яркой розово-фиолетовой бумаги. — Вау, спасибо, Томми. — Я поднял брови к небу. — Какой практичный подарок для этого времени года.

Том рассмеялся.

— Перестань язвить, неблагодарная маленькая дрянь. Это подсознательное послание.

— Что? Напоминание, что мне придется мерзнуть следующие несколько месяцев?

— Ты такая пессимистка, Шебби. — Он нахлобучил шляпу мне на голову. — Помнишь, ты говорила, что тебе плевать на дождь, потому что всегда будет солнце?

— Да. — С тех пор мой вечный оптимизм получил такой удар, что укрылся в своем панцире, как черепаха, ожидая, что его будут бить по носу каждый раз, когда он осмелится вылезти.

— Ну вот. — Том скрестил руки и откинулся на спинку дивана. — Это напоминание. Что бы ни случилось, весна и лето всегда придут. Все всегда будет становиться лучше.

От воспоминаний о том разговоре у меня сначала перехватило дыхание, а потом сердце пронзила боль. Я снова легла на кровать, не заботясь, что мое платье помялось и тушь потекла черными размазанными реками по щекам.

— Эбби? — Его мягкий голос испугал меня, и я повернула голову в сторону Нэйта, который стоял в дверном проеме. — Я постучал, но ты не ответила. Дверь оказалась незапертой, поэтому я… О, Господи. — Через секунду он оказался рядом со мной, обнимая меня и помогая сесть.

— Я… — Слова не шли. — Я… я… не могу пойти, Нэйт. — Мой голос прозвучал так тихо, что я не уверена, что он меня услышал. — Не с мамой и всеми… Я… я не могу.

— Эбби…

— Это моя вина, — отстранившись от него, заявила я, внезапно нуждаясь в том, чтобы он услышал правду о моем поступке, желая, чтобы Нэйт точно знал, что я за человек. — Я выпила и села за руль. — Слова вырвались прежде, чем я успела попытаться их остановить. — Я была пьяна. И я разбила машину. И Том погиб. Это все моя вина.

Нэйт секунду смотрел на меня, затем снова обнял, пока мои слезы впитывались в его рубашку.

— Это все из-за меня, — шепчу я.

— Но ты не…

— Ты не понимаешь. — Я оттолкнула Нейта, сердито мазнув по залитым слезами щекам тыльной стороной ладони. — Том мертв. А я нет. Видишь? Я вела машину и жива. Это неправильно. Это несправедливо.

— Я не собираюсь притворяться, будто понимаю, через что ты проходишь, — мягко сказал Нэйт. — Но вы оба сели в машину. Ты не заставляла Тома. Он тоже мог вызвать такси.

— Да? Ну, Тома здесь больше нет, так что это освобождает его от любой вины, так ведь? Гораздо труднее ненавидеть кого-то, кого… больше нет, когда есть живой, дышащий человек, идеально подходящий на эту роль. Просто спроси мою маму. — Я посмотрела на него. — Ты можешь уйти, если хочешь. Тебе необязательно оставаться.

Нэйт покачал головой и положил свои руки на мои.

— Я никуда не пойду, пока ты меня не прогонишь.



***



В тот день мы с Нэйтом не разговаривали по дороге на кладбище, и я была благодарна за то, что он не спрашивал о моих чувствах. Я бы не знала, как облечь в слова весь этот запутанный клубок эмоций. Я переоделась в белую футболку и длинную юбку с узором «пейсли», но по-прежнему прижимала к груди большую соломенную шляпу.

Выглянув из окна машины, я увидела, как паренек на скейтборде пробирается через встречный поток пешеходов. Пламя на его шортах совпадало по цвету с туго закрученными в спираль локонами на голове, а на флуоресцентно-зеленом гипсе на левой руке красовалось изображение чего-то похожего на череп. Внезапный приступ зависти ударил меня в грудь, и я пожелала снова стать такой же молодой, не обращающей внимания на бурю сложностей, которые возникают, когда вырастаешь.

— Я буду здесь, если понадоблюсь тебе. — Слова Нэйта заставили меня подпрыгнуть, и я огляделась. Мы уже подъехали к кладбищу, он вышел из машины и открыл мою дверь. — Потрать столько времени, сколько тебе нужно.

Стоя у свежей могилы Тома, я смотрела на безделушки и цветы, возложенные для него всего несколько часов назад — розы и хризантемы, свечи, плюшевые мишки и фигурки ангелов. Казалось, многие, многие люди пришли попрощаться с моим братом.

За этим последует надгробие, хотя здесь у меня не будет права голоса, решение будет приниматься без моего участия. Мама, скорее всего, выберет аляповатый камень с херувимами, несущими арфу. Она всегда выбирала то, что считала лучшим для Тома, даже когда он не соглашался.

Отогнав мысли о матери, я хотел опуститься на колени, ощутить мягкую землю и позволить ей скользить сквозь мои пальцы. Но гипс на ноге упрямо не позволял мне наклониться, поэтому я стояла, слушая птиц и ветер в деревьях, и чувствовала солнце на своей шее.

Я представила Тома рядом с собой, безупречно одетого в черное с головы до ног, руки сцеплены, голова опущена — серьезный на первый взгляд, но на самом деле на его лице сияет улыбка. Он очаровал бы всех, кто пришел попрощаться с ним. Несомненно, он даже рассказал бы пару анекдотов.

— Значит, это все, Томми? — сказала я вслух, начиная воображаемый разговор с братом, мой голос звучал странно и жутко, как будто принадлежал кому-то другому. — Ты уходишь навсегда?

«Похоже на то, — услышала я его слова в своей голове. — Но с тобой все будет в порядке, Шебби».

— Нет. Не будет, Том, — прошептала я. — Я никогда не буду в порядке без тебя. Ты был тем клеем, который держал все вместе. Ты знаешь это.

Я услышала смех Тома, представила его широкую ухмылку.

«Ага, Крэйзи Клей».

— Нет, — прошептала я. — Суперклей.

«Лиам позаботится о тебе, — тихо ответил он. — Хотя ты прекрасно знаешь, что можешь позаботиться о себе сама».

Я смахнула слезы со своих щек.

— Я не могу быть с Лиамом. В конце концов он возненавидит меня за то, что я сделала.

«Тогда как насчет этого парня? — Том мотнул головой в сторону Нэйта. — Он часто крутится рядом. Он кажется милым».

Я посмотрела на Нэйта.

— Он такой, — тихо произнесла я. — И он единственный, кто понимает, потому что тоже не смог тебя спасти.





Глава 28




Сейчас

Эбби



Я проснулась задолго до того, как прозвенел будильник, мои мысли метались, пока откидывала одеяло. Сегодня как раз вторник после Пасхи. День, в который Лиам обещал позвонить. Я вздрогнула, но не от холода в воздухе — всегда настаивала на том, чтобы спать при температуре, которую Нэйт называл минусовой, — а от волнения. Посмотрела на Нэйта и тут же почувствовала, как на мою голову сваливается груз вины, прокладывая себе путь вниз по позвоночнику, заставляя каждый волосок на моем теле встать дыбом.

Я прокралась в ванную комнату, сделав ее своей на следующие сорок минут. В доме царила жуткая тишина — совсем не то, что в последние несколько дней. Пол и Линн уехали накануне. Обычно их отъезд вызвал бы у меня грусть, но это немного приблизило завтрашний день, то есть сегодня.

Пока принимала душ, намазывая тело густым, насыщенным гелем для душа с ароматом миндаля и цветущей вишни, я гадала, подойдет ли Лиам достаточно близко, чтобы заметить аромат на моей коже, может быть, даже протянет руку и почувствует, какая она мягкая. Я велела себе остановиться. Он сказал, что позвонит сегодня, а не что мы встретимся. И даже если мы встретимся, то только для того, чтобы закончить разговор, разобраться в себе и двигаться дальше.

Но пока я тщательно наносила тональный крем и румяна, подводку и тушь для ресниц, каждый мазок кисти шептал о том, для кого это делаю. Я, повторяла себе, я делаю это для себя. Мне нужно почувствовать себя хорошо, более уверенно. Таким образом, если Лиам предложит что-нибудь, я смогу сказать «нет».

Пальцы слегка дрожали, я уложила волосы в одну из тех причесок, которые видела в журнале «Хорошее домашнее хозяйство», но так и не решалась попробовать. Такие прически всегда выглядели шикарно, и, когда я наконец осмелилась оценить себя в зеркале, пришлось признать, что выглядело это неплохо. Гены моей матери благословили меня явным отсутствием седых волос, и мне все еще не требовалось окрашивать их и подкрашивать корни каждые несколько недель.

Когда вернулась в нашу комнату, Нэйта в постели уже не было, и я вздохнула. Натянула одежду, которую аккуратно разложила вечером, — черное платье и туфли с серебристым каблуком. Наряд для работы, который хорошо подчеркивал мою фигуру, но не выглядел достаточно откровенным или коротким, чтобы кричать о прелюбодеянии во всю мощь своих шелковистых легких.

Не то чтобы у меня имелись намерения заняться чем-либо с Лиамом. Я не могла. Если бы снова встала на этот скользкий путь, на этот раз я бы со свистом пронеслась вниз, до самого дна, без возможности остановиться или перевести дух.

— Ух ты, — восхитился Нэйт, когда я вошла на кухню.

Сара подняла голову.

— Да. Это платье тебе очень идет, мама.

Они сидели рядом друг с другом за столом во время завтрака. Он с кружкой кофе «Лучший папа на свете», которую Сара подарила ему, когда ей было четыре года, она с недоеденным куском тоста, и оба читали газету. Нэйт брал спортивный раздел, Сара — развлекательные новости. Временами они казались больше похожими на супружескую пару, чем мы с Нэйтом.

— Ты не идешь в спортзал сегодня утром? — спросил Нэйт. Когда я покачала головой, он смахнул крошки с галстука, сложил газету и спросил: — Важная встреча или что-то вроде того?

— Приходит новый клиент, и я подумала, что надо бы приодеться.

Сара уставилась на меня, и я надеялась, что моя улыбка меня не выдаст. Я сосредоточилась на дыхании — этой технике меня когда-то научил учитель. Сосредоточься на своем дыхании, и ты перестанешь краснеть. Это не часто срабатывало, но, к счастью, в этот раз тепло не распространилось дальше моей шеи.

— Ты уже уходишь? — спросил Нэйт. — Я пойду с тобой.

— Хорошо. — Я посмотрел на Сару. — Что ты делаешь сегодня?

— Эээ. — Она возилась со своими волосами. — Я собираюсь позже пойти с Клэр. Она хочет посмотреть одежду. — Сара подняла руку. — И прежде чем ты скажешь «нет», я почти закончила все свои школьные проекты за каникулы.

— Я даже не упоминала… — Я быстро взял себя в руки. — Развлекайся. Не забудь запереть дверь.

Она закатила глаза.

— Не забуду.

— Это случилось только один раз, любимая. — Нэйт встал и направился к двери. — Два года назад.

— Знаю. — Я улыбнулась Саре, но ничего не получила в ответ. — Наслаждайся жизнью и возвращайся к шести тридцати к ужину.

— Обязательно. Пока. — Она отдала честь, затем помахала рукой. — Пока, папа.

— Может, мне взять что-нибудь на вечер? — спросил Нэйт, когда мы вышли на улицу.

— Нет, все в порядке. — Я разблокировала свою машину. — В морозилке найдется что-нибудь.

Он протянул мне коричневый бумажный пакет.

— Я приготовил тебе обед. Курица в салате и яблоко.

Чувство вины и презрение захлестнули меня в равной степени.

— Это чудесно.

— Все для тебя, дорогая. — Он нежно поцеловал меня, пока я сглатывала комок в горле. — Все что угодно.



***



До девяти тридцати я неправильно составила три комплекта отчетов, а когда проверяла платежные ведомости, четыре раза получала разные результаты. Мой мобильный лежал на столе, переведенный в беззвучный режим, но вибрировал при каждом новом сообщении и приходе электронной почты. Я все время смотрела на него, желая, чтобы Лиам позвонил, потом снова проверяла, исправен ли телефон.

Говоря словами поколения моей дочери, «ватафак»? Вот я, взрослая женщина за сорок, жду звонка от парня. Почему я не могла поднять эту дурацкую трубку и позвонить ему? Но, твердо решила, он сказал, что позвонит мне, и будь я проклята, если уступлю.

Когда мой телефон, наконец, разразился мерцающим индикатором входящего вызова, я не шелохнулась, наблюдая, как он медленно продвигается по столу, мигая и жужжа. Когда телефон затих, я продолжала смотреть на него, и когда через две минуты он снова ожил, взяла его в руки.

— Алло?

— Это Лиам. — Его голос напоминал шелковистую гладкость малинового сорбета в жаркий летний день. — Как дела?

Мои ноги дрожали, поэтому я крепко впечатала каблуки в ковролин, благодарная своему прочному офисному креслу.

— Нормально.

— Когда мы сможем встретиться?

Я рассмеялась.

— Господи, Лиам. Ты не теряешь времени, да? Сразу переходишь к делу.

— Извини. Я набирал номер несколько раз, но вешал трубку до того, как он звонил. — Он понизил голос. — Честно говоря, я чувствую себя школьником с гормонами. Не могу поверить, что ты до сих пор так на меня влияешь. — Я ничего не сказала. Думаю, я перестала дышать, пока он не прочистил горло и не продолжил: — Эбби Сандерс…

— Моррис.

— Ах. — Его смех прозвучал принужденно. — Да. Прости за эту фрейдистскую промашку. — Он сделал паузу, достаточную для того, чтобы я придумала сотню различных вариантов его дальнейших слов. — Миссис Моррис, могу я насладиться вашей компанией за кофе или обедом?

Кофе. Конечно, это лучший вариант. Чашечка кофе без кофеина в «Старбакс», за которой мы вспоминаем о наших отношениях, ловко избегаем разговора о Котсуолде, а затем соглашаемся идти дальше со своими партнерами. Мы посмеемся над тем, как станем хорошими соседями, как будем помогать друг другу с чашками сахара или лестницей для установки рождественских украшений. В конце разговора мы обнимемся, что скорее будет похоже на объятия родственников, чем на объятия бывших любовников.

Кофе. Определенно кофе.

— Обед, — произношу я. — Неплохо сходить на обед.

— Ох, я…

— Не хочешь?

— Обед подойдет, Эбби, я не думал, что ты… В общем… Хочешь выбрать где? Сегодня я в офисе на Маркет Сквер.

— Правда? Я на Хармони. Прямо за углом. — Никто из нас не заговорил, пока я не спросила — Как насчет «Инкогнито»? — Я чуть не рассмеялась от такого намека, поэтому быстро добавила: — Там всегда много народу в обеденное время. Сможешь подойти в одиннадцать тридцать? — Я назвала Лиаму адрес и услышала, как он просмотрел его на компьютере.

— «Инкогнито». Выглядит хорошо. Но… не слишком ли близко к твоему офису?

— Почему?

— Что, если кто-нибудь нас увидит? — говорит он тихо.

— Лиам, мы соседи. Мы обедаем. Ничего серьезного, правда?

— Верно. — Он снова сделал паузу. — Увидимся позже.

Мы просто идем обедать, сказала я себе снова, пытаясь не думать о Нэйте и обо всем, что он когда-либо сделал для меня. Для нас.

— Это всего лишь обед, — прошептала я. Возможно, повторяй я эти слова достаточно часто, это могло бы стать правдой.





Глава 29




Сейчас

Нэнси



Лиам уехал на работу рано, очевидно, не в силах дождаться момента, когда можно будет сбежать из дома. Подальше от меня.

Зак, вероятно, все еще валялся в постели. Похмелье испортило все выходные, и мне совсем не хотелось продолжать ремонт. Я хотела поваляться, почитать книгу и съесть немного шоколада. Позже я обязательно пожалею об этом — особенно когда встану на весы. В субботу вечером я смеялась с Линн, шутя, что сбросила по меньшей мере сорок килограммов.

— Сорок? — воскликнула она, ее глаза расширились от восхищения. — Вау, молодец.

— Да. Жаль, что одни и те же два килограмма двадцать раз. — Мы снова разразились хохотом. Линн оказалась бунтаркой, ее чувство юмора такое же мрачное, как и мое, и мы провели много времени за разговорами. Я нечасто общаюсь с женщинами. Несмотря на крики «Сестринство объединяйся», я считала, что мы бываем презрительны друг к другу, и из-за этого часто предпочитала компанию мужчин. Но Линн другая, и я представляла, что мы стали бы отличными подругами, если бы они жили достаточно близко. Жаль, что Нэйт женился на Эбби, а не на Линн.

Мой пульс участился, когда я вспомнила события субботнего вечера. Я разработала хитрый план, уделила больше времени своим волосам, чтобы они рассыпались мягкими локонами. Нанесла нужное количество макияжа и надела красное платье с оборками, которое, как знала, нравилось Лиаму. К концу вечера я хотела, чтобы он стоял на коленях и умолял меня снять его, что бы и сделала, но только после того, как муж попросил бы снова.

И хотя я выглядела лучше, чем за последние месяцы, и флиртовала с Нэйтом весь вечер, касаясь его руки и наклоняясь вперед, когда дважды уронила салфетку на пол, ни он, ни Лиам, казалось, не замечали этого. Черт возьми, неужели Лиам не мог увидеть то, что происходило прямо перед его носом? Неужели я стала для него настолько обыденной, настолько привычной? Когда именно это произошло?

Хотелось понять, заметит ли Эбби мои выходки, может, посмотрит на меня с поднятыми бровями, пошлет твердое, но дружеское послание, чтобы я отстала от ее мужа, но она слишком увлеклась Заком и Сарой, наблюдая за ними, как чрезмерно заботливая львица.

Я ее не винила. Мне самой хотелось узнать, что они двое затевают, но чувствовала, что Эбби делает это, словно защищая Сару. От чего, я не знала. Может быть, она считала, что Сара слишком хороша, чтобы встречаться с Заком. Эта мысль вывела меня из себя, потому что мы с Лиамом воспитали его джентльменом. Кроме того, дети есть дети. В их возрасте они должны экспериментировать и пробовать разные вещи — Бог знает, я точно пробовала, а я даже была его моложе.

Я потянулась, откинула одеяло и поплелась в ванную. Принимая душ, я думала о рассказе Эбби о рождении Сары — что могло объяснить ее желание защитить дочь от всего — и о том, как на нее смотрел Нэйт. Его лицо выражало любовь, нежность, обожание. Как будто она — самый важный человек в мире. И она была такой, для него, очевидно, хотя почему именно, я так и не поняла. Эбби вела себя так отстраненно и тихо, довольно красивая, но скучная. Может быть, она великолепна в постели, хотя я не могу себе этого представить. Не слишком ли она холодна для секса?

В любом случае привязанность Нэйта к ней напоминала мне о романтических комедиях или любовных романах. Я хотела этого. Я хотела, чтобы Лиам поклонялся мне, как Нэйт поклонялся Эбби. Смотрел ли Лиам когда-нибудь на меня так? Я не уверена — если и смотрел, то это было очень давно.

Эбби довольно пренебрежительно относилась к Нэйту. Это заставляло меня думать, что она его не заслуживает. Если бы ко мне под ноги бросали такие слова обожания, я бы, по крайней мере, признала это. Я покачала головой. Как и Лиам, Эбби не понимала, как ей повезло.

Я закончила принимать душ и посмотрела на себя в зеркало, заметив мелкие морщинки, появившиеся вокруг глаз, словно из ниоткуда. Я едва замечала медленные изменения. Я была так занята последние семнадцать лет, заботясь о Заке, сгибая себя в крендель ради Лиама, отказываясь от всего, чтобы стать послушной домохозяйкой и матерью. Не то чтобы Лиам оказывал на меня какое-то давление. Нет, моя личность медленно разрушалась по моей собственной воле.

— Мне нужно снова почувствовать себя живой, — заявила я своему отражению. — Я заслуживаю возможности снова почувствовать себя живой.

Натирая свое тело насыщенным, сладко пахнущим лосьоном, я решила, что сделаю все необходимое, чтобы меня вожделели, как героинь романов, которые читала. Боролись за меня, как звезды в голливудских фильмах.

И я решила, что если Лиам не окажет мне такой любезности, то это сделает кто-то другой…





Глава 30




Сейчас

Эбби



К тому времени, когда я вышла из офиса и преодолела половину пути до «Инкогнито», чтобы встретиться с Лиамом, платье прилипло к моей вспотевшей спине, туфли жали, а прическа грозила в любую секунду превратиться в нечто жалкое. Я проклинала себя за то, что нарядилась, а потом еще и ругала туманную влажность. По крайней мере, дождь на это время прекратился.

О чем, черт возьми, я только думала? Моя обычная одежда — черные брюки и белая рубашка — прекрасно бы подошла, не говоря уже о моих верных туфлях. Это наказание, вот что это такое. Расплата за то, что мы скрывались, отправляясь на встречу с бывшим любовником, пока наши супруги счастливо и беззаботно занимались своими делами.

Когда я завернула за угол и приблизилась к ресторану, мое сердце с каждым шагом билось все сильнее. Я вытерла ладони о платье и в четвертый раз за тридцать секунд взъерошила волосы.

Я не чувствовала себя так с тех пор, как мы с Лиамом познакомились. Так происходило всегда, все те шесть месяцев, что мы встречались. С тех пор я почти убедила себя, что это только потому, что мы были молоды и беззаботны. Но сейчас, двадцать с лишним лет спустя, ощущения точно такие же. Если не сказать больше, похоже они стали острее. Трепет в животе, головокружение, улыбка, которую я не могла подавить, даже если бы пыталась миллион лет. Предвкушение встречи с ним никуда не исчезло, оно просто лежало погребенным под годами ожидания.

Разум кричал, чтобы я повернула назад. Но сердце, как непреклонный судья, взяло верх над мозгом и решительно заставило ноги идти вперед. Я твердила себе, что мы пообедаем, проясним ситуацию, и на этом все закончится. Обед. Чистый воздух. Все.

Но потом появился он. И когда смотрела на Лиама, мне хотелось, чтобы время остановилось, чтобы я могла понаблюдать за ним еще чуть-чуть. Он стоял под черно-золотым тентом «Инкогнито», с небрежно перекинутым через плечо серым пиджаком и такой белой рубашкой, что ее можно смело снимать в рекламе OxiClean. Лиам заметил меня и поднял руку. Его взгляд не дрогнул, пока он наблюдал за моим приближением, и я едва удержалась от того, чтобы снова не вытереть руки о платье. Он наклонился, когда я подошла к нему, и нежно поцеловал меня в щеку.

— Привет, соседка. — Лиам отстранился. — Не то чтобы я обычно целовал своих соседей.

Я рассмеялась и опустила взгляд, напомнив себе, что мы здесь для того, чтобы разобраться в ситуации, а не усложнять ее. Мне следовало сосредоточиться, убедиться, что я говорю то, что подготовила, не отклоняться от сценария и не импровизировать, даже в малейшей степени.

Мы прошли в ресторан, где официантка с блестящими заколками-бабочками в белокурых локонах принесла нам стаканы с ледяной водой и вручила меню, после чего стала перечислять фирменные блюда, но я не запомнила ни одного из них.

— Я возьму салат «Цезарь», — попробовала улыбнуться я, но вместо этого скорчила гримасу.

Лиам сложил свое меню и передал его обратно официантке.

— Мне то же самое, пожалуйста.

Некоторое время мы оба молчали. Все складывалось не так, как я репетировала в своей голове. В моей версии мы должны были поговорить. Решить, как действовать дальше. По отдельности. Я скрестила и расставила ноги, сделала глоток воды, чтобы не крутить обручальное кольцо.

Лиам первым прервал молчание, расправляя на коленях салфетку.

— Я тоже не знаю, с чего начать.

Я издала что-то вроде легкого вздоха и смеха.

— Думаю, я все еще в шоке.

— Я не ожидал увидеть тебя снова, Эбби. Не говоря уже о том, чтобы жить рядом с тобой.

— Так как же ты здесь оказался…?

— Нэнси навела справки и…

Паника охватила меня.

— Ты думаешь, она знает, что между нами что-то произошло?

— Эбби, перестань. Прошли годы…

Я покачала головой.

— Прости, ты прав, конечно.

— Она ездила смотреть дом, потом показывала мне фотографии. Но если бы я знал…

— Что бы ты сделал? — Я внимательно изучала его лицо. — Ты бы все равно переехал?

— Нет, — тихо сказал Лиам. — Не думаю.

Мне показалось из меня выбили весь воздух, и я одернула себя. Это хорошо. Значит, у него не осталось чувств, значит…

— Это пытка, — продолжал он. — Жить в этом доме, знать, что ты в соседней комнате… с ним. С Нэйтом.

— Я понимаю, о чем ты. — О, черт. Серьезное отклонение от сценария.

Он уставился на меня.

— А ты?

Я не смогла сдержаться.

— Да.

Прежде чем мы успели что-либо сказать, официантка принесла наши салаты. Она спросила, хотим ли мы свежий перец, на что я согласилась, чтобы выиграть себе немного времени, хотя мы с Лиамом продолжали смотреть друг на друга, пока она крутила огромную деревянную мельницу для перца, напоминавшую ее крошечную фигурку.

— Спасибо, — поблагодарил Лиам официантку, наконец-то разорвав зрительный контакт. Она улыбнулась ему и пожелала нам приятного аппетита, и когда Лиам снова посмотрел на меня, в кои-то веки я не смогла его прочитать. — Нэйт кажется хорошим человеком. — Он возился со своим бокалом. — Именно такой, каким ты его описала.

Я сглотнула.

— Он такой. Нэнси показалась…

— Она такая.

— И что теперь? — спросила я, не в силах больше ждать. — Что нам делать дальше?

Лиам посмотрел на меня.

— Что ты хочешь, чтобы произошло?

— Ты имеешь в виду между нами?

Он ничего не сказал, продолжая смотреть на меня с легкой надеждой. Неужели это надежда? Мне хотелось взять его за руку, встать, уйти из ресторана и никогда не возвращаться домой. В голове пронеслись образы далекого пляжа. Мы идем по огромному участку мягкого белого песка рядом с бирюзовым океаном, наши тела гладкие и коричневые, как карамель, наши сердца свободны от чувства вины и полны любви. Я посмотрела на серое небо и влажные зонтики проходящих мимо людей.

— Нэйт — мой муж, — произнесла я. — И я его люблю.

— Ты уверена?

Я убедилась, что держу его взгляд и придерживаюсь сценария.

— Да. — Я подняла вилку и попыталась наколоть гренку.

Лиам сидел, откинувшись на стуле. Он не притронулся к еде.

— Тогда ничего не случится.

— То есть, если я скажу «да», у нас будет роман? — прошептала я. — Это немного грубо, тебе не кажется?

— Не в первый раз. — Когда я вздрогнула, Лиам выдохнул и поднял обе руки. — Черт, извини. Вышло неудачно.

— Ничего подобного больше никогда не случалось, — заявила я, намеренно отгоняя воспоминания из своего сознания.

Лиам сглотнул.

— Для меня это тоже не так. Прости.

Я положила вилку, наклонилась чуть дальше.

— Нэнси знает, что ты… изменил ей?

Он отвернулся.

— Нет. А Нэйт?

— Нет.

— Когда у Сары день рождения?

Неожиданная смена темы заставила меня вздрогнуть, и я резко подняла на него глаза. Его лицо ожесточилось, и я почувствовала, что мое лицо стало таким же.

— Она не твоя, Лиам, — быстро произнесла я. — Не твоя.

— Ты уверена?

— Да.

— Когда у нее день рождения?

— Пятого февраля.

Он замолчал. Я ждала, пока он делал расчеты в своей голове.

— Ты была беременна, когда…

Мне пришлось отвести взгляд.

— Да. Небольшой срок.

Лиам наклонился вперед.

— Увидев ее, я задумался… На секунду, понимаешь?

Я не отводила взгляд.

— Она Нэйта. Сара его дочь.

— Она похожа на тебя. — Он улыбнулся. — Понимаю, почему она нравится Заку.

У меня перехватило дыхание.

— Что ты имеешь в виду?

— Они переписывались вчера вечером. Разве ты не знала?

— Нет! Что они говорили?

— Не знаю. Я был в столовой, занимался кое-какой работой, но Нэнси взяла телефон Зака, когда он пошел в ванную. — Он вздохнул. — Меня бесит, когда она так делает, шпионит за ним, читает его сообщения.

В горле пересохло, и я выпила немного воды, руки дрожали, когда держала стакан.

Лиам нахмурился.

— Ты в порядке?

— Зак говорил тебе что-нибудь о Саре?

— Он только сказал, что она его удивила, но не более того. Сама знаешь, какие бывают подростки. Большую часть времени он общается ворчанием и оханьем.

Я уставилась на Лиам.

— Я не хочу, чтобы они проводили время вместе.

— Почему? Они могут быть друзьями.

— А что если это перерастет в нечто большее? — Я вздрогнула. — С нашим прошлым это слишком сложно. Мы должны убедиться, что они держатся подальше друг от друга. Хорошо?

— Почему бы не дать всему идти своим чередом? Они скоро потеряют интерес друг к другу.

По моему позвоночнику скользнула струйка пота.

— Нет. Они не должны общаться. Я серьезно.

Теперь он улыбался.

— Представь, если они поженятся. Господи.

Я сжала стакан так сильно, что он вот-вот мог рассыпаться у меня в руке. Я отпустил его и разжал пальцы.

— Это не смешно, Лиам.

— Ладно, ладно. Но я пришел сюда не для того, чтобы говорить о детях.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я хочу поговорить с тобой. Узнать, как ты живешь. — Он снова улыбнулся мне. — Как ты? Расскажи мне о том, где ты работаешь.

Я устроилась удобно в свое кресло.

— Ну, я в порядке, полагаю. Работа в «Стерлинг» не так уж плоха. Мне больше нравилось в «Хоскинсе», но отсюда добираться на работу неудобно. А что насчет тебя? Все еще счастлив в банке?

— Да, определенно. Я получил повышение… — Он с лязгом положил вилку. — Я не могу это делать. И не буду.

Я нахмурилась.

— Что делать?

Лиам сдвинулся на своем месте.

— Притворяться. Быть вежливым, учтивым и таким чертовски англичанином, когда… это просто…

— Не надо, Лиам, мы…

— ты знаешь, что я чувствую к тебе. — Он убрал руку, и на мгновение я подумала — понадеялась, Лиам потянется к моей, но вместо этого он стал возиться со своей салфеткой. — С тех пор, как я увидел тебя у Роули все эти годы назад. — Он отвернулся на секунду, затем его глаза снова встретились с моими. — Субботний вечер оказался ужасным, поскольку я видел тебя с Нэйтом. И, черт возьми, хуже всего то, что ты выглядела вполне счастливой.

Моя спина напряглась, и я изо всех сил старалась сохранить ровное выражение лица.

— Да. Очень.

— И, наверное, я рад за тебя, — добавил он. — Хотя надеялся, что это не так. Тогда я мог бы схватить тебя и увезти. Далеко-далеко. Навсегда.

Я не могла сдержать усмешку.

— Люди ведь больше так не говорят, правда? У меня такое чувство, что мы в сцене из «Унесенных ветром».

— Да ладно тебе. — Лиам засмеялся. — Я отвык. И ты знаешь, что я имею в виду.

— Я не собираюсь рисковать двадцатью годами брака ради интрижки.

Он наклонился вперед, положил свою руку поверх моей, заставив мои пальцы дрожать.

— Кто сказал, что это будет интрижка?

— Достаточно. — Я отдернула руку, помахала официантке, показывая на счет.

— Эбби, послушай, я…

— Друзья, Лиам. — Я потянулась за своей сумкой. — Это все, чем мы когда-либо будем. Я не могу так поступить с Нэйтом. Или с Сарой. Это нечестно.

Лиам сложил свою салфетку и положил ее на стол. Мы молча ждали, пока подойдет официантка, и Лиам настоял на оплате обеда, не обращая внимания на мои протесты.

— Я провожу тебя, — сказал он, когда мы оба встали.

Морось прекратилась, и я прищурилась от яркого света на улице, несмотря на облака. Я накинула куртку, пока мы шли по улице, изредка касаясь друг друга руками. Мы шли гораздо ближе, чем коллеги или друзья. Любой, кто нашел бы время понаблюдать, ни секунды не сомневался бы, что мы были, или имели все намерения стать, гораздо ближе.

Мы зашли за угол, где Лиам остановился и повернулся ко мне. Не говоря ни слова, он обнял меня за талию и нежно приподнял мою голову. Я затаила дыхание, когда его губы приблизились, не в силах отстраниться. Мои глаза закрылись, я обвила руками его шею, и вот мы вместе, средь бела дня, всего в нескольких шагах от моего офиса, полностью потерялись в поцелуе, который я хотела бы продолжать вечно.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, он посмотрел на меня.

— Друзья, — прошептал Лиам.

А потом он ушел, оставив меня бездыханной и пытающейся напомнить себе, почему я решила уйти от него и выйти замуж за Нэйта.





Глава 31




Тогда

Эбби



Иногда мы говорили о нашей вине. Когда я проснулась с криком пятую ночь подряд, Нэйт обнял меня. Он плакал, пока я шептала, что он не виноват в том, что не смог спасти Тома. Он выглядел таким печальным, таким потрясенным, что я могла простить его, хотя прощать и нечего.

Нэйт. Добрый, заботливый Нэйт, который вернулся в Уэмбли и звонил почти каждый день, а через месяц снова приехал ко мне. Я часто думала о том, как мы оказались вместе в постели в те выходные. Как мы пошли поужинать, а после я попросила его вернуться домой со мной. Что я хотела сделать? Выразить ему благодарность? Отплатить сексом? Нет. Он стал мне дорог — не так сильно, как я ему. Но между нами возникла несомненная связь, как будто наша совместная жизнь просто неизбежна.

В тот день, когда судья вынес мне условный приговор и забрал права на восемнадцать месяцев, Нэйт предложил переехать в Уэмбли.

— Что ты теряешь? — спросил он.

— Ничего, — был честный ответ.

Я пыталась наладить жизнь в Престоне, но невидимая, хотя и гнетущая туча навсегда поселилась над этим районом, стала эпицентром, глазом бури, прочно овладев «Чайным клубом» и моей жизнью в нем. Я старалась не обращать внимания на взгляды и перешептывания некоторых клиентов. Большинство их комментариев, вероятно, не имели ко мне никакого отношения. Однако по некоторым их взглядам трудно представить, что они относятся к чему-то другому.

— Да, — сказала я Нэйту, — да, я перееду к тебе, — и через неделю мы поехали на юг.

Нэйт познакомил меня со своим братом, и я сразу восхитилась его беззаботным взглядом на мир.

— Наверное, это так тяжело, — посочувствовала одна из многочисленных подружек Пола, трепеща своими густыми ресницами длиной в милю, — бросать все и всех.

Я улыбнулась, наклонила голову и ответила:

— Немного. — Конечно, это полная ложь. «Все» состояло из нескольких предметов мебели в моей квартире. «Все» означало мою мать и небольшое количество друзей. И Лиама, мысли о котором мне постоянно приходилось задвигать на задворки сознания.

Он оставлял мне бесчисленные сообщения, писал письма, и я точно видела его на тротуаре через дорогу от «Чайного клуба» множество раз. Но когда я доходила до входной двери, он исчезал. Я его не винила. На самом деле, я даже была ему благодарна. Это облегчило мое решение переехать на юг. В конце концов, уехать несложно, если не оставлять после себя пустоту.

— Теперь ты здесь надолго, — заявил Нэйт через три недели после моего появления в его двухкомнатной квартире с тремя чемоданами и парой пластиковых пакетов. — Что ты хочешь делать?

Мы сидели на его кухне, ели вареные яйца и тосты — единственное, что я умела готовить.

— Ты имеешь в виду работу? — Я обмакнула хлеб в яичный желток.

— Да. Не торопись, ладно? Никакого давления.

— Я подумала, что мне стоит обратиться в несколько кофеен в городе. — Когда я заметила, что он перестал жевать, то нахмурилась. — Что?

— Кофейни? — Нэйт тоже нахмурился. — Это и правда то, чего ты хочешь?

— Ну, не совсем. — Я переместилась на своем сиденье. — Но у меня ведь нет фантастического опыта работы? И квалификация — просто отстой.

Он пожал плечами.

— Тогда получи ее.

Я возмутилась, как будто он предложил мне подняться на Эверест в резиновых сапогах задом наперед.

— Не все так просто!

— Почему нет? Чем бы ты занималась, если бы не ушла из школы так рано?

— Не знаю. — Я выпятила подбородок. — В любом случае, мне пришлось уйти, чтобы сбежать от мамы.

— Извини. — Он дернулся. — Я не пытаюсь быть придурком. Чем бы ты хотела заняться?

— Я помогала маминой подруге в ее офисе во время школьных каникул, — тихо сказала я. — Она немного научила меня бухгалтерскому делу.

— Бухгалтерия? — удивился он. — Серьезно?

— Да. Я знаю, это звучит довольно скучно…

— Эй, я не имел в виду…

— …но мне понравилось. Дебет, кредит. Убедиться, что все на своих местах, что счета в балансе.

Нэйт улыбнулся.

— Отлично. Тогда иди на курсы. У тебя есть время днем и…

Я рассмеялась.

— Э, нет. У меня заканчиваются деньги. Мне нужно найти работу.

Нэйт потянулся через стол.

— Я поддержу тебя. У меня еще есть немного денег, которые оставил мне дедушка, и…

— Послушай, Нэйт, я…

— Позволь мне сделать это для тебя, Эбби. Пожалуйста. Я хочу.

Я посмотрела на него.

— Я подумаю об этом. Дай мне немного времени.

— Хорошо. — Нэйт отправил кусок тоста в рот, стараясь не ухмыляться.

Как оказалось, «немного времени» — это несколько недель. Сосед Нэйта помог мне найти работу бухгалтера начального уровня в компании «Хоскинс Иншуранс», где кипучая девушка по имени Оливия, взглянув на меня, заявила, что мы станем лучшими подругами. Пять дней спустя я записалась на вечерние курсы в Институт дипломированных бухгалтеров, что звучало настолько шикарно, что я повторяла это про себя шепотом.

Внезапно следующие несколько лет оказались для меня расписаны — ситуация одновременно новая и пугающая, но в то же время успокаивающая. Я начала принадлежать себе.

Когда я готовилась к вечеру первого занятия, размышляя, надеть ли мне юбку или брюки, в спальню вошел Нэйт. Он протянул большой пакет, завернутый в бело-зеленую полосатую бумагу, что делало его похожим на гигантскую мятную конфету.

— С первым днем в институте, — объявил он.

— Что это? — Я взял подарок и сжал его, пытаясь угадать, что внутри.

Он усмехнулся.

— Открой и посмотри.

Я разорвала бумагу, обнаружив под ней королевскую синюю коробку.

— Что это? — повторила я, смеясь, когда с трудом открыла крышку, затем отодвинула белую папиросную бумагу в сторону. — Что у тебя… вау. — Мои пальцы прошлись по гладкому портфелю из коричневой кожи, скользнули по латунной пряжке.

— Я подумал, тебе не помешает что-то, необходимое для занятий. — Нэйт потянулся за ремешком и надел портфель на мое плечо, кивнув одобрительно. — Тебе идет. Определенно не яппи, но и не ботаник. Идеально.

— Спасибо, Нэйт. — Я обняла его, потянувшись к его губам своими.

— Не за что, — прошептал он, когда я отстранилась. — Почему бы тебе не заглянуть внутрь?

Я нахмурилась.

— Подожди. Ты ведь не подарил еще и ручку, которая мне понравилась на днях? — Я открыла сумку, засунула руку внутрь и порылась там. — Она стоит целое состояние и… — Оставшаяся часть моего предложения замерла в горле, когда мои пальцы сомкнулись на маленькой коробочке, зарытой на дне.

Когда я снова посмотрела на Нэйта, он стоял на одном колене и с улыбкой смотрел на меня. Он осторожно вытащил мою руку из портфеля и разжал пальцы, раскрыв на моей ладони зеленую бархатную коробочку. Медленно открыл ее. Мое сердце заколотилось, а в горле пересохло, когда я уставилась на лежащее внутри обручальное кольцо с солитером, сверкающее, как маленький лучик золотого солнца.

— Эбби, — сказал Нэйт, его глаза ярко блестели, — я знаю, ты можешь подумать, что это немного неожиданно. Но я чувствую, что это правильно. Я знаю. — Он сглотнул. — Я так сильно тебя люблю. Ты выйдешь за меня замуж?

Я не могла двигаться. Не могла говорить. Этого не должно было случиться. Я этого не заслуживала. Я не заслужила счастья. Но теперь Нэйт, человек, который видел меня в самом худшем состоянии, поддерживал и заботился обо мне, не требуя ничего взамен, хотел провести со мной остаток своей жизни. Нэйт не отступал от меня, даже когда я давила, отталкивала, наступала и дергала каждую из его кнопок и рычагов, которые обнаружила с момента нашего знакомства.

Я смотрела на его волосы, которые он так и не смог приручить, голубые глаза, сверкавшие, когда он рассказывал анекдот, мягкие губы, целующие меня всякий раз, когда хотела спрятаться от всех.

Я не просила и не ожидала, что он влюбится в меня. Я даже не думала, что когда-нибудь буду чувствовать то же, что и он, или кто-то другой. Это не та взрывная, всепоглощающая, страстная любовь, которую я испытывала и до сих пор испытываю к Лиаму. Ничто никогда не сможет приблизиться к этому. Это случилось один раз в жизни и никогда не повторится.

Чувствовала ли я вообще любовь к Нэйту? Возможно. Во всяком случае, что-то похожее. Он был терпеливым, любящим, заботливым. «Но он же не Лиам, правда?» — шептал маленький голосок в моей голове, и я отталкивала слова. «Терпеливый, любящий, заботливый, — повторяла я про себя. — Терпеливый, любящий, заботливый». Нэйт никогда не делал ничего плохого. Он всегда хотел сделать все правильно.

— Эбби, — прошептал Нэйт, глядя на меня с поднятыми бровями. — Скажи что-нибудь?

Его любви хватит на нас обоих; он говорил это не раз. То, что я чувствовала к нему, возможно, не было любовью, не совсем. Но, конечно, что-то близкое? И я не хотела остаться одна. У меня не осталось семьи, поняла я, стараясь не дрожать при мысли об одиночестве, пробирающемся по позвоночнику. Нэйт стал всем, что у меня есть.

— Да, — ответила я. — Да, я выйду за тебя замуж. — А потом Нэйт поднялся на ноги, обхватил мое лицо и нежно поцеловал, заглушая шепот в моей голове, который повторял, что я эгоистичная сука, а он заслуживает лучшего.





Глава 32




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Мне кажется, я схожу с ума. На днях я навела беспорядок в ящике с нижним бельем, а я никогда этого не делаю. Хотя могу быть рассеянной, потому что:

— Я набрала килограмм за Пасху. Аргх!

— Миссис Клойстерс сообщила, что я набрала 98,5 % на тесте по математике. Вдвойне аргх!

— Заку кто-то нравится. И это не я. Трижды аргх!

Ладно, ладно. Давайте по порядку. Вес — я буду морить себя голодом до конца недели. Контрольная по математике — неважно. Я постараюсь получить 110 % с бонусным вопросом на следующем тесте. Так что с первыми двумя пунктами я справлюсь. Но с третьим?

Зак пришел на интервью. И знаете, что? Этот парень говорит предложениями! Он был великолепен, очень подробен, и я знаю, что моя статья выйдет отличной, теперь у меня есть подходящая история. Он даже сказал, что я могу использовать его фотографию.

Мы снова играли в «Чик Чик Бум» (5:0 в мою пользу), а потом он предложил посмотреть фильм.

Я (открывая Нэтфликс): Комедия, драма или боевик?

Он (стонет): Что угодно, только не романтические комедии. Ничего с Энн Хэтэуэй или Эми Адамс.

Я заявила, что все равно, они обе великолепны, но Зак закатил глаза и назвал меня принцессой. К этому времени я уже почти раскусила его прямолинейное чувство юмора. Я ударила его по руке и продолжила листать фильмы, пока мы оба не остановились на одном.

Было забавно, что мы смеялись над одними и теми же вещами. И это просто безумие, насколько комфортно я чувствовала себя с Заком, как будто мы знаем друг друга целую вечность. Я думаю, что его чувство превосходства — всего лишь игра. Могу поспорить, что он тайно любит котят и щенков и считает радугу волшебной. Стоп, теперь звучит так, будто он не любит ничего, но это не правда. Но в нем определенно есть нечто большее, чем он сам о себе заявляет.

Я рада, что мы остались дома вдвоем. Иначе мама заходила бы каждые пять минут и спрашивала, не хотим ли мы чипсов. Ее голос звучал бы нараспев, как будто мы с Заком пара четырехлетних детей, которые смотрят «Телепузиков». И все это только для того, чтобы проверить нас, убедиться, что мы не засовываем языки друг другу в глотки.

В любом случае ей не стоит беспокоиться, потому что Зак начал говорить о Николь Гойл. Чертовски высокой, стройной, длинноволосой и темноволосой Николь Гойл, новой девочке в школе, которая попала в магический генофонд и получила внешность и мозги. Зак хотел знать о ней все. Он не стал спрашивать прямо, встречается ли она с кем-то, но именно к этому и вел.

Так что я избавила его от страданий. Рассказала правду. Она свободна. Вы бы видели его лицо — торжествующее, вот как оно выглядело. Я могла бы соврать, но какой в этом смысл?

Ну и фиг с ним. Думаю, я буду странной подружкой, которая живет по соседству. Отлично. Ну, и ладно. Он мне все равно не очень нравился.

Пока, Сара.

P.S. Слово дня: тяготеть, глагол.

1: двигаться под действием гравитации.

2 a: двигаться к чему-то.

b: быть влекомым или привлекаемым, особенно по природной склонности.

Пример: Почему все мальчики должны тяготеть к чертовой, дерьмовой Николь Гаргунье Гойл?





Глава 33




Сейчас

Нэйт



Невзирая на то, что мой брат и его семья намеревались отправиться в закат с альпийским рогом за плечами, неделя выдалась просто замечательной. Пару минут назад я заключил со своим любимым клиентом двенадцатимесячные контракты еще на двух веб-дизайнеров и разместил предложения в нашей внутренней сети.

Я наблюдал за тем, как мой босс прогуливается мимо с ухмылкой на круглом лице, покрытом искусственным загаром. И хоть Кевин приближался к своему шестьдесят пятому дню рождения, он по-прежнему отличался пышной шевелюрой, настолько белой, что мы могли бы использовать ее для освещения дороги в темноте.

— Господи, ты в ударе, — восхитился он, стоя передо мной со скрещенными руками. Он изобразил рукой круг. — Можешь заставить остальных бесполезных мудаков сделать то же самое? Отдел кадров отстает от плана на десять процентов, а про финансовую группу я даже не говорю.

Я рассмеялся.

— Хочешь, чтобы я сказал им, что подбор персонала — это прежде всего общение?

— Хах…

— Что они должны выяснить, что нужно людям, прежде чем те поймут это сами?

— О, боже…

— А может, как люди покупают людей у людей?

— Хорошо. — Кевин сделал вид, что повесился на своем галстуке от Ральфа Лорена. — Хватит с меня этого замечательного корпоративного дерьма. — Он наклонился ближе. — В этом квартале твоя премия будет выдающейся. Но ты и так это знал.

Конечно, знал. Я поднял брови и спросил:

— Правда?

Кевин фыркнул.

— И похоже, поездка тоже твоя, мой друг. Сколько? Десять недель до конца года? Начальники других отделов никогда не догонят.

Я откинулся на сиденье, опустил рукава.

— Кевин, если я приму в этом участие, они задохнутся в моей пыли.

Он показал мне два больших пальца вверх.

— Все так, приятель. Держу пари, Эбби в восторге. А кто бы не был в восторге? Амстердам, Берлин и Рим?

— Вообще-то, — улыбнулся я, готовый воплотить свой гениальный план в жизнь, — может, поменяем Рим на Цюрих?

— Конечно. — Кевин потер ладони друг о друга. — Я не против. Идея Эбби?

— Я еще ничего не говорил ей об этом. Хочу сделать сюрприз.

Глаза Кевина расширились.

— Ну, это будет чертовски приятный сюрприз. Она счастливая женщина. — Он похлопал меня по плечу. — А теперь иди и помоги остальным заключить несколько сделок, ладно? Пожалуйста. Жена тоже хочет шикарную европейскую поездку.

По дороге домой я репетировал, как буду рассказывать Эбби и Саре о поездке. «Знаете что, дамы…» Огромная барабанная дробь, за ней вздохи ликования и громкие хлопки в ладоши.

Эбби не очень любила путешествовать, а я никогда не был ни в Берлине, ни в Цюрихе. Я побывал в Амстердаме один раз, на мальчишнике до того, как мы с Эбби встретились. Я, Пол и шесть наших едва достигших половой зрелости друзей сошли с самолета и направились прямо в одну из многочисленных кофеен в квартале красных фонарей. Трехдневные выходные исчезли в туманном оцепенении от травки, пива и, в случае Пола, особенно упорного траха.

Конечно, в этот раз все пройдет гораздо цивилизованнее, с посещением Рейксмюсеума, Королевского дворца и, если удастся пивоварни «Хайнекен».

Уверен, эта поездка вернет улыбку на лицо Эбби, поскольку одного угрюмого подростка в доме мне сейчас вполне хватало. В такие моменты я мечтал о каком-нибудь откровенно мужском хобби. Например, о сборке моделей поездов или радиосвязи, не говоря уже о сарае — о чем угодно, что дало бы мне безопасное место, где я мог бы скрыться от угрюмости, преследовавшей нас в эти дни.

Я вздохнул. Я знал, какое у меня хобби. Чинить вещи. Полки, соседское отопление и, конечно же, мою жену.

Когда женщина по диагонали напротив меня в поезде громко кашлянула, я оглянулся и заметил у нее в руках книгу. Название? Одно слово. Страшное слово. «Менопауза».

В голове заиграла музыка «ду-ду-ду-ду-ду-ду», и лампочка размером с воздушный шар с грохотом взорвалась в моей голове. Я достал свой телефон, запустил поиск и хотел встать и крикнуть: «Элементарно, мой дорогой Ватсон!».

Очевидно, психологические симптомы упомянутой мен-о-паузы включали тревогу (похоже на то), плохую память (Эбби забыла заплатить за телефон, чего никогда не случалось), депрессивное настроение, раздражительность и перепады настроения («галочка, галочка, галочка» — Господи, неужели у Эбби уже началось?) и снижение интереса к сексу. Последнее появилось совсем недавно — она отказывала мне уже по меньшей мере четыре раза, — но все остальное соответствовало реальности.

Я сунул телефон обратно в карман и снова вытянул ноги. Менопауза, или, в возрасте Эбби, возможно, пременопауза. Конечно! Почему я не подумал об этом раньше? Я покачал головой, решив, что мне определенно стоит приложить больше усилий. И вот, выйдя из поезда и сев в машину, я отправился в «Цветник».

— Мистер Моррис. — Миссис Катберт положила на прилавок красные розы и зеленые пушистые штуки, название которых я никак не мог вспомнить, и протянула мне морщинистую, мясистую руку для пожатия. — Давно вас не видела. — Ее подбородок покачивался, когда она помахивала пальцем. — Как дела?

— Отлично, спасибо. А как вы, миссис Катберт?

— О, держусь за жизнь, дорогой мой. — Она засмеялась и потрогала губу корявым пальцем. — Дайте угадаю. Желтые нарциссы для Эбби?

Я усмехнулся.

— Да, пожалуйста. Они все еще ее любимые.

Миссис Катберт подошла к одному из многочисленных металлических ведер с цветами, выстроившихся в аккуратные ряды, как сироты, ожидающие выбора.

— Особый повод? — хмыкнула она, ловко составляя нарядный букет из самых достойных цветов.

— Нет. Просто так.

Миссис Катберт улыбнулась, на ее щеках образовались складки, похожие на русла порожистых рек.

— Она счастливая женщина.

— Вы второй человек, который говорит это сегодня.

— Ах, ну. — Миссис Катберт склонила голову на одну сторону:

— Значит, это правда.



***



Не прошло и нескольких минут с моего прихода домой, как в дверь позвонили. Я бросил попытки найти подходящую вазу для цветов и поставил их в раковину, а затем направился к входной двери.

На улице было прохладно, но Нэнси стояла на пороге в белой футболке, и, приветствуя ее, я старался не обращать внимания на то, что ткань выглядит совсем прозрачной.

— Надеюсь, я тебя не отвлекаю, — проговорила она, потирая левую руку правой. — Но что-то не так с посудомоечной машиной. Она не сливает воду. Я бы попросила Зака помочь, но его нет дома, а Лиам все еще на работе, поэтому и подумала…

— Я посмотрю. — Я взял ключи и закрыл за собой дверь. — Веди.

— Спасибо, Нэйт, — поблагодарила Нэнси, когда мы подошли к их дому. — Лиам не очень-то хороший мастер. Но не говори ему, что я так сказала.

Я рассмеялся.

— Думаю, для него это не секрет.

Она открыла входную дверь, и я присвистнул.

— Ты отлично поработала.

— Ох. Да.

Я огляделся, рассматривая голый пол и стены, теперь лишенные безумных обоев Барбары.

— Ты и ковер убрала.

— От него пахло кошачьей мочой. — Нэнси сморщила нос. — Я закажу новый, но думаю, что сначала нужно снести стену между столовой и кухней. — Она нахмурилась, наматывая прядь волос на палец. — Но это ведь слишком хлопотно?

— Да. Мы сделали то же самое.

— Знаю. — Нэнси усмехнулась. — Вот откуда у меня идея. Я пытаюсь убедить Лиама позволить мне переделать и кухню, но он не очень хочет.

— О?

— Ага. Мы закончили наш старый дом только за несколько месяцев до переезда, и ремонт занял целую вечность. — Она огляделась вокруг. — Но, по крайней мере, сейчас я хоть как-то представляю, что делаю. И знаю, что ты совсем рядом. Ну… если у меня возникнут вопросы.

— Я не думал, что ты такая заядлая мастерица.

Она рассмеялась.

— Я читаю много журналов, и прошла несколько онлайн курсов по дизайну интерьера. Но там не учат, как разбираться с капризной бытовой техникой.

Мы прошли на кухню, где я встал на колени перед посудомоечной машиной и попытался открутить фильтр.

— А что еще ты планируешь делать? — спросил я.

— Избавиться от обшивки. Я ее ненавижу.

— Правда? — Я покрутил фильтр, тихо ругаясь, когда он не сдвинулся с места. — Мы тоже, но оторвать ее — это огромная работа. Вот почему мы решили просто покрасить, — пояснил я, глядя на Нэнси, которая теперь стояла на коленях рядом со мной. — Но мы избавились от лепнины на потолке.

— Это отличная идея. — Она наклонилась, чтобы посмотреть, что я делаю.

Я вернул свое внимание к посудомоечной машине и отвлекся от декольте Нэнси.

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. В нашем гараже полно инструментов.

Она положила ладонь на мою руку и сжала.

— И ты называешь меня заядлой мастерицей.

Я усмехнулся.

— Ага, — произнес я, когда мне, наконец, удалось открыть непокорный фильтр. — Понятно, в чем проблема.

— Что? Это плохо? — Она наклонилась так сильно, что я подумал, что ее грудь может задеть мое плечо. Затем Нэнси посмотрела на меня. Я не замечал, какие длинные у нее ресницы, и что слева от ее носа есть пятнышко в форме сердечка.

— Что-то застряло. — Я ухватился за черный материал и осторожно потянул его, прежде чем поднять вверх. — Это… о… э…

— О, боже, как неловко! — Нэнси схватила крошечные стринги и подавила хихиканье. — А я-то думала, куда они делись. Спасибо, Нэйт, — сказала она и снова сжала мою руку.

Я быстро встал — слишком быстро — потому что ударился головой о кухонный стол.

— Ай!

— О, черт, — воскликнула Нэнси, прикрывая рот рукой. — Ты в порядке?

Я взмахнул рукой.

— Если не считать моей гордости, то да.

На этот раз Нэнси не скрывала своего хихиканья.

— Ну, тогда мы квиты. — Она посмотрела на меня. — Ты торопишься? Есть время выпить чаю или что-нибудь еще? Я могла бы показать тебе свои планы по поводу дома. С удовольствием выслушаю твое мнение.

Образы ее в этих маленьких стрингах возникли из ниоткуда, и я прочистил горло, пытаясь избавиться от них.

— Конечно. — Я пожал плечами. — Почему бы и нет?

— Отлично. — Нэнси пошла наполнять чайник, пока я пытался сосредоточиться на середине ее спины, а не ниже. Господи, мне действительно нужно взять себя в руки.

— Я подготовила подборку, — поделилась она, закрывая кран. — Сделала несколько набросков и все такое. — Она включила чайник и положила массивную папку на кухонный стол. — Молоко и сахар?

— Молоко, спасибо. — Я пролистал планы, благодарный за то, что есть чем отвлечься от ее спины. Затем показал на чертеж кухни-столовой открытой планировки. — Это выглядит великолепно, Нэнси. Но я уверен, что стена несущая.

— Ты думаешь?

— Ага. По крайней мере, наша была. Мы пригласили инженера, чтобы убедиться, и поставили балку.

— Но посмотри на свой дом сейчас. Я так завидую. Вы проделали такую большую работу. — Она поставила передо мной чашку с дымящимся чаем и улыбнулась. Мне показалось, или она взмахнула ресницами?

Следующие несколько минут мы провели, изучая планы, а затем обсудили преимущества ошкуривания потолка против покрытия его листами гипсокартона.

— Я не против зачистки, — высказалась Нэнси, — но не думаю, что смогу так долго держать руки в воздухе. У меня нет таких бицепсов, как у тебя. — В этот раз точно не обошлось без порхания ресниц.

— Если его не красили, то лепнина легко отстанет. — Я перевернул страницу, чтобы не смотреть в ее глаза. — Но лучше всего использовать средство для удаления штукатурки. Я уверен, что у одного из моих приятелей есть такое, и ты можешь его одолжить.

— О, Нэйт, это просто фантастика. — Нэнси засияла. — Когда купили этот дом, я радовалась, что могу им заняться, но теперь мне кажется, откусила больше, чем могу прожевать…

Я сделал еще один глоток чая и, прежде чем передумать, сказал:

— Я помогу тебе с потолком.

— О, нет, нет. Я не могу рассчитывать, что ты это сделаешь.

— Почему нет? — Я использовал свой притворно обиженный голос. — Мы давно закончили ремонт. Больше делать нечего, и я немного скучаю.

— Ну… если ты уверен. Я, конечно, не откажусь. — Она посмотрела прямо на меня, затем медленно и, я уверен, вполне осознанно вытерла губы большим пальцем.

Я сглотнул. У меня начал вставать член. Что, черт возьми, я делаю?

— Нэнси, послушай, я…

— О, боже, посмотри на время. — Она отвернулась. — Мне еще нужно на почту.

Я обрадовался предлогу уйти, пока ситуация не стала еще более неловкой, и быстро поднялся.

— Я сам выйду.

— До свидания, Нэйт. — Ее зеленые глаза блеснули, когда она снова посмотрела на меня, и мне вдруг захотелось, чтобы Эбби тоже посмотрела на меня так. — С нетерпением жду начала работы с тобой. Это будет весело.

Пока я шел обратно к дому, то думал, как много людей имеют грязные фантазии о своих соседях. А потом задался вопросом, сколько из них действуют в соответствии с ними.

И скольких из них поймали.





Глава 34




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Я не писала целую вечность. Прости, но у меня много дел. Приятные события.

Я встретила кое-кого. Кого-то, кто мне очень, очень нравится. Очень.

Я видела его в школе — он на год старше меня, — но мы только вроде как признавали друг друга в коридорах. Но сегодня я оказалась совершенно неуклюжей, потому что прямо посреди коридора уронила свою сумку. Которую я, конечно, не закрыла как следует, так что мои книги и вещи разлетелись повсюду, и, кажется, погнула свой ноутбук.

В любом случае важно то, что когда я ползая на четвереньках пыталась все поднять, Брайан Уокер опустился на колени рядом со мной. Брайан Уокер!

Он (своим глубоким, сексуальным голосом): Позволь мне помочь тебе. О, мы были?

Я не понимала, что он имеет в виду, пока он не указал на книгу «Мы были лжецами» Э. Локхарта.

Я (полностью покраснев): Думаю, иногда мы все лжем.

Брайан улыбнулся. Боже, какая у него красивая улыбка. Небольшие ямочки на щеках, идеально ровные белые зубы. И эти голубые, голубые глаза. Они похожи на фотографии лагун на Сейшельских островах, из тех, что я любила рассматривать в журналах о путешествиях, которые покупал папа. Водоемы, в которые хочется нырнуть и плавать там часами.

Он представился, и мое лицо вспыхнуло. Держу пари, я сияла, как огромный помидор. Брайан — самый крутой парень в школе. Не говоря уже, что он самый красивый. А еще он капитан клуба фехтования. Я сомневаюсь, что он увлекается видеоиграми, но никто не идеален. Я бы смирилась.

А потом…

Он (глядя глубоко в мои глаза): Ты Сара?

В голове крутилась только одна мысль: он знает мое имя. Моя помидорная голова стала такой большой, что грозила лопнуть и забрызгать его. Я пробормотала что-то невнятное и встала.

Он (все еще выглядя крутым): Мне лучше помочь подготовить научную лабораторию, но надеюсь, мы еще увидимся.

Он пошел прочь, потом обернулся через несколько шагов и улыбнулся, как раз перед тем, как Клэр бросилась ко мне со словами: «Вот дерьмо! Что он сказал, что он сказал?»

Когда я ей рассказывала, она смотрела на меня с выпученными глазами, ее голова покачивалась вверх-вниз, как одна из тех кивающих собачек, которых старушки держат на заднем сиденье своих машин. Потом Клэр заявила, что хорошо, что я решила, что Зак мне не нравится, потому что она видела, как он целовался с Гаргульей в кафетерии. Мерзость.

Я посмотрела на Брайана, который остановился, чтобы поговорить с миссис Клойстерс. И знаете, что? Мне плевать на Зака и Гаргулью. Вообще. Брайан Уокер намного, намного более потрясающий, чем Зак. Я должна пригласить Брайана на свидание. На самом деле, в следующий раз, когда он заговорит со мной, я так и сделаю. Хотя сначала мне лучше вырастить кое-что. И я говорю не о помидорах!

Пока, Сара.

P.S. Слово дня: боффин, существительное.

научный эксперт; особенно тот, кто занимается технологическими исследованиями.

Пример: Держу пари, Брайан — настоящий боффин в научной лаборатории!





Глава 35




Сейчас

Эбби



И хотя прошло уже несколько недель, каждый день я снова и снова вспоминала поцелуй Лиама. Идеальный поцелуй с идеальным мужчиной. С тем, с кем мне быть нельзя. И я продолжала задаваться вопросами: Почему нет? Почему я не могу? Потом укоряла себя за то, что поступила глупо, ослепленная двадцатилетними идеалами совершенства, и в очередной раз пыталась убедить себя, что я больше не знаю Лиама.

Но я знала. Я всегда знала его. Всегда любила в нем все.

Когда я вернулась домой тем вечером, на столе стоял огромный букет желтых нарциссов. И, движимая эгоизмом, я подумала, что если бы жила с Лиамом, то это бы оказались лилии.

Позже, когда Нэйт нежно целовал мою шею и скользил руками по бедрам, мне казалось, что моя кожа горит. Сначала пыталась его оттолкнуть, но потом позволила мужу заняться со мной любовью, хоть он и не тот, о ком я думала, когда Нэйт был внутри меня. И я возненавидела себя еще больше.

И снова я избегала Лиама. Так проще. Люди, сидящие на диете, не пялились на шоколадный торт или пирожные. Желание поесть проходит, я знала это. Здесь будет то же самое. Так и должно быть. Я напомнила себе, что именно за Нэйта вышла замуж. Он заботился обо мне, поддерживал и собирал меня снова.

— Я предложил Нэнси помочь с ремонтом, — сообщил он мне однажды вечером.

Я кивнула.

— Это мило с твоей стороны. Возможно, я запишусь в тренажерный зал.

Он нахмурился.

— Вместо того, чтобы бегать по утрам?

— Нет. Вместе с тем.

— Что ты пытаешься доказать, Эбби? — спросил Нэйт, его лицо все еще оставалось хмурым. — И зачем?

Я посмотрела на него. После стольких лет он так ничего и не понял. Дело не в том, чтобы кому-то что-то доказать. Речь шла о наказании. Так было всегда. Я наказывала себя за каждый недостаток, за каждую часть, которую ненавидела, за каждый изъян, каким бы крошечным, незначительным или совсем незаметным он ни казался остальным. Я не стала ему отвечать. Какой в этом смысл? Он все равно не поймет. Нэйт надел бы свой пояс с инструментами и попытался меня починить, принес бы мне еще больше нарциссов, думая, что сделал что-то великое, а я виновата в том, что позволила ему в это поверить.

Пока все эти мысли проносились в моей голове, я сидела в обеденном зале «Стерлинг Инжиниринг» и слушала Камиллу. Она говорила десять минут подряд, а я изредка поддакивала. Но потом она сказала такое, что вернуло мое внимание к ней.

— Подожди, — проговорила я, мой рот все еще был наполовину заполнен киноа и овощным салатом. — Вы с Джошем делаете что?

— Расстаемся, — заявила Камилла, откусывая еще один кусочек от своего бутерброда, и пятнышко майонеза попало на ее салфетку. — Разводимся.

— Но… но почему?

Камилла продолжила жевать и пожала плечами.

— Мы не счастливы, так в чем смысл?

Я уверена, что мой рот оставался открытым. Моя ложка точно не двигалась. Я оглядела зал, наклонилась к ней.

— Ты встретила кого-то еще?

— Пока нет. — Она подмигнула.

— А Джош?

Она пожала плечами.

— Может быть. Я не знаю. Он говорит, что нет. Но меня это никак не напрягает.

Я прикусила губу на секунду.

— А как же Клэр?

— Эбби, — ответила она после глотка воды, — ей шестнадцать. Она справится. Мы будем рядом с ней, как и всегда. Только не будем жить вместе. Скажем ей об этом сегодня вечером.

— Ну, а что с домом?

— Джош переезжает через несколько недель. Он уже нашел новое место в нескольких улицах отсюда. Все просто. — Камилла отправила в рот остаток сэндвича.

— Звучит как развод, оформленный на небесах.

Она кивнула.

— Знаешь, что? Так и есть.

— Но я все еще не понимаю, почему. Вы ведь хорошо ладите?

— Да, ладим… наверное. Но у нас нет ничего общего. Честно говоря, я не думаю, что мы когда-либо так уж подходили друг другу. С самого начала, понимаешь?

— Нет, не понимаю. Вы всегда казались такими счастливыми. Я никогда не видела, чтобы вы ссорились.

— Ну, мы и не спорим, по крайней мере, больше. Это почти как… — она понизила голос, — мы перешли в режим терпимости. Знаешь, мы миримся друг с другом, потому что это то, к чему мы привыкли. Ну, к черту. — Она откинулась на стуле, ее голос снова стал громче. — Мне сорок пять. Я не хочу жить так следующие сорок лет… А теперь спроси меня о сексе.

— А я должна? — Я сдвинулась на своем стуле. Разговоры о сексуальной жизни других людей заставляли меня чувствовать себя неохотным зрителем на бесплатном пип-шоу. — Не может быть все так плохо.

Она пожала плечами и снова отпила воды.

— Не могу вспомнить. Джош никогда не отличался особенно сильным сексуальным влечением, но последние несколько лет… Боже. — Она махнула рукой вокруг. — Ты знаешь шутку, что Рождество наступает чаще? Ну, скажем так, в этом случае мы — Свидетели Иеговы. Извини, но я слишком молода, чтобы соблюдать целибат.

— Я понятия не имела. — Я хотела потянуться и похлопать ее по руке, но вместо этого съела еще одну ложку своего обеда.

— Дело в том, что я точно знаю, где мы ошиблись. — Камилла скрестила руки и опустила подбородок, ее голос снова стал тише. — Когда мы впервые встретились, Джош уже увлекался шаффлбордом и боулингом. Я имею в виду, серьезно увлекался.

— Хорошо…

— Ну, — продолжала Камилла, — я притворялась, что тоже. Но на самом деле думала, что это куча дерьма. Я имею в виду, называть спортом игру, которую ты совмещаешь с большим количеством пива и свиных шкварок? Да ладно. Они слишком серьезно к себе относятся. Но мне нравился Джош, и я хотела произвести на него впечатление.

— Логично и…

— Подожди, подожди. Понимаешь, Джош притворялся, что он весь такой романтичный. Покупал мне цветы, водил меня смотреть все фильмы с Мег Райан. — Она улыбнулась. — Он ухаживал за мной, и я думала, что он просто красавчик. Но когда мы поженились, то перестали стараться произвести впечатление друг на друга.

— Хочешь сказать, что вы разводитесь из-за девичьих фильмов и шаров для боулинга?

— Эбби, ты упускаешь суть. После свадьбы мы вернулись к тому, кем были до этого, к нашим обычным «я».

— Но разве не так поступает большинство людей, когда они впервые встречаются? Ведут себя наилучшим образом?

— Быть на высоте — это одно, — ответила Камилла, — но, оглядываясь назад, притворяться тем, кем ты не являешься, глупо. Думаю, именно поэтому каждый второй брак заканчивается разводом. Нельзя вечно поддерживать иллюзию. Я думаю, мы неплохо постарались, чтобы продержаться так долго. — Она опрокинула остаток воды в рот.

— Но что насчет потраченных впустую последних двадцати лет, которые вы были вместе?

Камилла помахала пальцем.

— Ах… ты опять упускаешь суть.

— Да?

— Полностью. Я ничего не могу сделать с прошлым. Оно ушло. Прошло и стерто в пыль. — Она сделала секундную паузу. — Но следующие двадцать лет? Их я не хочу терять. — Должно быть, на моем лице появилось озадаченное выражение, потому что Камилла рассмеялась. — Ты не понимаешь, да? Давай я спрошу тебя вот о чем. Если бы ты однажды проснулась, зная, что живешь не с тем человеком, ты бы осталась?

— Ну… — Я прочистила горло. — Не знаю, я…

Камилла похлопала меня по руке.

— Я знаю, это трудно представить. Вы с Нэйтом идеально подходите друг другу. Он поклоняется земле, по которой ты ходишь. Тебе очень повезло.

— Да, — согласилась я, думая о нарциссах или нет — записках, обедах и всех тех мелочах, которые Нэйт делал для меня. Он никогда не притворялся другим человеком. Ни разу.

— Джош и я, ну… — продолжала Камилла, — у нас ушли годы, чтобы дойти до этого момента. У нас возникали жаркие дискуссии и довольно неприятные споры о том, какими мы были до свадьбы и какими стали сейчас.

— И…?

Она почесала ухо.

— Мы пришли к выводу, что это не имеет значения. Дело в том, что никто из нас не хочет меняться. Никто из нас не хочет возвращаться к тому, кем мы притворялись. Поэтому мы решили, совершенно по-взрослому, на самом деле, что нам больше подойдут другие люди.

Я откинулась на спинку стула, обдумывая возможные варианты. Интересно, могла бы я обсудить это с Нейтом, легко подискутировать и сказать: «Ну, было весело, но давай разойдемся. Пока». — Я покачала головой.

— Ты не одобряешь, — заметила Камилла, приняв этот жест за критику. — Но не все могут быть так счастливы, как вы с Нэйтом, знаешь ли. Не все женятся на своей половинке.

Я выдохнула.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

Ее глаза расширились.

— Почему?

— Иногда… — вздохнула я.

— Что? Ты не счастлива?

Я посмотрела на нее.

— Иногда.

Камилла играла со своей салфеткой, ожидая продолжения, но я не могла. Если произнести слова, они станут реальными, а значит, мне придется что-то делать. И я не могла сказать Камилле, если только не хотела, чтобы об этом узнал весь мир.

— Ты не хочешь говорить? — наконец проронила Камилла.

— Нет. Это просто фаза. У меня гормоны. Но спасибо, что спросила. — Я закрыла крышкой свой пластиковый контейнер, взяла бутылку воды и улыбнулась. — Я лучше займусь возвратами.

Камилла отказалась разрывать зрительный контакт.

— Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.

Позже тем же вечером я отправилась в спортзал, планируя сразу после вечернего занятия в тренажерном зале пробежать десять километров на беговой дорожке. Я выключила непонятную музыку, которую позволила Саре добавить в свой плейлист для тренировок, вместо этого сосредоточилась на дыхании, сконцентрировалась на сердцебиении и заставила себя ставить одну ногу перед другой.

С каждым метром, который я преодолевала, чувство абсолютной усталости медленно распространялось по моим венам. Оно появилось в кончиках пальцев, ползло по рукам и ногам, как вирус, все выше и выше, пока мое дыхание не стало хриплым, а голова не закружилась. Если бы я не сбавила темп на беговой дорожке до неторопливой прогулки, меня бы счищали губкой с задней стены.

Я выключила тренажер, задыхаясь и пытаясь отдышаться, подошла к матам, где плюхнулась на одну сторону.

— Привет, Эбби. Ты в порядке?

Открыв один глаз, я обнаружила перед собой черно-красную фигуру. Джейк, один из тренеров тренажерного зала, медленно приближался ко мне. Он наклонился, глядя на меня сверху вниз.

— Я в порядке, Джейк. Спасибо.

— Уверена? — Он присел рядом со мной. — Ты прекрасно преуспела на занятиях, но сейчас выглядишь очень бледной. Хочешь воды?

— Я просто устала. Через минуту отправлюсь домой. — Он посмотрел на меня, и я добавила: — Честно. Со мной все будет нормально.

Джейк выпрямился и скрестил свои огромные руки, его красная футболка натянулась по швам.

— Хорошо. — Он сурово посмотрел на меня. — Я закончу свои подтягивания, но буду присматривать за тобой.

Когда Джейк ушел, я растянулась крестом и снова закрыла глаза, сосредоточившись на дыхании. Вдох через нос, выдох через рот, снова и снова. Мои руки и ноги перестали покалывать, и я позволила себе расслабиться, пока не почувствовала, что тело сливается с матом. Мой разум начал дрейфовать. И на этот раз я позволила ему освободиться от сотен тяготивших его мыслей.

Мой отец бросил меня. Жалкое оправдание моих отвратительных отношений с матерью, которую я теперь игнорировала. Любовь Нэйта ко мне, которую я никогда не заслуживала и не могла ответить взаимностью. Шпионаж за дочерью и невозможность нормально с ней общаться. Лиам, мужчина, которого я бросила и отчаянно об этом жалела. И Том, всегда Том. Мой дорогой брат, за гибель которого я навсегда останусь ответственной.

Я представила себе глубокое голубое небо над головой и отпустила эти мысли, одну за другой, как будто они воздушные шары, наполненные гелием, плыли вверх, все дальше и дальше, пока не исчезли, оставив мой разум пустым и спокойным…

И пока я лежала там, в полусонном состоянии покоя, должно быть, именно тихое гудение других беговых дорожек и полное отсутствие болтовни в моей голове послужили толчком к прозрению.

Я, наконец, отдалась во власть осознанию, которое взывало ко мне, сначала тихо, потом все громче и громче, пока его стало невозможно игнорировать.

И наконец я признала, что устала. Измучена. Измотана. Мой постоянный садизм — родственный самобичеванию, на самом деле — что я совершала над своим разумом и телом — это уже слишком, слишком много. И ради чего? Для кого?

Лежа на гимнастическом мате, вытянувшись настолько, насколько позволяли мои конечности, я решила, что так больше не будет. Это должно прекратиться. Хватит.

Казалось, что вновь обретенная энергия снова прилила к моим рукам и ногам, прошла через мои изможденные мышцы, по спине и груди. Я задыхалась, когда наконец открыла глаза, чувствуя себя бодрее, чем за последние недели. Месяцы. Возможно, даже годы.

Я вскочила и побежала в сторону раздевалки, помахав Джейку. Затем схватила свою экипировку, вышла из спортзала и направилась в кафе «Стимрум», расположенное по соседству. Подойдя к стойке, поняла, что никогда не заходила сюда раньше. Я всегда игнорировала восхитительный аромат свежеиспеченных булочек, кексов и пирожных, предпочитая морковные палочки с «сытном хумусом», несмотря на ненависть к нуту.

— Что будешь, милая? — Официант улыбнулся мне. Он превосходил меня по ширине как минимум вдвое, а обхват его живота растягивал буквы черной футболки «Сохраняй спокойствие — я бариста».

Я посмотрела на меню на доске. Если бы здесь подавали коктейли, я возможно попросила бы джин с тоником.

— Капучино, пожалуйста. И можно со взбитыми сливками сверху?

Он улыбнулся.

— Конечно. Один капучино со взбитыми сливками.

Когда он отвернулся, и прежде чем я успела передумать, снова указала на доску.

— У вас еще остался сладкий ирисовый пудинг?

— Конечно. — Он похлопал себя по животу. — Он великолепен. Как и шоколадный пирог.

— В таком случае, — я стащила с себя куртку, — возьму немного того и другого.

Я села и достала свой телефон, скользя пальцами по контактам.

— Это я, — произнесла, как только он взял трубку. — Мне нужно тебя увидеть.





Глава 36




Сейчас

Нэйт



— Нэнси, это просто великолепно, — Я положил кисточку и оглядел столовую. — Не могу поверить, какой гладкий потолок. Ты проделала блестящую работу.

Нэнси улыбнулась мне. Ее джинсы пестрели капельками краски, пятна на руках уже потрескались и высохли.

— Я бы не справилась без тебя, — заявила она. — Еще раз спасибо, что достал для меня шлифовальную машинку. Я бы все еще возилась, если бы не ты. И смотри, — она развела руками, — все готово. И это потрясающе.

Она права. Лепной потолок теперь стал гладким, как зеркало, и мы покрасили комнату в бледно-серый цвет, который я втайне ставил под сомнение. К счастью, я не поделился своими сомнениями с Нэнси, иначе она могла бы заставить меня съесть мои слова вместе с остатками краски.

Хотя я изначально вызвался помочь с потолком, в итоге мы разобрали, отшлифовали и покрасили его, сломали стену и сорвали еще один ковер. Если подумать, то в последнее время я, наверное, проводил с Нэнси больше времени, чем с Эбби. И, учитывая количество проектов, которые Нэнси все еще хотела, чтобы мы сделали, это вряд ли изменится. Я не возражал. Мне нравилось чувствовать себя полезным. И, если быть до конца честным, мне нравилось, как Нэнси безобидно флиртует со мной.

Эбби, похоже, тоже не возражала против моих занятий в соседнем доме. У нее имелись свои планы. Однажды вечером, читая газету после ужина и разглядывая фотографии нового «Мустанга» — я всегда питал слабость к «Американским леди» — Эбби сказала что-то про меня, бег и грязь. По крайней мере, мне показалось, что она сказала именно это. Я опустил свою газету.

— На что ты хочешь записаться?

— Забег по грязи.

— Забег по грязи? Смею предположить, что там придется бегать? — Я усмехнулся.

— Ага. Забег называется «Грязная дюжина». Это двенадцать километров через…

— Двенадцать километров?

Улыбка Эбби вышла натянутой.

— Да. Двенадцать. По грязи, через препятствия и все такое. Это должно быть весело…

— Серьезно? — Я поднял брови. — Ты же знаешь, я не бегал уже много лет.

— Ты мог бы потренироваться. Это только в августе.

Я нахмурился.

— Это ведь не помешает нашей поездке? Ты проверила? — Честно говоря, когда я рассказал Эбби о Европе, ее реакция оказалась настолько вялой, что мне стало интересно, не говорил ли я на швейцарско-немецком. Или может быть, я описал поездку как путешествие в нудистскую колонию для пожилых людей. Похоже, моя жена нуждалась в прометеевских усилиях, чтобы быть впечатленной. Сара, с другой стороны, воскликнула: «Отпад!», что, как я понял, означало «хорошо», а затем бросилась писать Клэр.

Эбби смотрела на меня.

— Конечно, я проверила, и нет, ничего страшного не случится. А тебе, возможно, даже понравится бег по грязи. Мне записать тебя на него или нет?

— Э-э-э… нет. — Я засмеялся. — В любом случае, спасибо. Я буду заниматься волейболом. Но ты дерзай. — Я увидел, как она колеблется, крутит обручальное кольцо на пальце. — Что такое?

Она снова улыбнулась.

— Ну… Мы с Лиамом болтали раньше. До того как ты вернулся домой.

— Подожди секунду. — Я сел прямо и протянул руки, ладонями к Эбби, в том, что, как надеялся, напоминало действие дневной мыльной оперы. — Ты хочешь сказать, что у вас с ним был…, — глаза Эбби слегка расширились, — «разговор»? — Я рассмеялся, и через секунду или две она присоединилась.

— Да. В саду. Мы говорили о петуниях Барбары.

Я прикрыл глаза одной рукой.

— Боже милостивый, только не о петуниях? — Мне показалось это забавным, даже если губы Эбби едва изогнулись в улыбке. — Так Нэнси готова к этому грязному безумию? Она об этом не говорила.

— Мы только это обсудили. Лиам так не думает. Это не ее конек, понимаешь?

— Абсолютно. Она здравомыслящая. Как я.

— Но Лиам уже пару раз бегал по грязи, и я готова поспорить, что на препятствиях он как чертов Человек-паук. Так что мне нужно больше тренироваться. И знаю, что тебе не нравится, когда я бегаю одна.

— Нет, не нравится. Так что вы должны делать это вдвоем.

Она прочистила горло.

— Тогда ты не возражаешь, если я буду тренироваться с ним? Он думает, что некоторые из его коллег тоже могут присоединиться.

Я пожал плечами.

— Почему я должен возражать?

— Ну, некоторых парней беспокоит, что их жена тренируется с другими мужчинами.

— Подобно тому, как некоторых жен беспокоит, если их муж помогает другим женщинам делать ремонт?

— Туше. — Эбби обняла меня за талию и коротко поцеловала в щеку. — Ну значит, решено.

Когда она уходила, я невольно подумал, что в наши дни проявления привязанности Эбби стали еще более редким товаром.

Шум громкого вздоха и запах влажной краски оторвали меня от воспоминаний о жене и вернули к Нэнси и свежевыкрашенной комнате. Я встал на колени и начал отклеивать малярный скотч от дверной коробки, пока Нэнси сидела на одном из стульев, которые мы накрыли пластиковым брезентом, с мечтательным взглядом в глазах.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Чудесно. — Она вытерла лоб тыльной стороной ладони. — Совершенно измотана, но в полном восторге.

Я засмеялся.

— И у тебя вся щека в краске.

— Ох, нет. — Она скривила лицо. — А я-то думала, что выгляжу легко и интересно. А я тут в полном беспорядке.

Прежде чем смог остановить себя, я ответил:

— Нет. Ты прекрасна.

Если честно, это правда. Ее щеки, все еще немного раскрасневшиеся от усилий, затраченных на покраску, становились краснее с каждой секундой, а большая часть волос выбилась из хвоста. Но выглядела она, в общем, сексуально. Я заметил это не в первый раз, конечно. Но заметить и сказать об этом, особенно напрямую, две большие разницы.

Пока мы смотрели друг на друга, что-то изменилось в атмосфере между нами. Воздух стал тесен, как перед раскатами грома, когда ты знаешь, что он приближается, и остановить его невозможно — остается только бежать в укрытие. Нэнси сделала несколько шагов вперед, потом остановилась.

Я сглотнул. Мы находились в доме одни. Зак ушел, а Лиам и Эбби были где-то в лесу, возможно, перепрыгивая через деревья или выполняя бесчисленные комплексы упражнений «берпи», «фарте» или как там они еще называются. Суть в том, что мы оба знали, что никто из них не вернется. Не в ближайшее время.

Прежде чем кто-то из нас совершил глупость, у меня оставалась возможность прочистить горло, пошутить или сделать что-то совершенно неуместное, например, выпустить газы. Но вместо этого я снова уставился на Нэнси. А потом мы двинулись друг к другу, оказавшись так близко, что наши бедра и груди соприкоснулись. Я поднял руку и провел пальцами по ее лицу. Потом она встала на цыпочки и нежно коснулась моего рта своим.

Как странно целовать другую женщину. Мои губы знали губы Эбби так долго, как будто их генетически запрограммировали на связь только с ней. Рот Нэнси был мягким, а ее дыхание — мятным, с легким намеком на кофе. Она нежно провела языком по моим губам и нашла мой. Когда она обвила руками мою шею, я запустил руки под ее футболку. Секунды спустя я почувствовал, как Нэнси потянула к моему ремню.

Я хотел ее, не имело смысла это отрицать. Мой практически мгновенный стояк свидетельствовал о том, как близок я к тому, чтобы сорвать с нее одежду — зубами, если придется, — и взять прямо там, на полу. Или прижать к лестнице. Или перегнуть через кухонный стол. Где угодно, но…

— Подожди, подожди, — произнес я, отстраняясь, приказывая себе остановиться. Целовать. Ее. — Мы не можем этого сделать.

— О, Нэйт, — прошептала Нэнси, — я знаю, что мы не должны, но… — Она снова поцеловала меня, прижалась своей грудью к моей, и я почувствовал, что моя решимость рушится. Ее грудь напоминала мягкую подушку, и она посылала моему члену неприкрытое послание, которое звучало примерно так: «О, черт, да!»

— Нэнси… — Я притянул ее к себе, скользнул ртом по ее шее.

— Ты мне нужен, — прошептала она мне на ухо, — Ты мне так нужен.

Я хотел сорвать с нее лифчик, провести большим пальцем по соску, прежде чем накрыть его своим ртом. Но прежде чем начал это делать, мозг, должно быть, дал моему бушующему либидо строгий приказ. Поскольку я накрыл ее руки своими и мягко оттолкнул.

— Мы не можем.

— Можем…

— Нет.

Нэнси отступила на шаг, затем посмотрела на меня.

— Ты не хочешь меня?

Я закрыл глаза. Не видя ее, сопротивляться легче.

— Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя сейчас, поверь мне. Но…

Когда я снова посмотрел на Нэнси, она одергивала футболку, затем пригладила рукой волосы.

— Тогда ладно, — произнесла она.

— Мне так жаль. Я, э, мы…

— Я думаю, тебе лучше уйти. — Она отвернулась.

Мне стало не по себе. Откровенное выражение неприятия на ее лице почти заставило меня передумать. Почти.

— Нэнси…

— Иди. Я должна закончить уборку.

— Но ты не сможешь перетащить этот стол одна. Я помогу тебе.

Нэнси посмотрела на меня в первый раз за то время, что казалось вечностью, но ничего не сказала.

— Только стол. Потом я уйду.

Она шумно выдохнула, затем попыталась улыбнуться.

— Знаешь. Я честно хотела бы сказать «нет», потому что сейчас мечтаю, чтобы в потолок врезался метеорит и раздавил меня.

— Не глупи. Это испортит покраску.

Нэнси засмеялась и закрыла щеки ладонями.

— Как тебе это удается? Ты всегда точно знаешь, что сказать, чтобы мне стало легче.

Пока мы несколько раз переставляли стол, а затем диван, прежде чем Нэнси почувствовала, что в результате получилось именно так, как задумано, мне показалось, что электричество в воздухе испарилось, и сексуальная вибрация, возникшая между нами, практически исчезла. Странно. Как будто мы нащупали точку не возврата, но потом поняли, что нет, спасибо большое, и ее миновали. Я выдохнул, чувствуя облегчение от мысли, что все, о чем думал, поспешно отступило. Все прошло.

Но потом Нэнси сказала:

— Могу я приготовить тебе обед в качестве благодарности?

Я смотрел, как она стирает пыль с сине-белого полосатого абажура размером с детеныша бегемота, и думал, не означает ли «обед» секс, как «кофе» в конце свидания.

— Ну…

— Расслабься. — Нэнси подмигнула. — У нас случился наш…, — она показала кавычки пальцами, — «момент бизарро». Мы справились с ситуацией. Теперь можем быть нормальными соседями.

— Да. Нормальные соседи. Ясно.

Она улыбнулась, затем открыла холодильник.

— Сыр и маринованный лук?

Сыр и маринованный лук? Определенно не подтекст для секса. Я сдержал всплеск разочарования и ответил:

— Прекрасно, звучит здорово.

И вот так мы перешли от почти бессознательного траханья друг друга к тому, что положили на стол бутерброды, пакетики сухариков с солью и уксусом и большой зеленый пластиковый кувшин с водой, прежде чем сесть по разные стороны — своего рода буфер на случай, если все пойдет не по плану.

— Можем ли мы… можем ли мы оставить это между нами? — спросила Нэнси, взяв свой сэндвич.

Я колебался. Я не хотел хранить секреты от Эбби. На самом деле, за всю свою жизнь я скрывал от нее только одну вещь и всегда клялся, что не буду пополнять этот список.

Нэнси, должно быть, видела мое нежелание, потому что тихо добавила:

— Пожалуйста?

Какой смысл рассказывать Эбби об обжиманиях? Говорить уже не о чем? Нэнси приставала ко мне — или наоборот? — но я же не спустил штаны. Я не перегнул ее через кухонную стойку и не трахнул. А Эбби, похоже, в эти дни и правда нравились Нэнси и Лиам. Сказать ей, что я целовался с соседкой, означало бы чертовскую неловкость, не говоря уже, что Нэнси замужем за «солдатом Джо».

— Давай забудем об этом. Я бы не хотел, чтобы Лиам врезал мне по лицу.

— Спасибо. — Плечи Нэнси расслабились. — Хотя я не уверена, что ему будет до этого дело, если честно.

Я нахмурился.

— В смысле?

— Да ладно тебе, Нэйт. — Нэнси положила свой сэндвич на тарелку. — Если бы между нами все было так хорошо, как ты думаешь, я бы… ну, знаешь… с тобой?

— Ауч. — Я ухмыльнулся. — А я думал, что это мое неотразимое обаяние в стиле Джеймса Бонда.

Нэнси рассмеялась.

— О, ты определенно очарователен, Нэйт. Именно поэтому я… В общем. Послушай, мы с Лиамом вместе уже более восемнадцати лет. — Она вздохнула. — Дело не в том, что я не люблю его, но… ну… если честно, все не блестяще.

— О?

— Да. — Она сделала паузу. — Он отдалился. Стал холодным. — Я не знал, что сказать, но Нэнси пожала плечами и добавила: — Иногда мне кажется, что я не знаю его, до конца. — Она покачала головой. — Я ничего не прояснила, да?

— Вообще-то, все понятно.

Она уставилась на меня.

— Подожди-ка. Эбби тоже так тебе говорит? Чертовы мужчины.

Я улыбнулся.

— Нет, все наоборот. Это то, что я иногда чувствую к Эбби.

— Правда? — Нэнси нахмурилась. — Но вы двое кажетесь счастливыми. Вы должны быть счастливы. — Она лукаво улыбнулась. — Ты отказал мне, и вообще, посмотри на меня. — Она рукой показала на себя. — Я великолепна, особенно с краской на лице.

— Ты великолепная, с краской или без. И умная, и смешная.

Она снова вздохнула.

— Ты можешь сказать про это Лиаму? Возможно, он заметит, что мы живем в одном доме.

Не знал, нравится ли мне тот факт, что от желания сорвать с нее трусики я перешел к роли доброго дядюшки.

— Э-э… — Я почесал голову. — Не думаю, что у меня есть квалификация для девчачьих разговоров.

Нэнси махнула рукой.

— Мне не нужно, чтобы ты говорил, просто послушай. Выскажи свою точку зрения?

— Конечно, почему бы и нет? — Я сложил руки и вытянул ноги под столом.

Нэнси сделала глоток воды, затем сказала:

— Хорошо. Ну, мы встречались всего несколько месяцев, когда я забеременела Заком.

— О?

— Мы не планировали…

— Нет, я понял.

Она нахмурилась.

— Я забеременела не для того, чтобы обмануть его или что-то в этом роде. Я бы никогда так не поступила.

Я поднял руку.

— Это не мое дело, Нэнси, и…

— Но как только я сказала Лиаму, он сделал предложение. И на этом все закончилось. Я вышла замуж и стала мамой сразу после моего двадцать первого дня рождения.

— Двадцать первый? Не думал, что ты намного моложе Лиама.

Нэнси посмотрела на меня, на ее лице появилась одна из ее ухмылок, от которой загорались глаза и появлялись ямочки на щеках.

— Не уверена, означает ли это, что он выглядит молодо или я выгляжу старой.

— Конечно, первое.

— Хах. Ну, у нас почти девять лет разницы. Мне скоро будет тридцать девять.

— Значит… — Я ерзал на своем сиденье, пытаясь приспособиться к новой роли доверенного лица. — Как долго ты несчастлива?

— О, нет, нет. Это не постоянно. — Она пожала плечами. — У нас были взлеты и падения. Хуже всего пришлось через несколько месяцев после рождения Зака. Клянусь, он хотел уйти.

— Бросить тебя?

— Да. Он уехал по работе. — Она махнула рукой. — В Котсуолд. Боже, он вернулся в ужасном настроении. Наверно, стоило узнать у него, что случилось, но я испугалась.

— Его?

— О, боже, нет, — возразила Нэнси. — Ничего подобного. Боялась, он скажет, что предлог с работой — полная ерунда. Что он уехал развлекаться с другой женщиной. Что он уходит.

— И ты его когда-нибудь спрашивала?

— Нет. — Голос Нэнси снова затих. — У меня никогда не хватало смелости. Я была молодой мамочкой, помнишь? Я чувствовала себя неуклюжей. Изможденной. Уязвимой. Потом через некоторое время все вернулось на круги своя. — Она сделала паузу. — Лиам может быть отличным мужем, но я бы хотела, чтобы он больше меня ценил. И иногда я думаю, что он согласился, потому что чувствовал, что должен, понимаешь?

Я прочистил горло, отгоняя назойливую мысль, что Эбби в каком-то смысле поступала со мной так же. Она никогда не говорила об этом, но я всегда чувствовал. Сколько раз я говорил, что люблю ее достаточно для нас обоих? Наверное, достаточно, чтобы это стало самоисполняющимся пророчеством.

— Может быть, у меня слишком много свободного времени. Знаешь, до рождения Зака я думала вернуться в колледж и заняться дизайном интерьера, — призналась Нэнси.

— Но ты этого не сделала?

— Нет. Сначала я просто хотела быть хорошей мамой, а потом мечты и прочее отложила на будущее, потому что у меня никогда не хватало времени. — Она открыла пачку чипсов и положила в рот один. — Потом оглянулась — мой ребенок уже почти взрослый, и все.

— Ты могла бы выучиться сейчас. Вернуться в колледж.

Нэнси надулась.

— Нет, я не могу.

— Почему? Что тебя останавливает?

Она улыбнулась и пожала плечами.

— Уверенность в себе, я полагаю.

— Тебе стоит обратиться в Колледж образования для взрослых, узнать, какие у них есть программы. Спросить ничего не стоит.

— Думаешь, следует?

— Да. Я имею в виду, посмотри, что ты тут устроила. — Я обвел комнату рукой. — Думаю, ты очень талантлива в оформлении дома.

Нэнси посмотрела на меня, и я заметил, как заблестели ее глаза.

— Это много для меня значит, Нейт, — прошептала она.

— Ох, да ладно. — Когда я снова переместился на свое место, то рассмеялся, пытаясь разрядить обстановку. — Я уверен, что Лиам тоже так думает. Он, наверное, поглощен своей работой. Больше ответственности, верно?

— Ага, или двадцатипятилетняя бимбо с ногами от ушей.

— Он не похож на того, кто заводит интрижки. Честно говоря, Лиам такой порядочный парень, что иногда мне хочется, чтобы его нимб поскорее его придушил.

Нэнси рассмеялась.

— Все мои подружки с ног сбились, чтобы познакомиться с ним поближе. Они не переставали говорить про то, как мне повезло. — Она сделала паузу. — И ты прав. Он не из тех, кто заводит интрижки. В этом-то все и дело. Если что-то и будет, то это будет серьезно. А если он что-то сделает…

— Чего он не сделает…

— Но если он сделает… Я думаю, это будет конец для нас.

— Это понятно.

— Мне не нужно это безумие. Мне тридцать восемь, у меня почти взрослый ребенок…

— И скоро диплом по дизайну интерьера.

— Очевидно. — Нэнси снова засмеялась. — Я просто страдаю паранойей, но… не окажешь мне услугу? Эбби проводит с ним много времени…

— Подожди, ты же не думаешь…

— О, боже, нет. — Нэнси покачала пальцем, и я опустил брови. — Мне нравится Эбби, она замечательная. И вы преданы друг другу. — Я улыбнулся, когда Нэнси продолжила, — И она не в вкусе Лиама. Он всегда предпочитал… — она сделала жест в сторону своей груди, — пышных женщин. Без обид.

— Никаких обид.

— Нет, я имела в виду, скажешь мне, если она когда-нибудь что-нибудь упомянет? Ну, знаешь, что Лиам постоянно пишет или звонит, просит ее прикрыть его. И все в таком духе.

Я почесал голову, уже решив, что ни за что не затрону эту тему. После многих лет наблюдения за выходками Пола с замужними женщинами до Линн, я знал лучше, что не стоит попадать в эту смертельную ловушку.

— Слушай, я попробую…

— Понимаю, это немного неловко, — пролепетала Нэнси, — но я буду очень благодарна.

— Не волнуйся. Я уверен, что ты все выдумываешь. И Лиам будет глупцом, если тебя потеряет. — Потом я откинулся на спинку стула и наблюдал за улыбкой Нэнси, пытаясь разобраться в далеких, мигающих предупреждающих знаках, которые срабатывали где-то в глубине моей головы.





Глава 37




Сейчас

Нэнси



Я лежала в постели, прислушиваясь к ритмичному дыханию Лиама и позволяя своим мыслям блуждать.

Я не хотела, чтобы наши отношения с Нэйтом зашли так далеко, но когда это произошло, не хотела, чтобы мы останавливались. Острота момента — чистая, животная похоть — застала меня врасплох, а внимание, что я жаждала, возможность почти соблазнить самого преданного мужа, которого я когда-либо знала, сильно меня завела.

Каждые несколько секунд после того, как Нэйт ушел домой, я думала об этом. Я чувствовала его пальцы на своей коже, представляла, как дергаю его за ремень, вспоминала, как он возбудился. И в то же время это меня злило. Нэйт оказывал мне то внимание, каким должен был одаривать мой муж все это время.

В конце концов, это всего лишь поцелуй, но он заставил меня почувствовать себя молодой, желанной, смелой. То, чего я не чувствовала уже много лет, с тех пор, как путешествовала по экзотическим местам, спала с экзотическими мужчинами — и одной женщиной — до того, как встретила Лиама, и мое желание приключений сменилось безусловным желанием заботиться.

Я не рассказала Нэйту правду о нашей истории; но я никому не рассказывала о том вечере, когда мы с Лиамом пошли на ужин с моей мамой. Как он придержал для нее стул, встал, когда она вышла в туалет, и оплатил счет быстрым, элегантным, но незатейливым жестом.

— Нэнси, он хороший, — похвалила меня мама, подавая нам пальто. — Тебе лучше держаться за него. У такой девушки, как ты, никогда не будет другого такого.

«Такая девушка, как ты». Хотя я слышала эти слова миллион раз, они все еще горели на моей коже, как невидимое клеймо. Мама никогда не намеревалась обидеть меня, и если бы высказала ей это, она пришла бы в ужас, увидев, как сильно меня расстроила. Кроме того, я понимала, что она имела в виду. Ее ожидания в отношении себя никогда не отличались большими высотами, и эти чувства неизбежно передались ее единственному ребенку, капая, капая, капая, формируясь вокруг меня как сталагмит.

Мама огляделась вокруг, наклонилась и прошептала:

— Значит, он так и не сделал предложение?

— Пока нет, мама. Я не думаю, что он готов.

— Дорогая моя, мужчины никогда не готовы. — Она похлопала меня по руке. — Только когда мы, женщины, помогаем им в этом.

Я смотрела на Лиама, когда он вернулся к столу, смотрела, как он помогает моей матери надеть пальто, искренне похвалив ее за то, как фасон льстит ее фигуре. Она права. У меня никогда не будет другого такого мужчины, как он.

Это было легкое решение. Просто солгать о своих контрацептивах и добросовестно спустить их в унитаз — захватывающее ощущение, как если бы я пошла за велосипедные сараи в школе с сигаретой, — и почувствовать себя немного виноватой, когда сообщила Лиаму с хорошо отработанным, удивленным выражением лица, что беременна.

Я вытряхнула воспоминания из головы и посмотрела на будильник, который показывал несколько минут до полуночи, затем подумала, что сделает Лиам, если я расскажу ему о Нэйте. Будет ли этого достаточно, чтобы заставить его ревновать? Будет ли ему не все равно? Он не прикасался ко мне неделями, едва ли признавал мое присутствие в половине случаев. Его постоянное отдаление посылало волны ярости по моему телу, особенно когда я задавалась вопросом, не прикасается ли он к кому-то другому вместо меня.

И опять, рассуждала я, делая глубокий вдох, Нэйт прав насчет работы Лиама. Лучшая работа, новый босс, новое место. Все это сходилось, но все равно оставалось неприемлемым. Он не единственный, кто много работал. А как насчет ремонта, которым я занималась, а также ведения домашнего хозяйства и ухода за Заком, пока он болел? Но помимо того, что Лиам работал долгие часы, он еще ходил на тренировки — некоторые из них с Эбби, которая, очевидно, пренебрегала Нэйтом так же, как и Лиам мной — несмотря на то, что он неоднократно призывал меня присоединиться к их нелепым занятиям.

Сказать Нэйту, что между его женой и моим мужем ничего не может быть, тоже ложь. Учитывая, сколько времени они проводили вместе, я не могла не задаваться этим вопросом, и одна только мысль заставляла колебаться между желанием рассыпаться в прах и выколоть глаза Лиаму и Эбби голыми руками.

Я напоминала себе, что у Лиама нет времени на интрижки, что он никогда не позарится на такую фригидную колючку, как Эбби, но что, если это так? Или что, если они использовали друг друга для прикрытия? Встречались со своими любовниками и смеялись над этим за нашими спинами? Я покачала головой. Я смотрела слишком много плохих мыльных опер и теорий заговора по телевизору.

Тем не менее, чтобы быть уверенной, я проверила его телефон, когда он принимал душ, просмотрела его социальные сети в поисках улик и несколько раз обыскала карманы, но ничего не нашла. Либо он очень ловко заметал следы, либо его холодность на самом деле объяснялась давлением на работе.

Еще недавно я бы сказала себе быть более чуткой к его потребностям. Теперь это звучало как что-то из руководства для жены хорошего дома 1950-х годов. Мы с Лиамом должны быть равными партнерами во всем, и все же казалось, что я всегда прилагала больше усилий. Я бегала за ним, обожала его, возводила на пьедестал и открыто умоляла оказать мне обратную услугу. Я была не лучше, чем влюбленный, жаждущий внимания щенок. И, честно говоря, мне это надоело. Меня тошнило от поведения Лиама по отношению ко мне, но не так, как меня тошнило от моего поведения по отношению к нему.

Я улыбнулась в темноте, когда до меня дошло, что отсутствие интереса Лиама стало менее важным теперь, когда у меня есть мой маленький секрет с Нэйтом. Как мне казалось, мой муж принимал меня как должное, и Эбби делала то же самое с Нэйтом. Так что мы вдвоем просто уравновешивали ситуацию, добавляя немного невинной пикантности. Я отступила, когда он сказал «нет», выставила себя уязвленной, но я не дура. Я видела, как трудно ему мне сопротивляться.

Думая о Нэйте, я просунула руку между ног, представляя, что может сделать со мной мой непослушный сосед. Мне не нужен мой муж. Сейчас мне есть чем отвлечь себя, как в мыслях, так и в реальности. И я еще не закончила.

Чем больше я думала о Нэйте, тем больше меня осеняло, какой он хороший. Скромный, добрый и щедрый. И сексуальный, хотя мне потребовалось время, чтобы это разглядеть. Если бы мы были вместе, он бы не пренебрегал мной так, как это делал Лиам. Нэйт поклонялся бы мне, как богине, а я в ответ показала бы ему, как благодарна. Я бы не принимала его как должное.

Лиама не волновала моя близость с Нэйтом. Но меня волновала. И я чертовски уверена, что Нэйта это тоже волнует.





Глава 38




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Ты знаешь, как я ненавижу девушек, которые не сводят глаз со щенков, детей и парней (хуже некуда!)? Так вот, прошу прощения за то, что я сейчас напишу, но… сегодня я ходила на свидание с Брайаном. Настоящее свидание. И, черт возьми, он фантастический. Я имею в виду, реально фантастический.

Ух! Я только что перечитала это и хочу ударить себя по лицу, но ничего не могу с собой поделать! Я не видела Брайана некоторое время в школе. Как параноик, я решила, что он избегает меня — пришел в себя, пожалел, что флиртовал со мной, и теперь должен свалить. Но потом я узнала, что он болел. А в четверг он шел по коридору и направлялся ко мне.

От него слабо пахло ментоловой мазью, нос блестел ярче, чем у Рудольфа, и я заметила, как его грудь (эти грудные мышцы!) вздымается и опускается, когда он пытается сдержать кашель. Я спросила, все ли с ним в порядке. Как по команде, его легкие взорвались, он поднял руку, снова закашлялся, а затем улыбнулся (вот это улыбка!).

Оказалось, что у него был грипп. Грипп! Не то чтобы я рада, что он заболел, но это объясняет, почему его не было видно. Затем он потер затылок (Клэр сказала мне, это означает, что парень нервничает), немного поговорил об уроке математики и…

Он: Эээ… Я хотел спросить, не хочешь типа сходить со мной на свидание?

(Это еще одна особенность Брайана — использовать «типа» в правильном смысле, а не так, как это делаю я, например, каждое третье слово).

Я (думая, что ослышалась): На свидании? Типа, с тобой?

Он (улыбаясь, и, о, эти ямочки, убейте меня сейчас!): Да, Сара. На свидании. Со мной.

Мы решили пойти в кино в субботу днем, потому что по утрам он работает волонтером в приюте для животных. Приют для животных! Насколько крут этот парень? В общем, я сказала, что встречусь с ним прямо там. Ведь если бы мама узнала, что у меня свидание, то испанская инквизиция показалась бы мне семейным пикником.

Это был четверг, так что мне еще предстояло пережить пятницу и часть сегодняшнего дня. Не знаю, как мне это удалось. Но интересно, чувствовал ли Брайан себя так же, хоть немного, хотя я не могла представить, чтобы он испытывал тревогу или неуверенность, например, никогда. Во всяком случае, пока я его не увидела. Тогда все изменилось.

Он поцеловал меня в щеку, когда я пришла в кинотеатр, и после того, как купил билеты и мы сели, продолжал болтать о школе (готовится к поступлению в университет), о своей карьере (хочет стать юристом) и о своих родителях (женаты уже почти двадцать лет, счастливы!). Честно говоря, я едва могла вставить хоть слово. Затем он остановился, практически на середине предложения, и посмотрел на меня.

Он: Я еще не замолчал, да? Обычно я так не нервничаю.

Я (смеясь): Ты, нервничаешь? Разве ты не приглашаешь девушку на свидание каждую субботу?

Он (подождите…): Только особенных.

Я уже собиралась ответить, когда увидела Зака и Николь в нескольких метрах от нас с колой и ведром попкорна больше, чем голова Зака. Вообще-то я хотела, чтобы он надел его себе на голову.

Я представила их Брайану, который вежливо поздоровался. Николь откинула волосы и отвернулась. Зак сказал: «Как делишки?», и я хотела врезать ему, но Брайан просто улыбнулся, пока они не поняли намек и не сели на несколько рядов впереди нас. Николь все еще взмахивала своими идеально уложенными, притягательными волосами.

Пошла реклама, потом трейлеры, мы с Брайаном продолжали шептаться. Потом начался фильм, и мне пришлось заставить себя не смотреть по сторонам, чтобы убедиться, что Брайан действительно рядом со мной, а не плод моего слишком активного воображения писателя-любителя. Но он положил свою руку мне на бедро, а я положила свою на его. И мы сидели так до конца титров, Брайан гладил мою руку большим пальцем, а я думала, что Клэр никогда не поверит мне, когда ей расскажу.

А когда мы прощались, он нежно поцеловал меня в щеку (хотя я бы точно поцеловала в губы) и спросил, может ли пригласить меня еще раз.

Я — Обморок, обморок, обморок. Повтори, повтори, повтори. Гах! Что со мной происходит?

Увидимся, Сара XOXOXO.

P.S. Слово дня: безделушка, существительное.

показушный предмет, не представляющий особой пользы или ценности: «побрякушка».

Пример: Зак и Николь — пара безделушек!





Глава 39




Сейчас

Эбби



Субботнее утро. С улыбкой на лице я лежала в постели и смотрела, как время приближается к шести часам, стараясь не соскочить с кровати. Чтение дневника Сары и информация, что неделю назад она ходила на свидание с парнем, казавшимся настоящим джентльменом, лишь одна из причин моей улыбки. Другая причина — меньше чем через два часа я снова увижу Лиама.

И он, и я знали, что Нэйт и Нэнси не проявят интереса к забегу по грязи. В этом и был весь смысл. Мы придумали план в «Стимруме», не прошло и получаса после того, как я позвонила ему. Лиам возвращался с работы, когда я позвонила, и сразу развернул машину, чтобы приехать и встретиться со мной.

— Ты в порядке? — спросил он, прежде чем сесть. — Что случилось?

Я улыбнулась.

— Ничего не случилось. Лиам, я… я…

— Знаю. — Он потянулся через стол и положил свою руку на мою. — Я тоже скучаю по тебе.

Когда я посмотрела на него, мои плечи расслабились, и я оставила свою руку под его рукой.

— Мы не можем с головой бросаться во что-то. Нужно точно знать. Я уже говорила тебе, что не буду заводить интрижку.

— Такого не будет. Это не может быть просто интрижкой.

— Как ты можешь быть так уверен, Лиам? Мы…

— Потому что я знаю…

— …даже не знаем друг друга больше.

— Мы знаем. Всегда знали.

Я посмотрела на него, убеждая себя, что звонить ему было плохой идеей, но Лиам улыбнулся и сжал мою руку.

— Послушай, — произнес он, — давай проведем некоторое время вместе. Узнаем друг друга снова. Как следует и…

— О, нет. — Я ткнула в него пальцем. — Никакого секса.

Он сел на стул и поднял обе ладони в сдающемся жесте.

— Никакого секса.

Тогда-то мы и придумали план забега по грязи. Он в общем-то прост. Мы проводили время вместе, разговаривали, выясняли, что чувствуем друг к другу, чего хотим и, исходя из этого, что будем делать.

Когда мы пошли на тренировку в первый раз, Лиам заставил меня выполнять медвежьи ползания и берпи, отжимания и больше приседаний, чем я могла сосчитать. Я не помню, чтобы чувствовала себя такой легкой и расслабленной, или чтобы столько смеялась за всю свою жизнь. После двух часов ходьбы, прыжков, бега и потных стонов, совершенно несвязанных с сексом, мы закончили тем, что сидели на пнях и ели наш обед (неужели хлеб всегда был таким вкусным?).

Мы быстро решили, что пытаться уместить многолетние истории в полчаса — все равно что пытаться впихнуть Атлантику в наперсток. Нам обязательно нужно увидеться снова, и поскорее.

Лежа в кровати, я наблюдала, как будильник сжалился надо мной и наконец переключил свой призрачный зеленый дисплей на шесть часов. Я отодвинула одеяла и пошла в душ. Когда вышла из ванной, Нэйт сидел в кровати и читал.

— Ты рано встал, — заметила я.

— Не мог заснуть, — ответил он. — Ты отлично выглядишь. Новые кроссовки?

— О, да. — Я поставила кроссовки на пол и быстро собрала волосы в хвост. Оставалось надеяться, что муж не заметил, что я их помыла, и нанесла немного румян и туши для ресниц. — Мои старые совсем износились.

Нэйт засмеялся.

— Вот это сюрприз. Лиам не сможет за тобой угнаться.

— Уверена, что сможет. Он очень подготовленный.

Он положил книгу на прикроватную тумбочку. Мне показалось, что его лицо слегка нахмурилось, но когда я присмотрелась внимательнее, все исчезло.

— Вы сегодня снова тренируетесь вместе?

— Да. — Я пожала плечами. — Ты оказался прав. Мне и правда безопаснее бегать с кем-то.

— Даже с Лиамом?

Я прищелкнула языком.

— Он вроде ничего, кажется. Не такой уж и кретин, как я думала. — Я рассмеялась, стараясь, чтобы это прозвучало естественно и не слишком наигранно. — Но все равно придурок.

— Но симпатичный, — заметил Нэйт, не отводя взгляда.

Он что-то знал? Мог ли он понять? Я постаралась моргнуть только один раз и не отводить взгляд.

— Да, вполне неплох, я полагаю. Но он это знает. Честно говоря, это немного раздражает. В прошлый раз он свистнул женщине. — Ложь.

— С тобой там?

— Ага. — Двойная ложь.

— Ух. Никакого класса. — Нэйт улыбнулся. — В отличие от тебя.

Я наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Увидимся позже. Не уверена, когда мы вернемся.

— Не торопись, — отмахнулся Нэйт. — Я укладываю ковер с Нэнси.

Я положила руки на бедра.

— Знаешь, с тем объемом дел, с которыми ты ей помог, мне интересно, чем она заслужила столько милостей. — Я подняла брови и улыбнулась.

Нэйт рассмеялся, и на его лице проступил румянец.

— Не говори глупостей. Ты меня знаешь, я Боб-строитель.

— Да, это так. — Я помахала ему рукой. — Пока, Боб.

Пока я спускалась по лестнице, то представила, что будет, если Нэйт на самом деле увлечется Нэнси, или если появится хоть малейшая возможность, что у них и правда роман. Я ожидала, что почувствую что-то вроде ревности, но ничего не происходило. Неужели дело в моей уверенности, что Нэйт не изменит, или в том, что я не буду беспокоиться, если он это сделает? В конце концов, разве это не даст мне прекрасный повод уйти?

Я вспомнила слова Камиллы, что можно проснуться не с тем человеком. Но как Нэйт мог быть не тем человеком, когда он так добр ко мне, и готов на все ради меня? Неужели меня тянуло к Лиаму только из-за незавершенного прошлого? Или, может быть, это попытка удержать свою молодость? Нет. Ни то, ни другое. Я сказала Лиаму, что должна быть уверена. Но он прав. Я уже знала. Я всегда знала.

В момент, когда я подошла к его дому, их входная дверь открылась, и на пороге появился Зак со своим обычным угрюмым выражением лица, и мне стало интересно, что будет, если он улыбнется.

— Доброе утро, Зак. Ты рано встал.

— Субботняя работа в «Бутс». — Он сильно кашлянул, прикрыв рот рукой.

— Ты в порядке? Ты очень бледный. Лиам говорил, что у тебя грипп?

— Да. — Он посмотрел на меня. — Он ходит по школе.

— Ну, надеюсь, тебе скоро станет лучше.

— Ага. Я опаздываю. До свидания.

Я смотрела, как он идет по дорожке, широко шагая своими длинными ногами. Зак унаследовал опасную комбинацию своего отца — хорошую внешность и определенный шарм, который легко принять за высокомерие. Девушки, наверное, не могли решить, дать ли ему пощечину или сначала поцеловать. Я знала, что он не рассказывал Лиаму о своей девушке, и когда я вскользь упомянула Камилле о Николь и Брайане, она в кои-то веки не узнала ничего нового.

— Судя по тому, что рассказала мне Клэр, Николь — настоящая маленькая леди, — доложила она и широко улыбнулась, — но этот Брайан? Боже. Похоже, он замечательный. И не волнуйся. Обещаю, я не скажу ни Клэр, ни Саре, что ты спрашивала.

Сара даже Нэйту не рассказала о своем парне. Когда я в шутку уговорила его спросить, не интересуется ли она кем-нибудь, он задал этот вопрос за ужином. Сара посмотрела прямо на меня, фыркнула и сказала:

— Ну, ты будешь первым, кто узнает.

Как бы я хотела, чтобы Сара завела разговор о Брайане. В мыслях я представляла, как мы лежим на ее кровати, как она хихикает, рассказывая о нем, или показывает фотографии на своем телефоне. Нет. У нас не такие отношения.

Входная дверь Лиама и Нэнси снова открылась, и появился Лиам, заставив мой желудок дико затрепетать. Его кожа слегка потемнела от времени, проведенного в саду, и он подстригся с тех пор, как я видела его в последний раз. Новая прическа ему шла. Неважно, что он делал или носил, это ему шло. Он мог бы пройтись по подиуму в одном лишь мусорном мешке и затмить Дэвида Ганди и Дэвида Бекхэма одновременно.

— Готова? — спросил он с улыбкой и протянул рюкзак. — Я взял с собой много воды на случай, если тебе понадобится меня оживить.

— Прекрати, — рассмеялась я, пока мы шли к моей машине. — Ты же знаешь, что все будет наоборот.

— Ты хочешь пробежать сегодня пятнадцать километров. Пятнадцать. Ты ведь знаешь, что не зря забег называют «Грязной дюжиной»?

— Ха. Ты справишься с лишними тремя километрами, слабак.

— Слабак? Подожди, ты…

— О, я знаю. Уже боюсь твоих нагрузок…

— Пх! Да ладно, что такое двести берпи между друзьями, а?

— Знаменитые последние слова, — проговорила я, отпирая машину и садясь в нее. — И если ты снова заставишь меня делать двести повторений, Лиам, я забью тебя до смерти своими новыми кроссовками. — Он фыркнул, садясь и вытягивая перед собой длинные, подтянутые ноги.

— Ладно, — сказала я, — начнем в «Джубили» снова?

— Да, мэм, — ответил он, отодвигая сиденье. — Веди.

Поездка заняла едва ли десять минут, и парковка пустовала, за исключением одной одинокой машины. Очевидно, у большинства людей больше здравого смысла, чем у нас, хотя, решила я, радости не так много. Мы прикрепили бутылки с водой к поясам и двинулись по тропам, соблюдая темп, который позволял нам разговаривать.

— Как работа? — спросил Лиам.

— Отлично, веселая выдалась неделя.

— А твоя подруга Камилла?

— О, у нее все хорошо. Они получили документы о разводе, и Джош съехал.

— И она все еще уверена во всем этом?

— Да. Она говорит, что в разводе уверена больше, чем в замужестве.

Лиам ничего не сказал и немного ускорил темп.

— Как прошла твоя неделя? — спросила я, но он не ответил. — Что случилось? — Я старался поспевать за его все более длинными шагами, почти переходя на легкую трусцу.

— Ничего, — проговорил он, а затем добавил: — Давай бегать.

— Лиам…

— Пустяки. Ничего.

Я остановилась.

— Эй. Скажи мне, что тебя беспокоит.

— Тебе это не понравится.

— Попробуй.

Он повернулся и посмотрел на меня.

— Я решил попросить Нэнси о разводе.

— Что? Почему?

— Что значит «почему»? Потому что я влюблен в тебя…

— Лиам, не надо. Мы обещали узнать друг друга получше, прежде чем…

— Знаю. Но я знаю, чего хочу. И это не она. — Он снова побежал, я последовала за ним и потянулась, чтобы коснуться его руки.

— Когда ты собираешься ей сказать?

— Я жду подходящего момента. — С его губ сорвался небольшой смешок, и он вскинул руки вверх. — Боже, это звучит жалко. Почему я такой трус?

— Ты — много чего, Лиам. — Я сжала его руку. — Но трус — точно не про тебя.

Лиам секунду смотрел на меня, потом покачал головой и отвернулся

Я снова остановилась, и он повернулся ко мне.

— Ты не трус, — повторила я. — Ты замечательный человек. Ты… — Я потянулась к нему, намереваясь прикоснуться губами к щеке, но Лиам повернулся, и наши объятия стали такими тесными, так быстро, что я забыла, что мы находимся на тропинке посреди леса.

Мне следовало отстраниться, сделать шаг назад и сказать, что нужно вернуться к машине, что мы нарушаем наши собственные правила. Но я не могла. Образы Нэйта, которые протестовали в моей голове, не имели ни единого шанса, поскольку я отбросила их, пиная и крича, на задворки сознания. Я скользнула рукой по рукам Лиама, затем под его футболку и провела по его широкой, гладкой спине.

— Эбби, — прошептал он, отстраняясь, — Эбби.

— Ш-ш-ш. — Я приложила палец к его губам. — Не говори ничего. Пожалуйста.

Он посмотрел на меня, затем взял за руку и повел с тропинки в лес, где мягко прижал к дереву и снова поцеловал. Я притянула его к себе, дергая за одежду с безошибочным сигналом о крайнем нетерпении. Но у Лиама имелись другие планы. Он целовал мою шею медленно, нежно, каждое прикосновение возрождало то, что у нас когда-то было, и я закрыла глаза, погружаясь в него. Он прошелся руками по моей футболке и спортивному лифчику, поглаживая пальцами. Я застонала, и Лиам заставил меня замолчать еще одним поцелуем, еще одним шепотом «Я люблю тебя».

— Я тоже тебя люблю, — прошептала в ответ, целуя его, чувствуя, что Лиам хочет меня так же сильно, как я его. — Я тоже тебя люблю.

Он двигался вниз, остановившись на моей груди, затем продолжил, пока не встал на колени, избавляясь от ремня и сдвигая мои шорты на бедра. Мы рассмеялись, когда мои трусы зацепились за новые кроссовки — спортивная одежда, как оказалось, не сочетается с сексуальностью — но как только его язык оказался между моих ног, мое хихиканье перешло во вздохи. И, как и много лет назад, он довел меня до края и обратно, но не дал упасть.

— Хочу, чтобы ты вошел в меня, — задыхалась я, не в силах больше ждать. — Пожалуйста.

Лиам медленно встал, и я просунула руку в его шорты, обхватив член пальцами. Лиам закрыл глаза и застонал, когда я притянула его к себе, обхватив ногами. Он не переставал играть пальцами, прикасаясь и лаская, и мы нашли свой ритм. Когда мы оба перешли грань, открыв глаза, я почувствовала, что меня словно по волшебству разбудили от многолетнего сна. И когда мы обнимали друг друга, а наши сердца радостно бились, я думала о том, как могу даже представить себе, что проведу еще один день без него, как смогу сделать еще один вдох без Лиама рядом со мной.

Он снова поцеловал меня. Нежно, медленно. Затем прошептал:

— Я ждал семнадцать лет, чтобы сделать это снова. Семнадцать долгих лет.

Я прижалась к нему, воспоминания о том, как мы были вместе в последний раз, наводнили мой разум, рванулись вперед из глубин моего мозга. И на этот раз я позволила им вырваться на свободу.





Глава 40




Тогда

Эбби



— Отлично проведи время, любимая. Увидимся в пятницу. — Нэйт нежно поцеловал меня, прежде чем засунуть спортивную сумку на заднее сиденье «Короллы» моей коллеги.

Я поцеловала его в ответ и забралась в машину Оливии.

— Пока.

— Нэйт такой милый, — заметила Оливия, и я наблюдала, как в третий раз она посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы еще раз взглянуть на моего мужа. Всегда подозревала, что Нэйт ей немного нравится, с тех самых пор как он забрал меня из «Хоскинс» на обед через несколько недель после того, как я устроилась на работу много лет назад.

— Да, — ответил я, смахнув немного пуха со своих брюк. — И спасибо, что заехала за мной, Лив. Я ценю это.

— Без проблем. — Оливия потянулась, чтобы похлопать меня по колену, и улыбнулась своими безупречно накрашенными губами. Ее привычки в уходе немного напомнили мне мамины. Хотя на этом сходство заканчивалось. Мама всегда воротила нос от татуировок, быстрых машин и мотоциклов. — Ты меня знаешь, — отозвалась Оливия, — любой предлог, чтобы сесть за руль. Слушай, ты знаешь, что мы будем делать?

Я достала из сумки бутылку воды и открыла крышку.

— Тимбилдинг в Котсуолде — это все, что я знаю. Наверняка мы будем играть в пейнтбол или что-то в этом роде.

— О, я надеюсь на это. — Оливия засмеялась. — Мы можем объединиться и всадить Бену пару пуль в задницу. Пусть она будет вся фиолетовая от синяков. Невероятно, какой он скрытный. Можно подумать, мы работаем на МИ-6, а не на чертову страховую компанию «Хоскинс». Учти, я не буду жаловаться, если появится Пирс Броснан. — Она хихикнула. — Я хочу трахаться. — Лив засмеялась еще сильнее, когда я поперхнулась водой.

— Ты же говорила, что два дня назад переспала с поставщиком канцелярских товаров.

— Да. — Она усмехнулась. — Именно.

— Я с нетерпением жду следующие несколько дней, — призналась ей, думая, что на самом деле главным образом хочу оказаться подальше от Нэйта. Не то чтобы он делал что-то плохое. Просто он все еще слишком увлечен попытками сделать все идеально.

Словно прочитав мои мысли, Оливия спросила:

— Ну… как дела с Нэйтом?

— Прекрасно. — Когда я поймала ее косой взгляд, то изобразила на лице выражение «суперкласс». — Все абсолютно прекрасно.

Оливия ткнула пальцем.

— Абсолютное дерьмо, скорее…

— Нет, я…

— Ага. Судя по тому, как твой голос дрогнул.

Я сделала глубокий вдох.

— Все правда в порядке.

— Это не то, что ты говорила на прошлой неделе. Вы уже решили вопрос с переездом?

— Нет. То есть знаю, новая работа — это фантастический карьерный шаг для Нэйта, но, как и говорила, я живу в Уэмбли уже пять лет. Я чувствую себя здесь комфортно. — Я сделала паузу. — Честно говоря, я удивилась, когда он предложил переехать. Ведь мы купили наш дом всего год назад. Но знаешь, его отец умер, так что думаю, может быть, это как-то повлияло.

— Как будто он убегает, хочешь сказать?

— Да, возможно. Но мне нравится моя работа и коллеги…

— А-а-а… спасибо…. дорогая…

— и я много работала, чтобы почувствовать… что я здесь как дома. Что моя жизнь принадлежит мне. Глупо звучит?

— Нет. Вовсе нет. — Оливия оглянулась через плечо, прежде чем выехать на шоссе. — Но что, все-таки, Нэйт хочет?

Я взмахнула рукой.

— Ну, работу, конечно. По его словам, у этого Кевина отличная репутация в сфере подбора персонала, и Нэйт польщен тем, что именно он его нанял. Но настаивает на том, что решать должна я. Он говорит, что в конечном итоге важно, чтобы я осталась довольна.

— Ну, это здорово, правда? Больше парней должны думать так же, как он.

— Да, конечно. — Я сделала паузу, не в силах объяснить, почему заботливость Нэйта иногда ощущалась так, будто он держал подушку над моим лицом. Такое утверждение звучало несправедливо, даже если я произносила его мысленно, не говоря уже, чтобы сказать вслух. — Это прекрасно. — Я чувствовала, как взгляд Оливии прожигает дыру на моем лице, но отказывалась поворачивать голову, пока она снова не сосредоточилась на дороге.

— Когда ты сказала на днях, что не счастлива, — поинтересовалась она, — ты имела в виду переезд или Нэйта?

— Переезд, конечно.

— Уверена?

— Да. Абсолютно. На сто процентов. — Я отвела взгляд к пассажирскому окну, уставившись на горизонт.

Она щелкнула языком.

— Так что ты делаешь, чтобы…

— Не против, если мы немного помолчим? Я устала. — Я бросила взгляд на Оливию и увидела, как она втянула щеки, но ничего не сказала. Закрыв глаза, я порадовалась возможности посидеть и отдохнуть. Не ожидала, сколько энергии из меня выжмет окончание учебы по финансам, но скоро я получу полную квалификацию. Наконец-то. Больше не придется засиживаться допоздна, чтобы подготовиться к тесту. Я смогу прочитать все книги, которые припрятала в ящике прикроватной тумбочки, начиная с нового «Гарри Поттера», когда он выйдет.

Я устроилась поудобнее. Солнечные лучи проникали через окно, собираясь в верхней части моей груди. Когда Оливия включила радио, моя нога постукивала в такт песне Oasis «All Around The World», но вскоре перестала — меня сморил сон.

От толчка на дороге я проснулась, и мне показалось, что только-только закрыла глаза, и на долю секунды потеряла представление о том, где нахожусь. Я потянулась, насколько позволяли тесные рамки автомобиля, и громко зевнула.

— Ты спишь уже целую вечность. — Оливия улыбнулась, глядя на меня. — Почти два часа.

— О, прости Лив. Я ужасная компания.

— Не переживай, мы скоро будем на месте.

Я смотрела в окно, любуясь пейзажем, сменившим городской вид на зеленые поля, деревья и кусты.

— Где мы?

Оливия взяла в руки карту.

— Где-то между Ньюбери и Суиндоном. Думаю, скоро будет съезд. Тогда мне понадобится твоя помощь. Бен сказал, что это место находится в глуши, и я ожидаю, что за мной по дороге будет гнаться бык или вроде того.

— Говоришь как настоящая городская девушка. — Я потянулась и снова зевнула. — В любом случае, как он сказал, пребывание в глуши и есть смысл этих командных тренингов.

— Почему?

— Ну, знаешь, выйти из своей зоны комфорта, уйти от всего и свести к минимуму отвлекающие факторы. Бла-бла-бла.

Оливия хмыкнула.

— Я надеюсь, что Мартин отвлечет меня.

— Сбавь обороты, Лив, — рассмеялась я. — Он женат.

— Да, знаю. — Она усмехнулась. — Но это не мешает мне любоваться его задницей.

Через некоторое время мы добрались до конференц-центра «Белла Виста» на окраине Сайренстера, но только после нескольких неверных поворотов, вызванных моими решительными протестами: «Не может быть, чтобы это было так далеко. Должно быть, направление неправильное».

Обещанные виды не разочаровали. Голубое небо и зеленые поля простирались на многие мили, и этого даже хватило, чтобы покорить Оливию, которая охала и ахала каждые несколько секунд, как старушка, совершающая ежегодную поездку на море.

Каменный конференц-центр в конце длинной подъездной дороги выглядел так, словно его можно увидеть в исторической драме, с его безупречной кирпичной кладкой, замысловатыми окнами со свинцовыми фонарями и пикообразными крышами.

Оливия взглянула на здание.

— Черт возьми. Надо было захватить корсет.

Женщина у стойки регистрации, на бейджике которой значилось «Ширли», приветливо смотрела на нас, щелкая красными ногтями по клавиатуре под своей широкой грудью.

— Добро пожаловать в «Белла Виста», — провозгласила она. — Могу я зарегистрировать вас, дамы? — Ширли взяла наши данные, затем протянула тяжелые металлические ключи длиной с нашу ладонь. — Мисс Брюэр, — обратилась она к Оливии, — вы в комнате 306. А вы, миссис Моррис, в комнате 209.

— По крайней мере, это позволит мне не слышать, как ты соблазняешь Броснана, — прошептала я Оливии, которая прикусила губу и на секунду отвернулась.

— Ваша группа будет ужинать в шесть тридцать, — сообщила Ширли с очередной улыбкой. — Ресторан находится дальше по коридору, первый слева.

— Спасибо. — Оливия повернулась ко мне. — Сейчас только без двадцати пять. Я собираюсь вздремнуть. Встретимся здесь через час, и прогуляемся по окрестностям или что-то в этом роде?

— Конечно. — Я улыбнулась перспективе провести некоторое время в одиночестве. — Увидимся позже.

Я шла к своей комнате по длинному, покрытому красным ковром коридору, отделанному деревянными панелями, надеясь на большой, удобный матрас и телевизор, который могла бы тайком посмотреть после ужина. Толкнув дверь, я тут же подумала, не заселили ли меня в шкаф для метел.

В комнате не было телевизора. Или радио. Вместо этого в ней стояла односпальная кровать, письменный стол размером с чайный поднос, крошечный стул и шкаф с тремя вешалками. Я вспомнила, что Бен говорил на прошлой неделе.

«Комнаты довольно простые. Весь смысл в том, чтобы заставить людей проводить время вместе».

Без шуток, но в отличие от Оливии, я не собиралась кидаться на ничего не подозревающего гостя, чтобы скоротать время. Я почистила зубы и привела себя в порядок, затем стала копаться в сумке в поисках газеты, но потом вспомнила, что она все еще лежит дома на серванте. Проклиная свою обычно безупречную память, засунула сумку под кровать и вышла из комнаты. Мне не помешала бы прогулка на свежем воздухе, и я вернулась в холл и вышла через парадный вход. В слегка прохладном воздухе витал манящий запах сирени, но пиджак, пожалуй, оказался не лишним. Не глядя, я крутанулся на месте и столкнулся с чьей-то широкой грудью.

— Ох, черт. В смысле, простите, я…

— Эбби?

Я подняла голову. И уставилась прямо в эти глаза.

— Лиам? — Имя прозвучало как придушенный шепот.

Он широко улыбнулся, схватил меня и обнял, затем отпустил, чтобы обнять во второй раз.

— Господи. Какого черта ты здесь делаешь?

Я сглотнула, стараясь не вдыхать знакомый запах его лосьона после бритья, но все равно почувствовала головокружение.

— Работа. — Это прозвучало скорее писком, чем нормальным словом. — Я здесь по работе.

— Я тоже, — проговорил он. — Вау, Эбби. Как ты? Я все время думал, что с тобой случилось. Казалось, что ты… ну, исчезла.

Я смотрела на него, изучала лицо, квадратную челюсть, серые глаза. Это был он, действительно он. Чувства, которые я загнала на самое дно своего сердца и заковала в самые прочные кандалы, трещали, пытаясь освободиться. Я чувствовала, как они рвутся на поверхность, путешествуют по всему телу, и мне срочно нужно взять их под контроль.

— Как надолго ты здесь? — спросил Лиам, продолжая меня изучать.

Я прочистила горло.

— До пятницы.

— Я тоже.

— Это немного далеко от Престона, разве нет? Ты переехал?

— Нет. Я провел неделю в Бирмингеме. У ХБТ там штаб-квартира.

— ХБТ?

— Банк в котором я работаю.

Я не могла перестать смотреть на него. Странное чувство не покидало меня, когда я осознала, что Лиам будет находиться в том же здании, ходить по тем же коридорам, сидеть в том же ресторане. Я представила, как он лежит один, под прохладными простынями гостиничной кровати и…

— Итак, — сказала я, прежде чем грязные картинки взяли верх.

— Так… — Лиам улыбнулся, замер и уставился на меня. — Боже, как я рад тебя видеть. Я действительно не могу поверить, что это ты и…

— Лиам! — громко скрипя гравием при ходьбе, к нам подошел парень размером с промышленный холодильник. Он энергично хлопнул Лиама по плечу. — Мы сделали это.

— Фрэнсис. — Лиам пожал ему руку. — Рад снова тебя видеть. — Фрэнсис посмотрел на нас обоих, и Лиам добавил:

— Эбби, это мой коллега, Фрэнсис Уилкинсон. Он из нашего офиса в Бирмингеме. Фрэнсис, это Эбби.

— Приятно познакомиться, — произнес он, схватив мою руку массивной лапой, по размеру больше, чем колпаки на «Королле» Оливии. — Не думаю, что мы встречались раньше. Ты новенькая?

— О, нет, — возразила я. — Лиам и я, мы…

— Мы давно знакомы, — вклинился Лиам. — Со школы.

— Ничего больше не говори, — заявил Фрэнсис. — Лиам, пока я не забыл, не могли бы мы поговорить о том брифинге, который прошел вчера? У меня есть несколько идей, которые я хотел бы обсудить с тобой.

Лиам перевел взгляд с моих глаз на Фрэнсиса.

— Хорошо. Встретимся в баре через несколько минут?

— Конечно. Приятно познакомиться, Эбби, — проговорил Фрэнсис и слегка поклонился, прежде чем уйти.

— Мне тоже пора, — заметила я. — У меня планы и…

— Эбби. — Лиам засунул руки в карман. — Я хочу сказать так много вещей. Расспросить тебя обо всем, где ты была, что делаешь.

Нет. Нет. Нет.

— Не думаю, что тут есть что рассказывать.

Он посмотрел на мою левую руку.

— Ну, я так не считаю. Встретимся выпить после ужина?

— Я больше не пью. С того…

— Конечно, конечно. Тогда, кофе, мы…

— Лиам, это не очень хорошая идея.

— Эбби, послушай, я не видел тебя целых шесть лет. Мы не можем игнорировать…

— Можем. — Я посмотрела на него, желая придать решимости своему голосу. — Иногда лучше оставить все как есть.

Он сложил руки на груди и улыбнулся мне.

— Что плохого по-твоему может случиться?

«Я бы сказала, что все еще люблю тебя», — подумала про себя, а потом с силой стукнула по этому чувству, как будто играла в «Убей крота».

— Мне нужно идти. Я опоздаю.

— Ты не можешь полностью избегать меня следующие два дня. Я заставлю тебя передумать.

— Нет, не заставишь, — возразила я и побежала в дамскую комнату, игнорируя молодую пару, которая бросила на меня затравленный взгляд, когда я протиснулась мимо них и прикрыла рот одной рукой. Я едва успела вовремя добраться до туалета, где опустилась на колени перед унитазом, отплевываясь снова и снова. И когда я уже думала, что больше не осталось ничего, это случилось снова.

Час спустя Оливия появилась в коридоре, похожая на экзотический цветок в своем струящемся разноцветном платье, которое демонстрировало многочисленные татуировки пикси и фей на ее руках.

— Ты выглядишь потрясающе, — заметила я с улыбкой, чувствуя себя намного лучше после двух стаканов воды.

— О, да. — Она лукаво усмехнулась. — Один парень попросил у меня номер.

Я рассмеялась.

— Ты здесь только час. Что ты сказала?

Она подмигнула.

— Дала ему номер моей комнаты.

— Что?

Оливия пожала плечами.

— Он одинок, я одинока. Что здесь плохого?

— Как его зовут? — Я рассмеялась, подумав, что, возможно, мне стоит познакомить ее с Полом. Хотя мир может взорваться, если их сексуальность столкнется. — Пожалуйста, скажи, что ты хотя бы узнала его имя?

— Фрэнсис, — приподняв бровь, ответила Лив. — Уилкинсон.

— Подождите секундочку, — перебила я. — Я встречала его. Большой парень, огромные руки и…

— Это он. — Ее лицо поникло. — О, нет. Он пытался подцепить и тебя? Он…

— Нет, нет, нет. — Я быстро замахала руками. — Он работает с моим старым знакомым.

— О, да? — Оливия ухмыльнулась. — И кто это?

— Не важно. Просто парень из моей школы, много лет назад. Но в любом случае, Фрэнсис показался мне милым.

Оливия кивнула.

— И симпатичный. А ты знаешь, что говорят о мужчинах с большими руками.

— Большие… перчатки? — предположила я.

— Ха! Да. — Она снова подмигнула. — И это тоже.

После прибытия остальных членов команды «Хоскинс Иншуранс» мы вдесятером расположились в ресторане на ужин. Когда принесли наши закуски — изящно расставленные башенки из моцареллы, сладких помидоров и хрустящего базилика, — в зал вошел Лиам, и мой аппетит пропал быстрее, чем вторая порция рома и колы Оливии. Он переоделся из своего делового костюма в джинсы, сшитую на заказ белую рубашку и коричневые мокасины. Его волосы были длиннее, чем я помнила, и это смягчало его резкие черты. Если бы Оливия не стояла спиной, она бы точно зарычала.

— Эбби, что думаешь? — спросил Бен.

— Прости, что? — Я оторвала свой взгляд от Лиама. — Я задумалась.

— Предложение Мартина по сокращению административных расходов? — хмуро уточнил Бен.

— О, я, э-э-э, думаю, это хорошо. — Бен уставился на меня, и я почувствовала, что мои уши начинают гореть. — В этом есть смысл, — продолжила я, благодарная Мартину за то, что последний месяц он хвастался своими идеями перед всеми, кто слушал. — И отправка бланков людям перед приемом тоже поможет. Особенно если у них есть электронная почта.

— Отличная идея, — одобрил Бен. — Видишь, сплочение коллектива уже работает. — Он улыбнулся. — Ну, как вам еда? И что мы думаем о… — Бен начал рассказывать о другом своем плане.

— Что случилось? — прошептала Оливия. — На тебя это не похоже — витать в облаках.

— Я думала о Нэйте, — ответила ей, желая уколоть себя вилкой в бедро за то, что использовала его в качестве оправдания.

— Ты такая лапочка. — Оливия схватила меня за руку. — Смотри, это он, — кивнула она в сторону двери. — Фрэнсис. — Я наблюдала, как крупный мужчина обвел взглядом помещение, встретился глазами с Оливией и широко улыбнулся ей. — О, я просто вся пылаю, — призналась она. — Он такой классный.

— Я тебя прекрасно понимаю. — Я посмотрела на Лиама, который разговаривал с официанткой. Восхитительная, покалывающая дрожь медленно прошла по моему позвоночнику и снова поднялась вверх.

— Оу. — Оливия подошла и похлопала меня по руке. — Ты увидишь Нэйта в пятницу.

— Да. — Я улыбнулась, продолжая смотреть. — Я увижу Нэйта в пятницу.

Мне удалось съесть половину говядины Веллингтон и жареных овощей. Но хотя десерт, красивая композиция из нежных пирожных, выглядел так, как будто мог растаять у меня во рту, я все равно отказалась от тарелки.

— Ты такая молодец, — заметила Оливия, копаясь в своих профитролях. — У тебя столько силы воли.

Я посмотрела на Лиама.

— Дело привычки. Если достаточно часто говорить себе, что чего-то не хочешь, то можно убедить себя, что это правда.

Затем последовали кофе и кальвадос, и мы все решили, что, хотя комнаты, возможно, лишь на шаг выше тюремных камер, шеф-повар определенно знает толк в кухне. Судя по всему, все мои коллеги также разбирались в винах.

— Ты точно не хочешь? — спросил Мартин, наливая мерло в мой бокал. — Давай, выпей.

— Нет спасибо.

— Подожди-ка. — Мартин усмехнулся, его глаза слегка блестели. — Ты беременна? Ой. — Он наклонился и потер нижнюю часть ноги. — Какого черта, Лив?

— Не будь грубым, Мартин, — назидательно произнесла Оливия, затем подмигнула мне, и я порадовалась, что посвятила ее в подробности смерти Тома, хотя в моей версии нас сбил пьяный водитель. Казалось, я научилась ловко избегать осуждения, словно постоянно переходила реку по плохо уложенным, поросшим мхом камням.

— А если серьезно, — поинтересовалась Оливия, когда Мартин спорил с Беном о том, какая команда выиграет чемпионат мира по футболу в этом году. — Ты уже?

— Что?

— Беременна?

Я намеренно опустила взгляд на свои колени.

— Не в этом месяце.

— Это случится обязательно, — пообещала Оливия, сжимая мою руку, а затем повернулась, чтобы сказать Бену, что он сошел с ума, и Франция никогда, никогда, даже если все коровы придут домой в коньках, потому что ад замерз, не выиграет Кубок мира.

Я отключилась и позволила своим мыслям уплыть. Как я могла забеременеть? Я все еще принимала таблетки, несмотря на то, что сказала Нэйту, что прекратила прием более восемнадцати месяцев назад, пряча их в глубине аптечки, за флаконами со средством для снятия макияжа и дезодорантом.

Правда в том, что я все еще не чувствовала себя готовой к рождению ребенка. Я не верила, что смогу ухаживать за комнатным растением, не говоря уже о другом живом, дышащем существе. Но в последнее время Нэйт заговорил о том, чтобы сдать кое-какие анализы — ему, а не мне, сказал он. Он не хотел подвергать меня такому испытанию, — и я поняла, что скоро мне придется принять решение. А Нэйт созрел для ребенка почти сразу после того, как сделал предложение.



— Почему нужно подождать? — удивился он, когда мы лежали в кровати субботним утром.

— Ты забавный. — Я перекинула ногу через его ноги. — Я только вернулась в колледж, люблю «Хоскинс», и мне двадцать три.

— И что? — Он перекатился на бок и уперся одной рукой. — Чем моложе ты родишь, тем легче будет вернуть фигуру. — Он накрыл голову одеялом.

Я засмеялась, стягивая его обратно.

— Какой ты романтик, правда?

— Безнадежный. — Он сделал паузу и улыбнулся мне. — И ты уверена, что тебя устраивают наши свадебные планы?

Я кивнула.

— Да. Просто регистрация.

— И только семья и близкие друзья?

— Только твоя семья и близкие друзья.

— Ты по-прежнему не собираешься встречаться со своей мамой?

— Нет.

— И ни с кем из Престона? Ни с лучшими друзьями из школы или с коллегами? Со Стью из «Чайного клуба»? Или…

— Нет.

— Эбби…

Я покачала головой.

— Нет. Эта часть моей жизни закончилась, Нэйт. Все кончено. Теперь ты моя семья.

Нэйт притянул меня к себе.

— Ну, как только ты станешь миссис Моррис, мы сможем начать делать маленьких Моррисов. Я единственный, кто остался, чтобы продолжить фамилию, ты знаешь.

— Ты никого не забыл? — Он посмотрел на меня непонимающим взглядом. — Пол. Твой брат?

— Пол? Боже, нет, у него никогда не будет детей, попомни мои слова. Это моя работа. Когда ты будешь готова, мы построим семью, которая у тебя должна была быть.

Целуя Нэйта, я все время думала, что в любой момент появится кто-то, чтобы возвести его в сан святого.



— Я иду спать, — сообщила Оливия, вырывая меня из моих мыслей. — Ты останешься здесь?

Стол Лиама почти опустел. Остались только он и Фрэнсис, углубленные в беседу за рюмками коньяка. Что плохого в том, чтобы сидеть и наблюдать за ним? Я не видела его почти шесть лет. Еще шесть минут ничего не изменят.

— Ненадолго, — ответила я Оливии. — Может быть, выпью еще стакан воды.

— Ух, — сказала она, похлопывая себя по животу. — Я так наелась, что могу лопнуть. И я очень устала. Увидимся завтра. — Она зевнула, но я видела, что она притворяется. Оливия принадлежала к числу ночных сов, регулярно отправляя электронные письма в два часа ночи. В этот час она едва начинала работать. — Спокойной ночи, — бросила она Бену и Мартину, единственным из нашего стола, кто еще не ушел.

Я улыбнулась ей.

— Выспись хорошенько.

Оливия шла из столовой, и я наблюдала, как она повернула голову в сторону Фрэнсиса. Он открыто смотрел на нее, следя за каждым ее движением. Я заметила, как она кивнула ему, и он, подмигнув, кивнул в ответ. Он что-то сказал Лиаму и через две минуты встал и ушел.

Глаза Лиама снова встретились с моими, разжигая и без того бушующий огонь в моем животе. Его волчьи глаза были полны одиночества и тоски; я беспокоилась, что он видит то же самое в моих. Я опустила взгляд и повернулась к Бену и Мартину.

— Какие планы на завтра? — спросила я. — Или это все еще секретная информация? — Вполуха слушая, как Бен оживленно рассказывает о предстоящей тренировке, я украдкой бросила взгляд через зал и обнаружила, что Лиам ушел.

***



— Берите стулья, — скомандовал на следующее утро организатор нашего мероприятия, невысокий, крепкий, лысый мужчина по имени Джастин. — Давайте, все вы, расставьте их по кругу.

— Что это? — спросил Мартин, усаживаясь и откидываясь назад с закинутыми за голову руками. — Мы будем петь «Кумбайя»? Он напел несколько тактов мелодии.

Бен толкнул его локтем в ребра.

— Очень смешно.

— Я подумал, что для начала мы должны получше узнать друг друга, — заявил Джастин.

Мартин огляделся.

— Для этого нам нужно пиво. Правда, ребята?

Джастин засмеялся.

— Позже, обещаю. А сейчас я бы хотел, чтобы вы поделились чем-то, о чем остальные не смогут догадаться. То, о чем вам будет удобно говорить, конечно. Нам не нужно знать о вашей тайной коллекции Бэтменов на чердаке. — Он оглядел круг, но никто не отозвался, и он усмехнулся. — Ладно, похоже, я буду первым. Я бы с удовольствием попробовал бальные танцы, но моя жена категорически отказывается. Она считает, что у меня координация как у пьяного медведя, а вешу я в два раза больше.

Мы разразились смехом, представив, как Джастин пытается станцевать фокстрот, затем выступила Аманда из бухгалтерии, а за ней Сью. Когда Энди начал говорить, Оливия прошептала мне на ухо:

— Секс прошлой ночью был лучшим в моей жизни.

Мне почти удалось сменить смех на кашель и опустить голову, чтобы подавить очередное хихиканье.

— Я ходил на концерт Depeche Mode шесть раз, — заявил Мартин, его глаза загорелись. — А в пятый раз меня пустили за кулисы, и я познакомился с группой. — Он засиял. — Я коснулся руки Дэйва Гэхана и не мыл ее три дня.

— Фу, — пробурчала Оливия. — Мерзость.

— Да, — согласился Мартин. — Есть немного.

Пока остальные члены группы сменяли друг друга, мой разум, казалось, разбегался во все стороны, пытаясь придумать, что же я скажу.

Мой отец ушел, когда мне было десять, и с тех пор я его не видела. Нет, слишком личное.

Мой муж думает, что мы пытаемся завести ребенка, но я принимаю таблетки. Нет, абсолютно нет.

Иногда мне хочется сбежать и никогда не возвращаться. Нет, просто нет.

Мне кажется, я все еще влюблена в своего бывшего парня. Что за…

— Эбби? — произнес Джастин, и я почувствовала, что все смотрят на меня. — Хочешь чем-нибудь поделиться?

— Э-э-э… — Я вскочила. — Не думаю, что Веллингтон согласен со мной.

Выбегая в коридор, я услышала, как Бен произнес:

— Не совсем то, что мы имели в виду, но спасибо.

Я бежала по коридору, думая спрятаться в туалете на десять минут, чтобы Джастин перешел к другому упражнению. Но когда повернула за угол, я врезалась прямо в человека, идущего в противоположную сторону.

— О, боже. Мне очень жаль. — Я посмотрела вверх. — Я…

— Мы должны перестать так встречаться. — Лиам улыбнулся мне, и мои колени ослабели.

— Я… я…

— Ты в порядке? — Лиам поддержал меня одной рукой. — Ты выглядишь немного… взволнованной.

— Я в порядке. Нормально. Решила передохнуть.

Он засунул большие пальцы в джинсы.

— Ну как дела? Развлекаешься?

— Неплохо. — Я пожала плечами. — Мы должны были поделиться чем-то о себе.

Лиам закатил глаза.

— Да дадно. У них такие шаблонные задания? — Я нахмурилась, а он добавил: — Мы делали точно такое же упражнение вчера. Так что ты сказала?

— Я не говорила. Пошла в туалет.

— Звучит разумно. — Он рассмеялся, и этот звук показался мне одеялом, обернувшимся вокруг моего тела, чем-то, в чем я могла найти комфорт и тепло, местом, где можно остаться навсегда. Лиам снова улыбнулся. — Но ты же знаешь, что могла бы что-нибудь выдумать.

Я засмеялась, расслабив плечи.

— Да, наверное. Что ты им сказал?

— Я хотел сказать, что встретил любовь всей своей жизни в новогоднюю ночь.

Я мельком взглянула на золотую полоску на его пальце.

— Ты встретил свою жену в канун Нового года? — Всплеск яростной зависти пронзил мой желудок.

— Нет, Эбби. — Вздохнул он. — Я встретил ее в аэропорту.

Я сделала шаг назад.

— Я лучше пойду. — Я развернулась.

— Подожди. — Он взял меня за руку и притянул к себе, заставляя трепетать каждую частичку моего тела. Мы стояли так близко, что я чувствовала биение его сердца. — Поужинай со мной. Просто поужинай.

Я оттолкнула его.

— Я не могу. Я здесь со своими коллегами.

— Встретимся после. Мне так много нужно сказать. Пожалуйста. Потом тебе больше никогда не придется меня видеть.

Я задумалась. Это правда, нам нужно многое сказать. То, что я носила в себе шесть лет. Мешок вины, чемодан раскаяния. Может быть, разговор с Лиамом даст мне возможность разложить их по полочкам и оставить позади. Но с другой стороны…

— Хорошо. Но не раньше десяти тридцати.

Я чувствовала, что он смотрит мне вслед, когда уходила, и приказала себе не оглядываться, потому что если бы оглянулась, то не смогла бы продолжить путь.



***



Позже вечером мы с Лиамом сидели в пустом баре, он с бокалом бордо, а я со своей обычной водой с лимоном. Благодаря Фрэнсис и Оливии после ужина группы из «ХБТ Банка» и «Хоскинс Иншуранс» объединились, обмениваясь шутками и историями о работе, банковскими хитростями и советами по страхованию, и я смогла провести часть вечера, сидя ближе к Лиаму. Мы придерживались нашей «истории о старом друге из школы», которая никого не интересовала настолько, чтобы задавать вопросы. И, один за другим, Бен, Мартин и все остальные признали свое поражение после еще одной ночи, наполненной выпивкой. Фрэнсис и Оливия даже не дождались десерта.

— Я сомневался, что вообще увижу тебя сегодня вечером, — признался Лиам, а затем отпил немного вина.

— Если быть честной, я почти изменила свое решение.

— Что тебя остановило?

Я посмотрела на него.

— Ты прав. Нам нужно поговорить, но я не знаю с чего начать.

— С себя, — предложил он. — Где ты теперь живешь?

— Район Южного Лондона, — ответила я, махнув рукой.

— Довольно расплывчато. Не хочешь сузить круг поиска?

Я покачала головой.

— Хорошо, может быть позже. Я заметил кольцо на твоем пальце. Ты замужем?

— Четыре года, — ответила я, рассеянно крутя на пальце золотое кольцо и подходящий к нему солитер. — Нэйт.

— Нэнси, — сказал Лиам. — Мою жену зовут Нэнси. Дети?

— Пока нет. Может быть, когда-нибудь. Когда придет время. А у тебя?

— Мальчик, — поделился Лиам, и я тут же пожалела, что он это сделал. — Закари. Четыре месяца. — Лиам достал из бумажника фотографию и протянул ее мне. У беззубого малыша была широкая улыбка, пушистые каштановые волосы, и он обнимал то, что выглядело как слегка влажный голубой кролик.

— Он прекрасен. У него твои глаза.

— Ты его любишь? — Лиам внимательно посмотрел на меня.

Я засмеялся, возвращая фотографию обратно на барную стойку.

— Спокойно. Он симпатичный, но…

— Ты знаешь о ком я спрашиваю.

Моя улыбка померкла.

— Да. Я очень люблю Нэйта.

Челюсть Лиама сжалась, и некоторое время мы сидели в тишине. Я держала руки на своем бокале, чтобы убедиться, что они не придвинутся ближе к нему.

— Почему ты сбежала? — резко спросил он. — Почему оттолкнула меня?

Я снова покрутила кольцо.

— Это сложные вопросы и…

— Они важны, — громко сказал Лиам, а затем добавил, на этот раз тише: — И я чувствую, что имею право знать.

Я откинулась назад, насколько позволял кожаный барный стул.

— Я не думала, что заслуживаю счастья. Не думала, что заслуживаю быть с тобой.

— А теперь? — Я не ответила, и Лиам отвел взгляд. — Это была не твоя вина.

— Люди продолжают так считать. Может быть, со временем я поверю в это, но…

— Эбби, я любил тебя. Я до сих пор…

— Не надо. — Я наклонилась вперед и приложила палец к его губам. — Пожалуйста. Ты женат. Как и я.

Он мягко оттолкнул мои пальцы.

— Не на тех людях.

— Ты не можешь так говорить.

— Я только что сказал. И скажу это снова. Совсем не те люди.

— Ты даже не знаешь Нэйта. Он хорошо ко мне относится. Я обязана ему… — вздохнула я, — всем.

Мы сидели в тишине некоторое время, пока Лиам не заговорил снова.

— Ты знаешь, что я однажды ходил к твоей маме, после того как ты уехала?

— К моей маме? Зачем? Она видела тебя всего один раз, и вела себя так грубо.

Лиам засмеялся.

— Ты знаешь, я никогда не принимал это на свой счет. Она всегда была мила только с Томом. — Он усмехнулся при воспоминании о моем брате. — В любом случае, она позволила мне простоять на пороге все тридцать секунд, но отказалась сказать, где ты. Разве она не рассказала тебе?

— Мы не общаемся.

— Единственное, она сказала, что ты уехала и вышла замуж за человека, который тебя спас. Это правда?

Я подняла свой бокал, покрутила в нем кубики льда.

— Да. Это Нэйт.

Лицо Лиама омрачилось выражением, которого я никогда раньше не видела. Ненависть? Может быть, ревность? Я не могла сказать. Он отвел взгляд.

— И о той ночи так ничего и не вспомнила? — тихо спросил он.

Я покачала головой.

— Нет. Я бросила попытки вспомнить. Какой в этом смысл? Это все равно не вернет Тома. Ничто его не вернет.

Лиам вздрогнул, нахмурив брови.

— Я скучаю по нему.

— Я тоже, — прошептала в ответ. — Каждый день. Каждый божий день.

— Ты не была на похоронах. Ты никогда не отвечала на мои письма, мои звонки и…

— Я не могла, я…

— …иногда я стоял напротив «Чайного клуба», просто чтобы тебя увидеть.

Я кивнула.

— Знаю.

— А потом — хлоп. — Лиам щелкнул пальцами. — Ты исчезла. Ушла в закат, ну, во всяком случае, в район Южного Лондона, со своим рыцарем в сияющих доспехах.

— Я не могла остаться. Это было очень тяжело.

— Я должен был быть рядом с тобой. — Он потер глаза. — Ты не должна была проходить через все это в одиночку.

Я положила ладонь на его руку.

— Я прогнала тебя, помнишь? И я не была одна.

Лиам смотрел на меня с такой печалью в глазах, с такой болью и обидой, что мне захотелось рассыпаться в пыль и упасть на пол, чтобы меня разметало.

— И ты счастлива? — спросил он. — С… Нэйтом? Так же счастлива, как были мы? — Лиам посмотрел на меня, и я представила, как его пальцы скользят по моей голой коже, его губы на моих, наши конечности переплетены. Мне не приходилось прилагать усилия, чтобы вспомнить, как сильно я его любила. В этом не было нужды. Любовь никогда не исчезала.

Я прочистила горло, осушила свой бокал.

— Да. — Другого выхода не было. — Мы счастливы.

Лиам на мгновение замолчал.

— А что он думает о том, что увел тебя у меня? У него хотя бы хватило порядочности чувствовать себя виноватым?

— Я никогда не рассказывала ему о нас.

— Нет? Почему?

Я пожала плечами.

— Я не могла. Говорить о тебе стало слишком тяжело. Я сказала, что рассталась с парнем за некоторое время до аварии. Я никогда не называла ему твое имя. — Я замялась. — А что насчет тебя? Ты рассказал обо мне своей жене?

— Нет. Эти воспоминания только мои. Это… это не то, чем я хочу делиться. Я не хочу отвечать на ее вопросы. — Лиам встал, и на мгновение я подумала, что он собирается поблагодарить меня за компанию, пожелать хорошей жизни и уйти. Но вместо этого он схватил меня за руку. — Давай уйдем отсюда. Притворимся, что последних шести лет не существовало.

Я дернулась.

— Лиам…

— Лишь ненадолго, — прошептал он, сжимая мою руку.

Мы вышли на улицу в прохладный воздух. Когда Лиам обнял меня и я прислонилась головой к его плечу, то ощутила, как напряглись его мышцы, и почувствовала запах его дезодоранта. Я вдохнула его запах и на секунду закрыла глаза, позволяя Лиаму направлять меня. Когда мы обошли здание конференц-центра и зашли в сад на заднем дворе, далекий церковный колокол пробил полночь. Из-за начавшегося дождя и прохладной температуры мы оказались единственными на улице. Мы подошли к скамейке и сели, откинувшись назад и глядя в небо.

— Здесь так тихо. — Я полузакрыла глаза и прислушалась к сверчкам. — Спокойно.

Лиам поцеловал меня в макушку.

— Я не хотел ехать сюда, — сказал он, притягивая меня ближе. — Теперь хотел бы задержаться.

— Во сколько ты уезжаешь завтра?

— Около одиннадцати, — ответил он тихо. — Одиннадцать тридцать самое позднее.

— У меня встречи с восьми тридцати до обеда… Может быть, мы сможем встретиться до завтрака? Чтобы попрощаться?

— Эбби, мы можем провести всю ночь, говоря «прощай».

— Лиам, мы не можем… — Я положила руку ему на грудь и почувствовала, как бьется его сердце. Когда подняла голову и посмотрела на него, все слова, которые я планировала сказать, застряли у меня в горле. Мои глаза блуждали по его лицу, вбирая в себя грубость его скул, нежный изгиб его рта. Его дыхание имело сладкий аромат вина, а двухдневная щетина находилась так близко, что почти касалась моего подбородка. И когда он сел и его губы приблизились, я закрыла глаза, позволяя последним образам Нэйта, за которые цеплялась, ускользнуть, как песок сквозь пальцы.

Мы больше не разговаривали, пока не оказались в комнате Лиама, где медленно легли на маленькую кровать.

— Я скучал по тебе, Эбби, — прошептал он. — Боже, как я скучал по тебе.

Он расстегивал мою блузку, одну пуговицу за другой, не сводя с меня глаз. Провел пальцами по моей коже и скользнул под ткань. Я закрыла глаза, когда он поцеловал меня, и почувствовав, как Лиам скользит губами по моей шее, застонала, желая, чтобы он касался каждой частички меня. Лиам снял с меня лифчик и обхватил грудь руками, затем опустил голову к ней. Выгнув спину дугой, я притянула его к себе, прижимаясь к нему бедрами, чувствуя, как он готов.

— Ты мне нужен, — прошептала я ему на ухо, потянувшись, чтобы расстегнуть его ремень. — Ты нужен мне сейчас.

И наконец он проник в меня, наши тела так идеально подходили друг другу, двигались так знакомо, как будто мы никогда не проводили ни одного мгновения порознь.

— Я все еще люблю тебя, Эбби, — прошептал Лиам, обнимая меня после секса.

— Я тоже все еще люблю тебя. — Слова лились из меня вместе со слезами, катившимися по щекам и оседавшими в маленькой влажной лужице на подушке. Сначала это были слезы счастья, те, которыми плачешь, когда понимаешь, что наконец-то, наконец-то ты именно там, где должен быть. Но потом на смену им пришли слезы грусти, потому что я понимала, что это не то место, где могла бы остаться.

После того как мы снова занялись любовью, на этот раз медленно, и Лиам уснул, я не спала, прислушиваясь к ровному ритму его дыхания, запрещая себе тоже задремать. Мне нужно время, чтобы остановиться или, по крайней мере, замедлиться. Я хотела наслаждаться каждой секундой. Потому что я уже знала, что никогда больше не увижу Лиама. Никогда не увижу его снова. Я говорила себе снова и снова, что вот оно — завершение, которого у нас никогда не было. С этого момента мы будем идти двумя разными дорогами, которые никогда, никогда больше не пересекутся.

Было три часа ночи, когда мое тело предало меня и сдалось в изнеможении, и я заснула, обнимая Лиама, думая, что больше не смогу чувствовать себя в такой безопасности.

Робкий солнечный свет пробивался сквозь щель в занавесках, когда я проснулась, мои ноги и руки все еще переплетались с руками Лиама. Мне удалось медленно распутать наши тела, и он не шелохнулся, а я еще мгновение стояла и смотрела, как он спит, его рот слегка приоткрыт, а на губах играет намек на улыбку. Один из тех моментов, когда все идеально, и все будет оставаться идеальным, пока никто не пошевелится. Но стоило мне медленно наклониться, чтобы взять свою одежду, иллюзия начала колебаться, а затем рассыпалась вокруг меня.

Одеваясь, я внушала себе, что должна чувствовать себя ужасно из-за того, что мы сделали. Я хотела, чтобы мое сердце наполнилось чувством вины перед Нэйтом, гневом на Лиама и ненавистью к себе. Но вместо этого грусть тянула меня так сильно, что я думала, еще чуть-чуть, и меня пронзит до основания.

Стоя посреди спальни, я заставила себя отвести взгляд от лица Лиама, собрала сумку и туфли и на цыпочках направилась к двери. Я едва успела сделать два шага, как он заговорил с сонной растерянностью в голосе.

— Эбби?

Я повернулась, прижимая свои вещи к груди. Слезы застилали мне глаза, потому что я осознала, что значила прошлая ночь для него, для меня, для возможности нашего существования.

— Не уходи сейчас. — Лиам протянул руку. — Иди сюда.

— Я должна идти. Не хочу, чтобы кто-то меня увидел.

Лиам сел.

— Оставь его. — Голос Лиама прозвучал громко, решительно. Голос человека на задании, которому нельзя терять время. — Оставь Нэйта.

— Лиам, я…

— Я уйду от Нэнси.

— Но ты…

— Нет. Я не хочу быть с ней. Не тогда, когда могу быть с тобой.

— Мы не можем…

— Можем. Мы можем переехать куда угодно. Куда захочешь. — Лиам протянул ко мне руки. — Мы начнем все сначала. Только ты и я.

— Но… но… дело ведь не только в нас с тобой? — напомнила я. — Есть Нэйт, Нэнси и…

— Они справятся, они…

— И у тебя есть сын, Лиам. Сын.

— И я буду его поддерживать. Я буду рядом с ним, чего бы это ни стоило. А когда у нас появятся свои дети, у него будут сводные сестры или братья. Разве ты не понимаешь, что это…

— Нет, — отрезала я. — Ты не можешь просить меня так поступить.

Лиам встал, обнаженный и уязвимый.

— Эбби, я хочу быть с тобой. И я знаю, что ты хочешь быть со мной.

— Нет, — сказала я громче, чем собиралась. — Я не могу этого сделать. Ты теперь отец. Хороший отец. Я не буду отвечать за разрушение твоего брака и…

— Ты не будешь виновата. Только я.

— Нет. Мой отец бросил нас с Томом, и посмотри на меня. — Я постучала себя по груди, каблук впился мне в ребра. — Это подкосило меня. Ты, как никто другой, должен знать и…

— Эбби, ты не твой отец, ты…

— Тогда не проси меня превращать тебя в такого же, как он. — Я покачала головой. — Я не могу. И не буду. Мы оба сделали свой выбор. — Я схватилась за дверную ручку, но вздрогнула, запутавшись в том, кого мне слушать — свой разум, говорящий уходить, или свое сердце, кричащее остаться, остаться, остаться.

— Эбби. Пожалуйста.

— Это была ошибка, — прошептала я, не зная, кого пытаюсь убедить больше. — Прошлая ночь не должна была случиться.

Через полсекунды Лиам обхватил меня за талию и крепко прижал к себе.

— Твой уход — вот ошибка, и ты это знаешь. Так что не надо. Пожалуйста, не надо.

— Я должна. И ты должен мне позволить. — Я оттолкнула его и открыла дверь.

— Подожди! Ты так и не сказала мне где живешь. У меня нет твоего номера.

— Так будет лучше. Поверь мне Лиам. Так будет лучше для нас обоих.

Я закрыла за собой дверь, но мне потребовалось все мое естество, все мое самообладание, чтобы не открыть ее снова. Заставив одну ногу двигаться впереди другой, я поспешила обратно в свою комнату, где разделась, встала под душ с водой настолько холодной, насколько могла выдержать, и рыдала до тех пор, пока не кончились слезы.

Я вздрогнула и оценила ущерб в зеркале — темные круги под опухшими, налитыми кровью глазами и залитые слезами щеки. На часах уже семь. Даже если я пропущу завтрак, чтобы не столкнуться с Лиамом и не обменяться любезностями за круассанами и фруктовым салатом, мне придется присоединиться к Оливии и остальным членам команды к восьми тридцати. Через полтора часа я буду сидеть в конференц-зале со своими коллегами, обсуждая диаграммы обратной связи и процедуры компании.

— Пережить утро, — твердила я себе, доставая тональный крем и начиная процесс стирания записей прошедшей ночи. — Вернусь домой, и все будет хорошо.

Пять часов спустя я стояла у стойки регистрации.

— Как провели время? — Ширли приветливо посмотрела на меня. — Надеюсь, вам понравилось?

— Замечательно. — Я натянуто улыбнулась, протягивая ключ от номера.

— Отлично, — отозвалась Ширли. — О, пока я не забыла, мистер Джефферсон оставил это для вас. — Она пододвинула ко мне конверт отеля и наклонилась, ее широкая грудь легла на стол перед ней. — Он настоял, чтобы я передала это лично вам. — Она откинулась назад, очевидно, довольная тем, что выполнила поручение. — Он такой хороший человек. — Ее взгляд метнулся к моей левой руке, и я быстро убрала ее за стойку. — Очень хороший человек.

Я взяла конверт, быстро поблагодарила и вскрыла его, мое сердце сжалось, когда я увидела аккуратный почерк Лиама.



Эбби,

Мы оба знаем, что предназначены друг другу. Всегда были. Пожалуйста, свяжись со мной. Я не буду просить тебя сбежать со мной снова.

Я люблю тебя. Лиам, х



Я провела большим пальцем по номеру телефона и адресу электронной почты, добавленные им внизу, — контактным данным, которые сразу и бесповоротно поклялась никогда не использовать.

— Эбби! — Оливия помахала мне с другого конца коридора и подбежала ко мне, когда я засовывала письмо обратно в конверт. — Ты в порядке? Ты почти ничего не говорила все утро.

— Плохо спала.

— Нет ничего лучше собственной постели, — заявила Оливия, когда мы направились к двери. — Но это был веселый вечер, согласна? Этот Лиам кажется милым. Забавно, что в итоге ты встретила старого приятеля, да? — Она наклонилась ближе. — Я снова провела ночь с Фрэнсисом. Знаю, что это звучит чересчур, но я ужасно расстроилась, когда он ушел.

— О, что ж. — Я пожала плечами. — Много рыбы, но мало времени. Ты всегда так говоришь.

Она остановилась и положила ладонь на мою руку.

— Эбби, я думаю, что он — та самая рыба.

— Та самая рыба? — Я старалась сохранить нейтральный голос и не дать ему подняться на пару октав.

— Ага. Эбби, это не просто перепихон, не для меня, и, судя, по его словам, не для него тоже. Но мы живем в сотнях миль друг от друга, — ворчала она, пока мы шли к машине. — Ради всего святого. Почему жизнь должна быть такой чертовски сложной?

— Понятия не имею, Лив. — Я запихнула свою сумку на заднее сиденье. — Ни малейшей догадки.

— Ну, — она нацепила на нос солнцезащитные очки, — он сказал, что позвонит мне сегодня вечером. — Оливия подавила смешок, а мое сердце бешено колотилось, пока я обрабатывала информацию.

— Это не похоже на тебя. Я имею в виду, насколько у вас все серьезно? — спросила я.

— Я собираюсь в Бирмингем, чтобы провести с ним две недели. — Лицо Оливии засветилось, и я узнала это выражение. У меня было такое же, когда я думала о Лиаме. Она вздохнула. — Не могу дождаться.

— Дай мне секунду. Мне нужно заглянуть в туалет, прежде чем мы отправимся в путь. — Вернувшись в здание, я побрызгала лицо прохладной водой и вдохнула побольше воздуха, чтобы замедлить дыхание. Если Оливия и Фрэнсис будут поддерживать контакт, Лиам узнает, как меня найти. Я не могла этого допустить. Не могла. И чтобы убедиться, что выполнила свою часть сделки, я вытащила письмо Лиама из кармана и выбросила его в мусорное ведро.





Глава 41




Сейчас

Эбби



Не прошло и недели с тех пор, как мы с Лиамом занимались любовью в лесу. Как только натянули одежду, я начала хихикать, даже зная, что это совершенно неуместно, учитывая, что мы сделали. Сначала тихо, но потом из глубины моей души вырвался громкий смех, который я сначала не узнала, потому что подавляла его годами.

В мое сердце ворвался восторг, как у ребенка, которого пригласили навсегда поселиться в Диснейленде. Было ощущение, что я открылась, освободилась от невидимых двадцатилетних оков, которые сковывали меня, удерживая на земле.

— Что смешного? — спросил Лиам, и его лицо тоже расплылось в ухмылке.

— Я… это не… — Я пыталась взять себя в руки, жестикулируя руками. — Это не…

Он сморщил нос.

— Не совсем та романтическая обстановка, о которой ты думала?

Я снова засмеялась.

— Не совсем, нет.

— Прижавшись к дереву, — добавил он, его плечи подрагивали от сдерживаемого смеха, — как пара похотливых подростков. Самое меньшее, что я мог бы сделать, это купить тебе сначала пакет чипсов. — Я обняла его, и Лиам посмотрел на меня, его улыбка померкла как закат. — И что теперь?

— О, боже, Лиам. — Я вздохнула. — Знаю, что должна ненавидеть себя за это. И, конечно, чувствовать себя виноватой. Но я испытываю вину только за то, что этого не делаю.

— Если тебя это утешит, я тоже не чувствую вины. Пока нет. Господи. Мы плохие люди, да?

Лица Нэйта и Сары всплыли в моем сознании, и я поникла.

— Да, — прошептала я, — отвратительные. И мы не должны делать это снова. Мы обещали, что не будем.

— Эбби, мы…

— Подожди. Я собиралась сказать «нет», пока мы не решим, что будем делать.

— Ну, это просто. Мы будем вместе.

Я закрыла глаза.

— Да, знаю…

Он поцеловал меня.

— Даже не думай говорить «но».

Я улыбнулась ему.

— Не буду. Хотя… мы должны проявлять больше уважения к Нэйту и Нэнси, и к детям. Это неправильно. — Лиам снова притянул меня к себе, зарылся лицом в мою шею, и я мягко оттолкнула его. — Нет, послушай меня. Этого больше не должно быть. Нет, пока мы не решим. Пока не составим план. Хорошо?

— Хорошо. — Лиам выдохнул. — Хорошо. Я могу подождать.

Но не смогла я. Вместо того чтобы провести вечернюю тренировку в среду, я велела Лиаму ехать в отель в Гилфорде, где мы теперь лежали на кровати после того, как уже дважды занимались любовью, шепча, как сильно соскучились друг по другу, как не могли выносить разлуку.

— Мы снова нарушили нашу договоренность. — Лиам улыбнулся, поглаживая мои волосы. — Ты не можешь продолжать соблазнять меня таким образом, ты же знаешь.

Я легонько шлепнула его по спине.

— Конечно. И сколько раз ты сказал «нет»? Дай подумать… хм… о, точно… ни одного.

Он усмехнулся и скатился с меня на спину, положив одну руку за голову, а другой обхватив мое плечо. Я натянула поспешно сброшенные простыни на наши тела и со вздохом закрыла глаза.

— Ты в порядке? — пробормотал Лиам.

— Да. — Я улыбнулась. — Более чем в порядке. Понимаю, что предстоит пройти через ад, понимаю, будет очень тяжело и мы причиним людям боль… но я не была так уверена в том, что делаю… ну… никогда.

— Все будет хорошо, — пообещал Лиам. И когда прижалась к нему поближе, то постаралась заглушить тихий шепот, предупреждающий об осторожности, напоминающий, что настоящее счастье — это не то, что я заслуживаю.

— Мы не можем заснуть, — заявила я. — Хорошо? Нэйт работает допоздна, но нам скоро нужно ехать.

— М-м-м, — пробормотал Лиам, и я не могла заставить себя разорвать хрупкий кокон, который мы создали, раньше, чем это необходимо.





Глава 42




Сейчас

Нэнси



Это произошло случайно накануне вечером, через час или около, после того, как Лиам вернулся с тренировки позже обычного. И даже не я это нашла. Это был Зак.

— Эй, пап, — услышала я его слова, когда сидела за кухонным столом, составляя список покупок на утро. — Кто это?

— Где ты это нашел? — Голос Лиама прозвучал напряженно, и мне стало интересно, о чем они говорили, что он так встревожился. Я на цыпочках вышла из кухни и тихо встала в коридоре, достаточно далеко, чтобы они не видели моей тени на стене, но в то же время близко, чтобы услышать. Заглянув в щель дверного проема, я увидела, как Лиам практически выхватил у Зака фотографию и сунул ее в задний карман джинсов.

— Этажом выше, — ответил Зак.

— О. Я недавно переставлял коробку со старыми фотографиями. Должно быть, она выпала, — заявил Лиам, но я знала, что это ложь. Эта коробка пролежала в шкафу в свободной спальне несколько недель.

— Кто это? — настаивал Зак, и я втайне похвалила его за любопытство.

— Ты их не помнишь. Фрэнсис и Оливия. Я когда-то работал с ним, много лет назад. Эй, не хочешь посмотреть что-нибудь со мной? Какой-нибудь боевик? — быстро сменил тему Лиам.

Зак пожал плечами, опустился на диван и включил телевизор.

— Конечно.

Мое сердце колотилось в груди. Фрэнсис и Оливия. Лиам прав насчет того, что Зак не помнит, он был совсем маленьким, когда мы ходили на их свадьбу. Я никогда не забывала историю о том, как Фрэнсис и Оливия познакомились. На корпоративном выездном семинаре, с которого Лиам вернулся угрюмым и замкнутым, после чего я задумалась, не изменял ли он мне.

Почему, черт возьми, у него все еще хранилась их фотография, хотя мы не встречались уже более полутора десятков лет? И почему Лиам солгал об этом? Я сделала шаг в сторону гостиной, готовая возразить ему, но что-то меня удержало. Я сглотнула и прокралась обратно на кухню, мое сердце бешено колотилось, а разум подсказывал, что нужно действовать с холодной, хирургической точностью.

Я заставила себя смотреть телевизор вместе с Лиамом и Заком, делая вид, что не слышала их разговора. После того как Зак лег спать, я весело сказала Лиаму, что хочу посмотреть пару серий какой-то исторической драмы и поднимусь позже, и постаралась нормально отреагировать, когда он поцеловал меня на ночь в щеку, что, как я решила, можно назвать лишь виноватым чмоком.

Через полтора часа, когда убедилась, что они оба уже спят, я прокралась на цыпочках в нашу спальню, схватила джинсы Лиама и выскользнула в коридор. У меня запульсировали виски, когда я ощупывала карманы, пульс учащался с каждой секундой, проведенной в поисках той фотографии.

Мне хотелось бросить джинсы на пол и топнуть ногой. Фотографии не оказалось в джинсах, и это только усилило мою уверенность в том, что она что-то значит. И у меня наконец-то будет доказательство интрижки, случившейся все эти годы назад.

Я остановилась на секунду, пытаясь вспомнить, что Лиам делал перед сном, представляя его перемещения по порядку. Он проверял электронную почту, поэтому я обыскала его сумку для ноутбука, а также карманы пиджака и блейзера, и каждая безуспешная попытка еще больше выводила меня из себя.

Что еще? Я щелкнула пальцами. Он читал, как делал это каждый вечер. Затаив дыхание, я незаметно вернулась в спальню, взяла его книгу и вышла в коридор.

И, внезапно, вот оно. Фотография. Зажатая посреди страниц, и когда я присмотрелась внимательнее, то чуть не закричала.

Я была глупа. Жалкая, постыдная глупость.

Я обдумала свои варианты. Разбудить его, выкрикнуть обвинения, которые он наверняка будет отрицать. Мне не на что опираться. Улики в лучшем случае скудные и случайные. Неудивительно, что Зак не уловил связи. И все же, я знала. Я знала. Моя интуиция не ошиблась.

Женщина на фотографии — стоящая у бара с Лиамом, позади Фрэнсиса и Оливии — это Эбби.

Красивая, но смущенная, тихая и не угрожающая, Эбби. Дружелюбная соседка, Эбби. Коварная, крадущая мужа, шлюха, Эбби.

Мне пришлось закрыть рот обеими руками, чтобы слепая ярость, пронзившая меня, не вырвалась из моего рта в виде пронзительного крика. Тяжело дыша, я сползла на пол и уперлась головой в стену, пытаясь не упасть окончательно.

Может, одной старой фотографии и недостаточно, чтобы взорвать все вокруг, но это начало. И я хотела уничтожить Эбби. Уничтожить обе ее связи, если они и правда имели место. Затем я бы ворвалась, чтобы получить то, что, как теперь поняла, и в самом деле хотела — нет, то, что заслужила.

Но это сработает, только если я буду вести игру продуманно, осторожно.

И я точно знала, что делать.





Глава 43




Сейчас

Нэйт



Был полдень пятницы. Я заключил еще две сделки, и в качестве вознаграждения ушел из офиса пораньше. Эбби сказала, что пойдет на тренировку прямо с работы, а Сара проведет ночь у Клэр. Мысль о дочери заставила меня улыбнуться. Она была так счастлива в эти дни, смеялась и шутила со мной, а не с Эбби, хотя в этом нет ничего нового.

Подъехав к нашему дому, я решил заглянуть и помочь Нэнси с последними штрихами в преображении их главного этажа. Она улыбнулась, когда открыла дверь, но улыбка выглядела натянутой.

— Как прошла неделя? — спросил я, когда мы устроились за кухонным столом с кружками кофе.

Нэнси пожала плечами.

— Нормально.

— Так уж и нормально?

— Ничего особенного. — Она дунула на свой кофе в третий раз.

Я опустила свою чашку.

— Нэнси, что случилось?

Вздохнув, она ответила:

— Меня беспокоит ситуация с Лиамом. Он все еще отстранен, даже больше. Я спрашивала в чем дело, но он всегда говорит, все хорошо, хотя на самом деле это не так. — Она быстро пожала плечами. — Мы собираемся сходить куда-нибудь сегодня вечером. Кино и ужин.

— Ну вот, если он организовал…

— Не будь дураком, это моя идея. Я подумала, может быть, смогу заставить его открыться. — Она сделала паузу, ее глаза блестели. — Я бы хотела, чтобы он поговорил со мной. Не думаю, что… Эбби упоминала о чем-нибудь?

Я покачал головой, вспомнив, как Эбби рассказала, что он свистнул другой женщине. Но это вряд ли имело значение.

— Как ты и сказала в прошлый раз, я уверен, это просто временный этап.

— Я надеюсь на это, — отозвалась Нэнси. — Потому что для себя решила, что не буду держаться за него, если у Лиама роман. Я не смогу. Мое доверие будет полностью подорвано, понимаешь? Но опять же… интрижки случаются постоянно, правда? И пары восстанавливаются? Я имею в виду, что бы ты сделал, если бы Эбби изменила? Ты бы остался с ней? Попытался бы наладить отношения?

Я покачал головой.

— Не знаю… Я так не думаю.

— Ну, это немного глупый вопрос. — Она улыбнулась. — Она никогда бы так с тобой не поступила. С чего бы? Ты такой замечательный муж.

— Прекрати. Вообще-то, нет, не надо. Мне нравится, — признался я, желая, чтобы Эбби проявила такую же щедрость.

Нэнси рассмеялась.

— Я уверена, что Эбби точно знает, как ей повезло. Она была бы сумасшедшей, если бы не знала. Ты один на миллион, Нэйт, ты должен это знать. В любом случае… Я хочу пригласить вас всех на ужин. В качестве благодарности за проделанную работу. Как насчет завтра или в воскресенье?

— Мы не можем, — быстро ответил я. — У меня уже планы на выходные.

— О? — Нэнси на секунду показалась раздосадованной, но потом быстро усмехнулась. — Несомненно, что-то романтичное. Тогда в понедельник?

Я кивнул.

— Отлично. Наша очередь принести выпивку и десерт.

Пока шел к нашему дому, то думал, будет ли он еще стоять в понедельник, учитывая, что я, возможно, начал третью мировую войну.

Мать Эбби позвонила два дня назад. Я сидел за своим столом, изучая отчет о продажах, когда раздался телефонный звонок. Незнакомый номер замигал с настойчивой решимостью, и я переключил его на голосовую почту. У меня закралось подозрение, кто это, и, конечно, я громко вздохнул, слушая, как Долорес своим обычным отрывистым тоном сообщает, что ей нужно немедленно поговорить. Возможно, на самом деле она хотела позвонить домой. С другой стороны, Долорес оставила несколько сообщений на автоответчике у нас дома, но Эбби никогда не упоминала, что они разговаривали.

Я решил, что Долорес может подождать. Я не торопился, учитывая, что последние слова, сказанные ей много лет назад, когда она снова оставила Эбби в слезах у телефона, были: «С гребаным Рождеством, Долорес».

Моя свекровь принадлежала к тому типу женщин, которых хочется игнорировать, но это непросто, надо отдать ей должное. Мне понадобилось десятилетие, чтобы овладеть искусством позволять ее язвительным комментариям скатываться с моей спины и не бросаться на наживку так быстро, что Челюсти показались бы золотой рыбкой. Она оказалась настойчивой, потому что, конечно, через минуту телефон зазвонил снова, и я сдался.

— Нэйт Моррис, — произнес я нараспев своим лучшим голосом.

— Нэйт. Это Долорес. Как дела?

— Э, — я прочистил горло. — Привет, Долорес. Я в порядке. А ты?

Она выдержала паузу. Молчание затягивалось, и я обычно торопился его заполнить. Наконец она сказала:

— Мне нужно увидеть Эбигейл. — Отчаяние в ее голосе прозвучало необычно и пугающе искренне. — Я прошу тебя помочь. Она не отвечает на мои звонки.

Я устало вздохнул.

— Ну, конечно, это не сюрприз, ты…

— Пожалуйста, Нэйт, — тихо сказала Долорес. — В кои-то веки я не хочу затевать ссору. Я не для этого тебе звоню.

— Нет? Тогда зачем?

— Мне нужно встретиться с Эбигейл лицом к лицу, — заявила она. — Попросить у нее прощения. И у тебя тоже.

Я рассмеялся.

— Господи, звучит так, будто ты умираешь или вроде того. — Когда она не ответила, я добавил: — Долорес? Все… в порядке?

— Нет, Нэйт. Не в порядке. Это еще одна причина, по которой я с тобой связалась.

К концу разговора мы обо всем договорились, и я, вопреки здравому смыслу, согласился держать ее предстоящий визит в секрете. Разве у меня есть другой выбор?

Вернувшись от Нэнси, я решил принять душ. Когда я закончил и стоял в спальне, надевая одежду, то услышал, как к нашему дому подъезжает машина. Эбби и Лиам вернулись с пробежки. Я уже собиралась постучать в окно спальни и помахать им рукой, но что-то меня остановило. Я почувствовал, что мои глаза сузились, когда наблюдал за ними. Смотрел как она улыбалась ему, наклонив голову на одну сторону. Как он откинул голову назад, смеясь над чем-то, что Эбби сказала, как положил свою ладонь на ее руку.

Ни поцелуя, ни каких-либо объятий. И хотя мой радар флирта давно отправился на свалку, когда я вспомнил комментарии Нэнси, холодная струйка пота скатилась по моей спине. Я видел, как моя жена прощально помахала Лиаму рукой, прежде чем повернуть к нашему дому. Я сглотнул. Неужели я действительно что-то заметил?

Я подумал, не позвонить ли Полу и поговорить по душам. Но, с другой стороны, они как раз собирали вещи, готовясь к переезду, так что вряд ли у него найдется время выслушивать мои, вероятно, бессмысленные страдания.

— Есть кто-нибудь дома? — крикнула Эбби, входя внутрь, и я услышал, как она поднимается по лестнице. — О, — удивилась она, увидев меня в спальне. — Я не думала, что ты здесь.

— Хорошо провела время? С Лиамом?

— Да. — Она пожала плечами. — Все отлично. Побила свой рекорд на пяти километрах.

— Вот как? Кто-нибудь еще бегал с вами?

— Не в этот раз. — Она перешла в ванную. — Я пойду приму душ.

Я некоторое время смотрел на закрытую дверь, говоря себе, что все это глупости. Эбби не станет. Она не станет. Не может быть. Но на всякий случай, сказал я себе тихо и решительно, когда в понедельник мы пойдем ужинать к Нэнси и Лиаму, я буду внимательно наблюдать.





Глава 44




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Я встречалась с Брайаном сегодня… Мамы и папы не было всего несколько часов, но, по крайней мере, дом оставался в нашем распоряжении некоторое время.

Мы прижались друг к другу на диване, и это ощущалось так хорошо. Как и всегда. Трудно объяснить, но Брайан как будто полностью понимает меня, всю меня. Он смеется над моими глупыми шутками, даже когда они не смешные. И он смеется не из вежливости, а из-за того, как я их рассказываю. Он галантен, открывает передо мной двери. Не в стиле «ты слабая девочка, позволь мне тебя спасти», а таким джентльменским жестом, о котором никогда не думала, что он мне понравится, но это так. Когда Брайан сказал, что статья об ЛГБТ — лучшая статья, которую он когда-либо читал, я знала, он сказал это не потому, что я его девушка.

Когда фильм закончился, я взяла его за руку и повела в свою спальню. Я знала, что он купил презервативы, так что мне не пришлось волноваться, и он раздел меня, а потом… ну… ты не узнаешь этих подробностей. Я оставлю их при себе.

Пока, Сара х.

P.S. Слово дня: блаженный, прилагательное.

1: обладающий или передающий состояние наивысшего блаженства.

2: имеющий блаженный вид.

Пример: В объятиях Брайана я чувствовала абсолютное блаженство.





Глава 45




Сейчас

Эбби



Мое сердце бешено колотилось, когда я захлопнула дневник Сары. Все, что я хотела знать, когда начала тайком заглядывать в ее личную жизнь, — это испытывает ли она какие-либо чувства к Заку. И несмотря на то, что за несколько недель стало ясно, что нет, я не могла остановить свое любопытство, мне хотелось читать ее каракули, как наркоману, который не может обойтись без мыльной оперы. Но это? Она спала с Брайаном в нашем доме? Я не хотела это читать.

Мне захотелось ударить себя по глупому лицу за то, что я опустилась до такого низкого уровня в отношениях с Сарой. В отношениях? Бросьте. Мы почти не разговаривали друг с другом, а вместо этого танцевали вокруг, как боксеры с поднятой защитой, ожидая удара противника.

А теперь она занималась сексом со своим парнем в нашем доме, и мне приходилось делать вид, что я ничего не знаю. Беременность меня не слишком волновала, они явно поступали разумно, а обильные циклы означали, что она уже год принимает противозачаточные. Но как она себя чувствовала? Мне нужно поговорить с ней. Она встречалась с Брайаном несколько дней назад — но как я могла спросить дочь, не вызвав подозрений, что рылась в ее вещах?

В последнюю неделю я очень беспокоилась о том, как Сара справится с жизнью без Нэйта. Теперь переживала, как буду жить без нее, ведь, когда дочь узнает, что я сделала, она точно не захочет оставаться со мной.

В среду вечером мы с Лиамом обсуждали, как нам вырваться из нашей нынешней жизни.

— Мы должны сказать, что знали друг друга в Престоне, — решила я. — Думаю, им будет легче, если они поймут, что это не совсем новое увлечение. Они должны узнать, что мы любили друг друга много лет.

— А ты не думаешь, что от этого будет хуже? А что насчет Котсуолда? Расскажем им, что…

— Нет! Определенно нет. Это слишком тяжело для любого человека.

И вот мы продолжали обсуждать, занимались любовью, потом снова обсуждали, как нам — потому что слово «можно» исчезло — распутать ситуацию с минимальным ущербом.

В то время как я пыталась в спальне Сары, навести порядок в своих мыслях, раздался звонок в дверь. Мы никого не ждали, и я знала, что это точно не Лиам. Мы с ним продолжали соблюдать осторожность, когда находились дома, остерегаясь каждого взгляда, жеста и комментария, при любой встрече.

Открыв входную дверь, я ожидала увидеть почтальона с очередной посылкой с Амазон для Сары — Брайан, похоже, никак не повлиял на ее игровые привычки, — но на пороге стояла моя мама.

— Мама. — Я попыталась изменить растерянное выражение на счастливое удивленное лицо.

— Привет, Эбигейл. — Она наклонилась вперед для поцелуя, почти касаясь моей щеки. — Уверена, что это сюрприз.

— Ну, я не ожидала тебя.

Она улыбнулась, но улыбка так и не достигла глаз.

— Могу я войти?

Когда мама проходила мимо меня, я заметила ее небольшой чемодан. На какой именно срок она приехала и, главное, зачем? Я наблюдала за тем, как ее взгляд путешествует по коридору, а затем останавливается на фотографии Тома.

— Почему ты не позвонила? — спросила ее. — Я бы…

— Я звонила, Эбигейл. Но когда ты проигнорировала все мои сообщения, я набрала Нэйта.

— Нэйт? Подожди. Он знал, что ты приедешь? Он не сказал мне.

— Я просила его не говорить.

— Почему?

— Потому что не была уверена, что ты согласишься.

Я нахмурилась.

— Он просил меня оставить выходные свободными. Я думала, он что-то запланировал.

— Он планировал. И я уверена, что ты разочарована.

Это не так. На самом деле я почувствовала облегчение. Я беспокоилась, что Нэйт организовал романтический отдых с кроватью с балдахином и массажем для пар. У меня не было с ним близости с тех пор, как мы с Лиамом уединились в лесу. Я покачала головой, возвращаясь к текущему вопросу.

— Почему ты здесь, мама?

— Потому что, Эбигейл, нам нужно поговорить.

— Поговорить? — Мы не разговаривали нормально годами и не виделись еще дольше. И все же она здесь. Непостижимая миссис Сандерс, одетая в накрахмаленную сине-белую полосатую рубашку, ее черные брюки, выглажены с такой тщательностью, что о них можно смело точить ножи. Ей уже за семьдесят, и хотя фигура, несомненно, вызывала зависть у ее подруг — если они у нее вообще были — морщины вокруг рта и глаз легко выдавали возраст, по крайней мере десятилетия.

— Я рада, что добралась к тебе, — поделилась она. — Таксист не очень хорошо знал дорогу, а я не могла вспомнить, столько времени прошло.

Я сопротивлялась желанию защищаться.

— Нэйт поехал за Сарой. Уверена, она будет рада тебя видеть.

— Неужели? — Мама посмотрела на меня холодным взглядом. — Она никогда не разговаривает со мной, не звонит.

Я поморщилась, сильно впиваясь ногтями в ладони. Разве она не в курсе, что телефон работает в обе стороны? Я открыла рот, и в последний момент сказала:

— Не хочешь выпить? Как прошла твоя поездка?

— Отлично, спасибо. Я успела на первый поезд. И воду с лимоном, пожалуйста, если она у тебя есть.

Мы вошли в кухню, и я ждала, когда она затаит дыхание, глядя на груду одежды в корзине для белья. Там была только одна загрузка, еще теплая из сушилки, но я знала свою мать. Она вытаскивала на гладильную доску все рубашки, юбки и носки, которые могла найти сразу после стирки. Но вместо этого мама отметила, как ей нравится то, что мы сделали на кухне, поэтому я налила нам напитки и отнесла их в зимний сад.

— Если бы знала, что ты приедешь, испекла бы торт, — заметила я, когда мы сели за стол.

Она махнула рукой.

— Боже правый, я не ела торт с шестидесятых годов. И я приехала поговорить.

— Ну ты говоришь. О чем речь?

Мама заколебалась, потрогала рубиново-красный кулон с капельками на шее.

— Ты. Я. Мы. — Когда я уставилась на нее, она добавила: — Это тяжело для меня, Эбигейл. — Я снова молчала, пока она тихо не сказала: — Я больна.

Я нахмурилась.

— Что значит «больна»?

— У меня был рак груди четыре года назад…

— Рак груди? Я понятия не имела, ты никогда…

— Не говорила тебе? — Она покачала головой. — Я не очень хорошо переношу жалость, поэтому справилась с этим в одиночку.

— Но ты в порядке? — быстро спросила я. — У тебя ремиссия?

— Была. — Она замешкалась, сделала глоток воды. — Но недавно я почувствовала усталость и головные боли. Поэтому сдала несколько анализов. — Мама постучала по голове. — Это в моем мозгу. У меня есть еще девять месяцев.

— Девять месяцев?

— Возможно, в лучшем случае год.

— Подожди, что? — Она говорила так спокойно, так беззаботно. Наверняка она что-то чувствовала? Конечно, моя мама, неоспоримая Ледяная Королева, не могла быть настолько холодной. — Я не могу в это поверить.

— Послушай, — она разгладила рубашку, — мне нужно попрощаться. Я бы хотела, чтобы мы провели некоторое время вместе, прежде чем я… уйду. — Она вздохнула. — Я хочу зарыть топор войны. Простить тебя…

— Простить меня? Ну, это очень щедро…

Она заговорила громче, подняв руку:

— И прошу тебя простить меня. — Когда мой рот открылся, а мой разум пытался осмыслить ее слова, она добавила: — И нам нужно поговорить о твоем отце.

— Папа? — Мое сердце забилось быстрее. — Какое отношение он имеет к этому?

Она выдохнула.

— Самое прямое, Эбигейл. Самое прямое.

Я сложила руки на груди.

— Я не понимаю.

Опустив глаза, она сказала:

— Ты заслуживаешь знать правду.

— Правду? — Я нахмурилась. — Что ты имеешь в виду?

Мама ущипнула себя за переносицу большим и указательным пальцами, затем опустила их и снова посмотрела на меня.

— Прежде всего, ты должна понять, что я любила твоего отца, Эбигейл. Больше, чем саму жизнь. Он был замечательным человеком…

— Прости, но как ты можешь такое говорить после того, что он сделал?

Она выдохнула.

— Я бы сделала для него все что угодно. Но его предательство… оно сломало меня. Я никогда не стала прежней после того, как он бросил меня ради… ради…

— Другой женщины? — Я хотела добавить, что если бы она постоянно не ворчала, если бы проявляла эмоции, имела хоть унцию сердца, то, возможно, отец никогда бы не ушел. Но я промолчала. За последние несколько месяцев я поняла, что отношения редко бывают такими простыми, какими кажутся.

— Да, — согласилась она. — Я когда-нибудь говорила тебе, что она американка и по крайней мере на десять лет моложе меня? — Я покачал головой. — Это заставило меня почувствовать себя такой старой, такой… отвергнутой. А мне было всего тридцать шесть, когда он ушел, едва ли это был мой расцвет. Но, конечно, возраст не имеет к этому никакого отношения. Он любил ее так же яростно, как я любила его. Поехал за ней в Бостон.

— Бостон? Ты всегда говорила, что понятия не имеешь, где он живёт.

— Я не думаю, что он когда-либо возвращался в Англию. — Она сделала паузу. — Но они все еще вместе. У них трое детей. И внуки.

— Что? — Я села прямо. — Откуда ты все это знаешь? — Когда она отказалась встретиться с моими глазами, я настояла: — Мама? Откуда ты знаешь? Ты связывалась с ним?

После долгой паузы она ответила:

— Нет. Он связался со мной.

— Что? — прошептала я. — Когда?

— Это та часть, в которой мне нужно, чтобы ты попыталась понять. То, что я сделала, было неправильно, но…

— Мама… — Я смотрела на нее, наблюдая, как ее лицо становится пепельным. — Что ты сделала?

— Мне так жаль, Эбигейл. — Она глубоко вздохнула, а когда заговорила снова, ее голос звучал так тихо, что мне пришлось наклониться вперед, чтобы расслышать. — Он звонил в дом много-много раз после того, как ушел.

— Что он делал?

— Сначала я сказала ему, что вы слишком расстроены, чтобы разговаривать…

— Подожди, ты не можешь быть…

— Потом сказала, что вы с Томом не хотите иметь с ним ничего общего.

— Но ты никогда не говорила…

— Я знаю…

— И ты изменила наш номер. Сказала, что это потому, что папа играет в азартные игры, что он должен людям деньги. Ты сказала, что они преследуют тебя.

Она сжала руки.

— Я солгала, — прошептала она.

— Что?

— Твой отец не был должен ни пенни.

Я уставилась на нее.

— Тогда что случилось? — Некоторое время она не смотрела на меня. — Что?

— Он писал.

— Он писал?

— По крайней мере, раз в месяц. Он присылал открытки на ваш день рождения. На Рождество. — Дрожащими руками она открыла свою черную кожаную сумочку и достала толстую пачку конвертов, перевязанных широкой красной атласной лентой.

— Господи, мама, — воскликнула я, когда она передала их мне. — Что, черт возьми, ты натворила?

— Он писал каждый год…

— О, боже…

— …чтобы убедиться, что у тебя есть его последний адрес на случай, если ты захочешь…

— Мам, что за…

— связаться с ним. А в последнем он спросил, есть ли ты на Фейсбуке или в Твиттере. И я порадовалась, что ты унаследовала от меня свою сдержанность. — Когда ее глаза снова встретились с моими, я уставилась на нее, не в силах подобрать слова. — Поговори со мной, Эбигейл. Пожалуйста.

Я несколько раз открывала и закрывала рот, предложения кружились в моей голове, как мини-торнадо, но ни одно из них так и не вырвалось из моих губ.

— Зачем ты это сделала? — спросил я, проведя кончиком пальца по аккуратному почерку отца. — Зачем?

Ее голос прозвучал едва слышным придушенным шепотом.

— Чтобы наказать его. Сделать ему больно.

— Но ты причинила боль и нам. Мне и Тому. Мы думали, что папе все равно. Мы думали, что он забыл о нас. Мы думали, что он умер. Он хоть знает о Томе?

— Я отправила ему письмо через несколько месяцев после аварии.

— Что ты сделала? — Я вскинула руки в воздух. — Прости, но кто, черт возьми, дал тебе на это право? Кто, по-твоему, ты…

Последний раз я видела, как моя мать плачет, когда она стояла в моей больничной палате, за мгновение до того, как сказала, как сильно меня ненавидит. Я хотела ненавидеть ее, ненавидеть, но все, что я видела перед собой, была усталая, одинокая, больная старая женщина. Прошли годы с тех пор, как я смотрела на нее больше нескольких секунд. Ее волосы, которые уже должны поседеть, все еще оставались насыщенного оттенка светлого блонда, убранные в тугой пучок, что делало ее скулы более высокими и рельефными. Я обратила внимание на ее прямую спину, на то, как она сидела на своем сиденье, сцепив колени и ступни, как будто готова в любой момент принять королеву.

Глядя на нее, я поняла, что мама никогда не чувствовала себя достаточно хорошей, всегда считала себя неполноценной, постоянно находилась начеку с такой сильной защитой, что оттолкнула от себя мужа, детей и всех окружающих. У нее никого не осталось. И теперь она умирала. Одна.

— Я не знаю, что сказать, — прошептала я.

— То, что я сделала, неправильно, Эбигейл. Я знаю это. — Она достала из сумки салфетку и вытерла глаза. — Но, когда твой отец ушел… Мысль что я потеряю тебя и Тома, что вы можете уйти с ним… Мне было так страшно. — Я смотрела, как еще одна слеза скатилась по ее щеке, оставив на ней полоску туши. — Я так боялась, что потеряю вас обоих. А потом это все равно случилось.

— Но ты не теряла меня. Ты меня оттолкнула. После ухода отца ты стала такой холодной, а когда Том… — Я на секунду закрыла глаза ладонями. — То, что ты сказала в больнице… Но я знаю, как много Том значил для тебя.

— Я любила вас обоих одинаково, Эбигейл.

Я слегка улыбнулась.

— Мне казалось, ты обещала говорить правду.

Она вздохнула.

— Я так часто видела себя в Томе — хорошие стороны. Но ты… — Она сделала паузу. — Ну… мы с твоим отцом шутили, что ты очень похожа на него.

— Что? Лживая, изменяющая сволочь? — Не то что я могла это оспаривать.

— Нет, Эбигейл, — возразила мама. — Умная, независимая и веселая. Упрямая и своевольная, но мне это в нем нравилось. И когда он сказал, что уходит, что встретил любовь всей своей жизни и не может жить без нее, я думала умру, потому что именно такие чувства испытывала к нему.

— Я понятия не имела. Вообще.

— Знаю, это так сложно для тебя, но мне необходимо было сказать, прежде чем я…

Я смотрела на нее, чувствуя себя снова ребенком.

— Но что нам теперь делать?

Мама протянула руку и положила ее на мою, и впервые за много лет я не шарахнулась от ее прикосновения.

— Прочитай письма. Свяжись с отцом. Но больше всего, Эбигейл, Эбби, я хочу, чтобы ты освободилась от чувства вины.

Я прикрыла рот рукой и на секунду закрыла глаза, затем тяжело сглотнула.

— Я не могу, мама. Я просто не могу.

— Можешь. Тома уже так долго нет… Я перестала винить тебя. Ты никогда не хотела, чтобы это случилось. — Она села обратно в кресло. — И ты тоже должна перестать винить себя.

— Это не так-то просто, не находишь?

— Обещай мне, что будешь стараться. Жизнь слишком коротка, поверь мне. И у тебя есть замечательная дочь и муж, который боготворит тебя. — Она посмотрела на меня. — Я завидую тебе.

Я рассмеялась.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

Мама нахмурилась.

— Почему? Что-то не так?

— Как ты можешь думать, что имеешь право спрашивать? — Я закрыла глаза, выдохнула и открыла их снова. — Прости.

— Нет, я заслужила это, и даже больше. — Она встала. — Мне пора.

— Ты можешь остаться, — предложила я. — У нас есть свободная комната.

Мама улыбнулась.

— Я забронировала отель. Подумала, что дам тебе немного времени, чтобы… — Она жестом указала на стопку конвертов, все еще лежащую у меня на коленях.

— Нет, мама. Не уходи. Я бы хотела, чтобы ты осталась.

Она посмотрела на меня на мгновение.

— Ну, в таком случае, — проговорила она, — я бы тоже хотела остаться.





Глава 46




Сейчас

Нэйт



— Бабушка Сандерс здесь? — воскликнула Сара по дороге домой после того, как я забрал ее от Клэр. — И мама не знала? — Она присвистнула. — Ты точно труп, папа. Совсем, совсем покойник.

— Я знаю, — отозвался я. — Знаю.

— Вот дерьмо, — пробурчала Сара, и у меня не хватило сил отчитать ее за выбор выражения. Я и сам не смог бы выразить это лучше.

— Как у тебя дела? — спросил я вместо этого. — В школе все в порядке?

— Да, отлично. На последнем тесте по математике я получил сто пятнадцать процентов.

— Юх-ху. Круто. Вот это моя девочка.

— Папа. — Она закатила глаза и рассмеялась. — Ты же знаешь, что не можешь больше говорить «Юу-ху» или «круто»?

— Правда?

— Ага.

Я хмыкнул.

— Что еще происходит? Мама снова спрашивала меня о тебе и мальчиках.

Она выпрямилась на своем сиденье.

— Наверняка спрашивала.

— Что ты имеешь в виду?

Сара пожала плечами.

— Ну, типа, она никогда не хотела, чтобы у меня появился парень, только если он соответствует ее нелепым стандартам. И она всегда проверяет меня. Я ненавижу это. Ей нужно заниматься своими делами.

— Она заботится о тебе, Сара. Она любит тебя больше всего на свете.

— Ты тоже, но ты не…

— Я не что?

— Ничего.

— Мы родители. Проверять — это наша работа. — Я взглянул на дочь, но ее лицо оставалось надутым. — И я бы хотел, чтобы вы двое поладили. Или хотя бы попытались.

— Почему бы тебе не сказать ей об этом? — выпалила она в ответ. — Вместо того, чтобы всегда уступать тому, чего она хочет.

— Осторожно, Сара. — Я прочистил горло. — Как бы то ни было, ты с нетерпением ждешь нашей поездки?

— Ага. — Она усмехнулась. — Это будет самая лучшая поездка. Зак так завидует и…

— Зак? Я думал, ты сказала, и я цитирую, «Я, типа, полностью ненавижу его. О боже мой, он худший из всех».

— Пфф, хорошее представление, — быстро сказала она. — И да, он такой. Именно поэтому я ему и рассказала.

— Какая ты коварная, — со смехом заметил я. — И немного пугающая.

— Ага. — Она усмехнулась. — Весьма коварная.

Когда мы вернулись, в доме было тихо. Сара пошла в ванную, а когда я вошел в зимний сад, то подумал, не найду ли там трупы с многочисленными ножевыми ранениями. Но Эбби лежала на диване и крепко спала, ее голова покоилась на коленях Долорес, конверты и письма были разбросаны по полу перед ними.

— Спасибо, Нэйт, — подняв голову, сказала Долорес.

— Без проблем.

— Я имела в виду, что ты позволил мне прийти.

Я улыбнулся.

— Конечно.





Глава 47




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Уже воскресенье. Бабушка уехала сегодня. Я не могу поверить, что это будет одна из последних встреч с ней. Часть меня расстроена, с другой стороны — ну, я ее почти не знаю, так что как могу расстраиваться? И от этого мне еще грустнее.

Это заставило меня задуматься. О многом. О том, что папа сказал о нас с мамой. О том, как мы срываемся друг на друга и ругаемся, или игнорируем иногда целыми днями.

И о лжи.

Я не хочу, чтобы мы закончили, как она и бабушка. Не хочу.

Но я не знаю, что с этим делать. Или вдруг уже слишком поздно.

Думаю, я поговорю с папой. Обо всем.

Папа всегда знает, что делать.

Спокойной ночи. Сара x.

P.S. Слово дня: уничтожать, глагол.

1: воен. выбрать и казнить каждого десятого человека.

2: резко сократить численность.

3: причинить большое разрушение или вред.

Пример: Я должна поговорить с папой, чтобы мы все прекратили уничтожать нашу семью





Глава 48




Сейчас

Нэйт



— Нет, так не бывает, — я постучал указательным пальцем по столу Нэнси и Лиама.

— Бывает, — настаивала Нэнси, смеясь меньше, чем обычно.

— Нет. — Я скрестил руки и улыбнулся. — Извини, но противоположности притягиваются только в краткосрочной перспективе.

После ужина Нэнси «Благодарю за помощь» мы сидели вчетвером за их обеденным столом. Сара и Зак отказались от участия, и в какой-то момент за десертом разговор перешел на несовместимые пары.

— Пх! — Нэнси фыркнула. — Ты не прав.

— Я согласна с Нэйтом, — заявила Эбби. Я сжал ее руку, но она подняла свой бокал, не прикасаясь ко мне, и улыбнулась Лиаму. Первый звоночек. — Я имею в виду, — продолжила она, — как насчет Кэти Перри и Рассела Брэнда? Анджелина Джоли и Билли Боб Торнтон? Мэрилин Мэнсон и…

— Кто-нибудь? — засмеялся Лиам.

— Именно, — ответила она, снова сияя от счастья.

Это второй звонок? Эбби так счастлива с тех пор, как узнала о своем отце в выходные, что трудно судить. Господи, может, я веду себя как дряхлый параноик?

— Учти, — добавила Эбби, — это Голливуд, так что кто знает, какова правда.

Нэнси пожала плечами.

— Наверное. Но мы знаем пары, которые и за миллион лет не удалось бы свести вместе. — Она повернулась к Лиаму. — Например, Фрэнсис и Оливия? Помнишь их, дорогой?

Эбби, которая тянулась за кувшином с водой, опрокинула стакан Нэнси.

— О, черт, прости, Нэнси. — Она вытерла салфеткой пролитую жидкость. — Вот блин. Я испортила свой кусок торта.

С каких пор моя жена ест торт?

Лиам прочистил горло.

— Давай я тебе еще отрежу. Что ты говоришь, это было?

— Йогуртовый торт, — ответила Эбби. — Со свежими сливками.

— Вкусно. — Как бы демонстрируя это, он отрезал себе еще кусочек.

— О, хорошо, — просияла Эбби. — Я рада, что тебе…

— Я возьму у тебя рецепт, — громко сказала Нэнси. — В общем, Лиам какое-то время работал с этим Фрэнсисом, но потом его сократили, беднягу. Это случилось всего через неделю после того, как они все побывали на этом большом корпоративном тимбилдинге. Жестоко, да? Помнишь, милый?

— Не совсем, — отозвался Лиам

— Ты ездил в Котсуолд, — уточнила Нэнси и сделала паузу. — Конечно, ты не забыл?

Лиам прочистил горло.

— Ох, да. Кстати, Нэйт, как дела?

— Лиам. — Нэнси бросила на него укоризненный взгляд. — Я как раз в середине истории. В общем, Фрэнсис мог бы завести домашнего жирафа, такой он огромный. И такой приятный человек, настоящий душка, и красноречивый. В каком-то смысле старомодный.

Лиам и Эбби молчали, поэтому я сказал:

— Ясно…, — чтобы показать, что хоть кто-то слушает.

Нэнси продолжила:

— Так вот, Фрэнсис отправляется на командное мероприятие, у него происходит то, что, я уверена, было его первой в жизни связью на одну ночь, его увольняют, а через три месяца — бам! — Она хлопнула в ладоши. — Они женятся. — Она откинулась в кресле и помахала пальцем. — А эта Оливия? Она его полная противоположность. Невысокая. Совсем крошечная. Девчонка-байкерша с кучей татуировок. Помнишь, милый? — Она засмеялась и похлопала Лиама по плечу, но он не ответил. — Ну вот, Нэйт, я остаюсь при своем мнении. Противоположности притягиваются.

— Они все еще женаты? — спросил я. — Иначе твоя теория не сработает.

Она скривила лицо.

— Боже, я не знаю. Мы не виделись с ними много лет, правда, Лиам?

— Да, не виделись, — согласился он. — В любом случае…

— Я могу их найти, — потягивая вино, заявила Нэнси. — Как его фамилия?

Лиам переместился в своем кресле. Я никогда не видел его таким нервным. Это было странно. Он стал заметно бледнее. Может быть, он уволил этого парня. Выиграл от его ухода или что-то в этом роде, или…

— Да ладно, Лиам, — воскликнула Нэнси. — Ты, конечно, помнишь его фамилию? Вы же работали вместе целую вечность. Я думаю, это был Уилкинсон. Но я помню, что Оливия говорила мне, что сохранила свою девичью фамилию. Как же она была… э-э…

— Нэнси, — улыбаясь, произнес Лиам. — Я не думаю, что это кого-то волнует.

Она засмеялась, затем посмотрела на Эбби и меня.

— Извините. Но разве вы не ненавидите, когда у вас на языке вертится какое-то имя? Ужас. Я, наверное, смогу посмотреть на свадебном приглашении. Боже, теперь это будет мучить меня всю ночь. Бреннан. Нет. Бре… Бре… — Нэнси вскинула руки вверх, затем опустила их на колени. — Я сдаюсь.

— Уже поздно, — промолвила Эбби, несмотря на то, что на часах только восемь тридцать. — Нам, наверное, пора идти, Нэйт. — Она отодвинула стул и встала. — Большое спасибо за ужин. Всё было чудесно.

Когда мы все двинулись к двери, Нэнси щелкнула пальцами.

— Брюэр. Оливия Брюэр.

— Оливия Брюэр? — повторил я, затем посмотрел на Эбби. — Ты работала с Оливией Брюэр.

— Правда? — Нэнси на секунду замешкалась. — Конечно, это не может быть та же самая? Ведь это было бы смешно?

— Очень. Ты поддерживала с ней связь, Эбби? — Я посмотрел на жену, но она, похоже, ничего не поняла. — Оливия. У нее была «Королла» и мотоцикл?

— О, эта Оливия, — улыбнувшись, воскликнула Эбби и похлопала меня по руке. — Брюстер. Это была Оливия Брюстер. Ты и имена, верно?

Я посмотрел на Эбби, но не смог улыбнуться в ответ. Потому что я помнила Оливию Брюэр. Невысокая, стройная, с темными волосами. Мы пару раз встречались в офисе Эбби, и однажды она занесла к нам домой несколько файлов, гордо демонстрируя свой Kawasaki Ninja и новую татуировку в виде пикси.

Тревожное чувство закралось в мою грудь, обвилось вокруг сердца и сжалось.

Эбби солгала мне в лицо — это был третий звонок.





Глава 49




Сейчас

Нэйт



Я сидел за своим столом в офисе после плотного обеда, который в основном остался недоеденным. Последний час или около того я пытался сосредоточиться на отчетах о продажах, которые прислал мне помощник Кевина, но каждые несколько секунд мои мысли возвращались к вчерашнему разговору. В десятый раз я заглянул в свой аккаунт на Фейсбук, чтобы проверить, принят ли запрос в друзья, затем встал и хлопнул ладонями по столу, тяжело дыша.

Хотя был одним из первых пользователей социальных сетей, я редко что-то публиковал. Я никогда не любил делиться своими историями жизни в Интернете, чтобы все могли их оценить. Долгое время я считал, что мир стал бы лучше, если бы люди тратили столько же времени на заботу друг о друге, сколько на выкладывание своих самовлюбленных селфи. Но сегодня? Сегодня я подумал, что могу быть благодарен за тренд «посмотрите на меня».

Вчера вечером я никак не мог избавиться от тревожного чувства. Когда мы вернулись домой, Эбби сказала, что хочет еще раз просмотреть письма отца, потом лечь спать и утром решить, что делать дальше. Сразу после того, как она взяла стопку конвертов и отправилась в постель, я запустил свой ноутбук и начал поиск. За несколько секунд я нашел на Фейсбук несколько особ по имени Оливия Брюэр. Та, которую я запомнил, практически выскочила на экран — вот она на фотографии профиля, гордо восседающая на «Харлее». Ее руки были украшены еще более красочно, чем мне помнилось.

На этом мое расследование застопорилось, потому что Оливия, похоже, не приветствовала соглядатаев, и ее настройки конфиденциальности оказались жесткими. За исключением того, что она замужем, любит смотреть повторы сериала «Друзья» и читать таинственные романы, там не нашлось ничего интересного.

Я немедленно отправил Оливии запрос на дружбу, надеясь, что она была или скоро будет онлайн. В три часа ночи я признал свое поражение и лег спать, ворочаясь рядом с крепко спящей женой, пока не пришло время вставать. И вот теперь я в офисе, спустя несколько часов; мой запрос все еще оставался разочаровывающе без ответа.

Возможно, Оливия меня не помнила. А может, я вел себя глупо. Возможно, Эбби просто перепутала имена. Это ведь возможно? Но я не мог избавиться от грызущего чувства, нет, от уверенности, что что-то не так.

Я знал, как организован мозг моей жены. Ее внимание к деталям не раз спасало меня и Сару, когда мы забывали о встречах, днях рождения, занятиях на фортепиано и домашних заданиях. Нет, Эбби не допустила бы подобной ошибки.

Когда я протирал лицо руками, компьютер тихо пискнул, указывая на новое сообщение. Оно пришло от Оливии.



Привет, Нэйт,

Как приятно получить от тебя весточку! Так жаль, что мы потеряли связь.

Помню, как некоторое время назад думала, что мне стоит поискать вас с Эбби, но потом — ты сидишь? — я узнала, что беременна. Можешь поверить? Мне 43, а уже шесть месяцев. Нет нужды говорить, что мой мозг превратился в кашу, а Фрэнсис все еще в шоке.

Вообще-то, я не думаю, что ты когда-нибудь встречался с Фрэнсисом, верно? Я так расстроилась, когда Эбби сказала, что ты не сможешь приехать на нашу свадьбу. Мы все еще женаты («счастливы») и сейчас живем в Брайтоне. У нас уже двое детей. Бобби скоро исполнится четырнадцать, а Хелене двенадцать, на подходе еще один ребенок. Дети испытывают наполовину удивление, наполовину восторг по поводу появления нового малыша.

Как насчет вас, ребята? Пожалуйста, передай привет Эбби, и давайте организуем что-нибудь в ближайшее время (пока я снова не затарилась детскими подгузниками). Я бы очень хотела, чтобы мы встретились как следует.

Обнимаю, Лив ХХХ



Я прочитал ее сообщение, затем сразу перешел к профилю и просмотрел фотографии. Нэнси права — Франсис был крупным мужчиной, который выглядел так, будто ему больше подошел бы наряд мексиканского борца, чем костюм.

Я просматривал фотографии, не совсем понимая, что именно ищу, но уверенный, что пойму, когда найду. Я не думал, что это будет в альбоме с надписью «Отпуск во Флориде» или «Велосипед пошел вразнос», но все равно просмотрел все фотографии. Счастливые ухмылки в студии «Юниверсал», серьезный случай дорожной аварии. Когда я просмотрел четыре папки Оливии, то почувствовал, что мы стали лучшими друзьями.

Мои поиски продолжались. Прокрутка, прокрутка, прокрутка, прокрутка, прокрутка, прокрутка. Пока я не нашел альбом с надписью «Отголоски». Я наклонился, мой нос почти касался экрана.

Четвертая фотография была отсканированным, доцифровым снимком Оливии и Фрэнсиса. Он занимал две трети кадра, рядом с ним стояла крошечная Оливия, смотрящая на него с полным обожанием. Она добавила подпись. «Лучшее командное мероприятие «Хоскинс» за всю историю — Котсуолд». И даже сделала пометку: «10–12 июня 1998 года». Мой желудок сжался.

Клик, прокрутка, клик, клик.

Я перемещал курсор по экрану, продолжая листать фотографии. И спустя три снимка появилось оно.

Оливия и Фрэнсис в той же одежде, что и на первой фотографии. Я сосредоточился на людях, которые стояли позади них в углу у бара, очевидно, не подозревая, что их фотографируют.

И я узнал их. Обоих.

Гораздо более молодые версии Эбби и Лиама.

Эбби и чертов Лиам.

Это могла быть деловая встреча, рассуждал я. Они перекинулись парой слов, а потом разошлись в разные стороны, но что-то подсказывало мне, что это не так. То, как они смотрели друг на друга, как близко стояли. Его рука лежала на ее плече, черт возьми, а она наклонялась к нему и улыбалась. И этот взгляд — он был таким же, каким она смотрела на него, когда я наблюдал за ними из окна нашей спальни несколько дней назад.

Эбби солгала об Оливии прошлым вечером, а за много лет до этого она отклонила приглашение на их свадьбу, о которой даже не сказала мне. Мои легкие напомнили о необходимости дышать, и я глотнул воздух. Я не был параноиком. Я был идиотом.

Эбби и Лиам не познакомились, когда он переехал. Они знали друг друга раньше, намного раньше. Что бы ни происходило между ними, это началось не сейчас. Я хотел закричать, когда волна осознания ударила меня по телу. Нэнси ничего не выдумывала. Как я мог быть таким несведущим, таким чертовски доверчивым, таким наивным?

И пока я сидел там рядом с недоеденным сэндвичем и чертовым «Кит Кат», кусочки головоломки встали на свои места. Я почувствовал, как будто кто-то убрал фильтр, все это время, находившийся перед лицом, но даже не замеченный мною.

Я вспомнил странный взгляд Лиама, когда назвала ему имя Эбби. Как она убежала, когда ее представили ему. И следующее утро… утро, когда она попросила меня, нет, приказала мне ее трахнуть. От воспоминаний весь мой мир рухнул, похоронив меня посреди кабинета, когда я наконец понял, что Эбби хотела не меня.

Эбби была лгуньей. Она солгала, что не знает Лиама, что он ей не нравится. О тренировках для бега по грязи, выставив это под предлогом, что мне не нравится, когда она бегает одна. Я представил его, блестящий от пота пресс, как он трахает мою жену, как она выкрикивает его имя, впиваясь ногтями в спину. Я невольно слышал, как они смеялись над нами с Нэнси, над нашей доверчивой глупостью, говорили, какие они умные, что живут по соседству и трахаются, при любой возможности.

Как долго это продолжалось? Как долго?

И снова, и снова я вспоминал июнь 1998 года. Июнь 1998 года. Июнь, мать его, 1998 года.

Громкий вой эхом разнесся по моему кабинету, когда я провел руками по столу, отправив на пол телефон, папки, клавиатуру и лампу. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что вой — потому что он и правда напоминал вой животного — исходил от меня. И, наконец, семя подозрения, которое я так долго носил в своем животе, пустило корни и распространилось по всему моему существу, как ядовитый плющ.

Потому что я знал. То, что я подозревал, но предпочитал игнорировать.

Я знал.

Сара не моя дочь.





Глава 50




Тогда

Нэйт



Когда Эбби отправилась по своим рабочим делам в Котсуолд, то без нее я чувствовал себя немного странно. С тех пор как она переехала в Уэмбли, мы ни разу не ночевали порознь. Поначалу ей не нравилось оставаться одной, и я не сомневался, что ее кошмары неизменно связаны с аварией. И все же иногда я подозревал, что она притворяется, словно дело в чем-то другом.

По крайней мере, она уже не просыпалась с плачем или криком так часто, как раньше, и с годами перестала съеживаться на кровати и звать брата.

Прошло шесть лет, но временами внутренняя работа мозга моей жены оставалась для меня полной загадкой. Эбби уверяла, что любит меня, и я полагал, по-своему так оно и есть. Но после нескольких лет совместной жизни я смирился с тем, что всегда будет существовать часть ее сердца и разума, закрытая для всех, включая меня.

Мог ли я ее винить? Не думаю. Ее отец ушел. Ее брат умер, а мать практически отреклась от нее. Не нужно быть гением, чтобы понять, что у нее проблемы с уходом близких людей, и я знал, что Эбби до сих пор каждый день борется с чувством вины за смерть Тома.

Отогнав эти мысли, я достал свой пояс с инструментами. Эбби не знала, но мне удалось взять два выходных, чтобы сделать кое-какую работу по дому. То, что я планировал сделать с тех пор, как мы переехали, но не успел. Из нашего последнего разговора становилось ясно, что мы не собираемся уезжать в ближайшее время. Мне придется отказаться от предложения Кевина о работе. Жаль, но с другой стороны, если Эбби освоилась, то жертва стоила того. Будут и другие возможности.

Кроме того, я не хотел зацикливаться на мыслях о работе. У меня было чем заняться. Вчера я перекрасил спальню в белый цвет, на который Эбби указала в журнале. А сегодня утром планировал переделать комнату, которую она назвала «семейной». Когда я открыла банку с краской, меня осенило, что наличие семейной комнаты подразумевает, что в ней должна жить семья.

— Может быть, природа так хочет сказать мне, чтобы я не заводила детей, — заявила Эбби за ужином однажды вечером, после того как рассказала о неудачной попытке забеременеть в этом месяце.

— Я не верю в это ни на секунду. Ты будешь отличной мамой.

Она отложила вилку.

— Но что, если нет? Что если я не смогу заботиться о ребенке, как я не смогла позаботиться о…? — Ее голос задрожал.

Мне хотелось накричать на нее, сказать, что Том не должен определять каждую чертову вещь в нашей жизни из своей могилы. Вместо этого я ответил:

— У тебя все получится.

Но прошло еще больше месяцев, и я начал задумываться, может, то, что Эбби не забеременела, на самом деле знак природы, что мне не стоит заводить потомство. И три недели назад я тайком записался на анализ спермы.

Опыт вышел, мягко говоря, необычный. Я представлял себе комнату, полную порножурналов и видео, фантазировал о горячей регистраторше, предлагающей исполнить сексуальный стриптиз, чтобы поднять настроение. Вместо этого 150 килограммовая, возможно, сто пятидесятилетняя женщина по имени Берта протянула мне оранжевый пластиковый стаканчик.

— Я должен весь его наполнить? — спросил с глупым смехом.

Берта уставилась на меня.

— Большой стакан помогает точнее прицелиться. Сэр.

Мое лицо пылало, когда она направила меня в комнату размером со шкаф для метел, заполненную медицинскими принадлежностями. Не совсем то, что я ожидал. Закрыв дверь, я стоял там некоторое время, думая, что это плохая идея. Очень, очень плохая идея.

Что, если в комнате есть скрытые камеры? Или кто-нибудь войдет, пока я стою и дрочу, опустив боксеры до щиколоток, застигнутый врасплох, как прыщавый подросток? И тут я подумал о Большой Берте, которая точно знала, что я делаю. С таким же успехом я мог открыть дверь с членом в руке и сказать: «Та-дааа!», как фокусник в цирке. Не то чтобы фокусники в цирке вытаскивали свои члены. По крайней мере, я надеялся, что это не так.

Я достал салфетку из коробки на полке и промокнул вспотевший лоб. Затем еще раз проверил дверь, убедившись, что она заперта, и осмотрел темные углы в поисках камер. В общем, я выигрывал время до того, как мне неизбежно придется совершить поступок.

По дороге в клинику я решил, что не знать, точно ли мои ребята плавают — это хорошо. Незнание давало блаженство. Невозможность забеременеть от партнера через месяцы и месяцы регулярного секса вполне обычное дело? Не все же обрюхатили девушку в пьяном дурмане на вечеринке. Волноваться не о чем.

Но потом я сказал себе, что надо быть мужиком, встретить реальность лицом к лицу. Кроме того, если бы мне не удалось добиться беременности Эбби, то пришлось бы в конце концов пройти тест, и что бы я тогда делал? Кашлял, заикался и притворялся удивленным, когда врач скажет нам, что у меня никчемные яички? Или признаться и сказать, что знал все это время, тогда Эбби может подумать, будто я какой-то чудак, которому нравится мастурбировать в оранжевый пластиковый стаканчик в комнате размером с коробку из-под обуви.

Я глубоко вздохнул и решил, что должен приступить к делу. Дрочить бобовый стебель (как однажды красноречиво выразился Пол) было для меня не слишком регулярным занятием, но оно всегда приносило удовольствие. Погодите, я подумал о своем брате? Черт возьми. Это будет труднее, или, лучше сказать, сложнее, чем я себе представлял.

Стук в дверь заставил меня подпрыгнуть.

— Все в порядке, сэр?

Черт! Это была Большая Берта. Как долго я тут пробыл? Остальные ее клиенты действовали… быстрее? Чего она хотела? Последнее, что мне нужно, это образ ее лица, нависшего надо мной.

— Э, да, — ответил я. — Со мной все в порядке.

— Хорошо. — Клянусь, я слышал усмешку в ее голосе. — Не спешите.

Я застонал, но не в хорошем смысле. Затем расстегнул ширинку и вытащил свой пенис, который, казалось, увял от такого чрезмерного внимания.

— Ну же, — проворчал я, глядя вниз, желая, чтобы он сотрудничал и проявил сговорчивость. Я проклинал себя за то, что не пришел с пачкой журналов «Плейбой», предпочтительно с с Никки Шилер на обложке, которые мне показывал Пол (блин, она была горячей и… черт, я снова подумал о Поле).

— Давай, — повторял я своему члену, который безвольно болтался в моей руке. — Не подведи меня. Мы можем это сделать.

Поглаживая и пыхтя, я немного расслабился и подумал об Эбби. Ее длинные светлые волосы, изящная шея, великолепные глаза… а затем все более грязные мысли, о которых я никогда не осмелился бы ей рассказать. Ее упругая попка, шлепающаяся о мои бедра, мои руки на ее сиськах, а затем она садится на меня, искусно дразня и играя, и я больше не в силах ждать и…

— Ой-ой, — вскрикнул я и поднес пластиковый стаканчик как раз вовремя, подумав, что мог бы промахнуться, если бы он оказался чуть меньше.

Вернувшись домой я отмахнулся от тревожных мыслей о мастурбации, вспомнил, что отстаю от своих планов по покраске и закончил первый слой в два счета. Эбби должна вернуться домой после обеда, и я хотел расставить мебель по своим местам до ее прихода. Я уже почти закончил второй слой, когда зазвонил мой телефон.

— Нэйт Моррис.

— Мистер Моррис, это доктор Мессер из клиники спермы. Как у вас дела?

Я прочистил горло.

— Думаю это будет зависеть от того, что вы мне скажите.

Доктор Мессер рассмеялся вполголоса.

— Что ж, я бы хотел, чтобы вы зашли обсудить результаты.

— Звучит зловеще. Почему бы вам не рассказать мне об этом по телефону?

— Обычно мы предпочитаем, чтобы пары приходили вместе, — пояснил доктор Мессер, — если это возможно? Чтобы сразу обсудить варианты, если нужно.

— Послушайте, моя жена не знает, что я сделал тест, — объяснил я. — Поэтому я бы предпочел услышать прямо сейчас как мои дела.

— Понимаю, — отозвался доктор Мессер. — Как… прискорбно.

— Я большой мальчик. Справлюсь.

— Хорошо, мистер Моррис, — произнес доктор Мессер серьезно и медленно, как будто разговаривал с ребенком. — Тест показал, что у вас нормальное количество сперматозоидов, но я боюсь, что уровень активности низкий.

— Подвижность? — уточнил я. — В смысле… они не двигаются?

— Активность, — повторил доктор Мессер. Над его манерой вести беседу явно нужно поработать. — Да, они двигаются, но не так, как должны.

Я сел, прислонившись к стене.

— Я могу… я могу иметь детей?

— Почти наверняка, — отозвался доктор Мессер. — Но сделать это естественным путем будет сложно и может занять много времени. Наиболее распространенным методом лечения в этом случае будет ВМИ или, возможно, ЭКО. — Он кратко объяснил каждый из этих методов, и оба звучали как плохой научный эксперимент. — Это избавляет сперматозоид от необходимости совершать дальние путешествия или вообще путешествовать, — заключил доктор Мессер. — Мы даем ему, так скажем, фору.

— А есть другие варианты? Любые, не связанные с моей женой.

— Мистер Моррис, — заговорил доктор Мессер тоном директора школы, — обычно беременность предполагает участие двух человек.

— Да, я знаком с этой концепцией, — огрызнулся в ответ. — Но что делать, если я не хочу говорить, что у меня ленивая сперма?

Доктор Мессер громко вздохнул, и я подумал, не сказать ли ему, чтобы он вел себя более тактично, но он проговорил:

— Вы можете попробовать увеличить потребление витаминов и минералов. Сократите потребление алкоголя и… — Я слышал, как он перебирает бумаги: — Вижу, вы указали, что не курите, и это хорошо.

Я почесал голову.

— Что вы предлагаете мне делать дальше?

— Поговорите со своей женой, мистер Моррис, — посоветовал он. — Это моя рекомендация. А потом приходите ко мне. Вместе.

Я положил трубку и уставился в потолок, казалось, целую вечность, мысли вихрем кружились в моей голове. Я обещал, что позабочусь об Эбби. Сделаю все, что потребуется, чтобы сделать ее жизнь стабильной, построить дом, семью, будущее. А теперь я не только просил ее переехать, но и узнал, что у меня есть пловцы, которым трудно пересечь финишную черту.

— Гребаное дерьмо, — выругался я, вставая и обнаруживая, что моя рубашка прилипла к мокрой краске на стене. — Черт, черт, черт!

— Что происходит?

Я развернулся. Эбби стояла позади меня, с сумкой в руке.

— Ты в порядке?

— О, я в порядке. — Я изобразил на лице ухмылку. Как долго она там стояла? — Я не слышал, как ты вошла.

— Кто звонил?

— О, э, по работе. Сделка сорвалась. — Я махнул рукой и подошел к ней, чтобы крепко обнять и нежно поцеловать. Прошло всего две ночи, но, боже, как я по ней соскучился. — Как все прошло?

Тень пересекла ее лицо, или, может быть, это отразился свет от новой краски. Она улыбнулась мне.

— Отлично. Все нормально. Ты ведь знаешь, как это бывает.

— Дай угадаю. Ты должна была рассказать что-то интересное о себе.

Эбби рассмеялась.

— Как ты узнал?

— Я не первый раз принимал участие в этом родео, мисси. Что ты им сказала?

Она посмотрела на меня, казалось, колеблясь, а потом сообщила:

— Любовь всей моей жизни встретил меня на месте аварии. — Она улыбнулась. — И я подумала. Тебе стоит согласиться на работу с Кевином.

— Но, что насчет…

— Нет. Ты должен. Ты заслуживаешь этого. Я не против переезда, и найду другую работу. Все будет хорошо. Честно говоря, я слегка утомилась, работая с Беном и Оливией.

Я взял сумку из ее рук, поставил ее на пол и медленно поцеловал Эбби. А потом занялся любовью со своей женой на полу пустой семейной комнаты, рядом с банками с краской, валиками и кистями, погружаясь в нее так глубоко, как только мог, приказывая своей глупой, ленивой сперме поторопиться и добраться до места назначения.

Шесть недель спустя, когда Эбби дрожащей рукой протянула тест на беременность, я ломал голову, пытаясь вспомнить каждую деталь разговора с доктором Мрачным по фамилии Мессер. Он сказал «трудно», а не «невозможно». Может быть, и прошло всего несколько недель, но с тех пор, как мы с ним поговорили, я сократил потребление пива, ел больше вегетарианской пищи и даже выходил на пробежку.

Я смотрел на свою улыбающуюся жену. Она была беременна моим ребенком — моим ребенком. Улыбка шире, чем у нее, расплылась по моему лицу, затем я поднял Эбби на руки, отнес в спальню и дважды занялся с ней любовью перед ужином.





Глава 51




Сейчас

Нэйт



Кевин ворвался в мой кабинет, широко раскрыв рот, пока его взгляд метался по помещению, рассматривая обломки на полу.

— Что за чертовщина здесь происходит?

— Не сейчас, Кевин. — Я схватил свою куртку и нагнулся, чтобы достать ключи. — Я ухожу.

— Нэйт, притормози. Все в порядке?

— А похоже на это, Кев? Как думаешь, черт возьми?

Кевин поднял руки вверх в защитном жесте.

— Стоп. Что бы тебя ни разозлило, ты можешь сказать мне.

— Хорошо, Кев. — Я скрестил руки. — Ты действительно хочешь знать? Ладно. Моя жена трахается с соседом.

— Она что? — Он покачал головой. — Нет. Не Эбби. Не может быть.

— Да, черт возьми. И они знают друг друга много лет. Годы, Кевин! — Я задохнулся, сделал большой глоток воздуха. — Они притворялись, что не знают друг друга, но я их видел. — Я указал на свой экран, единственное, что осталось на моем столе. — На Фейсбуке. Коллега Эбби опубликовала фотографию, где… — Мой голос сорвался, и несколько мгновений я не мог говорить.

— Дружище, — произнес Кевин. — Такие вещи… они случаются, понимаешь? Но ты можешь…

— Ты не понимаешь, Кевин. Это старая фотография. Еще до появления Сары… Я не думаю, что она… Моя девочка не… — Я почувствовал, как слеза потекла по моему лицу, и сердито смахнул ее тыльной стороной ладони.

— Господи Иисусе, — выдохнул Кевин. — Ты уверен?

Я сжал губы, чтобы не расплакаться совсем, а затем проговорил.

— Я не знаю. Я просто не знаю.

— Послушай, Нэйт, ты не можешь…

— Я должен идти. Должен разобраться с этим. — Я посмотрела на своего босса. — У тебя с этим проблемы?

Кевин сделал шаг ко мне.

— Почему бы тебе не присесть и немного успокоиться?

— Сесть и… — Я провел обеими руками по волосам. — Ты что, не слышал, что я только что сказал? Успокоиться? Ты издеваешься надо мной? — Я ударил кулаком по стене, оставив аккуратную, в виде костяшек пальцев, вмятину в гипсокартоне, не обращая внимания и не заботясь о том, пострадала ли при этом моя рука.

— Боже, Нэйт. Послушай…

— Я отправляюсь домой…

— Подожди. Не уходи в таком состоянии. Сделаешь больше вреда, чем пользы. Поверь мне. Когда Фелисити узнала, что я…

— О, пожалуйста, — прошипел я. — Не рассказывай историю о том, как ты переспал с ассистенткой. Наоми, Натали, Надя или как там ее звали. Я не хочу этого слышать.

Кевин засунул руки в карманы.

— Понял. Но успокойся, пока не натворил того, о чем потом будешь жалеть, ладно? Иди и выпей. Прогуляйся и подыши свежим воздухом. Да что угодно. Я пойду с тобой.

— Нет, — тихо сказал я, мои кулаки сжимались и разжимались, как будто у них появился собственный разум. — Я не хочу гребаную выпивку, Кевин. Или прогуляться. Мне нужно пойти и увидеть свою жену.

Когда я выходил, то старался не обращать внимания на взгляды своих коллег, которые — как это по-английски — делали вид, что не смотрят, но при этом прожигали дыры в моем затылке.





Глава 52




Сейчас

Эбби



— Эбби? Это Кевин.

— Кевин? Все в порядке? С Нейтом все нормально? — Мой телефон, казалось, трясся у меня в ладони, пока я не сжала его покрепче. — Что случилось?

— Нэйт едет домой, — быстро сказал Кевин. — Он, кажется, думает, что ты…

— Что? — Тишина. — Что?!

— Эм, спишь с соседом. — Слова повисли между нами, пропитанные всей непристойностью и убогой развратностью того, как роман может выглядеть со стороны.

Я сглотнула.

— Он так сказал?

— Да. Он решил, что это происходит уже давно. Сказал, что нашел фотографию на Фейсбуке. Твоей коллеги или что-то в этом роде. И…

— Но это не… Все не так, Кевин, я…

— Эбби, — отрезал он. — Это не мое дело. Просто хочу, чтобы ты знала, Нэйт только что ушел, и он в ярости. Я никогда не видел его таким… — Он глубоко выдохнул. — А еще он… он сказал, что, возможно, не отец Сары.

— Что?

Он прочистил горло.

— В любом случае, я должен был предупредить тебя, понимаешь?

— Да, — прошептала я. — Спасибо. — Но Кевин уже повесил трубку.

Лиам ушел от меня совсем недавно. Мы оба договорились заняться домашними делами, пока Нэйт в офисе, а Нэнси ходила по магазинам. Сара сказала с утра, что плохо себя чувствует, но я настояла на том, чтобы она пошла в школу. Мы с Лиамом собирались только выпить кофе и доработать наши планы, но кровать наверху оставалась еще теплой. Я так и не смогла заставить себя снять простыни и положить их в стирку.

Несколько минут назад мы лежали в постели, в безопасности в нашем маленьком мирке, Лиам гладил мои ноги, пока мы согласовывали последние детали. Мы подождем до выходных, а потом усадим наших партнеров и расскажем им всю правду, с самого начала.

Мы съедем, а пока не найдем дом, будем жить в квартире в нескольких минутах ходьбы, чтобы быть рядом с детьми. Лиам собирался подписать договор аренды квартиры на этой неделе. Он даже начал собирать чемодан. Все должно уладиться, даже с Сарой, особенно с Сарой. Мы с Лиамом пообещали друг другу, что все будет хорошо. «Нет, не будет, — твердил злобный голосок в моей голове, — и ты наконец-то получишь то, что заслуживаешь».

Мои пальцы дрожали, когда я набирала номер Лиама.

— Эбби, — сказал он, как только взял трубку. — Я тоже скучаю по тебе, но не могу…

— Ты должен прийти, Лиам. Сейчас. Пожалуйста.

— Дорогая, что случилось?

— Нэйт знает. Он знает.

— Я буду через двадцать секунд.

Ему хватило десяти.

— Что случилось? — спросил он, ведя меня в гостиную. — Откуда он знает?

Услышав, как говорю, я подумала, что мой голос — высокий и хриплый — не принадлежит мне.

— Звонил босс Нэйта. — Я потерла руки, пытаясь согреться. — Нэйт нашел фотографию на Фейсбуке и…

— Какую фотографию?

— Я не знаю. Не понимаю, как он… — Мой рот резко дернулся.

Лиам уставился на меня.

— Что?

— Вчера вечером, — ответила я. — Наверное, да. Когда Нэнси говорила о Фрэнсисе и Оливии. Я видела его лицо, когда сказала, что он ошибся с ее именем. Он понял, что я лгу. Он понял.

— Господи, это фото.

— Какое? О чем ты говоришь?

— На котором Фрэнсис и Оливия и мы на заднем плане.

— Что?

— Когда Фрэнсис показал мне его, я попросил у него копию. Он подумал, что я шучу. — Лиам выдохнул. — Я всегда ее хранил. На днях обронил, но, к счастью, Зак нашел ее и не узнал тебя. Я подумал, что на этом все и закончилось. Черт!

— Но, что если Нэнси нашла…

— Слушай, в любом случае нам это на руку. Мы не планировали говорить им об этом сегодня, но… Так или иначе, я остаюсь здесь. Мы поговорим с Нэйтом вместе. Все будет хорошо.

— Ты не понимаешь, — я начала плакать. — Он знает все. Абсолютно все.

Лиам уставился на меня недоуменно подняв брови.

— Что значит «все»?

— О Саре, — всхлипнула я.

Он медленно добавил.

— Что насчет Сары?

— Прости меня, — произнесла я, когда моя грудь тяжело вздымалась. — Но я не могу так поступить с ним.

— Как поступить, Эбби? — Когда я не ответила, Лиам повторил. — Как?

Я отвела взгляд.

— Сказать ему, что она возможно не его дочь.

Он глубоко вздохнул.

— Подожди. Ты сказала, что была беременна, когда мы…

— Я не была…

— Но я посчитал. Она не может быть моей, она…

— Может, — прошептала я. — Она родилась раньше срока.

Лиам схватил меня за плечи.

— Сара — моя дочь? — Я открывала и закрывала рот, но из него не вырвалось ни звука. — Эбби? Да?

— Я не знаю. — Лицо Лиама исказилось в выражении, которого я никогда раньше не видела. — Я не знаю. Это может быть любой из вас.

И тут громкий вздох слева заставил нас с Лиамом повернуться. Сара стояла в дверях, ее рот и глаза были широко открыты, лицо приобрело шокирующий серый оттенок, и я поняла, что она, должно быть, почувствовала себя плохо в школе и вернулась раньше. Я не слышала, как она вошла.

— Мама? — Ее голос звучал так же, как и тогда, когда она думала, что я забыла ее в центре торгового центра. Ей было три года. — Этого не может быть… Ты лжешь… Ты…

— Сара. — Я двинулся к ней, протягивая руки. — Я могу объяснить.

Она сделала шаг назад. Ее взгляд переместился с моего лица на лицо Лиама и обратно.

— Это правда? — Слова прозвучали как напряженный писк. — Правда?

— Сара, я…

— Это правда?! — Теперь она кричала, вены на ее лбу стали заметнее, в уголке рта появилась капелька слюны. — Он… — она указала на Лиама — мой отец?

Я затаила дыхание.

— Он?! — завопила она, звуки разлетелись по комнате. — Он мой отец?

— Я не уверена, — прошептала в ответ, прикрывая рот рукой. — Мне так жаль, детка. Мне очень, очень жаль, но я не уверена.

— Как ты могла? — Сара сжала кулаки, затем дернула себя за волосы. — Это ужасно. — Она выла, как раненое животное, делая два шага влево, три вправо, снова и снова. — Это просто пиздец. О, боже. Я должна ему рассказать.

— Сара, пожалуйста. — Я снова придвинулся к ней. — Папа уже едет домой. Сядь, и мы…

— Ты не понимаешь, что ты натворила, — закричала она, глядя на меня выпученными от гнева глазами. — О, боже мой. Что ты наделала? — Ее руки опустились.

Когда Лиам заговорил, я подскочила. Я почти забыла, что он здесь.

— Сара, — мягко сказал он, — мы все уладим.

— Заткнись! Не смей со мной разговаривать, — заорала она. А потом уставилась на меня, подняв подбородок. — Я спала с ним. Я с ним спала.

— С кем? — Я посмотрела на Лиама, потом на Сару. — Дорогая, нет. Нет. Он бы не стал.

— Не с ним, идиотка, — заорала Сара, снова указывая на Лиама. — С…

— Все хорошо, все хорошо. Я… я читала твой дневник. Я знаю. С Брайаном.

Сара рассмеялась; смех прозвучал холодно, надрывно.

— Ты действительно глупая корова. Мы оба знали, что ты шпионишь. Я выдумала Брайана, мама. Его не существует.

Мои губы дрожали, когда я произнесла.

— Что?

— Я солгала. Придумала себе идеального парня. Такого, с кем бы ты хотела, чтобы я встречалась, такого, которого бы ты одобрила. Это его идея, и он мне помог.

— Кто…

— Как и Клэр. Я не знала точно, читаешь ли ты мои записи. Пока ты не спросила Камиллу о Николь и Брайане. Тогда я поняла… Но я врала, потому что знала, что он тебе не нравится. — Слезы катились по ее щекам.

— Кто не нравился? — спросила я. — Сара, скажи мне о ком ты говоришь.

— Зак, мама, — прошептала она, поворачиваясь ко мне. — Зак — мой парень. Зак.

Лиам резко вдохнул.

— О, Господи, нет.

— Я спала с моим братом, — бросила Сара, снова смеясь. — Мой брат.

Я старалась, чтобы голос звучал ровно, как для ее блага, так и для моего собственного.

— Мы не знаем. Мы…

— Теперь все понятно, — всхлипывала Сара. — Почему мы так хорошо ладим. Почему нам нравятся одни и те же вещи. Это потому, что у нас один и тот же отец. О, боже мой. О, боже. — Она поднесла руку ко рту. — Я ненавижу тебя, — заявила она, убирая ее. — Ты слышишь меня, мама? Я ненавижу тебя!

И потом она побежала.

— Сара, — закричала я. — Сара! Стой! Подожди.

— Эбби, отпусти ее. — Лиам схватил меня за руку. — Дай ей время. Нэйт скоро…

— Нет! — закричала я. — Я не оставлю ее. — Я стряхнула его руку и последовала за Сарой, заметила вспышку ее красной куртки и помчалась быстрее.

Пока она бежала по дороге, мне удалось немного отыграться. Обернувшись, я увидела, что Лиам тоже бежит за нами. Мне не потребовалось много времени, чтобы догнать Сару, и я схватила ее за руку, заставив повернуться.

— Не трогай меня, — прорычала она, ее глаза покраснели, а по щекам текли слезы. — Не смей.

— Милая, пожалуйста, — Я схватила ее за руку снова. — Давай…

— Я сказала не трогай меня. — Она вырвалась и выбежала на дорогу.

— Сара! Нет! Не надо… — Я рванулась вперед и оттолкнула ее с пути мчащегося к нам фургона. Но все, что я хотела сказать, потерялось в визге тормозов и глухом стуке, когда передняя часть машины врезалась в меня.





Глава 53




Сейчас

Нэйт



К тому времени, когда понял, что оставил телефон в офисе, вероятно, под кучей вещей, которые разбросал по полу, я уже ехал в поезде. Но я не собирался возвращаться. Даже не знаю, смогу ли вообще вернуться, когда все будут открыто жалеть меня или тайно смеяться над моей историей о том, как моя жена трахалась с соседом.

Я чувствовал, как колотится пульс на шее, когда сидел в поезде, мысли метались в мозгу так быстро, что казалось, будто в голове у меня электрический шторм. Я достал бумажник и стал копаться в нем в поисках фотографий Сары. Я разглядывал ее, изучая каждую деталь, каждый угол лица, каждую веснушку. Похожа ли она на него? Все всегда отмечали, как сильно Сара похожа на Эбби. Но могла она походить на него?

Я начал говорить себе, что, возможно, все понял неправильно. Фотография ничего не значила. А Эбби и Лиам и правда не узнали друг друга, когда он поселился по соседству. Взгляды и жесты могли быть плодом моего воображения. Даже ошибка Эбби с именем Оливии могла быть подлинной. Вместо Эбби Лиам трахал какую-то большегрудую двадцатипятилетнюю красотку.

«Но, — решил я, — если оно выглядит как утка, плавает как утка и крякает как утка, то это, вероятно, утка и есть. Значит, что? Твой сосед, скорее всего, трахает твою жену. И тогда возникает вопрос, что теперь?»

Несмотря на то, что сказал Нэнси, к тому времени, как сел в машину, я решил, что это не будет концом для нас с Эбби. Это не обязательно должно случиться. Люди постоянно восстанавливают отношения после интрижек. И это не могло быть серьезно. Лиам переехал в соседний дом всего несколько месяцев назад. Они никак не могли быть вместе до этого. Они жили далеко друг от друга. Когда бы они нашли время?

И, черт возьми, помимо всего этого, я все еще ее любил.

«У случившегося есть причина, — пришел к выводу я, превышая скорость и барабаня пальцами по рулю. — Может быть, она переживала какой-то кризис. Может быть, я не заботился о ней так, как должен был. Или, наоборот, был слишком милым, черт возьми. Но мы все выясним. Я буду бороться за нее. Я все исправлю. Я вобью Лиама в землю, если придется».

И если — если — Сара его, он никогда не заберет ее у меня. Я вырастил ее, любил ее, всегда был ее отцом. Это никогда не изменится. Мы переедем, подальше от Джефферсонов. Черт, я позвоню Полу и узнаю, что может предложить Швейцария. Что угодно, лишь бы мы оказались подальше от него. Я не потеряю свою семью. Он никогда не разрушит мою семью. Я должен оставаться сильным, сохранять спокойствие. Показать Эбби, что я могу ее простить, и мы сможем жить дальше. Я глубоко вздохнул, когда свернул на последнем повороте.

Но тут я увидел мигающие огни полицейских машин, одна из которых стояла на нашей подъездной дорожке.



***



Странно, как легко человек может перейти в режим выживания. Офицер полиции говорит вам, что ваша жена серьезно пострадала, что ее везут в Королевскую больницу вместе с дочерью, и вас тоже заберут. Все, что я смог сказать в тот момент, это «Не могли бы вы убрать свою машину с дороги, чтобы я мог припарковаться, пожалуйста?».

Я не помню имени полицейского, помню только, что его карие глаза неотрывно следили за мной в зеркале заднего вида. В больнице, положив руку на плечо, он проводил меня в одну из приемных, и когда мы туда пришли, я все еще не произнес ни слова.

— Папа! — Сара крепко обняла меня и зарылась лицом в мое плечо, когда я обхватил ее руками. — Маму сбил фургон и… — Ее рыдания заглушали остальные слова.

— Нэйт, я…

— Ты! — закричал я, увидев Лиама, который стоял в углу позади Сары. Я отпустил свою дочь и отодвинул ее с дороги. — Ты ублюдок! — Я нанес два удара — один в лицо и один в живот — прежде чем полицейский с добрыми глазами удержал меня, отпустив только после того, как пообещал успокоиться.

— Мне так жаль, — произнес Лиам, потирая покрасневшую щеку, и я понял, что он даже не поднял руку, чтобы защититься от моих ударов. — Мне так жаль.

— Пошел ты, Лиам, — прорычал я. — Пошел ты, ты…

— Папа. — Голос Сары звучал тихо, тоненько. Испуганно. — Пожалуйста. — Она снова обняла меня, когда я опустил голову.

— Мистер Моррис? — Маленькая женщина в белом халате, с красным стетоскопом на шее, стояла в дверях, ее лицо было гладким, как у фарфоровой куклы. Она посмотрела на меня, Сару, затем на Лиама. — Мистер Моррис?

— Да, — прошептал я. — Где Эбби? Когда мы сможем ее увидеть?

Она подошла ко мне, ее голова едва доставала до моего плеча.

— Я доктор Хан. — Она сглотнула. — Ваша жена… я боюсь, что она получила обширную внутреннюю травму. Кровотечение оказалось настолько сильным, что мы не смогли…

— Нет, — сказал я. — Нет.

— Папа? — Сара сжала мою руку. — Папочка?

— Я старалась… Мы пытались… — добавила доктор Хан, глядя на меня. — Мне очень жаль, мистер Моррис, но ваша жена скончалась. Она…

— Нет! — закричал я. — Нет! Вы должны что-нибудь сделать. Пожалуйста. Вы же можете что-нибудь сделать?!

Доктор Хан покачала головой.

— Мне очень жаль… Она умерла.

Я видел, как Лиам протиснулся мимо всех и побежал по коридору, а Сара рухнула на пол, всхлипывая.

— Это моя вина, это моя вина, — рыдала она, ее плечи сильно тряслись. — Это моя вина.

— Ш-ш-ш. — Я опустился на колени и взял свою девочку на руки, укачивая ее и целуя в мокрую голову. — Ш-ш-ш. Это не твоя вина. Это не так.

— Да. — Сара посмотрела на меня. — Я выбежала на дорогу, папа, после… после того, как услышала их разговор, — прошептала она. — Мама сказала… она сказала… она не знает, ты ли… ты ли мой…

— Я знаю, милая, — ответил я, притягивая ее ближе, наши слезы смешивались, падая на колени. — Я знаю. Но все наладится. Все будет…

— Нет. — Ее лицо исказилось, когда она снова прошептала: — Нет, не будет, потому что, потому что…

И пока я слушал, как моя малышка рассказывает мне о Заке, крошечный кусочек моего мира, который еще не успел рухнуть, разлетелся на куски.





Глава 54




Сейчас

Нэйт



— Нэйт, — проговорил Лиам, когда я открыл дверь спустя несколько дней после смерти Эбби. — Ты один?

Я не ответил.

— Мы можем поговорить? — спросил он. — Пожалуйста.

Судя по его изможденному лицу, он спал примерно столько, сколько и я, а его глаза приобрели такой розовый оттенок, какого никогда раньше не видел. Он выглядел так, будто несколько дней не прикасался к бритве, а его одежда была сильно помятой. Но самым заметным стал блестящий синяк на его левой щеке. Мне захотелось поставить ему новый фингал с другой стороны.

Я не хотел смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы слышать. Но у него были ответы. И они мне нужны. Я отвернулся, но оставил входную дверь открытой. Пересек прихожую, прошел через кухню, заставленную едой и другими жестами доброй воли, которые оставляли люди, мимо кроссовок Эбби, к которым я до сих пор не мог прикоснуться. Я сел, но Лиам предпочел стоять, и я смотрел, как он возится с манжетами своей рубашки.

— Сара…?

— Она пошла к Клэр. Ей захотелось выбраться из дома.

Он кивнул.

— Возможно это к лучшему. Как ты?

Из моего горла вырвалось фырканье, когда я уставился на него.

— Какое тебе, черт возьми, дело? — Я выдержал паузу. — Хреново выглядишь.

— Да.

— Я надеюсь ты и чувствуешь себя также паршиво.

— Гораздо хуже.

— Хорошо. Надеюсь это навсегда.

Он опустил глаза.

— Я заслуживаю этого. Я заслуживаю всего этого.

Я пожал плечами.

— Чего ты хочешь? Пол скоро вернется, так что для чего бы ты ни пришел, тебе лучше начать. Он будет счастлив выбить из тебя все дерьмо.

Лиам посмотрел на меня.

— Я хочу рассказать тебе правду, о том, что случилось.

Я рассмеялся.

— Надеешься облегчить вину?

— Это не так.

— Что ж, позволь мне избавить тебя от этой проблемы, — предложил я. — Вы с Эбби встретились в Котсуолде. Вы трах… — Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох, затем снова открыл их. — А потом родилась моя дочь. Вуаля.

Он отвел взгляд и сглотнул.

— Только не говори мне, что есть что-то еще, — прошипел я. — Не может быть, чтобы было что-то еще.

— Мы знали друг друга раньше. До Котсуолда.

Я чувствовал, как бешено бьется мой пульс.

— О чем ты, черт возьми, говоришь?

— Мы были вместе до того, как она встретила тебя. До несчастного случая, когда… когда… — Я открыл рот в шоке или, чтобы сказать, не знаю точно, но Лиам продолжил, — когда я убил его.

— Кого? О чем ты говоришь?

Он сделал глубокий вздох.

— Том. Это я вел машину тем вечером. Это был я.

Казалось, из комнаты мгновенно высосали весь воздух. Я не мог пошевелить ни одной частью своего тела, включая губы, что лишило меня возможности сказать хоть что-нибудь. Часть моего мозга гадала, не ослышался ли я, пытаясь решить, может быть, я оказался посреди непрерывного кошмара, но Лиам заговорил снова, каждым словом отражая мою новую реальность.

— Мы с Эбби были вместе уже несколько месяцев. Мы были влю… — Его глаза метались по комнате. — В тот вечер… я встретил их возле паба, когда они уходили. Они оба были пьяны, поэтому я сказал, что поведу машину, и мы сперва отвезем Тома домой, вместо того чтобы он взял такси. — Лиам сглотнул. — Но на дорогу выбежал олень и… и я резко свернул. Я потерял управление. — Теперь он всхлипывал. — Никто из них не двигался. Я подумал, что они мертвы. И я выпил перед этим… так что… так что я запаниковал и сбежал. Я, сука, сбежал.

Прошло еще несколько секунд, прежде чем он посмотрел на меня, и ко мне наконец вернулся голос.

— Ты бросил ее посреди дороги? Бросил ее брата, застрявшего в машине? — Попытался встать, хотел ударить Лиама в живот, но мои руки и ноги все еще оставались как мертвые гири, и я знал, что рухну еще до того, как доберусь до него.

— Я испугался, — прошептал Лиам. — Однажды меня уже лишали прав. Я думал, что меня посадят. Я потерял бы работу. Я думал, что уже потерял Эбби. Но я поступил как эгоист… так чертовски эгоистично. И мне жаль. — Его глаза теперь умоляли меня. — Господи, мне так, так жаль.

— Но это значит…

— Это была не ее вина, — подтвердил Лиам. — Ни в чем из этого она не виновата.

— Господи. — Мне удалось встать, на несколько секунд я прижал ладони к лицу, чтобы комната перестала кружиться. — Я не знаю, что делать с этой информацией. Я не могу…

— Я любил ее, Нэйт, — заявил Лиам, и я заставил себя разжать кулаки, прежде чем они встретились с его лицом. — Мы собирались жить вместе, но после аварии… — Он выдохнул. — Она все равно ушла от меня. Она сказала, что не может быть со мной.

— И поэтому ты ее наказал? Позволил думать, что она убила своего брата? Какого х…

— Нет! Ты все неправильно понял. — Лиам вздохнул.

— О, пожалуйста. Ты говоришь, что любил ее! Как ты мог так поступить с ней? Как?

— Я хотел сказать ей. Но знал, что она никогда меня не простит. Если бы я сказал ей, у нас не осталось бы ни единого шанса. Я думал, что если дам Эбби время… достаточно пространства… Но потом она исчезла…

— Со мной. — Я горько рассмеялся, расхаживая по комнате. — И я заботился о ней, собирал воедино. И все эти годы, все это время, Эбби винила себя, хотя на самом деле во всем виноват был ты.

— Да, — прошептал он. — И каждый день с тех пор я хотел загладить перед ней свою вину. Я подумал, что ты должен знать. Подумал, что это поможет тебе понять, почему…

— Да пошел ты, Лиам. — Я ткнул в него пальцем. — Ты бы никогда не сказал ей правду. Ты бы позволил ей верить, что она виновата во всем до конца. Господи, твоя интрижка с Эбби строилась только на лжи, ты, трус-манипулятор. — Я поставил ноги на пол, вцепился пальцами в спинку стула. — Убирайся из моего дома.

Он сглотнул и посмотрел вниз.

— Нэйт, мне нужно знать о Са…

— Что? Забрать у меня Эбби тебе мало? Теперь ты хочешь и мою дочь?

Лиам поднял голову и встретился со мной взглядом.

— Нет, я бы никогда…

— Но ты хочешь знать, твоя ли она? — уставился я на него. — Так?

— Если она моя, — произнес он, старея на десятилетие с каждым мгновением, — то она — единственная часть Эбби, которая у меня осталась.

— У тебя не осталось ничего от Эбби. А Сара — моя, — выдавил я сквозь стиснутые зубы. — Она моя.

— Нэйт, дело не только в нас. Зак… он в смятении. Дети… они должны знать.

— А как насчет твоей жены? Где она сейчас? Я не видел ее в последнее время. Что ты сделал, убил и ее? — Я уставился на Лиама, на мгновение удовлетворенный, когда увидел, как он вздрогнул.

— Нэнси опустошена, Нэйт, она в шоке. Она отвезла Зака к своей маме. Мы продаем дом. Разводимся.

Я уставился на него.

— И Эбби тоже так собиралась поступить? Развестись со мной? Ради тебя?

Лиам закрыл глаза и опустил голову.

— Господи Иисусе, это становится все лучше и лучше. Ты просто ничтожество…

— Я любил ее, Нэйт, — проговорил он торопливо. — С самого первого момента как увидел. Я ее любил.

— Да, — пожав плечами, согласился я. — Она производила такой эффект на людей.

— И тебя она тоже любила. Она сказала мне, что ты…

Я покачал головой, прорычав.

— Нет. Не смей, блядь, говорить. — Я закрыл глаза. — Ты должен уйти, Лиам. Уходи сейчас. Прежде чем я сделаю что-то, о чем не пожалею.





Глава 55




Сейчас

Нэйт



Прошло две недели после похорон. Отец Эбби, Патрик, прилетел из Бостона, и мы с Сарой мгновенно узнали его, когда встречали в аэропорту. Его лицо чем-то напоминало лицо Эбби, но по тому, как он шел, мы уже догадались, что это ее отец. Его грустная улыбка подтвердила наши догадки еще до того, как мы пожали друг другу руки. Он рыдал, обнимая нас с Сарой, шепча снова и снова, как ему жаль, а мы прижимались к нему, как утопающие к спасательной шлюпке.

Я безмерно зауважал Патрика и Долорес за то, что они отложили в сторону, по крайней мере на один день, то, что, должно быть, казалось им непреодолимыми разногласиями, чтобы попрощаться со своей дочерью. Но теперь родители Эбби, Пол, Линн и девочки разъехались по домам, возвращаясь к привычному быту, а нам с Сарой предстояло начать свою собственную жизнь.

Мы с дочерью сидели перед моим ноутбуком. Свет придавал ее коже жуткий голубоватый оттенок, отчего круги под глазами становились еще темнее. Я радовался, что скоро закончится учебный год. В следующем месяце мы собирались в Европу. Мы оба решили, что нам нужно уехать, наполнить жизнь новыми воспоминаниями, только мы вдвоем, а потом с Полом и Линн в Швейцарии. Кевин уже все устроил, не пожалел никаких средств. Но перед этим нам нужно позаботиться еще кое о чем.

— Ты уверена? — спросил я, наведя курсор на кнопку «Отправить». — Ты абсолютно уверена, что хочешь это сделать?

— Папа, — сказала Сара. — Дело не в нем. — Она все еще отказывалась произносить имя Лиама. — Ты мой отец. И всегда им будешь. Но я должна знать о Заке. — Она сжала мою руку. — Должна.

— Но он скоро уедет в университет, — быстро проговорил я. — И дом будет продан. Тебе больше никогда не придется его видеть. Мы никогда больше не увидим никого из них.

— Папа, — прошептала она, затем сглотнула и добавила: — Мне нужно знать.



***



Комплект от «ГенТек» пришел в обычном конверте через несколько дней.

— Не заставляй меня делать мазок со щеки, папа, — попросила Сара, пока мы изучали инструкции. — Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя преступницей.

Я обнял ее.

— Вместо этого мы возьмем образцы волос, — предложил я. — Так будет нормально?

Она кивнула, ее глаза налились кровью, когда дочь просмотрела остальную часть брошюры.

— Тут сказано, что будет лучше, если мы пришлем образец и от мамы. — Слезы полились по ее щекам. — Как мы…?

— Я позабочусь об этом. — Я поцеловал ее в макушку и пошел в нашу — мою — ванную комнату, открыл один из ящиков и уставился на щетку Эбби. Я взял ее в руки, потянул и распутал длинные светлые пряди, мое колотящееся сердце наполнилось ненавистью и гневом.

Иногда мне казалось, что если бы она была жива, я бы решился на ее убийство. Обхватил бы руками ее маленькую изящную шейку и сжимал до тех пор, пока не увидел, как из нее уходит жизнь. Но перед этим я бы кричал и ругался, вопил о том, как пытался сделать счастливой каждый день с тех пор, как увидел посреди этой богом забытой дороги. Я бы сказал, что следовало оставить ее умирать, как это сделал ее драгоценный, идеальный Лиам.

Но потом гнев исчезал и сменялся чувством абсолютного, тонущего отчаяния. Я шептал жалкое «прости» своей мертвой жене, извиняясь за ужасные мысли снова и снова, умоляя вернуться, лечь рядом со мной, чтобы сказать, что все еще ее люблю. Горе, знал я, — скользкое, непостоянное чудовище, которое трудно взять в руки и почти невозможно приручить.

Я глубоко вздохнул, вернулся на кухню, положил волосы Эбби в конверт и обнял дочь.

Она посмотрела не меня.

— Что теперь?

— Теперь? — сказал я со слабой улыбкой. — Теперь мы будем ждать.





Глава 56




Сейчас

Сара



Дорогой дневник,

Прошел год — ровно двенадцать месяцев — с тех пор, как Джефферсоны переехали в соседний дом.

По моим ощущениям, больше похоже на двенадцать лет.

Мой психотерапевт говорит, что у меня все хорошо. Он считает, что я «делаю успехи в принятии того, что смерть мамы не моя вина». Я улыбнулась и поблагодарила его. Так проще.

Зак тоже уверяет, что во всем виноват только его отец, с которым он до сих пор отказывается видеться. Зак пишет письма каждый день, говорит, что хочет увидеть меня снова. Сегодня он написал «Я люблю тебя» и сказал, что произошедшее между его отцом и моей матерью не должно разлучать нас. Он говорит, что мы должны быть вместе. И это вызывает у меня слезы, потому что я чувствую то же самое.

Папа тоже часто плачет. Он не знает, что я его слышу. Но я слышу, поздно ночью, когда тоже не могу заснуть, когда лежу в постели и думаю обо всем, что случилось.

Когда папа увидел результаты ДНК, его слезы были другими, потому что он улыбался. Он обнял меня так крепко, что казалось, я не смогу дышать. Он прошептал, что все будет хорошо. Он пообещал, что с этого момента все будет хорошо.

И я спросила, что бы он сделал, если бы результаты оказались другими. Папа ответил, что это не имеет значения, он любит меня, несмотря ни на что. Но он лгал, я в этом уверена. Когда я посмотрела в его глаза, то поняла, что приняла правильное решение. Ведь какой еще у меня был выбор?

И я никогда не скажу папе правду.

Он никогда не узнает, как я пробралась в дом Зака и взяла волосы его отца на следующий день после смерти мамы. Что я отправила две посылки в «ГенТек», обе с папиным именем, но одна с моей подписью, немного отличающейся, чтобы их различить… Или что я уничтожила результаты теста с образцом отца.

Мне пришлось. Это убьет его, если он узнает, что не мой настоящий отец. И он перестанет любить меня, я уверена. Как он сможет любить меня, зная, что я — часть Лиама.

Но папа никогда не узнает. Никто никогда не узнает. Моя мать, возможно, не смогла сохранить свои секреты должным образом, но я смогу. Вот почему, Дорогой Дневник, завтра утром ты превратишься в тлеющую груду бумаги.

Пепел к пеплу.

Прах к праху.

Ложь останется тайной.

Так надо.

Прощай, Сара X.

P.S. Слово дня: рисорджименто, существительное.

1: часто с большой буквы: движение за политическое единство Италии в XIX веке.

2: время обновления или ренессанса: возрождение.

Пример: Пришло время для моего собственного рисорджименто.

Конец

Notes

[

←1

]

На анг. Тайланд может звучать как Байланд, (buy land) т. е. покупать землю.

[

←2

]

Машина времени и космический корабль из британского телесериала «Доктор Кто»